Следствие ведут патологоанатомы

Часа через три, уже выкупавшись, поужинав и даже пошерстив интернет на предмет любимых сайтов, Тарас, развалившись в темноте спальни на своей стандартно-социалистической кровати, начал думать. Он часто так делал. Самые дельные мысли приходили ему в голову именно перед сном, когда он, очистив мозги от наслоившейся за день мишуры, курил сигарету за сигаретой, вперив отсутствующий взгляд в отсвет уличного фонаря на потолке. Итак, что мы имеем? Имеем мы не особо убивающуюся вдову, с трудом выдавливающую из себя некое подобие слез и стенаний, кидающую при этом вполне однозначные взгляды на молодого и симпатичного следователя. Не на Тараса, кстати, а на Василия, его куда более представительного напарника. Ранее Ефимов объяснял сие отсутствием между супругами нежных отношений. Новая информация, однако, заставила задуматься, а не известно ли той чего такого, о чем бы и сам следователь желал знать? Имеем также труп мужчины, над которым явно специально поработали так, дабы отличить его от политика не представлялось возможным. Хорошо поработали, дотошно. Единственное — не учли не менее дотошного залетного работника МУРа, как бишь его? Форд? Мазда?.. Нет, там что-то на Л было… Ланд Крузер? Кстати, а чего его занесло-то в Питер? То, что новый знакомый, видимо, патологоанатом, а не балерина, Тарас уже сообразил. Причем, хороший патологоанатом. Въедливый, скрупулезный. Хотя, возможно, просто скучающий. А вот что он делал в морге ПУРа? Приехал на практику к Михал Борисычу? Возможно. Тот брал иногда студентов-медиков на стажировку. Только не выглядел он едва вылупившимся мальком, шарахавшимся от каждой тени. Скорее уже зубастой и уверенной в собственных силах акулой. Один из штатных криминалистов Московского отдела? Пожалуй, да. Тарас не знал всех столичных по именам. В отличие от питерского отдела, имевшего одного патологоанатома, одного ассистента оного, занимавшегося большую часть времени непонятно чем, и одного-двух студентов, выполнявших львиную часть грязной работы, при МУРе был целый отдел криминальной экспертизы. Включавший двух или даже трех патологоанатомов, нескольких экспертов во всевозможных областях, от баллистики до психиатрии, и полную самого продвинутого оборудования лабораторию. Когда Тарасу нужно было получить заключение экспертизы, приходилось бежать на поклон либо в Институт Криминалистики, либо всё к тем же москвичам. А вот у них всё своё. Завидно, блин. А заведовал этой мечтой один мажорик — сын полковника Демьянова, главы МУРа. Использовал папочкины связи и пригрелся на тепленьком местечке у того под крылышком. Выскочка. Ноль без палочки. Конечно, такие, как Тарас или этот московский Ламборгини, пашут, а он знай записывает на свой счет. Интересно, у него хотя бы медицинское образование есть или только погоны? Майор, кажется. Тоже, небось, папочкиными стараниями да молитвами. Впрочем, Тарас отвлекся. Гладковский. Да, Гладковский… — Где ж Вас носит, дражайший Вы мой? — задумчиво пробормотал он, в очередной раз глубоко затягиваясь и не замечая, как перенимает чуть развязную и насмешливую манеру речи московского криминалиста. Как же его? Лансер? Нет, не то… Как-то странно получалось. Тарас, наконец, понял, что же показалось ему настолько подозрительным в этом деле. Что заставило хвататься за малейший шанс и требовать, невзирая на насмешки и непонимание со стороны начальства и собственного напарника, повторного вскрытия, выискивая даже не зацепку, а любой намек на неё. Всё было слишком гладко, вот в чём дело. Пётр Семёнович подтянул все свои дела, переписал недвижимость на жену и дочь, сделал последний сокрушительный рывок по пропихиванию своего законопроекта, дотошно разобрался со всеми бумагами и… помер. Как предвидел. — Или планировал, — озвучил Тарас то, что крутилось на кончике языка. — А я ведь Вас найду, любезный. Костьми лягу, а найду… А начать он решил всё же с залетного патологоанатома. Зубы, это, конечно очень мило, но кое-что другое привлекло внимание следователя. Нога. Зубы мог подточить и подделать любой жадный до легкой наживы стоматолог. А вот нога… Подделать почти трехлетние шрамы невозможно, а, значит, что? — А значит, знали Вы, господин Гладковский, Йорика-то. Знали… И хорошо знали… А не вместе ли Вы лечились, дорогой мой? — внезапно озарило парня. Да, надо будет узнать побольше про эти его четыре сантиметра. А Васька пусть ищет хирурга-пластика. Такую операцию втихаря не сделаешь, где-то что-то должно было остаться. Да. Так и поступим… — Лексус! — уже засыпая, внезапно вспомнил он идиотскую кличку. — Лексус… А ты занятный… ***** С утра Ефимов, даже не заскочив в собственный кабинет, направился напрямую в морг. Но, к его глубочайшему огорчению, искомый объект там не обнаружился. Зато обнаружился злой, как черт, Михаил Борисович, размашисто расхаживающий по секционной, кого-то вызванивающий и бормочущий себе под нос: — Убью гаденыша. Поймаю и убью. И суд меня оправдает! — Михал Борисыч, — осторожно приблизился Тарас. — Извините пожалуйста, а где Ваш ассистент? — Пашка, что ли? — патологоанатом захлопнул не отвечающий телефон. — А хрен его знает! Тебе-то он зачем? — Нет, не Паша. Упаси меня Господи Пашу искать. Новенький Ваш где? — Какой новенький? — не понял тот. — Ну, тот, что вчера с Гладковским занимался. У меня есть еще пару вопросов. — А! Так ты вчера с Лёшкой познакомился! — так вот как его зовут. — Не знаю я, где он. Но когда найду, у меня к нему тоже будет пара вопросов, — потряс он в воздухе тем самым отчетом, что вчера перед уходом заполнял москвич. — Так что в очередь, молодой человек, в очередь. — А что случилось-то? — осторожно уточнил Тарас. — Во-первых, интересно мне, какого хрена на холодильнике с твоим Гладковским написано «Мистер Икс»? — Думаю, — начал Ефимов, беря со стола черный фломастер и исправляя «Мистер Икс» на «Бедный Йорик», — это не Икс, а Хэ. От «Хрен знает, кто такой». А второй вопрос? — А второй вопрос только что отпал сам собой, — опешивший Михаил ткнул пальцем в новую надпись и показал титульный лист с аналогичной. — Ничего не хочешь мне рассказать? И Тарас рассказал. И про ногу, и про зубы, и про свои, пока еще мутные и невнятные, подозрения. — Вот зараза, — заключил патологоанатом, выслушав подробный рассказ о вчерашних их с Лексусом посиделках. — Всегда был въедливым и дотошным. Недаром Лёшка свой хлеб ест, недаром… — А кто он, Михал Борисыч? Я думал, он Ваш новый стажер. — Стажер, Тарасик? Не смеши мои седины. Этот мальчик меня поучить может, а не наоборот. Он заведует отделом криминальной экспертизы при МУРе. — Так это… — Алексей Демьянов, да, — закончил Михаил Борисович. — Сын полковника Демьянова.