Взлёт и падение в Икебукуро

Деревья взволнованно шумели и гнулись, будто встревоженные происходящим. Ветер усиливался. Они вышли на площадку парка, которая теперь напоминала место, где прошелся торнадо – лавочки, качели, указатели были выдраны из земли и разбросаны где попало. Повсюду лежали поломанные в нескольких местах толстые ветви деревьев. — Крепко его прихватило, — нахмурился Кадота. — Хороший был парк, — с сожалением протянул Изая, — теперь месяц будут восстанавливать. Вдали, в чаще деревьев, раздался треск. Орихара насторожился. — Шизуо! — громко крикнул Кёхей. — Тихо! — шикнул Изая, и, перепрыгивая покорёженные лавочки, быстро пересёк площадку в противоположном направлении. Информатор спрятался за одним из деревьев и посмотрел на Дотачина. Тот нахмурился и последовал его примеру. — Какого чёрта мы прячемся? — понизив голос, спросил он. — Это же Шизуо, а не зверь какой-то. — Я бы поспорил, — ухмыльнулся Изая и в следующую секунду юркнул за дерево. На середину площадки, волоча за собой ствол молодого клёна, вышел Хейваджима. Он был без рубашки, по его рукам текла кровь, по всей видимости, его собственная. — Что вам надо, ублюдки? — прорычал он, поднимая дерево над головой. — Оставьте меня в покое! Тут Изая резко вытолкнул Кёхея на площадку, и клён тут же полетел в парня. Дотачин не успел отбежать, и его сбило с ног. — Что ты творишь, твою мать! — прокричал он, с трудом поднявшись и продравшись через крону. — Исчезни, — рыкнул Хейваджима и поднял одну из скамеек. Его шея и лицо были красного цвета от прилившей к ним крови. Светлые волосы, слипшиеся от пота и пыли, закрывали его глаза. Он швырнул лавочку в Кёхея и тут же пошел за следующей. Кое-как успев отшатнуться, Кадота шокированно посмотрел на Изаю, который, прячась позади толстого дерева, не сводил пристального взгляда с Хейваджимы. Его кулаки были крепко сжаты. — Шизуо, тебе надо успокоиться! — крикнул Кадота. — Заткнись! — еще одна лавочка полетела в парня. — У тебя есть какой-нибудь план? — тихо спросил Кёхей и снова громко обратился к блондину, — Ты же разнесешь тут всё! — Я УЖЕ РАЗНЕС! Шизуо двинулся прямо на Кадоту и тот попятился назад, то и дело бросая вопросительные взгляды на Орихару. Брюнет ухмыльнулся и выжидающе склонил голову набок. — Ладно, ты был прав, — сдался Кёхей, — твой ход. — Бесишь меня, — прохрипел Хейваджима, вооружаясь указателем, словно огромной дубинкой, но вдруг остановился. Со стороны деревьев спокойно вышел Орихара Изая и загородил собой Кадоту. Ветер откинул назад волосы блондина. Некогда живые и ясные, полные праведного огня, сейчас его глаза были налиты кровью, как у свирепого быка, не знающего ни жалости, ни пощады. Безмятежная улыбка на лице информатора дрогнула, но лишь на секунду. Он медленно поднял руки, показывая пустые ладони. — Не самый лучший денёк, да, Шизу-чан? Хейваджима оскалился в ответ, крепче сжав ножку указателя. — Кстати, Кёхей уже уезжает, — с улыбкой добавил Изая, — да, Кёхей? Кадота вздохнул за спиной информатора. — Ты уверен, что справишься? — очень тихо спросил он. Изая промолчал, не прекращая улыбаться и смотреть в глаза Хейваджиме. — Да, Кёхей? — повторил он громко. — Да, — так же громко ответил Кадота и медленно попятился назад. — Ты же знаешь, со мной это не сработает, Шизу-чан, — рассмеялся Изая, отвлекая внимание от капитулирующего Дотачина, — бросай свою игрушку, малыш. — Гадкая блоха, — прохрипел Шизуо, но через несколько секунд раздумий, указатель соскользнул с его плеча и громко ударился о землю. — Хороший мальчик, — произнёс Изая одними губами и сделал осторожный шаг вперед. Кадота, почти выйдя из парка, обернулся и увидел, как Орихара медленно подходит к Шизуо. — Два психа, — угрюмо фыркнул он и пошел к фургону. Хейваджима зарычал и пригнулся, готовясь к выпаду. Информатор перестал улыбаться. — Хочешь убить меня – пожалуйста. Но ты не сделаешь этого. Во взгляде Шизуо мелькнуло недоверие. — Ты мог убить меня тогда, но вместо этого притащил к Шинре, — шаг за шагом, Изая подходил всё ближе. — Ненавижу насилие, — хрипло ответил Хейваджима, не сводя с него глаз. — Я знаю, — кивнул Изая, — спасибо, что сохранил мне жизнь, кстати. Шизуо зарычал, сжав зубы. — Не играй со мной в свои игры, чёртова блоха. «Всё уже сыграно, глупый», — подумал Изая. — Я ценю свою жизнь больше всего на свете, — сказал он вслух, — такой уж я человек. — Дерьмовый ты человек! — рявкнул Шизуо. Его нервировало неуклонное приближение врага. — А что в