Чернила

Сашина ладонь лежит на животе. Он хотел убрать ее, когда тот положил, но так и не смог заставить себя оттолкнуть его. И так отвернулся, когда они легли. Парень только молча обнял, уткнувшись в спину лбом. Не стал снова извиняться... видимо, чтобы разговор не скатился опять в выяснение отношений. До ужаса обидно, что "спасибо" за знаки он так и не дождался. Даже обиднее, чем за пощечину. По той же щеке, что и Ангелина... Это совсем не удар. Но все равно больно. Хоть и не так, как от охваченного броней кулака. Саша тогда сломал бы ему челюсть, будь удар сильнее, но парень был слишком уставший. Хотя броня легко превратила губы в кровавое месиво. Артур чуть отодвигается от Саши — чтобы эта чертова правая рука соскользнула с тела. Хочется на диван. Он и лег бы на него, если б Саша не схватил его ладонь, уводя на кровать. Им срочно надо отдохнуть друг от друга. Чтобы обоим понять, что с ними происходит. И могут ли они выносить это дальше. Ночь он спал урывками и в конце концов не выдержал — решил прошвырнуться, полагая, что парень под контролем не проснется. Да, к пьянице он заглянул. Перед этим прогулявшись по крыше отеля. Вдыхая стылый ночной воздух полной грудью. Ёжась. Чувствуя себя живым. Расчесывая спутанные волосы пальцами. Ощущая голод, хотя ел накануне. Пришлось просить знаки по возвращении — его желудок начал пугать его самого. Раньше он обходился без живых чернил три недели. А теперь пьет каждый день. Пусть вынужденно, но из-за такого частого приема хочется еще и еще. Проклятая Рита. Окончательно вывела из равновесия. А ее ведь не слышно... Р а д у е т. Он осторожно слезает с кровати. Оглядывается на Сашу. Вроде не разбудил. Усаживается и роется в чемодане. Сплошные рубашки... он соврал, что ему мало, лишь бы не возиться с пуговицами. Какие скучные расцветки. А ведь была вроде где-то поярче... Вот она. Он вытягивает фиолетовую рубашку и прикладывает к себе. Праздничная, должно быть. Почти неслышные шаги по ковру. Он оборачивается. Саша опускается на колени, утыкаясь лбом в его плечо. — Шур? — Ты меня довести решил?.. — глухо говорит парень. — Нет, — Артур смотрит на рубашку. — С чего ты взял? — Опять куда-то уходишь, — выдавливает Саша. Придумывать долго не приходится: — Хотел завтрак тебе принести. — Не отходи от меня!.. — ладонь крепко охватывает шею мага. Саша не поднимает голову. — Я же тут буду. Спущусь вниз, как раз время завтрака. Серые глаза угрюмо смотрят на него в упор. — Не надо уходить, чтоб я не знал, где ты и что с тобой. — Шур, — поднимается маг, — не превращайся в тирана. Хочу прогуляться, — он надевает рубашку. Застегивает мелкие пуговицы. — Мы сейчас не в той ситуации, чтоб ты разгуливал везде. — Я мигом. Дверь негромко щелкает, закрываясь. Саша дергает головой, ломая блок. "Зараза ты, Артур!!!" Ладонь вцепляется в пах. Саша перехватывает руку. Ждет, когда импульс отпустит. "Засранец..." Он смотрит в открытый чемодан. Оглядывается — скидывал же две рубашки, где они? Осматривается. Заглядывает под кровать. Возвращается к чемодану, чтобы взять что-нибудь другое, и находит их аккуратно сложенными. Вынимает их в ступоре. "Ты что... п р и б р а л с я". Сегодня град зеленый пойдет. Первый раз в жизни Артур убрал что-то добровольно. И не как обычно — комом в дальний угол шкафа или ворохом поверх его одежды, чтобы добить окончательно. Аккуратно. Саша недоверчиво щурится на рубашки, словно они сейчас исчезнут. "Я в шоке..." Надевает одну и усаживается на кровать, закутываясь в одеяло. Оборачивается к тумбе, забирая с нее записную книгу. Считает пустые страницы. Семнадцать. Всего. Изучает уровень чернил в пере. Немного, но их хотя бы восполнить можно. Надо попросить у Артура наконечник. Он перелистывает на знаки. Рассматривает приписки мага во внутренних кругах. Разобрать значение невозможно — слишком странное написание. Он боялся ошибиться именно в них, выписывая их пальцем на груди мага. Надо хоть... обнять его, когда вернется. До сих пор же дуется из-за пощечины. Не думал, что маг так расстроится. Когда он