Кленовый лист

На следующее утро Рольф чувствовал себя почти здоровым, и это не могло не радовать, поскольку сложно придумать что-то хуже вынужденного безделья. Да и настроение у Валенберга было по-настоящему хорошим сразу по нескольким причинам, улыбка рождалась сама, равно как и желание поделиться своей радостью со свернувшимся калачиком, тихо посапывающим эльфом. Приподнявшись на локте, Рольф наклонился над целителем, осторожно провел рукой по щеке, убирая упавшие на нее волосы. Невольно вспомнилось, что точно так же он когда-то смотрел на Асу, любуясь красотой жены и все еще не веря, что она целиком и полностью принадлежит ему. Теперь он смотрел на эльфа, видел сомкнутые длинные ресницы, чуть приоткрытые губы, которые вчера впервые поцеловал, и острое желание сделать это еще раз, застало Валенберга врасплох, захватило целиком и заставило коснуться губ Эрианеля легким утренним поцелуем. — Таэми... — сонно прошептал эльф, открывая глаза и поворачиваясь к Рольфу. — Доброе утро, — негромко сказал Валенберг, — прости, что разбудил. — Я хотел бы всегда просыпаться так, — улыбнулся целитель, провел рукой по щеке с уже пробившейся щетиной. — Это желание исполнить несложно, — так же тихо продолжил Рольф, — да еще и приятно. Жаль, что сейчас тебе придется встать. Но ничего, когда-нибудь мы сможем себе позволить проваляться в постели целый день, как... — Как было у тебя с женой? — Да, — не стал отрицать Валенберг, понимая, что сравнение с Асой эльфу неприятно, но будучи не в силах перестать сравнивать. — Когда-то ты говорил, что пол для любви неважен, мне кажется, я начинаю понимать, что ты имел в виду. — Поясни, — требовательно произнес Эрианель, видя на лице Рольфа задумчивость и понимая, что разговор становится серьёзным. — Когда-то мне точно так же хотелось будить поцелуями Асу, постоянно видеть ее, говорить с ней, ласкать... Я скучал, если не видел её долго, и не желал другой женщины... до войны. Но и познав других, я не стал любить Асу меньше, скорее — наоборот. Да ты помнишь, как я спешил домой, — усмехнулся Рольф, увидел утвердительный кивок целителя и продолжил: — После её предательства я был уверен, что больше никогда не почувствую подобного, не захочу сблизиться, не смогу поверить. И, похоже, я ошибся. В очередной раз. — Жалеешь? — спросил эльф. — Нет, — решительно ответил Валенберг, — я не одиночка. Никогда не понимал всяких отшельников и вряд ли пойму. Я не знаю, как называется то, что чувствую к тебе, но я хочу просыпаться рядом с тобой, Эри, хочу слышать и видеть тебя, целовать и... — договорить целитель Рольфу не дал, обвил шею мужчины руками, притянул к себе, коснулся губ, а потом прошептал в ухо: — Мы почти дошли, таэми. — Похоже на то, — буркнул Валенберг, — только мне дочитать надо... — Я не тороплю тебя, — выдохнул Эрианель, — если бежать слишком быстро, можно споткнуться и упасть, удариться или даже сломать себе шею. — Нам только этого не хватало, — фыркнул Рольф, — кстати, я тут вот что вспомнил, еще вчера спросить у тебя хотел, да вылетело из головы. Я тут не понял кое-что, в свитке. Верховный говорил, что перевел его, да, видать, не всё. — О чем ты? — заинтересовано спросил Эрианель. — Да момент один... Написано там, что таэми, перед тем, как взойти на ложе, вручает своему мужу энос. Это что за хрень-то? Что-то типа кольца? — Нет, — целитель улыбнулся чуть смущенно, — после обряда Верховный надевает на шею каждому из супругов амулет, который те не снимают до самой смерти. А энос — это... знак того, что пришло время слить не только души, но и тела. — Ты так и не сказал, что оно такое, — напомнил Рольф. — Это