Голова реднека появляется в фургоне моего древоногого Ромео в самый неожиданный момент.
— Изыди, ядрен батон, видишь же — дама еще без порток! — машу на него Дейловыми панталонами, пока сам секси-дед стыдливо прикрывает срам панамкой. — Сейчас выйду и разберемся с этой гребаной дырой. Гляди-ка, и года не прошло, как собрались-таки свои ягодицы приподнять и полюбоваться той *опой, которая под носом творится!
В темпе одеваюсь, запихиваю нож за пояс, прихватываю железный прут и иду проводить экскурсию.
— А вот тут у нас дыра, етишкины пряники, в которую ходячие прут, как туристы — в Лувр, добро пожаловать! Ограду не восстановить, ей уже трындец, придется поупражнять свои верхние конечности в кладке кирпичей. А кому-то в это время надо будет планомерно вышибать гнилые мозги нашим гребаным зомботуристам. И да… если не хотите катастроф, не подпускайте руко*опа четырехглазого даже смотреть на раствор.
***
— Все это, конечно, весьма полезно с точки зрения физкультуры, но я бы на вашем месте свистнула Ника и Шелдона, — невозмутимо наблюдая за взбодрившимися от близости закуски ходячими, замечаю я. Один урод пытается сунуть морду в машину, приходится ткнуть его хорошенько прутом в единственный глаз, второго его лишили еще до встречи со мной. — Пусть мозг у Ника и размером с кукиш, но как рабочей силе ему цены нет, тудыть его в качель. А Шелдону полезно будет размяться и остатки жира с пуза согнать.
Та-ак, а чувак с бензопилой смотрел слишком много ужастиков. Только там после такой резни достаточно отряхнуться — и
все в г*вне, а ты в белом фраке ты будто только что из офиса вырулил, а в реальности у парня уже кишки на ушах висят. Ну и смердит он, как заср*нный золотарь. Но охота пуще неволи, ишь ведь, как колбасит его.
— Слышь, олень с пилой! Хорош тут грязь разводить, ты что, ливерную колбасу из зомбей делать собрался, что так их шинкуешь?
***
Когда с грязной работенкой покончено, возвращаемся в блок в надежде помыться и схомячить сытный обед, но между нами и последним встает шериф, желающий устроить собрание и толкнуть речугу. Етишкина избушка, это только соловьев баснями не рекомендуют кормить, а вот упахавшихся на ниве строительных работ пролетариев — пожалуйста, жрите, не обляпайтесь.
После тирады кудряшки Рика о демократии я аж рот разинула. Чувак, ты с какой здешней вышки упал и головой ушибся? Разве ж можно вот этому стаду демократию давать? С демократии и начался весь бардак в мире, клянусь деревянной ногой моего Сильвера!
В общем, либо Шелдон начнет здесь рулить либо
придется всех к хренам собачьим свергнуть и установить авторитарный сталинский режим с культом моей личности вся эта шарашкина тюряшка развалится. Зомбаки зомбаками, пес с ними, они тупее трамвая, а вот если кто из живых нагрянет? Что это за эпидемия вселенского добра, акция «прощай, оружие, здравствуйте, лопата и навоз»? Нет, так дело не пойдет, вот если к нам кто припрется на танке — что, помидорами закидаем?
***
Кто-то визжит, как будто его режут, ну конечно, так всегда — только я собралась присесть
на толчок подумать о жизни, как у этих оленей безрогих опять все не слава богу! Поминаю их матерей, которым много лет назад не хватило предусмотрительности воспользоваться резиновым изделием номер 2, заряжаю ружьишко и иду проверить, что на сей раз стряслось.
Вот стоило нам с Шелдоном на днях свалить на вылазку (не хотел меня, правда, брать сперва, чертов геронтофоб, нудил про мой возраст, но я уже так озверела от этой гребаной тюремной отсидки, что хрен бы он меня остановил), как зомбаки пожрали состав наших оленей, тудыть их в качель!
Ворота им кто-то открыл… Виноватого ищут, зэков приплели даже. Хрень поросячья, любому здравомыслящему человеку ясно, что если в группе есть очкастый товарищ с руками, произрастающими из задницы, то рано или поздно такое должно случиться. Типа как ружье, которое висит на стене в первом акте, в последнем непременно должно стрельнуть. Руко*оп. Однозначно без него не обошлось.
Ну вот так я и знала. И тут он. Даже скопытиться не смог, как приличный человек. Впрочем, и остальные хороши, олени безрогие. Это ж надо — знать, что после смерти все обращаются, и при этом не иметь мозгов даже как-то двери камер прикрывать! Я вот о своей позаботилась сразу по прибытии в это унылое местечко.
Все потери на ровном месте, етишки-кочерыжки! Если это — естественный отбор, то человечеству каюк, мозг напрочь у всех атрофировался, пока стиральные машины с интеллектом изобретали.
***
Что-то мой Сильвер бледноват сегодня и не так пылок, как я ожидала.
— Эй-эй, кролик ты мой трехлапый, уж не вздумал ли и ты подхватить эту заразу? Не позорь наше поколение! Говорила ж я Хершу — на х*р помидоры, лук и чеснок надо сажать, от всей заразы спасает! Ну хоть из фляжки вон хлебни, что ли, чтобы взбодриться, а я пойду гляну, что там в нашем ср*ном лепрозории творится.
Иду по опустевшей территории. Шелдон бодро мочит виснущих на заборе ходячих, девчонка из недавно приехавших с кудряшкой Риком, оказавшаяся давно пропавшей дочкой этого старого зануды Херша, расхаживает у ворот. Больше во дворе ни одной живой души. Подхожу к Шелдону:
— Слышь, Джонни, это что, все уже в кровавых слюнях и соплях слегли?
— Еще на вылазку за медикаментами народ умотал, — отвечает Шелдон, аккуратно вгоняя прут в глаз мертвяку. — Мика что-то кислая с утра, как бы и она не заболела.
— А сам-то ты как, не пердишь, не кашляешь?
— Типун тебе на язык, рыжая чертовка, сама, смотри, не сковырнись, — беззлобно огрызается Шелдон. Одобрительно хлопаю его по плечу:
— Хрена тебе волосатого, сынок, я вас всех переживу! Давай-ка, я тоже дохлятинку тут погоняю.