ударил его с броней, Артура это не остановило. Поцелуи разбитыми в кровь губами... Саша машинально вытирает рот. Маг пытался достучаться до него. Сказал, что все стерпит, лишь бы он остался. Кошмар... сколько еще Артур готов это выносить? Саша сбрасывает книгу на пол. Перо летит следом. Он заворачивается в одеяло с головой. "По ходу... это я твой ужас, а не ты мой". Жгучий стыд растекается по внутренностям. Он сильнее закутывается. Только от себя бежать некуда. Артур тихо заходит. Подбирает записную книгу с пером, перекладывая на подоконник. Опускает упаковку с едой около кровати, садясь. — Шур, вылезай. — Выкинь, я не заслужил, — доносится из-под слоя одеяла. Маг вздыхает. — Есть не заслужил? Здорово, а зачем я ходил тогда? Саша рывком отдергивает одеяло. — Прости меня! Я же не хотел ничего плохого!!! Артур смотрит на него ничего не выражающим взглядом. Саша думает, дело только в пощечине. "Спасибо" маг не дождется, нечего и надеяться. — Простишь?.. — повторяет парень умоляюще. — А что мне остается? Саша садится. — Давай научу закрывать воспоминания. Маг тянется вниз и, подхватив коробку, протягивает ему: — На вынос были только коричные булки. — Артур, — сжимает парень его руку. — Давай не будем сейчас об этом, Саша. Ешь. Внутри сок. Официантка, кажется, слишком меня запомнила. Надеюсь, я просто ей понравился, а не показался странным... "Ты меня что... ненавидишь?.." Маг переводит на него взгляд: — Почему? — Ты меня Сашей первый раз назвал!!! — выпаливает в отчаянии парень. Артур удивленно поднимает брови. — Когда? — Да только что! Боже, что мне сделать, чтоб ты простил меня?! — Поешь, — всовывает ему в руки коробку маг, поднимаясь и присаживаясь перед чемоданом. — А потом... — вынимает он теплый жакет, — дай мне чернил. "Ты же... недавно пил". — Хочу еще. Ешь, я пойду выйду, обойду отель. "Не уходи" — звучит в голове. Он оборачивается: — Извини. Я очень хочу побыть один. Поэтому верни блок. И, пожалуйста, не дергай контролем — я приду, когда захочу. Дверь щелкает. Курить. Он закусывает губу. Спустя столько времени... опять хочется. Но вороной травы тут нет. Как и трубки. От обычных сигарет — когда Ангелина изъяла у него и то, и другое — он плевался. Вкус был отвратен. Так что он бросил с первой же попытки. Трава редкая, просто так ее не достать. Он тогда не смог. Наверное, и сейчас не стоит. Ни к чему возвращаться к этому трансовому состоянию. Когда фигура вошедшего куратора расплывалась в плавающих клубах сизого дыма, превращающих ее в подобие осьминога. Ангелина распахивала окна. Смотрела задумчиво в его покрасневшие глаза, подняв лицо за подбородок. Говорила что-то, но смысл до него не пробивался. Требовалось полдня, чтобы прийти в себя. И понять, что, в конце концов, ей удобно держать его в таком состоянии. Когда он ничего не может сделать. Но отказаться от травы он не мог. Мягкий дым, туманом опускающийся в легкие... нежный растительный вкус, еле уловимо остающийся на языке... и блаженное состояние, когда плевать на весь мир, и себя занимаешь только ты сам. Твое умиротворение, растекающееся по телу. Она прекратила его травяные приходы весьма просто: контролем заставила отдать трубку и мешочки с высушенными толчеными стеблями. Когда он возмутился, она пообещала давать ему траву... в немного измененном виде. В чернилах. Воздействие было уже не такое сильное, но он пьянел от ее крови. Ангелина... так заботящаяся о нем Ангелина ни за что не обратится к Кругу. Вряд ли ей охота заканчивать свои дни в теневом хранилище. Из ее мыслей не особо было понятно, что это: мысль проскочила в ее мозгу, когда она привела его в Орден и обдумывала, чем грозит ей обнаружение его природы. Проблема не в Ангелине. Она не могла отправить за ним всего двух магов. Значит, где-то бродят еще. Не напороться бы... с огнем хотя бы все ясно — нейтрализован. А остальные... скольких она не пожалела? И кто это будет? В следующий раз он не станет разговаривать — он бы и в первый раз не стал, но Саша остановил контролем — думал, удастся разойтись мирно... Наивно. Как