Танцы со смертью

Болезнь сразила Грегори Лестрейда на несколько недель. Врач, которого он как-то вызвал, поставил неутешительный и весьма опасный диагноз - двусторонняя пневмония. Инспектор отказался ложиться в больницу, и доктор выписал ему несколько лекарств, в том числе и антибиотики. Перед уходом снова попытался вразумить пациента, что с таким серьёзным диагнозом лучше наблюдаться у квалифицированных специалистов, нежели заниматься самолечением. Инспектор понимающе кивнул и проводил врача. Закрыл за ним дверь и посмотрел на листы рецептов, которые всё ещё сжимал в руке. Положил их на тумбочку и бросил нечаянный взгляд в зеркало. Увиденное ему не понравилось, мало того, это его испугало. Из-за той стороны зеркала смотрело осунувшееся лицо с жуткими сизыми мешками под глазами, бледным лицом и спутанными и влажными от пота волосами. Мужчина по эту сторону стекла протёр лицо руками и отвернулся. Направился на кухню и налил стакан воды. В какой-то момент ему показалось, что вода имеет странный и неприятный вкус. С трудом влив в себя стакан непонятной жидкости, он добрёл до спальни и повалился на кровать. Сразу забылся беспокойным сном. Майкл больше не видел друга. Не потому, что ему не хотелось, но потому, что было много работы. В отделе то и дело ходили слухи о пьянстве Лестрейда, где-то даже нашли видео, где он был пьяным, начальство свирепствовало. Мужчина старался не влезать во все эти сплетни и работал. Со дня странной и показушной смерти великого детектива Шерлока Холмса прошло уже почти полтора года, и за это время дел становилось больше, чем они успевали расследовать. Среди них были и убийства, и Майклу порой приходилось ездить даже в другое графство, не говоря уже о районах Лондона. Иногда он привлекал к помощи своих коллег-патологоанатомов и экспертов-криминалистов. Так или иначе, но со смертью Шерлока Холмса ничего не изменилось - совершались и раскрывались преступления. Эксперт-криминалист допечатал очередной протокол вскрытия и снова взглянул на труп, накрытый белой простынёй, думая, не упустил ли что-нибудь важное. Нехотя встал из-за стола и подошёл к трупу. Просмотрел всё и бросил взгляд на кусок лёгкого, плавающего на поверхности воды. Пинцетом выловил ткань и посмотрел на неё. Вздохнул и покачал головой. Что-то исправил в протоколе и, сохранив его, направился домой. Сегодня он обещал почитать сказку маленькой дочке. А обещания свои выполнять он сделал своей обязанностью. Завершив все дела и расписавшись, он вышел из морга и направился на парковку, чтобы оттуда поехать домой. На улице разыгралась настоящая буря. По радио передали сообщение, что на город надвигается какой-то новый ураган невиданной ранее силы. Майкл усмехнулся и переключил на другую радиоволну, но и там говорили про ураган. Ему даже имя придумали - Святой Иуда. Один парапсихолог и экстрасенс сказал, что это будет чуть ли не буря столетия. Будто Лондон будет стёрт с лица земли. Мужчина остановил машину на светофоре и выключил радио. Этот безумный мир иногда его раздражал, но чаще приносил веселье. Слушая всяких парапсихологов, многим из которых, по его мнению, надо лежать в психиатрической больнице, он будто заряжался позитивной энергией на целый день. То говорили про ураганы, то про конец света, самый масштабный был в декабре двенадцатого года, то про пришельцев, которые то вылезают из океана, то снова туда погружаются. Светофор долго не переключался, и он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Позади раздавались нервные сигналы, по крыше стучали капли дождя, которые успокаивали и усыпляли. Но спать нельзя, поэтому он открыл глаза и приблизился к стеклу. Ветровое стекло запотело от перепада температур, и он платком протёр его. Сигналы стали более длительные и настойчивые, и он посмотрел на светофор. Горел зелёный свет, и машина медленно тронулась с места. С правой стороны его обогнали, и он увидел высунутый из окна кулак с поднятым вверх третьим пальцем. Уже стемнело, когда он добрался до дома. Лёгкий дождь очень быстро перешёл в настоящий ливень с молнией и громом, а кое-где и с градом. Заглушив мотор и вытащив ключи из замка зажигания, мужчина открыл дверь, и её чуть не вырвал из рук сильный порыв ветра. Капли ливня залетели в салон, и мужчина вздохнул, поняв, что не сможет относительно сухим добраться до дома. Вышел из машины и почувствовал, как ноги промокли - он стоял в луже почти по щиколотку. - Чёрт! - громко выругался он и, сражаясь с сильным ветром, умудрился закрыть дверь