специальное масло, таэми, каждый готовит его сам, добавляет травы, запах которых любит. Оно нужно для... — Понял, — жестом остановил эльфа Валенберг, ощутив, что краснеет, некоторое вещи до сих пор его смущали — церковные догмы и правила приличия, вдалбливаемые с детства, всё еще глубоко сидели в нем. — Если желание пройти весь путь взаимно, то супруг принимает энос, — всё же договорил эльф, — а что происходит дальше, ты и сам знаешь. — Угу, — буркнул мужчина, — в общих чертах. Как раз сегодня думаю дочитать, если никто не решит визит мне нанести. — Ты можешь спрашивать меня обо всем, у супругов не бывает тайн и секретов друг от друга, если они таэми, — теперь целитель говорил совершенно серьезно. — Любовь — это свет, тайны — мгла, они не могут уживаться вместе. — Верно, — криво усмехнулся Рольф, снова невольно вспомнив свой неудачный брак, — хватит с меня недомолвок и вранья, сыт по горло. — Знаю, — Эрианель на мгновение прижался к Валенбергу всем телом — гибким и теплым, — и клянусь Таэлианом, что никогда не солгу тебе ни словом, ни взглядом, ни мыслью. Вместо ответа, Рольф просто погладил эльфа по спутавшимся за ночь волосам, провел рукой по спине, в который раз удивляясь гладкости кожи целителя и её запаху. И тут же вспомнил — точно так же он гладил по утрам Асу перед тем, как... — Па... Эи... — полусонный детский голос заставил обоих мужчин одновременно вздрогнуть, а уже через мгновение эльф стоял у колыбели и наклонялся к Айдену, который собирался расплакаться, обнаружив себя не на той кровати. Губы малыша дрожали, в темных глазах блестели слезы, но потечь по щекам целитель им не позволил — подхватил ребенка на руки, прижал к себе, поцеловал в пухлую мордашку и подбросил в воздух, зная, что Айден это просто обожает. И действительно, плакать мальчик передумал, широко заулыбался, а потом в тишине комнаты зазвенел его смех. Тот самый серебристый детский смех, который всегда вызывает ответную улыбку у взрослых. — Доброе утро, сын, — серьезно поздоровался с ребенком Валенберг, садясь на постели и чувствуя, как тут же закружилась голова. Так-с, значит и сегодня придется проваляться в гордом одиночестве, изучая свиток и стараясь не думать о том, что рано или поздно они с Эрианелем тоже... Не думать потому, что теперь эти мысли заставляют кровь быстрей бежать по жилам, а воображение — рисовать картины, за которые любой священник наложил бы на Рольфа как минимум строжайшую епитимью, приговорив к месячному посту и молитвам. — Иди-ка сюда, — Валенберг протянул к малышу руки, осторожно прижал к себе, с удовольствием вдыхая исходящий от него запах. — Хорошо спал? — Да, — по-взрослому ответил Айден, поудобнее устраиваясь на коленях Рольфа, — кусать хочу! — Проголодался? — перевел с детского на обычный Валенберг, увидел энергичный кивок ребенка и продолжил: — Понятное дело, самое время завтракать. Эри, — мужчина повернул голову к целителю, приводившему в порядок детскую постель, — у нас есть чего пожевать? — Сейчас принесу молоко и малис, — эльф улыбнулся, — жаль, что я не могу готовить его здесь. — Да уж, — Рольф криво усмехнулся, обводя взглядом комнатушку, — очаг или печку бы сюда... — Ничего, не всегда же мы будем тут... — начал Эрианель и осекся: он понятия не имел, покинут ли они когда-нибудь тесные каменные стены, давящие с каждым днем всё сильнее. — Ясное дело — не всегда, — подхватил Валенберг, ласково поглаживая Айдена по взлохмаченным волосам, — мы ж не кроты и не червяки, чтоб под землей жить. Выберемся, вот увидишь. Быть того не может, чтобы такая мразь, как Харри, всегда на коне была! Не верю, что никто не понимает, откуда