мире есть такого, что дороже жизни? — вкрадчиво спросил Изая и остановился, медленно опуская одну руку к карману куртки. Шизуо напрягся. Нож. Этот гад хочет достать нож. Он пригнулся ещё больше, подбирая увесистый булыжник. — Любимые люди! — рыкнул он при броске. — Осторожнее, — Изая увернулся, — испортишь мой подарок. В его руке показалась бутылка молока. Шизуо остолбенел. Что? Изая смотрел во все глаза на лицо Хейваджимы и не мог поверить, что сделал это. У него действительно получилось. Касука Боль в груди Шизуо сжала лёгкие до размера теннисного мячика, он упал на одно колено, задыхаясь. Касука — Сволочь, — беззвучно выдавил из себя блондин, будто сквозь пелену глядя в серую землю, на которой стали появляться крупные пятна влаги. Касука Некоторое время Изая молчал. Вот он, Хейваджима Шизуо. Его Шизу-чан. Полностью сломленный, как и было задумано. Но чувство победы всё не приходило. С неба стал крупно накрапывать холодный дождь. — Послушай, Шизу-чан, — вздохнул Изая и сделал несколько смелых и уверенных шагов вперед. Подойдя почти вплотную к Хейваджиме, он присел на корточки и поставил бутылочку между ними. Шизуо поднял голову. Почти черные сейчас, как переспевшая вишня, глаза Изаи были удивительно спокойны. Темные волосы и мех его куртки шевелились на ветру. На лице информатора не было ни тени насмешки, ни малейшего следа улыбки. Блондин впервые видел его таким. Раздался гром. Никто из них не обратил на это внимание. — Любимые люди, это кто? — спросил Изая. Шизуо тяжело сглотнул. Боль пульсировала внутри, царапала, обжигала. Касука Информатор усмехнулся. — Те, кто рядом в трудную минуту? Касуки нет рядом — Может, те, кто рядом всегда? — продолжал Орихара. Касуки никогда не было рядом — Или те, кто раз в несколько лет приносят тебе молоко? Хейваджима опустил голову, чувствуя, как к горлу подобрался предательский ком. — Видишь ли…— вздохнул Изая, — я, выходит, подхожу по всем пунктам. Абсурд, не правда ли? Блондин сжал зубы. Информатор грустно улыбнулся и покачал головой. — Любимые люди сами по себе ничего не значат, Шизу-чан. Дождь усиливался. Он помедлил секунду и запустил пальцы в светлые спутанные волосы, наклонившись к самому уху блондина. — Имеет значение только то, что они делают для тебя. Шизуо вздрогнул, но отстраниться не было сил. Их не осталось больше ни на что. Хейваджима прикрыл глаза. — Почему ты совсем не любишь себя самого, Шизу-чан? — прошептал Изая, запуская пальцы глубже в стремительно намокающие под ливнем волосы, ласково поглаживая. Хейваджима шумно сглотнул. Почему это так приятно? Почему так успокаивает? Почему узел боли ослабевает, когда блоха это делает? Почему он это делает? — Как ты не понимаешь, что у тебя есть только ты сам? Дыхание согревало ухо. Листва шумела. Земля темнела от влаги. — А как же те твои слова? — тихо проговорил Шизуо, рассеянно уставившись на меховую оторочку капюшона. Непривычно близко. Изая стоял на одном колене. Бутылка молока откатилась в сторону. — Я думал, что ты убьёшь меня, и придумал красивое прощание, — улыбнулся брюнет и случайно коснулся губами уха Хейваджимы. Снова прогремел гром. Информатор осознал, что он делает совсем не то, что собирался. Прошло несколько очень долгих секунд. — У меня, выходит, нет даже тебя? — спросил Хейваджима, подняв взгляд к темному пасмурному небу. Ярость схлынула. Летящая вниз вода норовила попасть в глаза, он щурился. Орихара медлил с ответом. Почему так не хочется отпускать? — Меня в особенности, — сказал он, убирая руку. Шизуо медленно улыбнулся. Он поймал информатора за запястье. — Значит, ты опять обманул меня? Изая опустил глаза. — Какая разница, если ты всё равно продрогнешь, подхватишь пневмонию и умрёшь. Орихара засмотрелся на обнажённый торс, весь в царапинах и ссадинах, по которому стекали капли воды. — Хорошо, что мне тут близко, — будто опомнившись, брюнет высвободил руку и стремительно встал, — ненавижу мокнуть. Хейваджима пристально смотрел ему в спину, колеблясь. С трудом поднявшись и выпрямившись, он окликнул своего врага, стараясь перекричать шум грозы. — Эй, ты! Не пригласишь меня? Информатор ощутил, как сердце пропустило удар. — Ещё чего, ползи в свой Икебукуро! Изая продолжал идти, не оборачиваясь. Ты же идёшь за мной, да? Сердце стучало в ушах. Ты же все понял и идёшь, да? Орихара не мог думать ни о чем другом. Только бы он шёл, только бы этот грёбаный идиот... Обернуться значило всё испортить. Ну же, Шизу-чан. Ты же идешь за мной, правда?