это наивно — показать оперативной группе, что можешь управлять опасностью, и думать, что тебя отпустят... Ангелина не придет. И теней-марионеток от себя не отпустит — для выслеживания они годятся, но без приказа причинить вред не смогут. Множественные приказы она может отдавать, только непосредственно находясь вблизи. А портал не доставит в место, изначально неизвестное. Поэтому она не смогла. И он не сможет. Помимо того, что у него нет ингредиентов для портала, он не знает, можно ли их достать... в обычной аптеке, к примеру? Набор стандартный: полынный порошок, настойка аконита, резедовый корень, семена сокольника. Настаивать поочередно в собственных чернилах. Заморозить слоями. А затем нагреть, растапливая их и смешивая в окончательную консистенцию. Вряд ли все это можно легко найти. Но попытаться стоит. Это отличная возможность... вернуться д о м о й. Горы Пала. Он даже знает несколько пустующих домов на отшибе. Неизвестно, правда, занял ли их кто-нибудь за три года. Но это вряд ли. Горняки предпочитают строить новые дома, чтобы не смешивать свою жизнь с чужой, не всегда хорошо оканчивающейся. Они могли бы жить там... Ордена в горах нет. Да что Ордена — даже крохотной библиотеки. Ангелина, конечно, может задуматься, не вернулся ли он на старое место... тогда просто откочевать немного севернее. Проблема только в территории. Чья она теперь? Может, его угодья уже заняты. Он равнодушно смотрит вперед. Если женщиной, то отбивать их он не станет — пусть обживает. Ну а с мужчиной затруднений не возникнет. Связать сетью и отправить порталом в другое место. Был бы он еще — портал... А Саша... Афера с ликвидными знаками провернута легко и изящно. Парень такого сроду не видел — это третий уровень символьного знания. Внутренняя ликвидность — связный мотив, плавающий от исходного защитного знака к блокирующему. И он держит носителей, обеспечивая знакам взаимодействие. Поддался порыву — чтобы хоть немного успокоиться, закрыв парню пути отхода. Вот только... не захочет ли он сам отменить ликвидность? Отпустить Сашу. Закончить отношения, которые толком еще и не начались... Четыре месяца терзаний вылились в несколько мгновений концентрированного счастья. Стремительно закончившегося кошмаром. "Ты ведь знаешь, что означает поцелуй?" Уморительный был вопрос. Саша так переживал, что не осознал: за четыре месяца периодического просмотра фильмов маг вполне мог понять значение такого простого действия. Как все хорошо начиналось... Хаос сашиных мыслей. Растерянное выражение лица, когда маг убрал с него ладонь. Теплые губы, покорно принявшие поцелуй. Рука, снявшая резинку с его волос. Вопрошающий серый взгляд. Ладонь, коснувшаяся щеки. Глубокий поцелуй, после которого остановиться было уже невозможно. Лежащий под ним Саша, чей стук сердца лился в уши. Всегда собранный и серьезный, под ним парень совершенно растерялся. Он вспоминает. Его тихое "...я не против". Его мысленное "мне б такие мышцы", когда маг снял водолазку. Его тело, такое беззащитное без брони, не сопротивляющееся порывистой ласке. Его ладони, скользящие по его груди, спине, шее. Его губы, ненасытно отвечающие его губам. Его член, которого тоже захотелось коснуться. Его неуверенность. Бедра, поднявшиеся навстречу, когда парень кончил ему в руку. Его сбитое дыхание. Его страх боли. Его раздвинутые им ноги. Его закушенная губа, когда он начал растягивать его. Его прерывистое дыхание, текущее с пересохших губ. Его умоляющее "давай уже!.." Его пальцы, впившиеся в его руки, когда он медленно вошел полностью, и Саша зажмурился, откидывая голову, раскрыв рот в безмолвном "а". Его мысленное "хуже, чем я думал". Пальцы, сжимающие его руки на каждом толчке. Лицо, чуть расслабившееся лишь спустя какое-то время. Ладони, уже не так сильно сдавливающие его руки. Тихое "а-аа", когда он кончил, и маг кончил следом. Серый взгляд, следящий за его лицом, когда он приоткрыл глаза. Лицо, которое маг ни разу не видел у него прежде: расслабленно-удовлетворенное, приоткрытые губы хватают воздух. Он взял