Чернила

Он просыпается оттого, что нечем дышать — Артур прижал его к груди. И перекинул ногу через бедро. Саша пробует отодвинуться — ни в какую. Хватка просто железная. Его определенно присвоили и отпускать не собираются. Он поднимает голову и негромко зовет: — Артур. Бесполезная затея. Кого утром не добудишься? Хотя еще не рассвело: в комнате лежит полумрак. Попробовать осторожно выползти? Он упирается ладонями в грудь мага и останавливается. Господи, как странно. Словно он зашел куда-то не туда в книге, и его вынесло в параллельную реальность. Лежать так близко. В одной кровати. Ладно, он еще долго к этому не привыкнет. А сейчас ему нужна свобода. Он выныривает из кольца рук. Теперь вытащить ноги... Саша закусывает губу: утренний стояк встречается с пахом мага. Ну за что?.. Хорошо хоть Артур штаны не снимал. Иначе неловко было бы вдвойне. Он, наконец, выбирается с кровати и ежится от холода. М-да, у Артура было теплее. Куда он, кстати, закинул его штаны... Он находит их у окна. Каким образом надо было их туда зашвырнуть?! Парень одевается, тихонько пробирается в ванную и хватается за стояк. Лицо Артура во время оргазма стоит перед глазами. Неисчерпаемый источник вдохновения. Больше никаких голых теток. Надо дать ему чернил. И посмотреть, трахнет он его после этого или нет. Подбородок падает ему на плечо. Пряди щекочут грудь. Он даже не слышал, как дверь открылась. — Шура... Ну чего ж тебе не спится... — сонно бормочет маг. Блин. От него теперь никуда не скрыться, что ли? Даже подрочить спокойно не дает. На него же. — Ты сам-то чего встал? — Саша оборачивается. Глаза мага приоткрываются. С видимым трудом. — Я же говорил... меньше думай. Твое желание мне просто мозг проткнуло... — закрывает глаза и умолкает. Уснул, что ли? — Артур. Арту-ур. Не отвечает. На себе обратно тащить? Он шевелит плечом, но маг, вместо того, чтоб проснуться, заваливается набок, и он едва успевает его подхватить. Тяжелый, зараза. — Артур, проснись! Я тебя не подниму! Абонент недоступен. Транспортируйте сами. Чё-орт! Саша закидывает его руку себе на плечо и волоком тащит до кровати, где с облегчением сбрасывает. Наклоняется — убрать пряди, упавшие на лицо. До безмятежности Артуру далеко. Просто усталый сон. Он подбирает одеяло у дивана и стоит, прокручивая произошедшее. Ну вот как жить с этим недоразумением? "Знал" он... Получается, Артур нехило развлекся, наблюдая, как он мучается. Читая его. С первого же раза. Вот гад! Саша возвращается — "укрыть эту сволочь". И замечает синяки на внутренней стороне рук. Это же он вцепился, как придурок, когда... Нет, не вспоминать, а то стояк вернется. Надо извиниться потом, что ли. Маг мог их залечить. Но не стал. Забыл? Может, и не заметил. Он укрывает его одеялом и, постояв, ложится рядом. Придвигается спиной — так хоть дышать можно. Рука накидывает на него край одеяла и подтягивает ближе к телу. — Артур?.. — Не надо извиняться. Почти не болят, — шепчут над макушкой. Да ты ж!.. — Спи, пожалуйста. Я из-за тебя который день не могу выспаться... Его охватывает чувство вины. Больше никаких чернил, а то они оба так жить не смогут. "Прости". Он сжимает его ладонь и прислоняет к груди. Саша просыпается. Кажется, они проспали полдня. Надо вставать. Но тогда Артур... — Я сейчас, — бормочут над ухом. Ах да. Желания будят. Похоже, любой направленности. — Зачем? Спи, я уйду на кухню. — Тебя и оттуда будет слышно... Артур ворочается. Проводит ребром ладони по его волосам, пытаясь примять непослушные пряди. Не выходит. Саша разворачивается к нему лицом. — Неужели это так легко? Но я пил твои чернила. И ничего не слышал. Маг прижимается лбом к его лбу. — У меня другой уровень, Шур. Тебе бы понадобился литр, чтобы что-то услышать. М-да. Никудышный он какой-то. — Не надо, — Артур опускает голову ниже и целует его. — Не унижай себя, думая, что чем-то хуже. Маг обнимает его, прижимая к себе, и затихает. — Артур, не спать. Нам в Орден надо. Тот вздыхает. — Пусть Орден сгорит. Я никуда не пойду. "Тогда Ангелина Евгеньевна явится прямо сюда. Может, даже прямо сейчас?!" Позднее утро, а они еще не явились. Саша высвобождается из объятий и вскакивает с кровати. — Артур, это несмешно. Вставай сейчас же. Маг потягивается. — Не надо так напрягаться. Мы же не щеночков жжем в микроволновке. Саша сглатывает. — Лучше б жгли. Артур ловит его беспокойный взгляд. Поднимается. "Я не трус. Но это реальность. Мы не можем..." Рука ныряет в сашины штаны. — Это называется "противостоять обстоятельствам". Безумие. Рука ложится на его член. И не двигается. Саша не реагирует. Ангелина и правда может прийти. Она так уже делала. И ч т о она увидит?! К тому же... — Когда ты собирался сказать, что у тебя болит внутри? — Артур вынимает руку из штанов. — Не болит. — Я отлично тебя слышу. Ты понял, что я не собираюсь на этом останавливаться, и испугался. — Я не трус. Еще в таком признаваться... — Бояться боли — не то, что зовется трусостью. Погоди, ситуации перемешались. Насчет Ангелины не стоит волноваться. Или ты думаешь, она побежит по всему Ордену с транспарантом? Удивится разве что. А может, даже этого не сделает: она курирует столько подростков, думаешь, не навидалась еще всякого? А мне ты должен говорить "нет" вслух. Я перестал пить твои чернила и скоро лишусь возможности слышать твои истинные желания. Что мы будем тогда делать? Саша не смотрит на него. Его мир и так перевернулся с ног на голову. А теперь, похоже, включилась центрифуга, потому что его кишки сворачиваются в узел от волнения. Он не умеет жить с кем-то н а с т о л ь к о близким. Привыкнуть, что ты весь как на ладони, не получается. Он лишился единоразово всех тайн. Всего личного мира внутри. Из-за этого он не может просто встать и, как припадочный, улыбаться солнышку за окном. Так нельзя. Это слишком. Артуру ведь это тоже мешает. И в бою он не использовал это как плюс. Маг натягивает кофту. — Я в Орден. Съем парочку рассказов, порадую милую Ангелину возвращением к диете. Саша в прострации наблюдает, как маг, зажав резинку зубами, затягивает волосы в хвост и ищет ремень от штанов. — Не ходи за мной. Надеюсь, ничего серьезного не подкинут. К вечеру буду. Артур берет его за локоть, останавливаясь напротив. — Оставайся. Тебе надо подумать. Я понимаю. И прости меня. Саша смотрит ему вслед. На улице едва ли +10. Как он не мерзнет в сандалиях...