Чернила

— Соловей, я сегодня еще Александра не видела. Где он? — Дома. Ему нездоровится. — Твоя вина? "Полностью". — Нет. Как видите, я пришел поесть сюда. — Это-то меня и беспокоит. Ты точно не выпил литр чернил, и Александр не валяется трупом? — Точно. Я бы на ногах не стоял при такой дозе. В первый раз ему хватило ста миллилитров, чтобы на следующий день мучиться от похмелья. Знаками это не вылечишь: чернила бурлят внутри, в каждой артерии, в каждой вене. И нейтрализовывать их нечем. — Ладно, жуй. А у меня еще дел полно. Она выходит из кабинета, оставляя его одного. Артур тоскливо косится на книгу в руках. "Легенды о короле Артуре". Ха-ха. Тонкий юмор Ангелины. Он раскрывает том посередине и вырывает страницы, кладя в рот. После чернил Шуры — как вода вместо вина. Безвкусно. Но он не может продолжать их пить. Даже учитывая, что Шура сам раньше этого хотел. "Так нельзя". Да, нельзя. Постоянно слышать его мысли, их всплески и такие водовороты, когда уже сам забываешь, что ты — не он. Он слышал все его сомнения, тогда, в первую ночь после случившегося. Как и то, что Шура испугался его поведения. А как было по-другому? Парень дал бы ему по морде, как и сказал, если бы маг подошел с предложением "быть ближе, чем есть". Нужно было посеять зерно сомнения. И он сделал это, как умел. На результат он смотрел с ненавистью к себе: Шура изнервничался до такой степени, что сбежал при первой же возможности. Хорошо хоть Лиля просветила, где он был, лавочку в парке маг бы себе не простил. Все воспоминания Шуры связаны с болью. Порез на ладони. Душевные мучения. Отравление пеплом. Оборотень. Это все его вина. И даже в постели он не перестал ее причинять. Пытался сдерживаться, но в какой-то момент просто отключился, несмотря на хаос в голове Шуры. Он заталкивает в себя страницы и давится. Как скоро он перестанет читать его мысли? День-два, сколько? Может, Ангелина знает? Он смог съесть страниц двадцать — больше не лезло. А ведь он полтора дня не ел. Искать Ангелину он не будет. Останется здесь и подождет. Задания никакого не поручили, а времени до вечера навалом. Он только надеется, что Шура успокоится за это время и успеет все обдумать. Ангелина находит его зачитавшимся оставшимися страницами, разметанными по полу. — Ты еще тут? Он кивает, извинительно улыбаясь. — С Александром точно все в порядке? Почему домой не идешь? Она проходит и усаживается в кресло. Опирает костыль рядом. — А-ааа. Он узнал про чтение мыслей. Ты сказал? — Да. — Только сейчас. Ему надо было узнать его желания. И сделать это можно было, лишь выпив его чернил. Шура не из тех, кому легко даются разговоры на тему "чего ты хочешь на самом деле". Это была крайняя мера. А рассказать о чтении мыслей пришлось — слишком отвлекало от... — Не завидую ему. Будет неудивительно, если он сбежит. Артур откладывает книгу в сторону. — Когда я перестану его слышать? Она задумчиво стучит пальцем по щеке. — Чернила так легко не покидают тело, где поселились. Бывает, что они привыкают, и тогда от них никак не избавиться. В твоем случае я бы подождала неделю. Неделю... Шура не вытерпит его столько времени. — Книгу забирай с собой и ешь как можно больше: свежие чернила не слишком любят, когда к ним что-то примешивают. И, Соловей... — он поднимает на нее взгляд, — скажи Александру: если хочет, может пока жить здесь.