Amaryllis

И, наконец, спустя столько времени бессмысленного стояния в положении статуй все охотники смешиваются с местностью, подобно теням. Дрожащий свист натянутой тетивы заполняет уши Гарри, и ливень стрел обрушивается на них. Волк Гарри готов к немедленному взаимодействию со своей стаей, но сам парень медлит достаточно долго и только после этого бросается на землю, таща Луи и Лиама за собой. Стрелы пронизывают воздух, никого не зацепляя, но одна из них едва не вонзается в шею Стайлса. В итоге все наконечники глубоко вязнут в грязи. Парни медленно поднимаются, становясь плечом к плечу. У них рваное дыхание и адреналин отдается эхом по всему телу. Очередная партия стрел летит в их сторону, и, бросая последний взгляд друг на друга, они разбегаются. «Придерживайтесь плана», - думает Гарри, борясь с инстинктом обернуться назад, чтобы убедиться, что все делает правильно. Почва под лапами кажется массой приглушенного серо-зеленого цвета, и волчонок концентрируется на своем беге, полагаясь лишь на слух, чтобы определить, что происходит. Он скользит по грязи вниз по склону вдоль кромки леса и старается не производить лишнего шума. Охотники на поляне раздают друг другу команды – коротко и точно – как принято у военных. Гарри слышит, как они оголяют свои мачете по мере того, как волки подбираются ближе. С противоположного края леса слишком тихо, чтобы быть услышанным человеческими ушами, крадется Найл, крепко сжимая в руках оружие. Волчонок может различить только его светлую макушку. Жалобный скулеж пробивается сквозь расстояние, и Гарри немедленно распознает волка Лиама. Собственный вой рвется из него, и все внутри требует развернуться назад и помочь своим друзьям, своей стае, своей семье. Он стискивает зубы. Наконец, он встречается с Найлом в конце поляны, усеянной пустыми ножнами, обломанными стрелами и перчатками. Охотники сейчас далеко впереди, с самой гуще боевых действий. Гарри не видит Грега среди сражающихся, а потому им лучше оставаться начеку. Вероятно, Альфа следит за ними из тени и ждет момента для нападения. - Готов? – спрашивает Найл, небрежно пиная вещи охотников, и каждое его движение наполнено каким-то легким безумством. Гарри может почувствовать, как сильно он нервничает. Волчонок кивает в ответ, пытаясь сообщить, что готов больше, чем когда-либо. - Тогда давай сделаем это, - тоже кивает Хоран, вставая рядом с ним. Он каким-то образом умудряется держать лук и готовую к полету стрелу в одной руке и сжимать рукоять ножа другой. Гарри чувствует себя не в своей тарелке, потому что до сих пор еще не предпринял попытки вступить в бой ни на пару с Найлом, ни с кем-то из остальных парней. Найл спокойно считает до трех – и все. Гарри отталкивается сразу четырьмя лапами, оставляя друга далеко позади. Волчонок знает, что тот истинный охотник, и если уж угодит в беду, то вариантов защитить себя у него больше, чем у них вместе взятых, но уносясь вперед и оставляя ирландца одного в пыли, Гарри чувствует себя неловко. Когда он взбирается на небольшой пригорок, он замирает перед сценой, что открывается перед ним. Это сплошной вихрь из темной одежды и темного меха, ржавой крови и буро-ржавой почвы. Даже свист ветра перебивают крики охотников и рычание волков, кажущиеся слишком уж громкими. Гарри точно может сказать, когда последний оборотень подключается к схватке. Грег вылетает из-под полога деревьев следом за ним. Он кажется легким, будто его что-то подгоняет извне, пока он гонится за волчонком с оскаленной пастью. Альфа маневренней, длиннее и крупнее, так что ему удается быстро покрыть расстояние между ними. Гарри подгоняет себя, чувствуя, как его легкие расширяются внутри грудной клетки до предела, и с трудом управляется со своим неуклюжим волчьим телом. Он достигает гущи схватки прежде, чем Грег бросается на него, так что, широко расставив лапы, отталкивается от земли и прыгает