Золотоискатель

      Фрэнк был самым младшим в телеге, которая колыхалась и качалась из стороны в сторону, следуя по пыльной дороге, окружённой равнинами, поросшими сухой травой. Он весь был вымазан в пыли, под ногтями тоже виднелась грязь, которая забилась туда во время его долгого путешествия. Последний раз Фрэнк мылся в реке пять дней назад перед тем, как сесть в телегу, которая теперь везла его в город золотоискателей. Хотя он был почти что уверен, что не вонял так же сильно, как остальные мужики, что окружали его.       На данный момент Фрэнк был в дороге вот уже девяносто три дня, если считать с тех самых пор, как он покинул свой дом в Нью-Джерси, и многие, с кем он начинал свой путь, уже умерли от болезни или же утонули во время переправы на лодках. Им пришлось пережить не один шторм, чтобы оказаться здесь, учитывая то, что немногие из них умели плавать. Какую-то часть пути — после того, как корабль довёз их до берегов Калифорнии, — им пришлось путешествовать вверх по реке на каноэ, пробираясь сквозь дебри нависающих деревьев. И в то время, как они гребли вверх по течению на каноэ, они повстречали буйволов, запряжённых в тележку, которые ждали их, чтобы доставить до города.       Фрэнк чувствовал себя уверенно, потому что это была последняя поездка во всём его путешествии. Все четыре месяца его путешествия были не такими уж неприятными, но ему до боли хотелось высадиться и осесть где-нибудь. Он не был рождён для всех этих путешествий и при том очень сильно скучал по дому. Но в Нью-Джерси для него ничего не было, он был бы лишь бедняком, как остальная его семья и как все остальные мужчины, что окружали его там, а он этого не хотел.       Фрэнк зевнул и пробежался рукой по своим отросшим каштановым волосам; мужчины вокруг него курили папиросы или попросту смотрели на звёздное небо в абсолютной тишине. У всех у них отросли внушительные длинные бороды; Фрэнк, конечно, попытался сохранить свою причёску при помощи карманного ножичка, но, всё же, на щеках и подбородке плотно засел слой щетины. Оглядывая потемневшие равнины, он почесал щетинистый подбородок; ночной бриз был прохладным, но день был настолько жарким, что все они были благодарны такому облегчению, хотя и не было похоже, что в этих местах часто шёл дождь.       Всё тело у Фрэнка болело, когда повозка с грохотом натыкалась на пеньки по дороге, а от того, что телега колыхалась из стороны в сторону — саднили рёбра и позвоночник, от твёрдого места болел копчик, а каждая встряска от выбоины или камня ножом впивалась ему в спину. От недосыпа у него болела голова и урчал живот, но страдали все, и все отчаянно желали добраться до города, так что он не жаловался. Все они высмеивали его за то, что он был младшим из всех, и Фрэнк не хотел давать им ещё больше причин выставлять себя слабаком.       С наступлением ночи часы всё сильнее растягивались, и Фрэнка начало клонить ко сну; он обнял руками сумку, что всё ещё лежала у него на коленях. Она была полна его вещей, в основном, одеждой, но был ещё чёрно-белый набросок его матери и медальон, принадлежащий его бабушке. Внутри была вложена крохотная фотография его дедушки — мужчины, который вырастил Фрэнка, потому что его отец умер ещё в детском возрасте. Его же дед умер лишь годом ранее, и Фрэнк всё ещё часто думал о нём. Это и была основная причина, по которой он оказался здесь.       — Отлично, парни, вот мы и приехали!       Фрэнк внезапно проснулся, когда мужчина, сидевший рядом с ним, толкнул его. Водитель телеги указал на гребень горы, на которую они взбирались. Фрэнк выпрямился и потёр глаза, с трепетом выглядывая наружу, пока они огибали гору, и чуть погодя показался городок.       