машины. Убрал ключи в карман джинсов и направился в сторону своего дома. Мимо пробежал человек, разбрасывая брызги. Снова сверкнула молния и послышался раскат грома. Где-то у какой-то машины сработала сигнализация, соседний автомобиль подхватил, и вскоре вой заполонил улицу. - Чёрт, правильно говорят: если синоптики утверждают, что дождя не будет - ждите непогоды, - пробурчал мужчина и добрался-таки до подъезда, где было сухо и прохладно. Он тихо открыл дверь в квартиру и прислушался. Было темно и тихо. Стало быть, все спят. Он тихо снял мокрые ботинки и ветровку. Новый раскат грома, прозвучавший прямо над домом, заставил его вздрогнуть. - Папа! - из комнаты выбежала его пятилетняя дочка и запрыгнула на него. - А ты мне купил шоколадку? - Так, ты почему не спишь, Энни? - спросил он, поцеловав её в щёку и опустив обратно на паркет. - За окном гроза. Молнии и гром. Страшно, - улыбнулась девочка и протянула руку. - Где моя шокладка? - Вымогательница, - покачал головой отец. - А давай ты ляжешь спать, а завтра утром добрая фея принесёт тебе шоколадку? - Не хочу утром, хочу сейчас, - топнула ножкой девочка и, показав папе язык, отвернулась от него, сложив на груди руки. - Что за шум, а драки нет? В коридоре зажёгся свет, и Майкл увидел Элизабет, стоящую на пороге комнаты. На ней был короткий шёлковый халатик и мягкие тапочки. Взъерошенные волосы и слегка помятое лицо заставили молодого человека улыбнуться. - Мама, папа купил мне шоколадку, но не хочет отдавать, - сказала девочка, подходя к ней. - Ябида, - наигранно насупился Майкл. - Мы тебя разбудили? - Нет, я что-то устала... Прилегла отдохнуть и, наверное, заснула, - Элизабет подошла к мужу, он поцеловал её в щёку. - Ты сильно промок. Переоденься в сухое, а я пока поищу что-нибудь поесть. Пойдём, Энни. Темноволосая девочка взяла маму за руку и повернула голову к папе. Показав ему язык и фыркнув, она потащила маму на кухню. Майкл вытащил шоколадку из внутреннего кармана куртки и прошёл в детскую. Положил под подушку и пошёл переодеваться. Мокрая одежда прилипла к телу и причиняла дискомфорт. Приняв душ и надев тёплый банный халат, он тоже пошёл на кухню. Уловил приятный запах и заметил кастрюлю, которая стояла на плите. Энни сидела за столом и что-то рисовала на листе бумаги, Элизабет помешивала еду в кастрюле и тихо что-то напевала себе под нос. Майкл сел за стол и протяжно и громко зевнул. Жена поставила перед ним тарелку с ризотто и села рядом. - Устал? - Да, ещё как. А мне ещё завтра надо ехать в Кардифф на пару-тройку дней. Так не хочется, но больше никто не может. А после этого я возьму неделю отгула, и мы поедем куда-нибудь. - Он съел ризотто и в блаженстве закрыл глаза. - Боже, это восхитительно. Это у тебя в ресторане готовили? - Ресторан... скажешь тоже, - вздохнула женщина. - У нас маленькая пивнушка. Сегодня просто в соседнем ресторане давал мастер-класс знаменитый повар, Джейми Оливер. Вот он и готовил ризотто. У меня был перерыв на работе, и я сходила туда. - Ты думаешь перейти туда работать? - Улыбнулся Майкл. - Не знаю. Мне всё это надоело. Времена тяжёлые. - Тогда обязательно поедем отдыхать. В Барселону или Мадрид. - Я пойду спать. Спокойной ночи, - сказала девочка и встала со стула. Поцеловала маму в щёку и ушла, даже не посмотрев на папу. Майкл покачал головой и доел ризотто. Жена поставила перед ним чашку крепкого чая с двумя ложечками сахара и капелькой молока. - Как твой друг? - спросила Элизабет после некоторого молчания. - Грег? Кажется, он заболел. Я его уже давно не видел. - Надо его навестить. Вдруг он нуждается в помощи? - Ты хочешь к нему заехать? - Папа! Ты меня не обманул! Фея за хорошее поведение подарила мне шоколадку! - На кухню ворвался маленький бесёнок и запрыгнул на папу. Девочка обняла его шею руками и поцеловала его в нос. - А можно мне съесть кусочек? - Она себя хорошо вела? - спросил он у жены и получил утвердительный кивок. - Ладно. Бери сколько угодно, хоть два. Элизабет засмеялась. Помогла дочке отломить кусок от плитки и потрепала малышку по волосам. - А дело? Что-нибудь стало ясно? - Его закрыли в связи с отсутствием состава преступления. Квалифицировали как самоубийство и закрыли. Мне об этом только недавно стало известно. Я не знаю, что сказать Грегу. Боюсь, он не переживёт... - Хочу спать, - с набитым ртом сказала девочка. Элизабет взяла её на руки и понесла в детскую, оставив мужа в одиночестве. Майкл допил чай, помыл посуду и снова сел за стол, прислонился спиной к стене и прикрыл глаза.