на охотников. Волчонок чувствует, как его когти погружаются в плоть человека, разрывая ее даже сквозь плотную ткань его одежды. Мужчина кричит и выпускает из рук охотничий нож. Он дико извивается, когда они оказываются на земле, и пытается сбросить с себя волка, однако Стайлс ему не дает такой возможности, вставая ему на спину, пока человек еще толком не пришел в себя после падения. С этого места Гарри видит, как Лиам и Зейн пытаются сломать чей-то лук, зажимая его между собой, Найл беспощадно палит стрелами во все стороны, а Луи – Луи пытается увернуться от мачете Тейлор, перепрыгивая с лапы на лапу в каком-то завораживающем танце. Когти Гарри невольно входят глубже в человека, и он слышит сдавленный стон и ощущает его дрожь под собой. Но никакого раскаяния не чувствует. С другой стороны к нему подбирается Грег, и волчонок корит себя за нерешительность, которая никак не пройдет. Но Альфа проходит мимо Гарри, оставляя своего союзника в его когтях. Он также игнорирует Лиама, хотя того сейчас очень удобно атаковать с фланга, уклоняется от стрелы Найла и направляется прямиком туда, где Луи и Тейлор пытаются ранить друг друга. Стайлс отталкивает свою добычу в сторону и прыжками несется через поляну, но слишком поздно. Грег налетает на Тейлор и Луи, опрокидывая их кучей из конечностей на землю. Гарри видит в каком-то замедленном действии, как Альфа вонзает когти в Луи, окрашивая его мех красным. Он не слышит криков позади, не слышит свиста лезвия в воздухе. Боль настигает так неожиданно, останавливая его одним резким толчком. Волчонок спотыкается и падает, прежде чем понимает, что происходит. Его лопатки вдруг опаляются пожаром, и он чувствует, как горячий фонтан крови сбегает вниз по коже. Он быстро понимает, что не может двигаться. Он старается, хочет, чтобы его ноги снова повиновались ему, но тело буквально кричит в знак протеста. Все, что Гарри удается сделать, – это принять сидячее положение, чувствуя болезненное скольжение ножа вдоль кости и бессильно наблюдая за сценой, действие которой разворачивается перед ним. Грег завалил Луи на бок, разместив на нем сейчас весь свой вес. Томлинсон выглядит невероятно маленьким в сравнении с ним. Тейлор стоит над ними с огромным охотничьим ножом в руке. Чуть в стороне Найл пытается скинуть со спины человека, который больше его как минимум в два раза, а Лиам всячески пытается уклониться от кинжала старушки, и они нарезают бесконечные круги. Громко и угрожающе Грег рычит. Глаза Гарри, как по команде, немедленно возвращаются к нему. Луи тяжело дышит под огромными лапами оборотня, дергая ушами. Гарри фыркает сквозь боль и уговаривает себя продержаться. Хоть бы еще несколько минут. Рука Тейлор резко опускается с ее выдохом, она будто взвешивает нож на ладони. Лезвие дрожит почти незаметно. Нетерпеливый Грег снова рычит на нее, слегка подпрыгивая и, вероятно, раздробляя Луи грудную клетку. Трест костей разносится по поляне раньше, чем его крик. - Перестань, - шипит Тейлор. Гарри видит маленькую трещинку в ее ледяной внешности. Она не так уж сильно похожа на ту девушку, что бесстрашно смотрела ему в лицо, оставшись с одной стрелой. – Я сделаю все так, как хочу. Грег низко рычит. Это звук, в котором Гарри явно признает предупреждение. Он привык к такому от Луи. Тот всегда его мягко притормаживал, когда он уже собирался наскочить на скалу или случайно раздавить лягушку, с которой играл. Но Луи действительно его всего лишь предупреждал, он никогда не стремился запугать. Все в Гарри кричит: «Это Альфа, поклонись, подчинись», и он специально напрягает мышцы, отрезвляя себя болью. - Ты не убьешь его, - говорит Тейлор, подходя ближе. – Мы же договаривались. Ты просто получишь удовлетворение, зная, что он мертв. Но он мой. Гарри вздрагивает. К его удивлению, Грег на самом деле отступает. Он сходит с трепещущей груди Луи и опускает голову до тех