Чернила

— Семьдесят страниц?! Саш, вот скажи сейчас, что пошутил. Полные отчаяния глаза умоляюще глядят на него. — Поделим поровну. — О, Эру-уу... Он берет в первой секции библиотеки знакомые с первого курса книги, и библиотекарь прибавляет еще два тома сверх, поясняя, что семьдесят наименований он не наберет в серии для начинающих. — Кто вообще такие задания раздает? — Ангелина Евгеньевна. Он силится удержать нейтральное выражение лица, но уголки губ сами едут вниз, ясно обозначая невысказанное "за что". Библиотекарь сочувственно взирает на него над стеклами очков. — Первокурсникам ни к чему такое нагромождение знаний о ядах, их углубленную классификацию проходят только в конце второго. А тебе так, по-моему, это вообще ни к чему, — она заполняет бланк за бланком, пока не отрывается на миг, чтобы спросить: — А где твой белобрысый псих? — Лечится. Не соврал. Куратор предупредила, чтобы он не распространялся о причине отсутствия мага. "Студентам вовсе необязательно знать, что в замке заперт очумевший Соловей". — От чего? От чрезмерной болтливости? — она ставит подписи на бланках и подает ему штемпель. — Запечатаешь книги, как закончишь, а то некоторые тут с ума сходят, когда пыль внутрь попадает, — она кивает на ассистента, монотонно бродящего меж полок с перьевой щеткой. — Понятно, почему Ангелина Евгеньевна прозвала его Соловьем. Он ж не затыкается никогда. Как-то стоял тут, целый час разливался, пока окончательно не забыл, зачем пришел. — Да-да-а, — Саша сгребает в стопку книги и, поставив на верх штемпель, разворачивается и таращит Лиле глаза. — Она сама из той же породы, — приглушенно говорит он, когда они усаживаются за дальний столик. — Обалдеть. Вот это в с ё надо прочитать? Лиля обреченно измеряет стопку ладонями. Три ширины ладони в высоту. У нее учебников зараз столько не было. — А мне ведь еще домашку задали... — Давай, — он снимает верхнюю книгу. — Чем быстрее управишься, тем скорее приступишь к основному. Девушка вцепляется в волосы. — Чем я провинилась-то? Вроде нигде не косячила... — Не знаю. Ангелина Евгеньевна сказала, что тебе будет полезно. — Бэ-блэ-блэ, — Лиля играется с нижней губой. Приехали, второй Артур. Саша невозмутимо открывает книгу и, не обращая внимания на страдания на той стороне стола, поправляет лист бумаги и выводит заголовок "Venena". Лиля перегибается через стол. — Еще и не по-русски? — Латынь. Пишут на ней, потому что яды просто не подписываются на других языках. — А тут гугл-переводчика нет? Саша делает глубокий вдох. Блок. От всех чувств. Вот так лучше. — Нет. — И ноута... — Тоже нет. — От руки писать, что ли? Она пораженно смотрит на него. — Это ж прошлый век! Он откладывает ручку в сторону. — Зато память отменная. Ты бы просто взяла, скачала реф и не парилась. Лиля согласно кивает. — А надо, чтоб в твоей башке хоть что-то отложилось. Поэтому на первых курсах пишут только на бумаге. Как закончим — покажу, как запечатывать книгу, — он поднимает штемпель, показывая узор снизу. — Окей. Лиля старательно обкладывается книгами и, занеся ручку над листом, спрашивает: — А почему не Артур со мной занимается? Он же мой учитель. Раздражение перехлестывает через блок. Ну что Артур? Чем он-то хуже? Или даже в таком простом задании ей требуется невероятный уровень крутоты рядом сидящего?! — Он не в состоянии, — бормочет он с досадой, выписывая в столбик латинские названия ядов первой категории опасности. — Да слышала уже. — Зачем спрашивать тогда? Лиля поджимает губы. — Не бубни. Я просто давно его не видела. Она опускает взгляд в книгу и умолкает. Саша, не выдержав, смотрит на нее исподлобья. — Соскучилась, что ли? Зачем он это сказал, спрашивается. Впервые он увидел, как человек краснеет в реальном времени. Лиля смотрит в книгу, но взгляд не двигается. Он прямо-таки видит эту бурю внутри. И ему стыдно, что она так открыта. И что эта буря будет реветь только в ней. — Ничего я не соскучилась. Но краска не сходит с ее щек минут десять, пока она не втягивается в изучение классификаций. — Cauda Draconis... Это что, реально толченый хвост дракона?! — она вскидывает на него горящие от восторга глаза. — Не веришь, что ли? Его невозможно достать в нашем регионе, не радуйся. — А я-то уже собиралась попилить хвост кому-нибудь, да, — она улыбается до ушей, выписывая действие яда. Интересно, а по нему видно , что он... Что он что?.. Он смотрит сквозь Лилю, подперев ладонью подбородок. Такое слово топорное — влюбился. Может, он просто принимает желаемое за действительное? А на самом деле... — Саш? — Что? — Не тормози — сникерсни. Она подает ему развернутый шоколад: — Амброзия! Он хмыкает, но отламывает от плитки. Яды. Яды на ближайшие часа четыре. Никакого Артура. Он невольно смотрит на ладонь, где был глубокий порез. Маг ушел, не разбудив его. Неужели все так плохо? Были секунды, когда было страшно рядом с ним, но они быстро проходили. В конце концов, когда давно друг друга знаешь, не рассчитываешь на смертельный исход. "...откушу ее н а х р е н" Он же пошутил тогда. У него же вечные шуточки. Тот взгляд на кухне, когда он вырывал руку... — Вот извращенцы... — шепчет Лиля, хмуро выписывая столбик. — Что там у тебя? ...взгляд был н е д о в о л ь н ы й. — Книги тут жгут, чтоб получить яд. Совсем, что ли. Реально так получить? — Ну-ка дай, — он тянется, забирая книгу. "...помогает тщательно просеянный пепел сожженных книг. Для beaueris nuthatch не всякие книги яд, но те, что хранились без должного тщания, гниющие изнутри и при сжигании выделяющие токсичный пепел, могущий убить небольшую особь". "Сожженные книги. Больше мою кровь ничего не берет" Beaueris. Что такое "nuthatch"?.. Он пробегает глазами до первого абзаца параграфа. Поползень. Чернильный поползень. "Обитают нутачи поодиночке, питаясь случайными путниками, чья кровь обращена в чернила, заманивая их имитацией птичьего пения в сеть". Э т о ч т о в о о б щ е т а к о е. Он ищет год издания, покрываясь холодным потом. 1875. Даже не современное переиздание, куда любят пихать отсебятину "исследователей". Beaueris nuthatch. Бьюэрис. Он бледнеет. Ангелина. Знает. Что. Такое. Артур. И она специально послала его в библиотеку, чтобы и он узнал... Зачем? З а ч е м?! Он падает в книгу головой. Никогда не слышал о таком виде. Они проходили только основные классификации, наиболее распространенные. А э т о... — Саш, ты чего? Саш! Сердце замедляется. Лиля трясет его за плечо. О н. Р е а л ь н о. М о ж е т. Е г о. С о ж р а т ь. Желудок скручивает. Его рвет на пол.