его. Мечтал об этом месяц. Саша принял, что будет под ним, а не над. Не просил остановиться. Хотя его "да когда уже будет лучше", "боже!.." и "Артур!" носились в голове мага. Пока не испарились, когда Саше начало нравиться. В первый раз парень стеснялся стонать — губы были искусаны. Если бы маг не выпил его чернил. Признался бы, как делают обычные люди. Не стал лезть с поцелуями. Изменилось бы что-нибудь? Конечно. Саша съехал бы с квартиры, вот и все. Подальше от окончательно тронувшегося напарника... Саша. Он оговорился. Но сейчас это имя для него звучит гораздо приятнее, чем "Шура", которое теперь кажется странно нелепым. Удивительно. Нельзя отворачиваться. Нужны другие обстоятельства, чтобы окончательно решить, могут они жить вместе или нет. И не просто жить — за два года они и так притерлись друг к другу... а любить. Такое чувство нельзя сминать и надеяться, что и так проживешь. Он не сможет. Даже в отсутствие симбиоза не сможет жить без него. Когда уже узнал, каково это — просыпаться рядом с ним. Знать, что он никуда не исчез. Что ночь не проглотила его. Как его пропавшего отца. И следом корчащуюся мать, когда отмершие чернила начали отравлять ее живые и она выбежала, спотыкаясь, из дома, плача и проклиная все на свете. Искала любимого, пока не упала, побежденная мертвецом. Насколько прекрасен симбиоз в жизни, настолько же он ужасен в смерти. Но хотя бы... они умерли почти одновременно. Не долго мучаясь друг без друга. Одна из причин, почему он так хотел соблюсти обычай. Без Саши оставалось бы только сожрать пепел. Достать который крайне сложно. Им очень повезло в той деревне, что мусор, видимо, не вывозят месяцами, и книга спокойно гнила, выращивая в себе смертоносные споры. Саша... Е г о Саша. Жаль, что пришлось вынести от него столько контроля. Ангелинин он терпеть привык — тот был понятен — а вот сашин... сашин творит, что ему заблагорассудится. Отвратительно было возвращаться деревянными ногами только потому, что парню захотелось. Он волновался, да... но все равно. Может, не пить чернила?.. Тогда Саша не сможет вложить в него новую контролирующую порцию раньше, чем через месяц, а его чернила в нем станут бесполезны уже через неделю. А знак... знак без подпитки... будет ли так же действенен?.. Артур раздраженно вздыхает. Никуда не денешься. Все для защиты парня. Кто хоть его самого-то защитит от этой неотвратимости контроля?!.. Бесит. Эта несвобода во всем! Он нервно шагает по круглой аллее. Сколько можно... когда он услышит слова благодарности?! Саша даже "спасибо" за знаки сказать не догадался. Не понимает, как это трудно? Осознавать, что появилась еще одна сила, которая может прикончить его при излишнем усердии отражателей. Как много надо выпить, чтобы сработал хоть один?.. Литр? Столько зараз он все равно не осилит. И блокировка остановит вовремя. Она же работает как его стопор. Так что на этот счет можно не беспокоиться. Саша добавил десятилетний круг поверх его нарисованных. Значит, согласен прожить с ним все эти годы?.. Или просто посчитал по инерции, что может не хватить, и дописал?.. Артур останавливается. Невыносимо. Гадать, что было на самом деле. Надо, чтобы парень снова снял блок. Тогда он будет если и не кристально понятен, то хотя бы некоторые сомнения можно будет отбросить. В их патовой ситуации важна любая мелочь, могущая сделать их жизнь лучше. Блок на воспоминания... хорошая, должно быть, штука. Сашу успокаивает. Но он сам не может позволить себе забыть. Совместные воспоминания... пусть плохие, пусть безотрадные... Но это и х воспоминания, и отгораживаться от них он не желает. Они смогли пережить все, что случилось. Они вместе. До сих пор. Не это ли награда за страдания... Лишь бы это "вместе" не оказалось инерцией со стороны Саши. Может, парень плывет по течению, не сильно задумываясь, куда оно его несет. Привык полагаться на него... и это вполне понятно — в конце концов маг его старше. Хоть он сам и воспринимает его как равного, разница все же есть. И даже не разница... пропасть. В восприятии жизни. В