пор, пока его челюсть не касается широко открытой шеи Томлинсона, удерживая его на месте фантомным прикосновением зубов. - Молодец, - довольно улыбается охотница, поглаживая его по спине, как пса, и приседает перед Луи. Кончик ее лезвия оказывается слишком близко к его сердцу. – Время пришло, Луи. Я чувствую, как и ты, что сегодня не твой день, да? Я хорошо изучила тебя. Твои неустанные усилия по убеждению самого себя, что ты не монстр, действительно впечатляют. Гарри пытается прихромать ближе, движимый желанием впиться когтями в руку Тейлор, сжимающую оружие. Она почти ласково поглаживает Луи, пропуская между пальцев его мех. - Я бы хотела пригласить тебя к себе в гости, конечно, предпочтительно в виде чучела, но… - Тейлор проводит по его шее, толкая палец в зазор между зубами Грега. – Думаю, что мы могли бы оставить тебя и в живых. Созвали бы всю семью, пусть посмотрят, что мы, наконец, заполучили тебя… Знаешь, сколько неприятностей ты нам доставил, Луи? Все смеялись над нами, потому что какому-то мальчишке-оборотню удалось однажды сбежать от нас, а затем ускользать от нас снова и снова, каждый раз, когда мы приходили за ним. – Ее рука сжимается, дергая мягкий мех на шее Луи. Гарри вздрагивает, сочувствуя ему, и делает несколько шатких шагов, пытаясь вспомнить, чему его учил Бобби. Ему нужно найти пути для отступления и укрытие, хоть что-то, где можно было оставить Луи, пока его ребра не заживут. - Ладно, - хмыкает Свифт, свет танцует на лезвии ее ножа, пока она небрежно крутит его между пальцами. – И ваши фокусы больше не сработают. Дымовая завеса вашей маленькой ведьмы развеялась, как только Грег нашел дом. Ты не скроешься от нас ни сейчас, ни когда-нибудь еще. Тебе не уйти прочь. Гарри может сказать, что она слегка сердится, потому что ее хватка на оружие становится крепче, а дрожь из голоса исчезает. Она снова превращается в ледяную леди, обретая знакомые черты. Грег приоткрывает и захлопывает пасть, будто разминаясь, а затем впивается сбоку в шею Луи, приподнимая его, как тряпичную куклу. Напряжение читается в натянутой линии плеча, жестком углу, под которым приподнят хвост, и плашмя прижатых к голове ушах. Гарри думает, что сейчас самое время, чтобы остановить его. Но он по-прежнему отчаянно далеко. И все еще истекает кровью. Вот и тогда и случаются две вещи. Во-первых, шальная стрела проносится мимо застопорившегося Гарри и летит точно, чтобы воткнуться в переднюю лапу Грега. Волк воет и отпускает Луи, пытаясь добраться зубами до причиняющего боль острия. А на другой стороне поляны Найл отбрасывает свой лук в сторону и, подхватив обеими руками забытый кем-то мачете, атакует старика-охотника. Гарри хорошо запомнил, что его зовут Роберт. Во-вторых, быстрые, легкие шаги возникают позади Гарри, казалось бы, из ниоткуда. У него даже нет времени на то, чтобы развернуться и защититься. Рука, теплая и однозначно человеческая, так аккуратно проводит лезвием по его плечу. Другая рука оборачивается вокруг ручки кинжала в его спине, а потом лезвие скользит по кости и рассекает ткань, которая уже начала заживать. Гарри покачивается на лапах, и лишь затем отмечает знакомый запах сандалового дерева и корицы, примешивающийся к запаху крови. Прежде чем он оборачивается, привалившийся к его спине человек исчезает, трещат чьи-то кости, четыре мягкие лапы приземляются в траву, поднимая жухлые листья и пыль, и волк выпрыгивает вперед сбоку от Гарри. Он большой – почти такой же большой, как Грег, – длинный, изящный и гладкий. У него черный мех, мягко переходящий в коричневый. Гарри даже не нужны его запах или тепло, внезапно взорвавшееся в груди, чтобы знать, кто это. Найл замирает с кинжалами в обеих руках, а Лиам сползает с охотника с полосой ткани в пасти. Даже Свифты останавливаются, опуская руки, и смотрят на незнакомого волка, бегущего через поляну. Воздух свистит, расходясь рябью позади