Все мужчины начали едва слышно перешёптываться, наблюдая за погрузившимся в сон городишкой, который должен был стать их домом. Фрэнк внимал вид с камнем на сердце и заспанными глазами, силясь представить себе это место своим домом, но это лишь заставляло его скучать по Нью-Джерси ещё сильнее. Конечно же, он не ожидал увидеть рай, да и на самом деле город выглядел вовсе не плохо. Но тем не менее, он не мог ничего поделать с этим чувством меланхолии, когда смотрел на стройную сеть хижин. В некоторых из них на окнах были зажжены свечи, а посреди городка, по-видимому, расположился трактир; крошечные точки людей появлялись и исчезали, и даже за ними всё продолжали следить мужчины, сидящие в телегах. Здесь все окрестности были усеяны пнями, оставшимися от деревьев, что были срублены для сооружения лачуг, а далеко внизу текла река, которая с их высоты выглядела как ничто иное, а серая жила, что огибала город сзади. Фрэнк предположил, что это и было то место, где они найдут своё золото.       Буйволы, что были запряжены в телегу, кряхтели всю дорогу вниз по серпантину, следуя по каменистой тропе, ведущей в город. Все время поездки Фрэнк молчал — лишь поглядывал вниз на крохотный городок, который был сделан специально из-за приисков золота в реке и который должен был стать ему домом до тех самых пор, пока он не станет богатым. Он надеялся, что на это уйдет не так много времени: он не планировал вечность находиться вдали от Джерси.       Когда телеги наконец настигли города, огромная группа мужчин ждала их с фонариками. Они помогли каждому достать их сумки из телег, некоторые тихо переговаривались с повозчиками, некоторые отдавали письма, которые необходимо было отвезти в разные части страны, пока Фрэнк и остальные тихонько стояли в стороне. Теперь, когда Фрэнк был здесь, он чувствовал себя потерянным, полностью неуверенным, что делать и куда идти. Он мог расслышать смех и крики на расстоянии, вероятнее всего, из трактира, и он надеялся, что это не будет продолжаться до поздней ночи. Хотя он так устал, что у него не было никаких сомнений, что когда его голова коснется подушки, он потухнет словно свеча на ветру. Но проблема была в том, что он понятия не имел, где могла быть та самая подушка.       Остальные мужчины казались такими же потерянными, как и Фрэнк, и все они стояли в ожидании дальнейших указаний. В конце концов, когда буйволы с телегами направились в ту же сторону, откуда и прибыли, мужики с фонариками забрали мужчину и сказали ему следовать за ним. Фрэнк нервничал, а сердце его выпрыгивало из груди, пока он стоял сзади, кусая губы и недоумевая, что же делать. С ним никто не говорил, и казалось, будто он был невидимкой. В итоге все остальные мужчины разошлись с мужиками с фонариками, а Фрэнк был оставлен на произвол судьбы; он стоял в темноте, закусив губу. Он решил последовать за кем-нибудь, но чувство неприязни, исходящее от других, было слишком уж сильным. Но затем краем глаза он заметил свет и обернулся. Под старым дубом стоял оставшийся мужчина с фонариком и наблюдал за ним с ничего не выражающим лицом.       — Ты китаец? — требовательно спросил он, и Фрэнк с минуту тупо моргал.       — К-китаец? Я… Нет. Конечно, нет, — прошептал он, в замешательстве дотрагиваясь до собственного лица. Он на самом деле не видел своего отражения долгое время, но был уверен, что не превратился в китайца на протяжении всего путешествия. — Почему…       — Испанец? — вновь требовательно спросил мужчина, проходя вперед, и Фрэнк тут же сделал шаг назад, заскулив. — Я не умею видеть в темноте, так откуда ты? — мужчина снова задал вопрос, поднимая фонарь, а затем посветил им в лицо Фрэнку.       Мужчина помладше сморщился от света и прикрыл глаза руками. Он покосился на мужчину перед собой и почувствовал, как сердце на мгновение замерло: тот не выглядел сильно уж старше него самого, и это все меняло. Его напарник был бледным, а на его плечи спадали черные волосы. Вокруг него витала настолько авторитетная аура, что Фрэнка она заставила чувствовать себя удивительно неловко.       — Хм… Нет. Ты… Американец? Или… Англичанин, — спросил мужчина, опустив свой фонарик, как только он хорошенько рассмотрел Фрэнка и смог опустить руку. В его глазах он мог разглядеть отблески света от фонаря, лицо мужчины теперь превратилось в белый круг, и он моргнул, пытаясь избавиться от вставшей перед глазами картины и видеть как следует.       — А…американец. Я из Нью-Джерси, — он нервно заикался, держа сумку за плечами и перемещая ее и пытался повесить ее поудобнее, пока его сопровождающий задумчиво кивал.       — Хмм… Нью-Джерси, да? Я оттуда же, — он улыбнулся, наконец расслабившись, и положил руку Фрэнку на плечо, крепко сжав его и развернув своего попутчика перед тем, как направиться в город. — Зовут Джерардом, следующие пару дней будешь у меня под крылом, пока не обустроишься. Парень, как тебя зовут? — спросил он. Фрэнк кусал губы и ковылял рядом с мужчиной, что был выше него, в то время, как тот в оперативном темпе петлял между хижинами.       — Фрэнк…       — Фрэнк. Добро пожаловать в Хэнгтаун, — Джерард просиял, окидывая жестом все вокруг, и Фрэнк послушно огляделся, разглядывая одинаковые лачуги и то, что, несомненно, являлось трактиром и стояло в самом центре городка. Большинство мужчин, что приехали вместе с ним, последовали за своими спутниками прямо туда, но, к счастью, Джерард, казалось, понимал, что Фрэнку не хотелось прямо сейчас выходить в люди.       — Хэнгтаун… — тихо повторил Фрэнк, а Джерард кивнул и указал назад на тот старый дуб, под которым он стоял.       — Ага. Так назвали, потому что много висельников. Трое мужчин все вместе одновременно повесились на нем, тогда-то его и переименовали в Хэнгтаун. Но у нас куча повешений, иногда даже по одному в неделю. Люди напиваются и бесятся друг на друга, заступая при этом далеко за линию правил, — он пожал плечами, и у Фрэнка с силой забилось сердце так, что он почувствовал себя нехорошо.       — Что? Эм… Но что насчет судов и судей, — прошептал он. В Нью-Джерси было столько же преступлений, как и в любом другом месте, но, по крайней мере, там существовали законы и конституция, а здесь, как видел Фрэнк, не было ни здания суда, ни тюрьмы.       — Суды? — повторил вслед за ним Джерард, громко рассмеявшись. — Когда появляется необходимость, используют трактир. И все мужики там судьи, — он пожал печами, но Фрэнк не считал это чем-то успокаивающим, потому что это значило, что здесь творилось действительно много плохого.       — Действительно плохие вещи…— тихо повторил он, следуя за Джерардом под гору к лачужке, что была слегка изолирована от других домиков. — Что такого сделали эти трое, что их повесили? — спросил он. Джерард остановился недалеко от лачуги, к которой привел Фрэнка, и обернулся к нему; его лицо было серьезным и на нем залегали тени от фонаря. — Они украли золото у других мужиков, — зловеще прошептал он, заставляя Фрэнка нервно сглотнуть. — Их также обвиняли в убийстве, но, Фрэнк, в этом месте…никогда…никогда не кради золото, — прошептал Джерард, наклоняясь ближе к Фрэнку, будто пытаясь сказать, что даже этого было достаточно, чтобы тебя повесили. — Фрэнк, мы все здесь, чтобы сыскать свою удачу: ты хватаешь все, что находишь. Только честность. — Он кивнул, и Фрэнк кивнул вслед за ним.       — Конечно, — тихо пропищал Фрэнк, полностью его понимая. Он никогда и не мечтал украсть у кого-то золото, даже пусть и не было бы ужасных последствий.       — Хорошо, — Джерард кивнул, удовлетворенный тем, что Фрэнк был достаточно предупрежден, и он продолжил подниматься по маленьким деревянным ступенькам к лачуге. Он отворил дверь и пропустил Фрэнка внутрь, забрал у него сумку, как только он зашел и кинул ее на одну из кроватей в комнате.       