столько «врагов короны» взялось. — Только понимать — мало, — вздохнул Эрианель, направляясь к двери, — а король твой с трона сам не слезет. — Значит, надо его согнать... пинком хорошим, чтоб башка отлетела, — Рольф решительно рубанул ладонью воздух, — и чем скорее, тем лучше. Пока он всех в Каррас не отправил, скотина. — Скотина! — удивительно четко и звонко повторил Айден и уставился на Валенберга, ожидая похвалы. — Во-во, — усмехаясь, подтвердил мужчина, — даже дитю это ясно, так чего говорить про взрослых? — Пламя может легко уничтожить лес, но кто высечет первую искру? — не разделяя веселья, спросил целитель. — Хороший вопрос, — задумчиво протянул Валенберг, — знать бы еще ответ. — Ты знаешь его, таэми, и уже давно. — Разве? — Да, он написан здесь, — эльф положил ладонь на грудь, прямо над сердцем, — осталось прочесть. — Снова загадками говоришь, — вздохнул Рольф, провожая взглядом выходящего из комнаты целителя, — прочесть... сказанет же. — Тут, — ладошка Айдена легла на грудь мужчины, копируя жест Эрианеля, а темные глаза ребенка были удивительно серьезны. На мгновение Валенбергу даже показалось, что на него смотрит кто-то другой, гораздо старше приемного сына и знающий куда больше, чем положено человеку или эльфу. — И ты туда же? — скривился Рольф, осторожно взял ладошку ребенка в руку. — Мастера вы тень на плетень наводить, однако. Ладно, помозгую на досуге, авось чего и пойму, — решил сменить тему мужчина, — ты на горшок-то ходил уже? — Нет, — широко улыбаясь, покачал головой Айден, а после ловко спустился с кровати на пол и направился к горшку. Рольф решил не смущать малыша и снова лег на спину, надеясь, что совсем скоро треклятая слабость пройдет окончательно. Собственное состояние раздражало, и было не ясно — почему плохо до сих пор? Он ведь потерял не так много крови, чтобы столько валяться, если только слюна и кровь саги оказались ядовитыми и успели его отравить? Но целитель ничего не говорил о подобном... Так может, стоит самому спросить? И не откладывать до вечера, а сделать это, как только Эрианель вернется с едой. Но задать вопрос получилось только после того, как целитель покормил Айдена, пока что не очень ловко управляющегося с ложкой, и навел относительный порядок в комнате. Закончив с этим, он позвал Рольфа к столу, предлагая разделить скромный завтрак. Валенберг не отказался, зачерпнул ложкой малис, проглотил и начал: — Эри, а у этих ваших саги слюни часом не ядовитые? — Нет, — ответил эльф, не задумываясь, — будь это так, умерло бы гораздо больше охотников. А почему ты спрашиваешь, таэми? — в зелёных глазах плеснулось беспокойство. — Да... чувствую себя погано, а крови-то потерял всего ничего, жилы мне перегрызть твари не успели. Вот и подумал — может, яд какой в рану попал? — Я не знаю, — пожал плечами целитель, — ты — первый человек, которого покусали саги, их слюна не опасна для нас, а вот для людей... Знаешь что, давай, я приготовлю зелье, нейтрализующее яды. Вреда от него точно не будет, а заодно и проверим: прав ты или нет. — Это можно, — Рольф отложил ложку, ощущая полное отсутствие аппетита, — неохота валяться тут, как старый ботинок. Только зелья твои, они же тоже для эльфов... — Не совсем. Наши тела похожи, иначе он, — Эрианель указал кивком на Айдена, — никогда не появился бы на свет. То, что спасает эльфа, вылечит и человека. — Или убьет, — негромко добавил Валенберг, но целитель услышал, нахмурился и так же тихо произнес: — Да. Я приготовлю зелье, это быстро, а ты лучше вернись на ложе. — И то верно, — не стал спорить Рольф, — не дай бог, вырубит меня, ты сам тушу мою хрен поднимешь.