восприятии смерти. В целях. Сашины ему неизвестны. И спрашивать он не желает — все, что парень хотел, так или иначе наверняка стало невозможным. Спокойная жизнь? Наверняка нет. Работа в Ордене? Абсолютный запрет. Семья?.. Артур закрывает лицо ладонями. Он правда разрушил парню жизнь. Всего лишь приведя за собой. Сделал это, не задумываясь. Желая только одного — его рядом. И что? Дальше-то что? Согласится тот жить с ним в горах?.. Без возможности использовать свои способности во благо. Заперев свою натуру от чужих глаз, так же, как маг запер свою. Долго ли они так смогут... * * * Плеск воды. Маг неслышно проходит в ванну, подмечая на кровати раскрытую коробку с недоеденной рядом булкой. Саша стоит на коленях, пытаясь отстирать его свитер от въевшихся теневых пятен. — Саш, — окликает Артур. Тот выпускает свитер, оборачиваясь. Поднимается, обнимая мокрыми ладонями его шею. Вдыхая чужой запах жакета. — Булки несвежие? — спрашивает маг. — Давай отнесу обратно, попрошу заменить чем-нибудь. — Кусок в горло не лезет, пока ты злишься, — выдавливает Саша. — Это не повод не есть, — Артур не обнимает его в ответ. Какое-то смятение внутри. Хочется снова без конца извиняться перед ним за то, что повел за собой. — И брось ты свитер — не спасти уже. — Заметил, — вздыхает парень. Отстраняется и, не выдержав, расстегивает его жакет. — Саш. — Не твой запах, — парень расстегивает рубашку следом. — Надо же мне в чем-то ходить. Саша утыкается носом в его грудь. Поднимает взгляд немного погодя. — Мне что, на коленях прощения просить? — произносит он. — Так я попрошу. Артур хватает за локоть опускающегося парня. — Не нужно. Лучше поешь и дай мне. Я выпью совсем чуть-чуть, обещаю. Он выходит, оставляя парня одного. Садится на кровать, заглядывает в коробку. Еду посущественней обещали на обед. А вот ужин придется доставать самим. Он слышал про экскурсии в город. Можно уйти таким образом. Правда, для этого потребуются деньги. Саша садится к нему вплотную. Кладет на бедро руку ладонью вверх. — Пей. — Только когда поешь сам, — маг передает ему коробку. — Свежие же вроде. Парень жует. Принимает открытый сок. — Вкусно? — Угу. Саша доедает булку. Берет вторую, протягивает магу руку, подворачивая манжету. — Давай. Пей. Острие вскрывает кожу, и Саша торопливо жует, стараясь отвлечься от ощущений. Язык лижет капли. Зубы сжимают ладонь. Дыхание согревает кожу. Частые глотки. Он доедает третью булку. Артур все еще пьет. Обещал немного... не хочется прерывать его трапезу, но терпеть боль уже нет сил. — Артур. Отдай, пожалуйста. Зубы разжимают ладонь. Маг поднимает мутный взгляд, облизываясь: — Я же только начал... — Я успел наесться. Давно уже пьешь. Отдай, — Саша аккуратно тянет ладонь. Маг наклоняется, проводя языком в последний раз, и выпускает руку. Сглатывает: — Спасибо. Парень смотрит на него, зажав пальцами порез. — Знак нарисуешь? Линии вспыхивают, закрывая рану. Маг откидывается поперек кровати, облизываясь. Вкуснятина. Приятное головокружение. Так бы и пил, пока отражатель не бахнет. Его чернила... каждый раз напоминающие о симбиозе... настанет ли тот день, когда, выпив, он ничего не почувствует?.. Ладонь медленно скользит по коже его груди, к низу живота, под ремень. Артур приоткрывает глаза. Протягивает руку, накрывая ладонь. Парень переводит на него взгляд. — Саша. Не надо. Я не хочу. Тот ложится рядом. Поворачивает голову. — Артур. Маг облизывается снова, не отвечая. — Так и будешь звать меня Сашей?.. — Тебе же "Шура" никогда не нравилось. — Я привык давно. Артур потягивается. Зачесывает волосы назад. Настроение после чернил... бодрое. — Отвыкай. Мне теперь так нравится. Мучающийся Саша ему тоже нравится. Пусть подергается. Зато урок усвоит раз и навсегда. Когда маг поцеловал его впервые... он дал ему время на обдумывание. На ответ. На реакцию. И она последовала. Маг довел его до точки кипения. И дал то, чего тот так жаждал. Так и сейчас. Пусть оценит, когда они, наконец, помирятся. И не будет стремиться испортить все. Парень обещал быть учителем в