него. Тейлор замечает его слишком поздно. Она кричит, когда он атакует ее, бросаясь ей в ноги. Как только они падают, разлившееся в воздухе недоверие нарушается. Охотники кричат друг на друга так громко, что в ушах у Гарри звенит, но не поднимают оружие больше. Их ноги топают по земле, грохот отдается в костях волчонка, но он признает в этом шанс, у них есть возможность, которую они вряд ли получат снова. Свифты разбегаются, как стадо овец, после поверженной Тейлор, только двое из них остаются, пытаясь бороться мельтешащими кинжалами Найла и быстрыми лапами и зубами Лиама. Гарри чувствует, как его рана снова начинает зарастать, впрочем, стоит ему подняться, горячая и липкая кровь вновь начинает струиться по коже, но он отказывается обращать на это внимание. Всего несколько его неточных, подпрыгивающих шагов требуется, чтобы добраться до Луи и увидеть, как он встряхивается и встает с горящими глазами. Гарри делает еще шажок, подходя так близко, как только смеет, прижимаясь здоровым плечом к нему и утыкаясь носом в его морду, и дышит. Луи слишком сильно пахнет Грегом, и этот острый, незнакомый аромат никак не вписывается в мягкие изгибы его меха. Когда они отстраняются друг от друга, поляна кажется странно пустынной, а стрелы беспорядочно торчат из земли, как кресты на кладбище. Им нельзя оставаться на одном месте, так что бесшумно и торопливо волки скрываются под деревьями на противоположной стороне опушки. В защитной тени леса Гарри тщательно обнюхивает ребра Луи, а тот слизывает кровь с его раны. Они ложатся на землю, глядя на поляну, восстанавливая силы и заживляя раны, и ждут. Найлу, наконец, удается повалить его противника на землю и, угрожая ему ножом, он быстро связывает его. Гарри наблюдает в полном очаровании, как старательно блондин орудует веревкой. А потом он бежит к Лиаму, сбивая его охотника быстрым ударом в голову, и они вместе перетаскивают поверженных противников, привязывая их к деревьям. Эту парочку можно списать со счетов. У Гарри пересохло во рту, все горло разрывает от боли, и он не может поверить в то, что видит. Под тенью дома Грег все еще пытается реабилитировать себя. Он напоминает детскую игрушку, зависшую на бесконечной чреде подъемов и падений. Гарри неймется пойти туда и все силы положить на то, чтобы пролить больше его крови. Он чувствует эту потребность на уровне инстинктов так же сильно, как недавно чувствовал необходимость подчиняться ему. Луи стоит рядом с ним, с трудом выдыхая через боль, и во всем этом виноват Грег. Плевать, что нет ничего рационального в ярости, которая пульсирует в венах Гарри. Вой разрывает воздух, будто насильственный всплеск цвета в мрачной серой борьбе. Луи вздрагивает, бросая на Гарри быстрый взгляд, мол, давай, и срывается вниз с холма, исчезая из глаз. Легкость и изящество возвращается в его движения, и он торопится на помощь члену своей стаи. Он снова большой и мощный и выглядит именно так, как, по мнению Гарри, должен выглядеть всегда. Волчонок чуть тормозит, любуясь им, но тут же срывается следом в ногу с Найлом и Лиамом. Охотники стоят за домом узким кругом, и то, что находится за линией их плеч, почти непроницаемо для взгляда. Гарри, заглядывая в зазоры между их ног, замечает клубок из блондинистых волос Тейлор и матового черного меха. Луи стоит прямо перед ними, расставив лапы и рыча. У охотников уходит пара секунд на то, чтобы обратиться к нему, и вот уже все оружие направлено на него. Вид, который открывается перед волками, пробирает Гарри ознобом до костей. Волк всем весом прижимает Тейлор к земле, тяжело распластавшись на животе, а шерсть на его спине липкая и темная. Кажется, что целая река крови извилистыми ручейками сбегает с него, впитываясь в землю. Его рана слишком очевидна, зияя перед всеми, но стрелы нет. Гарри с трудом переводит дух и пытается успокоить себя тем, что они не слышали выстрела. - Это