***
Кукуруза, царица полей, мать ее за каждый стебель волосатый… Всегда знала, что фермерская жизнь не по мне, едрит-мадрит. Правда, местечко тихое, зомбодети кукурузы нас не особо беспокоили, так, несколько штук только попалось, но битва за урожай оказалась куда утомительнее любой битвы с дохлятиной. Решаем заночевать на ферме. С наслаждением вытягиваюсь на кровати. Шарман, мля… После машины-то особенно. Закрываю глаза и проваливаюсь в неожиданно бодрый эротический сон, в котором я снова — респектабельная супружница Сэма, и секс в нашей семейной жизни начал плавно перемещаться в раздел праздников типа дня, ядрен батон, Благодарения, что и привело меня на верстак к неутомимому механику в сервисе муженька. Даже во сне он шлифует меня так, что искры от задницы летят. — Да, да, дери меня, конь педальный! — рычу я, верстак накаляется от бешеного трения, и в разгар опупеоза мои ягодицы словно кипятком ошпаривает. Подпрыгиваю на кровати, мозг моментально вырывается из объятий порносна, а вот *опа-то, похоже, так там и осталась. Включаю фонарик. Мать моя женщина, етишкины пряники! Полная постель муравьев! Стервецы -*опоеды опять атакуют! Омен. Треклятый Омен! Ну погоди у меня, ядрен батон!***
— Позавчера на обед была кукуруза, вчера она же была на ужин и сегодня снова она на завтрак — вот и все разнообразие нашего гребаного меню… Елочки трухлявые, мне уже по ночам товарищ Хрущев с ботинком и кузькиной матерью снится и требует выполнить пятилетний план по этой ср*ной кукурузе! Где, прах меня побери, экзотические фрукты и нудистские пляжи, разве не за этим я ехала во Флориду, едрит-мадрит?! — Так ведь мы еще и не приехали, ласточка моя. — Вот я и говорю, что слишком долго мы едем, ядрен батон. Мне кажется, должен быть и более короткий путь. — А разве мы не по нему сейчас движемся? Етишкина избушка, по нему. Но это уже третий кратчайший маршрут, который мы избираем, теперь — по версии, мать его за ягодицу, Майка. До этого были варианты, предложенные святым отцом и самим дедулей. Что-то наше путешествие превращается в какой-то бесконечный анабасис! — Давайте хоть в городок какой заглянем, едрит-мадрит. Сколько можно одну кукурузу жрать, теперь я и гребаным консервам буду рада, как затянутая паутиной после недельного запора *опа — пятилитровому клистиру, етишкины пряники!***
В злогребучем магазинчике темно, как у***
Яри Ярвинен Дружно топчем тяжелыми ботинками бьющийся на полу в корчах и сладострастно вздыхающий на всю округу гигантский фаллос, но он оказывается чертовски стойким. Эх, если бы вся техника была настолько надежной и вандалоустойчивой, нам бы ее на века после конца света хватило. Наконец, проклятое устройство удается заткнуть. — Валим отсюда, — шипит святой отец, нервно оглядываясь по сторонам в ожидании наплыва зомбоклиентов, привлеченных этакой презентацией чудо-вибратора. Да-а, Майк и Рич, обшаривающие другую лавочку, животы надорвут со смеху, узнав о наших успехах. — Стойте, олени безрогие! — останавливает нас гневный шепот миссис Ди. — Меня подождите, едрит-динамит! Оглядываюсь и изумленно разеваю рот: ее рюкзак уже забит под завязку, и из его недр задорно выглядывают розовые и угольно-черные лысые макушки здешних искусственных удальцов. — Миссис Ди, но зачем? — Да чтоб на бутерброды, ядрен батон, видимо, пустить! Вы что, не знаете, зачем эти красавцы нужны? Батарейки, ешкин-матрешкин, хоть соберите, олени! Когда я еще в такую пещеру Али-Бабы, мать его за ягодицу, попаду, а вещи-то нужные, едрит-мадрит!***
— Ну, себе я игрушки выбрала, надо бы и Омену чего-нибудь прихватить, а то у него, кроме биты, ни шиша игрушек нет, едрит-мадрит. — Но не в этом же магазине, миссис Ди! — А что, тут вон какие резиновые Сюзи, все-таки на побережье едем, вместо надувного матраса отлично бы сошли. Но если вы все такие нудные — вон через дорогу магазин погремушек всяких для сосунков, етишкины пряники. — Зомби собираются, песнь резинового пениса их, видать, здорово завела… — Вот ведь невидаль — зомби, ядрен батон… Пошли. Или, может, кто все-таки надумал себе подружку безотказную завести? Вон полный ящик красоток, налетай, елочки трухлявые! — Спасибо, миссис Ди, мы уж как-нибудь… так… — Вы враги прогресса, ядрен батон. Верны своей правой руке, как будто она за измену вам бубенцы в узелок завяжет, ешкин-матрешкин. А может, резиновую вагинку кому? Ее вообще в кармане носить можно. — Ладно, миссис Ди, идемте уже в магазин игрушек, что ли…***
Яри Ярвинен Еле унесли ноги после того, как еще и в магазине игрушек какая-то уроненная с полки дрянь спела песенку про Мэри и ее гребаную овечку с громкостью в сто двадцать, мать ее, децибел. Несемся к машинам, из добычи — куча батареек, несколько фонариков, шоколадки, какие-то головоломки и прочая чепуха и — апофеоз всего — целая связка разнокалиберных, прости господи, самотыков в рюкзаке у миссис Ди. Остальные уже вернулись и выглядят озабоченными. Подлетаем, собираясь грузиться и уматывать отсюда к чертовой бабушке, когда Майк мрачно сообщает новость. Е-мое! Пацан пропал. Вот ведь черт. Зомби понабежали, мальчишка смылся… Какого нехорошего слова его понесло на прогулки в таком месте и в такое время? Пока его дед мечется и зовет пацана, собирая вокруг нас еще больше мертвяков (все они с готовностью отзываются на имя Билли, лишь бы отхватить от нас кусочек посочнее), рыжая ведьма деловито выбивает протухшие мозги ближайшим любителям человечины и гаркает: — Валим от дохлятины и двигаем на дорогу, перехватим этого ренегата там. В конце концов, рыжих муравьев ему в постель, это наш Омен, не хрен Оменами в такие времена разбрасываться. — Да где ж теперь его искать-то, миссис Ди? — пробую урезонить дьяволицу. — Где-где, у проктолога в гнезде! Ты его побочный отец, ядрен батон, так что не отмазывайся теперь! Хоть ежа роди, а найди это случайно выплеснувшееся семя, етишки кочерыжки! Может, оно отлить свалило? — Его зовут Билли! И он забрал свою удочку! — оскорбленно взвивается дедуля. Миссис Ди закатывает глаза: — Омен, Билли… не все ли равно, я даже собственного Омена только при крещении Джастином и назвала разок. Я вон ему игрушек приперла, рискуя лишиться шматка собственной задницы и добытых потом и кровью резиновых дружков, а он рыбачить усвистал, едрит-мадрит. Где тут ближайшая акватория, мать ее растак? Раз удочку взял — значит, точно не в пустыни Невады, тудыть их в качель, двинул.