отношениях, но не смог сообразить, что пощечина положения точно не улучшит. Как и контроль. Саша отгоняет мысль, что Артур ненавидит его. Хотя так, похоже, и есть. Не обнимает. Отталкивает. Оставляет в одиночестве. Перестал звать Шурой. Самый пугающий признак. Пощечина переполнила чашу терпения. Магу надоело. Чтобы не впасть в отчаяние, парень искал, чем занять руки. Стоял в ванной, смотря на груду их грязных вещей на полу. Достал свитер и попытался отстирать, чтобы Артур снова его надел. Снова стал самим собой. Желтый свитер крупной вязки. Запачканный теневыми потрохами, которые въелись намертво. Надо поговорить с магом... осторожно. Не скатываясь снова в разборки. — Артур. Нам надо решить, что делать. — Предлагай, — равнодушно кидает маг. Мысли заняты чернилами. Ограничить себя на пару недель? Нельзя пить каждый день — Саша вконец ослабеет. И так уже лицо бледное... А про порталы рано говорить — сначала надо достать ингредиенты. — Деньги нужны. Я могу занять у дяди, но он спросит, куда они уйдут. А, может, и где я вообще, если Ангелина Евгеньевна отзвонилась ему, ища меня... как и Валентина, кстати. Черт... На квартире осталась куча их вещей. Его книги, недочитанные на тумбочке. Свитера Артура, раскиданные по дивану. Книги мага, стопкой высящиеся на полу. Неизменно торчащий кончик одеяла из бельевого отделения дивана... Саша поднимается с внезапной догадкой. Номер же двухместный, одеяло не может быть одно. Он тянет каркас дивана, раскладывая и выдвигая ящик. Вот он, второй комплект. Он возвращается с одеялом. Артур спит. Губы приоткрыты. Заснул, даже не удосужившись закинуть ноги на кровать. Саша укрывает его одеялом, чувствуя растущую неуверенность. Наелся, и в сон потянуло? Или магу было наплевать, что он скажет? Он так часто теперь пьет... Надо сказать, чтоб перестал. Оставшиеся силы высосет. Ноги болят после долгих переходов. Он не мог попросить знак — все не до того было... а тратить страницы на такую дурь — ни за что. Когда книга кончится, где достать новую? Бумагу отливают в небольшом цехе в Ордене. Другая под знаки не годится. Он залезает под одеяло. Прижимается к магу, чувствуя непроходящую дрожь. Обнимает его, пытаясь согреться. Если Артур его не простит... другого выхода просто не будет. Он закроет ему воспоминания контролем. Непонятно только, как делать это в чужой голове... Неудобно. Он залезает на кровать с ногами, сворачиваясь калачиком вдоль нее. Укладывая голову на грудь Артуру. Хотел бы он, чтобы маг не сделал первый шаг?.. Чтобы все было, как прежде. Как прежде. Как... * * * Глубокий вдох, просыпаясь. Воздух не стылый и не пахнет дымом. Не слышно потрескивания, уведшего в сон. Тепло. Нога не болит. Ноет лишь чуть не сломанное запястье. Она пытается шевельнуться, забывшись. Не выходит. Разлепляет глаза. Голова повернута набок, и ей видно сидящего у окна Демьена. Бледного, осунувшегося. Подперевшего подбородок ладонью. Глаза закрыты. Похоже, спит, сидя. Их нашли... ей же это не снится?.. — Дем, — зовет она. — Дем! Подбородок соскальзывает с его ладони, и голова, сонно качнувшись, почти падает на стол. Парень усиленно трет глаза ладонями. С усилием встает, подходит и медленно опускается на сундук возле ее постели. Смотрит в сторону. Вздохнув, поворачивается к ней. И его мертвенный взгляд вышибает из нее остатки сна. — Что с Антоном, — внутренне похолодев, шепчет она. Голос куда-то пропал. Тусклые глаза смотрят на нее, смертельно усталые. — Плохо все, Рита. Лука ищет машину. Хоть у кого-то она должна здесь быть! — нервные ноты режут его дрогнувший голос, и она чувствует, как слезы катятся градом по щекам, намачивая подушку. — Ты же медик! — всхлипывает она. — Сделай хоть... — Р и т а! — в отчаянии восклицает он, и она умолкает. Шмыгая носом. Закрывая глаза. Осознавая. Снова и снова. Их уроборос может разомкнуться. И не из-за того, что Антон надоел ей, не подходит или просто их огонь истлел. — Где он? — спрашивает она на всхлипе. — В другой комнате. Рита, — ладонь сжимает ее плечо, и от этого хочется реветь навзрыд. — Что