больше нельзя откладывать, - говорит Роберт, выходя вперед. – Пусть это случится сейчас. Больно не будет. – Ствол пистолета направлен прямо между глаз Луи, промахнуться невозможно. Найл и Лиам делают шаг вперед, Гарри низко и угрожающе рычит. Он хотел бы просто поговорить, но у него нет на это сил. Он чувствует, как усталость отягощает его суставы, а вид крови примешивает к усталости еще и страх. - Вы не возьмете наш дом, - шипит Найл. Он проводит рукой по меху на шее Гарри, легкие круговые движения чудесным образом успокаивают волчонка. – Так что, отъебитесь. Кто-то бросает в него кинжал, и он отбивает его одним резким взмахом лука. Металл лязгает, но все равно валится на землю, теряясь в траве. Найл даже не моргает, Гарри не знает, как такое возможно, но он почему-то находит в этом много смысла. - Вас всего четверо, - иронизирует кто-то из охотников, пока остальные подходят ближе, становясь невзрачным черным силуэтом со смертью в руках. - Пятеро, - спорит Найл. – И мы стоим сотни таких, как вы, болваны. Напряженность в воздухе кажется уже такой знакомой, и Гарри одинаково готов и к атаке, и к побегу. Как волны прилива на берег, металл наступает на металл, а клыки на кости. Гарри пытается уследить за своей стаей, придерживаясь их аромата, пока защелкивает зубы вокруг чьего-то запястья, обрывает одежду и бросает оружие на землю. Он видит краем глаза, как Лиам подныривает под мачете, уходя от него, а черный волк хромает в безопасное место. После этого весь мир обращается в спираль из шума, лязга оружия и криков. Черная дыра поглощает все, что есть вокруг, пока не остается только одно – борьба. Но все заканчивается, едва успев начаться. Человек, с которым сражается Гарри, падает перед ним на колени с криком боли, а у стрелы, торчащей из его плеча, оперение белое или бежевое, но никак не такое, как у стрел Найла. Поляна кажется пустой на первый взгляд. Сердце Гарри бешено бьется, а перед глазами все расплывается в красноватом свете, так что ему требуется секунда, чтобы осознать то, что он видит. Бобби Хоран упирается коленом в спину Роберта и довольно улыбается. Другие охотники в разной степени потрепанности изумленно оглядывают веревки, обернутые вокруг них. Незнакомый парень помогает Найлу подняться на ноги и чешет Лиаму за ушами. Судя по его запаху и широкой улыбке на лице, он, вероятно, приходится Найлу братом. Тишина медленно оседает на них. Гарри чувствует, как триумф, еще смешанный с неверием, растекается по его венам, как наркотик. Его взгляд автоматически находит Луи, проверяя его на наличие травм. Он кажется немного помятым, мех на спине всклочен и торчит во все стороны, но глаза яркие и ясные, как никогда, и волк бдительно оглядывает все вокруг. Гарри присоединяется к нему, вставая сбоку от него. Луи ласково кладет тяжелую голову ему на плечо. - Все в порядке? – кричит Бобби. Роберт хмурится под ним, но ничего не может сделать. - Думаю, да, но мы должны… - ответ Найла прерывается слабым подвыванием. Из-за скопления деревьев к ним медленно приближается черный волк. Он по-прежнему окровавленный, израненный и тяжело дышащий, а когда он резко падает у ног Луи, он выглядит почти мертвым. - … найти его, - заканчивает Найл, пытаясь отряхнуть себя. Лиам выходит вперед, ступая за ним по пятам. Гарри замечает, что волчий аромат Луи исчезает, сменяясь запахами грязи, травы и человеческой кожи, и идет за ним, едва волоча ноги. Они образовывают плотный круг вокруг тела волка. Они выглядят смешно – голые, израненные и вымазанные в крови с ног до головы. Но они живы. Луи протягивает руку, глубоко погружая пальцы в черный мех. Что-то густо-черное поднимается по его венам почти сразу, как он осознает, что делает. - Зейн, - шепчет он, поглаживая волка по плечу, вверх и вниз, почти гипнотически. Гарри видит, как нервно подрагивают его пальцы, чувствует его беспокойство, и тоже касается