Домик внутри был изрядно просторный: около одной стены стояли платяной шкаф, комод и книжный шкаф, а между шкафом и книгами располагалась топка. Дрова медленно прогорали, незаметно мерцая, согревая и одаривая теплом всю комнату наравне со свечами, расставленными по всей комнате. По противоположным сторонам комнаты стояли кровати, а посреди нее на полу лежал огромный потертый ковер. Во всем помещении было три окна, маленьких, но чистых. На обратной стороне двери висело зеркало, а на шкафу — умывальная раковина. В углу комнаты кучей были сложены кирки, ботинки, лопаты и сита.       — Точно, — Джерард закатал рукава рубашки и осмотрелся, пока Фрэнк застенчиво стоял у двери. — Вот твоя кровать. Мне пришлось сделать её довольно быстро, когда я узнал, что кто-то будет жить вместе со мной, так что, боюсь, она не такая уж удобная, — он вздохнул, но Фрэнк покачал головой и быстро поблагодарил его за то, что тот вообще смастерил ему кровать.       — Ты, кстати, можешь сложить одежду в шкаф, но сначала постирай её, — продолжил Джерард, и Фрэнк кивнул, ничего не сказав. Он знал, что высокий парень говорил это, лишь потому что понимал, что одежда Фрэнка после такой долгой дороги теперь была вся грязная.       — Если у тебя есть инструменты, чтобы построить своё собственное жилище, тогда пожалуйста. Все строят там, где хотят, но сначала спроси меня. В этом месте есть несколько людей, и ты никогда не знаешь, чем можешь их расстроить.       — Оу… м, — Фрэнк закусил губу и склонил голову, нервно шаркая ногами. — Ну, я… если что, я ничего не взял с собой из строительных инструментов. В смысле… Я могу… Могу срубить дерево или…       — Всё в порядке, — прервал его Джерард, тепло улыбаясь в то время, как Фрэнк продолжал выглядеть нервным. — Серьёзно, всё в порядке. Ты можешь остаться здесь, если честно, я могу смириться и с компанией, — добродушно сказал он, и Фрэнк благодарно улыбнулся ему, кивнув. Когда он уезжал, он даже не думал, что ему придётся строить своё убежище, но теперь он считал, что действительно должен был задуматься об этом. Всё же, по крайней мере, с Джерардом ему был дан счастливый шанс.       — Итак… Сейчас ты, наверно, захочешь помыться и всё такое. У меня тут есть полотенце и кусок мыла, — Джерард открыл один из ящиков, чтобы достать названные вещи, а Фрэнк благодарно улыбнулся, когда Джерард кинул всё это ему. — Можешь воспользоваться этим, чтобы постирать одежду, — добавил он, вручив Фрэнк деревянный каркас с металлическими планками. — Все моются в реке, в такой час ночи там будет пусто, так что у тебя будет личное пространство. Я отведу тебя в нужную часть реки.       — Спасибо… — прошептал Фрэнк, слишком благодарный иметь рядом такого внимательного мужчину, который заботился о нём, да и он предполагал, что раз Джерард был не намного старше его, то он понимал, насколько этот новый неизведанный опыт щекотал Фрэнку нервы.       Джерард улыбнулся и пожал плечами на благодарности младшего парня, а затем снова взял свой фонарь и кивнул Фрэнку, чтобы тот последовал за ним. Они вышли из лачуги, и Джерард повёл их по узкой тропе к реке, объясняя Фрэнку всё о техниках золотодобычи в этой части Калифорнии. Он рассказал ему всё, что ему необходимо было знать, в какое время ему нужно будет работать на реке для неплохой добычи и сколько хотя бы предположительно он мог выручить в такие дни. Немного он рассказал ему и про устои городка: разнообразные ключевые пункты, которые он должен и не должен был делать. Фрэнк внимательно слушал, желая лишь иметь возможность работать тихо и оставаться в большинстве своём незаметным, пока он не заработает достаточно денег, чтобы обеспечить себе и своей семье безбедную жизнь в Нью-Джерси.       — Вот мы и пришли, — Джерард кивнул в сторону реки, где она расширялась, где вода лилась потоком и бурлила, вытекая из более узкого устья. — Это глубочайшая часть реки, она не так уж хороша для золота. Мы все здесь моемся, поток кажется сильным, но на самом деле он не так уж плох. Мойся столько, сколько хочешь, только не пей оттуда воду. Понял? — спросил он, и Фрэнк кивнул, снова поблагодарив его.       — Понял. Я эм… тогда увидимся в доме? — нервно спросил он, и Джерард улыбнулся, тепло кивая.       — Ммхм. Скоро увидимся, — улыбнулся он, ставя фонарь на пригорке, чтобы Фрэнк смог видеть чуть дальше, чем при лунном свете и сиянии звёзд, и младший парнишка ещё раз поблагодарил его. Джерард махнул рукой на прощание и побрёл по дорожке обратно по направлению к хижине.       Фрэнк посмотрел на него и тихо вздохнул, настолько благодарный, что Джерард заботился о нём. Он подождал, пока тот исчезнет из поля зрения, перед тем, как осмотрелся, чтобы ещё раз убедиться, что он действительно был один. Убедившись, что так и было, он стянул свою грязную одежду и счастливо вздохнул, когда прохладный ветерок омыл его обнажённое тело. Он уже не мог дождаться, когда наконец вымоется, и вошёл в реку, слегка вздрогнув от холодной воды.       Он вошёл поглубже, сжимая в руке кусок мыла, пока вода не дошла до груди. Чтобы привыкнуть, ему понадобилась всего минута, но, как только он нашёл точку опоры, то начал зачёрпывать воду и поливать ею на грудь. Он ужасно дрожал, а от холода у него стояли соски, по коже быстро бегали мурашки, но ему было всё равно. Он ощущал такую свежесть, так что сразу же после этого начал натираться куском мыла, данным ему, наблюдая за тем, как с его кожи исчезали дни грязи и пыли и появлялся натуральный оливковый цвет.       Он оглядел реку и мягко улыбнулся, прислушиваясь к шуму реки и мелодии сверчков — моменту умиротворения и спокойствия. Через минуту он решил постирать одежду, сразу же после того, как закончит мыться.       На дорожке наверху холма Джерард обернулся, чтобы взглянуть на него, просто желая проверить, всё ли с ним в порядке, и на секунду засомневался, безэмоционально уставившись с вершину пригорка на обнажённого мужчину в реке. С этого расстояния он видел лишь его спину и то без многих деталей, лишь заметил то, как она слегка переливалась в лунном свете, а вода вокруг него отливала серебром по той же причине, и Джерард вздохнул. Он надолго засмотрелся на молодого мужчину, наблюдая за тем, как тот мыл плечи и грудь перед тем, как повернуться и отправиться дальше к хижине. Он обнаружил, что после долгих месяцев прогулок по этой тропе каждый день, было легко найти путь даже в темноте.

***

      Когда Фрэнк вернулся обратно в комнатку, он переоделся в другую одежду; его волосы были влажными и свисали сосульками на плечи. Он мягко улыбнулся Джерарду, войдя в лачугу, вначале, конечно, постучавшись.       — Эй, эм… Спасибо за полотенце и за всё, — робко произнёс он, держа полотенце, и Джерард слез с кровати, чтобы забрать его у Фрэнка вместе с мылом.       — Не стоит благодарности. Можешь ими пользоваться, они твои, — он улыбнулся, вешая полотенце около окна, чтобы высушить его, а мыло положил на умывальную раковину. Джерард положил стиральную доску в ящик, из которого он её и достал, а Фрэнк туманно указал в сторону окна.       — Я повесил одежду на верёвку на улице… Это ведь нормально, да? — спросил он, и Джерард кивнул, снова садясь на свою кровать, скрещивая ноги под собой и наблюдая за Фрэнком с заинтересованным видом. Младший парень сложил сумку, в которой вёз всю свою одежду и засунул её под кровать перед тем, как пройтись щёткой по влажным волосам. На его кровати бритва лежала ещё с тех пор, как он распаковал свою сумку. Как только он расправился с волосами, то взял бритву, повернувшись к Джерарду.       — Эм… Будет нормально, если я побреюсь? — просил он, а старший парень громко рассмеялся и кивнул, указывая на зеркало.       — Всегда пожалуйста, — он ухмыльнулся, чувствуя себя странно по поводу того, что Фрэнк так мило просил на всё разрешение каждый раз, как собирался что-нибудь сделать. Никто из мужиков здесь так не делал, и Фрэнку нужно будет быть осторожным. Он не мог выставлять себя слабым и запуганным. Да во всём мире никто не преуспевал, позиционируя себя вот так.       