с твоей ногой, я так и не понял. — О т к у ш е н а, Дем! — кричит она сквозь слезы. И хотела бы перестать, но внутри словно рухнула плотина, и остановиться невозможно. Все те годы, что она стойко переживала неприятности и ненавидела других за слабость, растворились в глубокой боли, сломавшей ее. Пелена слез не дает разглядеть его лицо. Глаза щиплет. Она собирается с силами. Повторяет про себя несколько раз. И все равно звучит жалко: — Дем, вытри мне слезы, пожалуйста, я не могу, — она отчаянно шмыгает и думает, как же ужасно выглядит со стороны. — Руки болят? — пододвигается он к ней, откидывая край одеяла, чтобы осмотреть их. — Я двигаться н е м о г у! Она слышит его напряженное молчание. Щиплет уже невыносимо. — Вытри, Дем, ослепну сейчас... Веки аккуратно промокают кончиком одеяла. Вытирают, сжимая, нос. Совсем как мама в детстве... — Извини, платок в... — "крови". Стирал с лица Антона, — грязи, — заканчивает он. — Что значит "не можешь"? — Не могу, не знаю, почему! — Ни рукой, ни ногой? — Н и к а к, Дем! — Не кричи, Рит, не кричи, — трет он переносицу. — Ты видела знак, которым это сделали? — "Наверняка ведь нет. М-мм, боевые сплетения действуют ограниченное время. В чем дело-то тогда?" — Он не писал знак, он мне свои чернила в рот залил! — Кто "он"? — Соловей! — морщится она. — Распоследняя... Демьен прикрывает глаза, слушая поток ругани. Голова раскалывается. — Рита, — тихо говорит он, и девушка умолкает на полуслове. — Саша был с ним? — Был, — также тихо отвечает она. Словно, наконец, уловив его состояние. — Он в норме? — Думаю, да, раз кормит его собой! Парень молча смотрит в угол мимо нее. — Это как, — переводит он на нее взгляд. Рита еле сдерживается от рифмы, просящейся на язык. — Дает пить свои чернила. По-моему, он тронулся. Потому что с каких-то пор он медик. Хоть и препаршивый. Демьен безмолвно глядит на нее. "Не тормози, Дем", — хочется сказать ему, но она не говорит ни слова. Это его долгое молчание — недобрый признак. Как бы из этой "экспедиции" они не вернулись со сломленным врачом. Для него это слишком большое напряжение. Всегда слишком тревожился за них всех. Восстанавливал после заданий. В оперативной работе не участвовал. Поэтому она так удивилась, когда он присоединился к ним в зале, замкнув шестерку. Еще больше ее поразило то, что Ангелина не возразила ему. И только потом догадалась, что медик будет им жизненно необходим, если... И вот это "если" настало. — У Саши десятка по медзнакам, он полностью бездарен в этой области, — наконец произносит парень. — Но он залечил мне ногу! — Не знаю, как он это сделал, зато вижу результат. Хорошо, без заражения обошлось, он же не медлисты использовал... — Ты бы не вернул мне полноги, так ведь? — смотрит она на него. Демьен тяжело вздыхает, потирая лоб, и она ясно понимает — не вернул бы. — Но ты же подлечил Антона, ему же лучше? Он минут восемь искал, где у того прорывное кровотечение. Антон захлебывался кровью. Когда они нашли их, оба мага лежали без сознания. Почти замерзшие, несмотря на жар подбирающегося огня. Пожар тушили деревенские, которые и заметили всполохи. Благо, Антон с Ритой недалеко ушли от домов. Антона тащил на спине Лука. Видимо, было лучше не поднимать его, но Демьен не мог лечить его в потемках. Из-за темноты, несильно разгоняемой отблесками огня, не смог рассмотреть кровь, засохшую у рта парня. А когда донесли до ближайшего дома, полкуртки у Луки было промочено кровью. Он остановил ее, но что это значит для обширной кровопотери, когда спасет только срочное переливание. И не крови, а чернил. Им надо в замок, в его лабораторию. А замок... в трех днях пути. На машине несколько часов. Если Лука найдет машину. Если Антон доживет... Рита опускает глаза, устав коситься на него. Демьен не отвечает. Все совсем плохо. "Если Тоха выживет, выйду за него замуж". Она беззвучно плачет. От глупой надежды. От глупого обещания. Она не верит ни в какого бога. И все равно молится. Помоги. Найди машину. Спаси Антона. И... я х о ч у д в и г а т ь с я!!! * * * Холодно. Саша