***

У костра собралось всё племя, чуть поодаль сидели гости. Сначала они курили трубку, а потом начались танцы. Сначала ихние женщины показали свои ритуальные танцы, которые пользовались большой популярностью у местных божеств, а потом настала очередь гостей племени. Мальчик рассказал стишок, но аборигены не поняли ничего, потому что он говорил на неизвестном им языке. Следом за мальчиком стройная девушка с длинными чёрными волосами и молодой мужчина болезненного вида и комплекции станцевали вальс под аккомпанимент всё того же мальчика, который сыграл им на губной гармошке. Инструментом заинтересовался местный шаман, и после долгих уговоров мальчику пришлось его отдать. Мальчик расстроился, так как это была его любимая гармошка, к тому же это был подарок отца. Шаман радовался как ребёнок и пытался выдуть из неё какой-нибудь звук. Но звук оказался резким, и аборигены зажали уши руками и что-то заговорили. Шаман отбросил инструмент и стал что-то говорить и качаться из стороны в сторону. Все заволновались, но вождь поднятием руки велел всем замолчать и смотреть на следующую гостью из далёкой и неведомой страны. Она вышла из шалаша и лёгкой походкой подошла к костру. На ней был бюстгальтер и листьев и такая же юбка, держащаяся на бёдрах и по длине едва закрывающая ягодицы. Все молчали, и она начала танцевать. Её движения были резкие и отточенные. Гости узнали в этом танце танго, но было в нём что-то из элементов аэробики. Идеальная пластика, все движения точные, на губах сияет улыбка, а длинные русые волосы, уложенные и закрученные, рассыпались по спине. Поленья весело потрескивали в огне, от костра исходил жар, который становился невыносимым. Он заметил, что силуэты стали потихоньку растворяться, но танцовщица оставалась такой же чёткой, как и прежде. Вскоре кроме неё и костра ничего не осталось. Он обливался потом, он протягивал ей руку, но она лишь смеялась и отходила от него к костру. Он боялся, что огонь сожжёт её. Дым от костра поднимался всё выше, обходил преграды в виде ветвей деревьев и растворялся в ночном звёздном небе. Танцовщица всё танцевала свой странный танец, и вскоре он заметил, что позади неё кто-то стоит. На голову накинут капюшон, длинный огненный плащ развевается на ветру, но он уверен, что ветра нет. В правой руке посох, левая вытянута вперёд. Она на секунду остановилась и посмотрела на него. Человек поднял голову. Пустые и необычайно огромные глазницы, кривая челюсть с гнилыми зубами, из дыр выползают червяки. Существо смотрит на неё, но она смеётся и подходит к нему. Начинает вести в танце. Посох падает в огонь и сгорает. Из рта существа струится слабый свет, вскоре он становится невыносимым и поглощает в себе танцовщицу, огонь, джунгли Амазонки. Он остаётся один в непроглядной мгле. - Нет! Мелисса! - крикнул Грегори и сел на кровати. Глубоко и часто задышал, потом протёр мокрое лицо руками. - Это был всего лишь сон. Кошмар... - пробормотал он и посмотрел на экран телевизора. Там шёл древний американский сериал про затерянных в амазонских джунглях туристов. Найдя пульт, мужчина выключил телевизор и повалился на подушку. Сон был как-то связан с действием картины. Возможно, сон был поверхностным и в сознание вторгались диалоги героев. Прикрыв глаза и повернувшись на бок, завернувшись в одеяло, мужчина незаметно провалился в сон. На этот раз сновидений не было, и проснулся он через несколько часов относительно бодрый и выспавшийся.