***
В богадельне все без изменений. Все то и дело куда-то сваливают, бубнят друг с другом по углам и депрессивно ноют. И даже мексиканка, у которой наметилась уж было тут личная жизнь, ходит злая, точно Эдмон Дантес после десятка лет заточения. Поэтому, когда наконец здешний шеф с гипсовой дланью собирает народ и оповещает, что планирует организовать экспедицию для поисков какой-то пропавшей девахи, я с энтузиазмом выражаю свою готовность поучаствовать в этой тусне. Таак, елочки трухлявые, а где восторг на этих скучных лицах по поводу того, что мой верный дробовик готов трудиться во славу поисков кого-то там? (мне, если честно, по х*р, что за цели и мотивы у наметившегося похода, но моя мадам Сижу до чертиков утомилась пускать корни в тюремные нары, а теперь ее заставляют делать то же самое, только вместо нар — фиговы монашеские кровати, приспособленные для сна по лежке «смирно», мать их). Кажется, нам не рады. Етишкины пряники! Это дискриминация! Вон на шоколадку с мексиканкой таких испепеляющих взглядов никто не метал. Впрочем, и бейсболиста обломать решили, как я поняла. То есть, берут только молодых девах? Ахаха, ну и ладно, сами виноваты, мы в собственное турне поедем! По Зомболэнду! — Ирв, как насчет горячих пляжей Флориды и зомби, гуляющих по ним топлесс, ядрен батон? В конце концов, давно пора в отпуск, год ЗА, шутка ли, етишки-кочерыжки! — Куда и когда пожелаете, моя королева, пока мой верный железный конь на ходу, — отвечает мой старикан с галантным поклоном. — Дедушка, а что, папа не хочет брать нас с собой? — Омен изображает печаль во взоре. — Нет, Билли. Некоторые папы очень легко забывают, кому обязаны жизнью… А ведь мы на его конечность любимого дилдо твоей покойной бабули не пожалели! — А-а… ну и фиг тогда с ним, с папой этим. Нового найдем, — без долгих сожалений решает Омен. — А во Флориде есть реки? Бабулю-то мы так еще и не упокоили. Конечно, Омен с битой в ночи будет пострашнее зомбаков, но я уже присмотрела магазин с хоккейными шлемами, если что. — Целый океан там есть, едрит-мадрит. А папа… Вообще фигня вопрос! Пап каждый день можно менять, на кой-половой орган один и тот же нужен на постоянку? Вон финна возьми, он тоже биты любит, ядрен батон. А не понравится — нового во Флориде найдешь.***
Яри Ярвинен, бывший бейсболист Постапокалиптическое исчадье ада, не так давно изъявлявшее желание пройтись битой по моему организму, смотрит на меня глазами кота из «Шрека»: — Ты же будешь моим папочкой? Безопаснее будет согласиться. А то у этого вождя краснокожих и динамит еще вечно по карманам припрятан… А идея прокатиться до Флориды выглядит заманчиво. Я все-таки вырос в портовом городке, ностальгия, черт возьми. А еще я любым катером могу управлять, отец успел научить, пока не свалил с горизонта. Всегда мечтал стать морским волком. Почему бы и нет. Жаль, с мексиканочкой поехать не получилось, но и перспектива оставаться здесь, с любящими подвешивать путников на трубах лысыми громилами, меня не прельщает. Черт возьми, разживусь машиной и рвану на пляжи!***
Ранним утречком сталкиваюсь во дворе с мексиканкой. — Утренние прогулки необычайно бодрят, верно, едрит-мадрит? Та подпрыгивает. Ну, а ты думала… Кто рано встает — тот непременно вылавливает какого-нибудь предрассветного странника, хех… или успевает сожрать полнопорционный завтрак. — И вам не хворать, миссис Ди. — И что, всерьез думаешь, коли бравый вояка рассудил, что ты слишком хороша для него и бла-бла-бла, то и зомбаки разделят его точку зрения, ядрен батон? Нее, они не такие принципиальные, схомячат без соли и специй, елочки трухлявые. — И откуда же такая инфа, миссис Ди? — с каменной физиономией осведомляется мексиканка. — От трехгорбого верблюда, етишки-кочерыжки. А то я не видела, как вы с ним вчера друг на друга пялились. Два пенька, елочки трухлявые. Не те времена, чтобы упускать момент. Не успеешь оглянуться — стрескают и письки не оставят. Но я, собственно, не ваше гордое воздержание обсуждать в четыре утра приперлась, едрит-динамит. Я с тобой прокатиться решила и одного горячего финского парня прихватить в турне, машинку ему надо, а вы в прошлый раз залежи тачек нарыли. Только разбудить его надо, сон — занятие для педиков, мать их за ягодицу. Попробуешь слинять без нас — дам сигнальный выстрел из дробовика в монастырский колокол, етишкины пряники. Я всегда чувствовала, что во мне дремлет великий дипломат, ядрен корень. Едем мы весело. Финский педальный конь оказывается отличным собеседником. Мы обсуждаем с ним бейсбол и давно сожранных звезд, а затем дружно поем гимн его бывшей команды. Фигня вопрос, что я не знаю ни единого слова из его текста, а у финна уши отдавлены медведем. И чего мексикашка такая кислая, точно уксуса хлебнула, едрит-динамит? Ну нет сейчас радио, а кто же в тишине гробовой путешествует, мы ж не на катафалке! Мы в лицах изображаем легендарный диалог про игрока на первой базе по фамилии Кто, и я решаю, что не напрасно согласилась прихватить этого конягу с собой во Фло. Научу его еще петь про желтую подводную лодку — и будет моим персональным оленем, етишки-кочерыжки.***
После того, как мы добираемся до города и запасаемся шмотками, решаю все же полюбопытствовать, где мы по замыслу мексикашки должны финишировать. — В больнице. Мне нужны медикаменты. Я присвистываю: — Едрит-мадрит, вот это мы повеселимся! Ты что ж, прям настолько заскучала от благостной атмосферы богадельни? — С пристрастием этих ребят регулярно обзаводиться дырками от пуль в своих молодых организмах бороться я не могу, остается только быть во всеоружии к моменту очередной заварушки. В аптеках сейчас мало чего дельного осталось, а вот больницы могут быть еще нетронутыми. — Еще бы кто их трогал, етишкины пряники, я до сих пор штаны проверяю, когда вспоминаю, как мы тюремный лазарет зачищали.