вздыхает сонно. Никак не может продрать глаза от неисчезающей усталости. Темно. Шторы задернуты. Голова болит. Как и ноги. Позволил себе расслабиться, и тело сразу отозвалось болью. Он поворачивается к комнате. Артур пишет в записной книге, устроившись на диване под маленькой лампой. Опять в другой рубашке... Он поднимается. Медленно подходит к магу, опускаясь перед ним и кладя голову ему на колени. — Саш, — тихо зовет маг, и парень чувствует ладонь на макушке. Пальцы, легонько скользящие по волосам. Все-таки не ненавидит... — Нарисуй мне знак, пожалуйста... — глухо бормочет он. — Что случилось? — Голова... Его аккуратно берут за подбородок, приподнимая кверху. Артур убирает ладонью его челку и рисует сплетение. Саша выдыхает. Сгладилось только наполовину, странно. Губы касаются его лба, и он тянется, обнимая за шею. — Тебе надо поесть, — шепчет Артур. — Ты проспал полдня. Поешь и спи дальше. Больше не буду пить, ты совсем ослаб... Маг поднимает голову, и Саша встает следом, не разжимая рук. Усаживается ему на колени, крепче обнимая за шею. Вдыхая снова чужой запах одежды. — Обещай больше никогда так не делать, — произносит Артур негромко. — И закончим уже... — все равно бесполезно. Он не может долго быть с ним в ссоре. Надоедает. Невыносимо. Словно бичевать самого себя. Парень поднимает голову, но не может взглянуть в его глаза. — Обещаю. Прости меня за все... — он касается губами его губ и, не желая знать, ответит маг или нет, прячет голову на его плече. Чувствуя теплые ладони, обнимающие спину. — Иди ешь, — шепчет Артур. — Саш?.. — объятия того слабеют. Уже заснул обратно. Маг наклоняется, целуя его в щеку. — Ну спи... Он тянется за одеялом, комом сваленным в углу дивана. Укрывает парня, придерживая его ладонью. И возвращается к записям. Изредка смотря на Сашу. Слушая его дыхание. Прижатые телом ноги затекают, но маг легко снимает это чувство. Он расписывал возможные выходы из их ситуации. Вплоть до совершенно сумасшедшего варианта — спрятаться в книге. Для этого пришлось бы вынуть двух персонажей и выпить достаточное количество их чернил, чтобы книга приняла чужаков как своих. И нарисовать блокировку на персонажах, остановив их преобразование в реальном мире. Только это должны быть второ- или третьестепенные герои, чтобы не участвовать в разворачивающихся драмах или бесконечных приключениях, а просто наблюдать со стороны. К тому же в каждой книге имеются слепые пятна: места, упомянутые в сюжете, но не использующиеся под действие до поры до времени. Либо вовсе позабытые. Такие островки спокойствия позволяют заниматься своими делами без всякого ущерба течению сюжета. Огромный минус этого варианта в том, что он не желает запираться в книге. Несмотря на слепые пятна, сюжет все равно течет по кругу. Без конца, не останавливаясь. Одно и то же. Годы. Десятки лет. Столетия. Отпадает однозначно. Прятаться в городах, работая, кем придется? Но в каждом городе, где есть мало-мальски приличная библиотека, находится региональное отделение Ордена. Опасно. Выходов два: другая страна. И его дом. Конечно же, он хочет второй вариант. Надо обсудить это с Сашей. Он смотрит на парня снова. Может, разбудить, чтобы поел? Ему надо восстановиться, сна недостаточно. — Саш, — тихо окликает он, перемещая ладонь с его спины на взъерошенные волосы. — Саша-а. Ты бы поел. Парень не просыпается. Так доверчиво уснул... он, наверное, никому так не доверялся, как ему. Замкнутый, так мало раньше разговаривающий, и эта способность к окаменению, так хорошо его характеризующая... стремление закрыться от мира, в котором ему не слишком-то весело. Он не знал, была ли причина быть таким или Саша изначально являлся не слишком способным к общению человеком. Маг тоже его не совсем хорошо знает. В их шкафах полно костей, и рано или поздно они начнут вываливаться. Маг откладывает книгу с пером на комод и, обняв Сашу, вздыхает, аккуратно откидываясь на спинку дивана. Закрывая глаза. Снимая ноющее чувство с затекших ног усилием воли. Ему тоже неплохо бы наконец выспаться...