Фрэнк мягко кивнул и поблагодарил Джерарда, а затем побрёл к зеркалу. Он нанёс немного мыла по линии подбородка, затем намылил ещё чуть побольше, а после поднёс бритву к лицу. Было так прекрасно иметь возможность вновь как следует побриться: не карманным ножом и бесполезной водой. Лезвие блестело в свете свечи. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Джерарда, так что он попытался не покраснеть. Он не знал, что могло быть такого интересного в нём, пока он брился, но ничего не сказал — лишь попытался сосредоточиться.       — Итак, Фрэнк… Ладно, сколько времени у тебя занял путь сюда? — мягко спросил Джерард. Фрэнк пожал плечами и вытер мыло с бритвы.       — Эмм… Я не совсем уверен. Я потерял счёт времени, — признался он, пытаясь вспомнить. — День занял путь от Нью-Джерси до Нью-Йорка, откуда я сел на пароход Панама, который довёз меня до Панамского перешейка, и я бы сказал это, по меньшей мере, заняло парочку месяцев, — задумчиво ответил он, постучав бритвой о край раковины. — Мы отплыли одиннадцатого мая… Ты не знаешь, какое сегодня число? — спросил он, глядя на Джерарда, которому пришлось на секундочку задуматься.       — Эм… Двенадцатое августа, насколько я припоминаю… Что ж, выходит, добрых три месяца. Звучит верно, — он кивнул, а Фрэнк тихонько присвистнул, повернувшись обратно к зеркалу, и продолжил бриться.       — Ммм… Три месяца… Казалось, куда больше, — он вздохнул, а Джерард наблюдал за ним с заинтересованной улыбкой.       Какое-то время оба молчали: Джерард позволил Фрэнку побриться до конца, а затем он взял полотенце с крючка, чтобы стереть с лица остатки мыла. Он посмотрел в зеркало, чтобы убедиться, что ничего не пропустил, перед тем, как отложить свою бритву и опуститься на свою кровать, сидя лицом к Джерарду, который сидел напротив.       — А что насчёт тебя? Как долго ты уже здесь? — мягко спросил он, взбивая свою единственную подушку и снимая рубашку. Фрэнк аккуратно держал её, пока Джерард задумчиво мычал, а затем откинулся на кровать, заложив руки за голову.       — Как долго? Хмм… Я бы сказал, почти что год. Я приехал сюда сразу же, как только услышал обо всём, ещё в тысяча восемьсот сорок восьмом. Тогда здесь вообще почти никого не было, только я да пара стариков. Но как только все вы, сорок девятые, начали появляться, это место действительно выросло. Без сомнений, в будущем оно тоже будет расти, — сказал он задумчиво, и Фрэнк закусил губу.       Сорок девятые — этот термин использовался для обозначения мужчин, которые прибыли в «золотые» городки после того, как президент Полк подтвердил, что в Калифорнии действительно было найдено золото. Из-за неточности законов — некой помеси мексиканского и американского законодательств, каждое из которых боролось за своё превосходство, — там не существовало никаких налогов или законов об освоении окружающего золота. Любой мог свободного его брать, и вскоре люди со всего мира поспешили в места, подобные Хэнгтауну, чтобы испытать свою удачу. Затем внезапно золотая лихорадка охватила сорок девятых, и, хотя Фрэнк и знал, что это прозвище было не унизительным, он всё равно слегка раздражался, когда этот термин применяли по отношению к нему.       — Знаешь, я вообще не хотел сюда приезжать, — выпалил он, чувствуя необходимость прояснить, что он не был очередным жадным мужичком, отчаянно желающим наложить свои загребущие руки на любое золото. Хотя он и предполагал, что Джерард сам был таким. — Не только сюда… В смысле, в Калифорнию. Я… Мне было всё равно на золото, — тихо произнёс он, а Джерард повернулся к нему с уставшим выражением лица, хотя в его глазах и теплилась искорка заинтересованности.       — Я заметил, что ты сказал было. Что изменило твоё мнение? — мягко спросил он, и Фрэнк на секунду засомневался, сидя с открытым ртом. Он только что познакомился с этим мужчиной и теперь не был уверен, было ли это верное время, чтобы начать рассказывать ему свою подноготную. Но, опять же, если он собирался с ним жить, какие у него ещё были варианты?       — Ну, я… Мне это было необходимо. Золото… Оно нужно мне для семьи, — тихо сказал он. Джерард странновато усмехнулся, будто рявкнул, сел на кровати и начал раздеваться.       — Конечно же, нужно для семьи. Потому-то мы все и здесь, разве не так? Чтобы разбогатеть, добиться лучшей жизни. Чтобы содержать, — отметил он, поднимаясь с кровати, как только снял рубашку, а затем начал стягивать штаны, смотря Фрэнку прямо в глаза, и младший парень слегка порозовел от этого.       — Я вижу кучу мужчин вроде тебя, Фрэнк, тех, кто прибыл сюда, думая, что у них есть какая-то высшая цель по сравнению с другими. И даже не думай, что все мы здесь просто ненасытные придурки, которые хотят золота лишь для себя. У каждого мужчины здесь есть жена, ребёнок или какая-то другая родня, если подумать. Все здесь пытаются улучшить жизнь не только лишь себе, но и людям, которых они оставили и к которым хотят вернуться. Ты ничем не отличаешься от остальных, — уверенно сказал он. Фрэнк открыл было рот, чтобы ответить, но тут же снова его закрыл, когда Джерард бросил свои брюки прямо перед ним и забрался на кровать.       Джерард едва ли указал на тот факт, что сейчас предстанет перед ним голым, он просто довольно-таки мимолётно бросил одежду, вернулся в кровать под простынь, но это не означало, что Фрэнк не видел его обнажённого тела и не пялился на него. Он не хотел пялиться: всё же, не то чтобы он не знал, как выглядят мужчины. Он знал, чтобы это было совершенно нормально и безвредно, когда мужчина раздевался перед другим мужчиной, но… но Фрэнк не был таким, как остальные. Так что, когда ему приходилось смотреть на обнажённых мужчин, он чувствовал себя очень неловко.       — Я… Я вообще не намекал ни…       — Это неважно, — Джерард пожал плечами, укладывая голову на руку и смотря на Фрэнка с нечитаемым выражением лица. — Я просто говорю. Тебе нужно быть осторожным, когда говоришь здесь. Если мужик найдёт к чему придраться, то он найдёт и способ сделать из тебя плохого парня. Если справишься, не наживёшь себе врагов. А враг — это каждый, кто ищет золото. Ты понял?       — Я… понял, — Фрэнк кивнул, вздохнув и склонив голову. Обратить на себя внимание было куда сложнее, чем он думал. Неожиданно он почувствовал себя крохотным и очень наивным.       Долгое время оба они молчали: Джерард тихо наблюдал за Фрэнком со своей кровати. В конце концов, Фрэнк больше не мог терпеть напряжения и робко разделся, сначала сняв свой жилет перед тем, как забраться под простынь и только после снять свои штаны, чтобы Джерард ничего не увидел. Тот изогнул на это бровь, но ничего не сказал, хотя его внутренности скрутило от беспокойства. Фрэнк вёл себя так, словно женщина: весь такой застенчивый и пугливый, он даже не мог раздеться перед человеком. В подобных местах, где было полно жестоких лишённых секса мужчин, вести себя как женщина было опасно. Джерард подумал, что ему придётся приглядывать за Фрэнком и закалить его по возможности чем раньше, тем лучше.       — Ну, да брось, — неожиданно сказал он, и Фрэнк повернулся к нему лицом.       — Хм?       — Зачем тебе золото? Я думал, ты собирался мне рассказать. Почему нужда в нём так сильна? — спросил он, его тон был лёгким и повседневным. Теперь Фрэнк знал, что золото ему нужно настолько же, насколько и любой другой семье, но… Он так долго не говорил о своей семье, да и никто и не интересовался, а теперь он был рад возможности просто рассказать о них.       — Ну… я…У меня ничего особенного, — мягко произнёс он, всё ещё обижаясь после его словесных нападок. — Но мой отец умер, когда мне было пять, а моя мать больше не выходила замуж. Мой дед заменил мне отца, но в прошлом году он умер, так что моя бабушка теперь тоже вдова… — Фрэнк вздохнул и склонил голову, уставившись на простынь, чтобы не смотреть в лицо Джерарду.       — Я единственный ребёнок в семье, у меня нет братьев, так что обязанность обеспечивать мать и бабушку легла на мои плечи. Но для этого везде платят недостаточно. По крайней мере, в Джерси точно… Так что вот, поэтому я и здесь.       — Чтобы добыть достаточно золота для двух домохозяек, — Джерард понимающе кивнул, и Фрэнк сделал то же самое.       — Мхмм… Мне на самом деле, всё равно, если у меня получится заработать денег лишь на их содержание и если мне даже никогда не выпадет шанс купить уютный домик для себя. Я смогу содержать своих маму и бабушку, а если будет нужно, то найду работу, чтобы выживать на зарплату всю оставшуюся жизнь без золота, — мягко объяснил он, вздохнув, когда снова встретил взгляд Джерарда. — Я не хочу быть богатым. Но, кажется, вроде как придётся…       — Ты неплохо мыслишь, — Джерард кивнул, улыбнувшись, чтобы показаться Фрэнку, что он понимал. — У меня всё примерно так же, — он вздохнул; Фрэнк склонил голову вбок и с интересом посмотрел на Джерарда.       — Да? И почему ты здесь? — тихо спросил он, а Джерард слабо улыбнулся, всё ещё продолжая смотреть Фрэнку в глаза. Младший мужчина мог заметить, что ему стоило немалых усилий не отводить взгляд, как он обычно и делал.       — Что ж… На самом деле, я здесь ради своего брата, — тихо произнёс он, вздыхая себе под нос. — Майкл… В прошлой году он обручился, он был ужасно болен ещё до свадьбы… — прошептал он, а его глазах появилась грусть. — Мы не уверены, что с ним такое. Врачи осматривали его, но все говорили разные вещи, ну, знаешь, как это и бывает в Джерси, — фыркнул он. — Он смог сделать ей предложение и жениться, и какое-то время всё выглядело так, будто у них всё в порядке. Его жена забеременела, и они оба были так счастливы… Я был так рад за них… — глаза Джерарда померкли, когда он перевёл взгляд в точку над плечом Фрэнка, глядя будто бы куда-то вдаль. — Но как только у них родилась дочка, ему снова стало хуже… Он не может работать и падает в яму бедности. Ко всему этому он смог не потерять свой дом только благодаря родителям. В Нью-Йорке есть врач, и мы знаем, что он может помочь, но он специалист, он работал на королевскую семью в Англии, и, конечно же, стоит он дорого. Майки говорит, что ему всё равно, что он уйдёт, когда придёт его время, но я не могу стерпеть и мысли, что его дочь никогда не будет знать своего отца… Он удивительный человек, мой брат…       — Что ж, ты здесь, чтобы оплатить его медицинские счета, — прошептал Фрэнк. Джерард, казалось, вынырнул из своей задумчивости и с улыбкой кивнул.       — Верно. Если бы только у меня было достаточно золота, чтобы заплатить этому врачу, чтобы он мог увидеться с ним… помочь ему. Тогда всё было бы в порядке. Я такой же, как и ты. Я не хочу быть богатым, но, кажется, придётся.       Фрэнк закусил губу и кивнул; у него слегка болело сердце за этого благожелательного прекрасного мужчину, который так помог ему и который так хорошо понимал его, так, как, наверно, никто бы здесь не понял. На самом деле, его ситуация казалась куда менее важной, когда он столкнулся с положением Джерарда лицом к лицу.       — Что ж, Джерард, я… Я правда надеюсь, что ты получишь столько золота, сколько тебе необходимо, — тихо произнёс он, а тот мягко засмеялся и кивнул, благодарно улыбнувшись.       — Того же самого могу пожелать и тебе. Того же самого…       Оба мужчины обменялись робкими улыбками и сошлись на том, что им нужно спать. Спустя час даже из трактира не доносилось ни звука, так что они задули свечи и забрались под тонкие простыни, чтобы предаться сну. На утро Джерард возьмёт Фрэнка к реке и научит его простейшему методу добывать золото — промывке в лотке. Он лишь надеялся, что завтрашний день действительно окажется тем днём, которого он так долго ждал…       Днём, когда он наконец найдёт достаточное количество этого металла жёлтого цвета, который ему так отчаянно необходим.