***

Зелье оказалось горьким и пахло не очень приятно, но Валенберг выпил его быстро и не даже не поморщился, поскольку видел, с каким пристально-болезненным вниманием наблюдает за этим Эрианель. Глаза целителя были полны тревоги, а длинные пальцы нервно теребили висящий на шее амулет. — Я буду молиться Элатиэль и Таэлиану, чтобы зелье тебе помогло. Они не могут быть такими жестокими, не могут забрать тебя у меня, — негромко произнес эльф, забирая у Рольфа опустевшую склянку. — Это самая страшная кара для таэми — остаться одному. — Не дрейфь, — успокаивающе произнес мужчина, на мгновение привлекая целителя к себе и легко касаясь губами его лба, — чтоб меня угробить какой-то летучей погани мало! Повалаяюсь еще денек-другой и снова в пещеры, куда ж Хэллон теперь без меня. — Ты совсем не боишься смерти? — удивленно уставился на Рольфа Эрианель. — А толку? Слыхал я как-то, что у каждого из нас свой срок помирать, и пока он не настал — ни стрела, ни яд, ни зверьё всякое не страшны. — А когда настанет?.. — А тогда муха на лету крылом зацепит, и готово: читай отходную, ежели успеешь, — криво усмехаясь, ответил Валенберг. — Правда, это не значит, что можно сдуру на медведя с палкой переть или зимой голяком по морозу шастать, к таким дуракам счет особый. — Так ваши священники говорят? — продолжал любопытствовать Эрианель, одновременно внимательно наблюдая на реакцией Рольфа на выпитое зелье. — Нее, — отрицательно покачал головой мужчина, — кто-то из солдат, вроде, не помню уже, кто и когда. А у святош наших все по воле Бога случается, даже срачка и та просто так не нападет. — Знаешь... мы тоже верим, что всё происходит по воле богов, — без улыбки произнес эльф, не пытаясь, впрочем, отстраниться. Близость с Рольфом, даже такая недолгая и невинная, наполняла теплом не только тело, но и душу, и так хотелось, чтобы она не заканчивалась. Никогда. — Азавар решает, когда мы должны прийти в мир или покинуть его. И нет для него большего оскорбления, чем добровольный уход из жизни. — Надо же! — присвистнул Валенберг. — Наши такую же бодягу несут и даже хоронят самоубийц отдельно от остальных, проклятыми их зовут, говорят, что гореть их душам в огне вечно и никогда покоя не знать. — У нас не совсем так. Проклятые души просто больше никогда не возвращаются, остаются в пустоте. Только... иногда я думаю, что боги... тоже ошибаются. Помнишь, я рассказывал тебе о девушке, которая просила у меня зелье, чтобы вытравить дитя от человека? — Рольф кивнул и целитель продолжил: — Она убила себя, но разве справедливо лишать её душу новой жизни?.. Неужели Азавар не понимает, из-за чего она так сделала? — Хотел бы я тебе ответить, да не знаю, что сказать, — вздохнул мужчина, касаясь губами на сей раз виска целителя, — не силен я в богах. Я и со своим-то не особо знался, что ж про твоих говорить? — Я знаю, — теперь улыбнулся и Эрианель. — И хорошо, что так. Будь ты таким, как ваши священники... — Спалил бы тебя, и делу конец, — мрачно процедил Рольф. — Ты ж колдун и еретик, такого только на костер... во славу божию. Вот хрень-то, Эри! Разве ж богу это надо?! — Нет, — улыбка эльфа стала невеселой, — ни каменные храмы, ни щедрые дары, ни кровь... Всё это нужно людям, которые зовут себя священниками, а на деле они, как Белегану: хотят только власти и богатства. Любой ценой. — Это да, — вздохнул Валенберг, — прав ты... Эй, Айден, куда это ты собрался? — вдруг громко произнес он. — Стой, говорю, куда пошел?! Услышав этот возглас, целитель резко развернулся и увидел, что их приёмный сын, громко пыхтя, пытается открыть дверь комнаты. На личике ребенка была написана крайняя сосредоточенность, а губы упрямо сжаты. — Айден, — позвал Эрианель, — тебе помочь? — Да, — нисколько не пугаясь и не тушуясь, ответил ребенок, — откой! — Походу, мелкий к друзьям своим хочет, — понимающе покачал головой Валенберг. — И правда, — целитель улыбнулся, — хорошо, что он больше не боится. Нам действительно нужно идти, таэми. — Знаю, — Валенберг нехотя отстранился, — давайте уже, а я посплю маленько, что-то от зелья твоего глаза слипаться начали, — мужчина зевнул и провел рукой по лицу, пытаясь отогнать навалившуюся дремоту. — Это хорошо, — облегченно вздохнул Эрианель и направился к двери, — значит, действует, и совсем скоро ты снова будешь здоровым. — Ага, — в этот раз Рольф зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, — всё, я в койку, а вам удачи. Перед тем, как провалиться в сон, Валенберг успел увидеть, как целитель подхватил Айдена на руки и открыл дверь комнаты, а затем тихо её закрыл.