пальцами меха Зейна. Его кожа сухая и горячая, и боль, что змеей повилась по руке Гарри, так сильна, что подавляет все. Лиам присоединяется к ним, запутывая обе руки в мехе на шее Зейна, неистово сверкая глазами. Найл смотрит на это, ломая пальцы. Очевидно, что он тоже хочет помочь, и Гарри едва сдерживает порыв обнять его и заверить, что он и так помог, возможно, больше всех. В этот момент дыхание Зейна восстанавливается, и все вздрагивают. - Зейн, - снова повторяет Луи, и его голос такой слабый, что Гарри фыркает сквозь боль и кладет другую руку ему на тыльную сторону шеи и сжимает. Взамен он получает благодарный взгляд. Зейн скулит, дрожа, и открывает глаза. Они едва успевают убрать свои руки, когда он обращается, видно, что его организм слишком истощен, чтобы поддерживать его в животном состоянии. Он шарит грязной рукой по лесной подстилке и, приоткрыв рот, заходится в надрывном кашле, а затем снова и снова, что разносится в жуткой тишине. Длинная глубокая рана частично зажила, но так или иначе она тянется от затылка вниз к бедру, а потом заворачивает обратно к груди. Это выглядит слишком жестоко. - Я в порядке, - хрипит парень, и огромная тяжесть отпускает грудь Гарри, едва он слышит звук его голоса. - Нет, ты не в порядке, - грубо обрывает его Лиам и спешно вытирает глаза. Луи возвращает их сцепленные руки на кожу Зейна, легко проводя по его плечу. Боль, которую можно забрать, по-прежнему остается, и зачарованный Гарри наблюдает, как раны исчезают, растворяясь в их венах. Боль уже не такая сильная, не такая яркая, как прежде, и стеснение в его груди медленно проходит. - Ты спас мою жизнь, малявка, - улыбается Луи, и, кажется, что он тоже на грани слез. Собственные глаза Гарри жжет – от грусти, потрясения и облегчения. - Не… - Зейн приостанавливается на приступ кашля, - не называй меня так. Мне показалось, что я больше тебя. - Думаю, так и есть, - Луи недоуменно проводит пальцами по чистой коже друга, с которой окончательно исчезли пучки меха. – Но кто знал об этом раньше? Найл обнимает себя руками и прикусывает губу, чтобы сдержать улыбку. Гарри понимает, что все позади, даже сквозь слезы он чувствует, что жизнь продолжается, хочется смеяться, пуститься бегом через лес со свистом в ушах, повернуть направо или налево и нестись на край света. Зейн убирает руку Луи в сторону, давая ему передохнуть. Его торжественное выражение чуть сползает с лица, и он кривится от возвращающейся боли, но его глаза остаются такими же теплыми, как и всегда, когда он смотрит на Луи. - Прости, - внезапно выдает он. Лиам пытается ударить его, но все заканчивается тем, что он гладит его по волосам. Луи безмолвно качает головой, возвращая руку на плечо Зейна и крепко его сжимая. Вены на его предплечье снова темнеют. - Не глупи. Гарри хочет задать миллион вопросов из чистого мальчишеского любопытства, но прикусывает язык. - Я и не глуплю, - хмурится Зейн, и румянец снова приливает к его щекам. – Я мог же… не знаю. Это было безответственно. Гарри наблюдает, как рана на спине Зейна затягивается, превращаясь сначала в рубец, а затем в тонкий, розоватый шрам. Его собственное тело дрожит от боли товарища, но прикосновение руки Луи как всегда поддерживает. Его нежная улыбка горит так ярко, что Стайлс почти может ее осязать. - И как ощущения? – спрашивает Томмо, и деланная обида на его лице сменяется любопытством и предвкушением. Зейн смотрит на них, задерживаясь на каждом, чтобы одарить благодарным взглядом. - Это было… - он дрожаще выдыхает. Его кожа уже кажется прохладной и чуть липкой под их прикосновениями. – Это было хорошо, - заканчивает он тихим шепотом и опускает глаза вниз, будто стыдится. - Чувство мощи? – уточняет Лиам. - Да, - соглашается Зейн. Уголок его губ приподнимается. – Но… это отличается от того, что я помню. Это было как… как будто сила принадлежит мне. Как будто я его контролирую, а не наоборот. Гарри улыбается ему, сжимая пальцы Луи. - Все хорошо? – кричит им Бобби, выходя из леса с телом Тейлор, безвольно перекинутым через плечо. - Так, значит, ты… - у Томлинсона перехватывает дыхание. Зейн мигает по-совиному и качает головой. Его глаза горят золотом, когда он оборачивает свою руку вокруг запястья Луи. - Она в порядке, Лу. Клянусь. Просто, - он снова разрывается кашлем, хмуря брови, - приложил ее о дерево. - И правильно, - кивает им Бобби. – Дыши глубже и все такое. Ты в норме, парень? - Все хорошо, - улыбается Зейн, изо всех сил стараясь опереться на локтях. – Спасибо за помощь. - Да, Бобби, - присоединяется Луи, благодарно глядя на Хорана-старшего и ведя голыми плечами. – Спасибо. - Всего денек работы, - подмигивает им Бобби в ответ. Он похлопывает Найла по плечу и уходит, чтобы отнести Тейлор к ее семье. Женщина с короткой стрижкой сразу же ползет к ней, притянув безвольное тело дочери к себе. Она дрожит и выглядит до глубины души потрясенной, ее светлые волосы запятнаны кровью, и кажется, отсутствует верхняя часть уха. Поразительно видеть подлинное проявление любви от кого-то, кто целился арбалетом в голову Гарри каких-то полчаса назад. Странно видеть кого-то разбитого и израненного, будто зеркальное отражение себя. Гарри раздумывает над тем, что, возможно, они не так уж сильно отличаются, и тепло, исходящее от стоящего рядом с ним Луи, напоминает ему, что он такой же – он тоже боится потерять. Он бы эгоистично сжег весь мир ради него, прошел бы через сотню битв, куда похлеще этой, если бы только это означало, что они будут вместе до конца дней, что они смогут мирно жить в окружении своей стаи и близких под одной крышей. Ради этого Гарри готов страдать и пролить в стократ больше крови. Это поразительное открытие, но вовсе не неожиданное. Они собирают себя, как сломанные шахматных фигурки, опираясь друг на друга. Луи почти сразу снова обращается в волка, подпрыгивая на лапах, и поддерживает Зейна, который путается в ногах. Гарри чувствует странное натяжение где-то глубоко в груди, будто кто-то дергает за привязанную там нить. Он тоже придвигается, потакая желаниям своего волка, да и слишком слаб волчонок, чтобы сопротивляться, но это не проходит. Кажется, что его мышцы объяты огнем, сгорая от беспокойной энергии, которой негде разместиться. Рядом с ним падает на четвереньки Лиам, неуверенно поглядывая на них, и у Зейна мелькает догадка в глазах. Гарри не может оторвать взгляда от того, как темный мех начинает покрывать его кожу в самых неожиданных местах, и Зейн, которого он знает, исчезает, сменяясь Зейном, который спас их всех сегодня. Он крупный волк, действительно выше Луи, но тем, как неуклюже перебирает лапами по дерну, он напоминает Гарри застенчивого ребенка. Луи игриво рычит, тычась носом в шею Зейна. Они легко окружают новоявленного волка, то ли защищая его, то ли планируя сдержать при необходимости. Гарри с удовольствием наблюдает, как походка Зейна становится все более уверенной с каждым шагом, что он делает. Найл прогуливается за их спинами, прикрывая их, а иногда кончик его лука случайно касается меха Гарри, и это невероятно успокаивает. К всеобщему облегчению, их дом оказывается в целости. Задняя стена, правда, обзавелась новым опаленным следом, отовсюду торчат стрелы, и некоторые из досок, поскрипывающих на ветру, сломаны пополам, но… Это их дом. Гарри перед ремонтом видел его и в худшем состоянии. Это не удивительно, на самом деле, что они все забыли, но в дальнейшем Гарри будет винить именно себя. Все же было очевидно – это тяготение и давление в груди, но он был вне себя от радости, слишком поддался облегчению, что ничего не заметил. И вот они обходят дом, приближаясь к передней его части, когда Луи останавливается и рычит. Его уши встают торчком на макушке, нос дергается, и он слегка приседает на задние лапы. Когда Лиам начинает скулить от любопытства, он рявкает на него, разом прекращая все его подвывания, и пробирается вперед, оглядываясь на них и одним взглядом запрещая следовать за ним. Естественно, Найл не слушается, также выдвигаясь вперед, медленно и тихо. Гарри чувствует на себе вес приказа Луи – это как невидимый якорь, удерживающий его на месте, но беспокойство побеждает, так что он следует по пятам за Найлом. Лиам и Зейн предостерегающе скулят им вслед, преисполненные беспокойства. «Простите», - мысленно извиняется перед ними Гарри, и ему действительно жаль. Он не хочет, чтобы они волновались, но знает, что и сам бы сошел с ума, если бы это делал кто-то из них. А это делает Луи. Он просто не может не следовать за ним. Грег наступает быстро, как вспышка молнии, в шквале ярости, брызжущей слюны и уже знакомого безумия. Древко стрелы до сих пор торчит из него и, очевидно, что оно приносит боль, сломанное посередине и покачивающееся взад и вперед при движении. Но, кажется, это не мешает ему напасть на Луи, опрокидывая его на бок, и покатиться с ним вниз по склону, сминая полевые цветы и травы. Найл немедленно принимает оборонительную позицию, но явно ничего не может сделать. Два волка переплелись так, что все их конечности перепутались. Их пасти широко открыты, а клыки обнажены. Их взгляды почти человеческие, Гарри замечает мерзкую усмешку Грега, будто он всерьез рад этой встрече давних товарищей. На этот раз он не ждет. Он не сможет сдержаться и смотреть со стороны. Грязь расползается под лапами, и вопль Найла остается далеко позади. Гарри напрягает мышцы до предела, усталые и больные, но вонзается когтями прямо в затылок Грега. Вой пронзает воздух болью – он настолько мощный, что оглушает, как удар, и теплая кровь орошает мех волчонка. Уже знакомое удовлетворение переполняет его, он еще помнит ощущение собственных когтей в плоти Альфы. Они падают, все смешивается вместе – мягкий мех и острые когти, они оставляют все новые и новые раны друг на друге. Позади них поднимается на ноги Луи. Гарри замирает на доли секунды, всего на мгновение, чтобы поймать его взгляд и убедиться, что с ним все в порядке, но это дорого обходится ему. Грег использует свой вес и размер как преимущество, да и единство Гарри со своим волком до сих пор не достигнуто. Альфа толкает его задними ногами, нарушая хрупкое равновесие волчонка и освобождая себя от его когтей, и переворачивает их. Гарри сильно ударяется спиной о землю, и кажется, что весь воздух в спешке покидает его легкие. Зубы Грега длинные, смертоносные и покрытые пенистой слюной, оказываются прямо перед мордой Гарри. Волчье дыхание пахнет кровью, и это достаточно отталкивает, по крайней мере, желудок Стайлса делает сальто. Он пытается слабо пошевелиться, нашаривая конечностями прорехи в обороне Альфы, но тот пресекает все попытки таким грохочущим рычанием, что отголоски этого рокота отдаются в его собственной груди. Глаза Грега горят красным, а знакомое желание подчинения омывает Гарри как ледяной водой. Ладно, он уверен, что это последние его минуты на этом свете. Но он не собирается умирать под Грегом. Как и ожидалось, заметив вызывающее выражение на морде волчонка, Альфа яростно рычит и смыкает челюсти на его шее. Он не до конца прокалывает клыками кожу или, возможно, Гарри слишком онемел от страха и слишком исчерпал свои эмоции, чтобы почувствовать что-то еще. И, тем не менее, зубы Грега плотно сжимают его горло, едва позволяя вздохнуть. Около минуты ни один из них не двигается. Гарри не знает, чего они ждут. Так он и лежит – с миллионом камешков и веточек, впивающихся в спину, и на волосок от смертельного укуса – и у него есть время, чтобы освоиться. Волчонку даже не нужно слышать скрип тетивы, чтобы сказать, что Найл стоит рядом со стрелой наготове, и, судя по дикой смеси ароматов, все остальные тоже собрались здесь в тишине. Запах Луи самый сильный, или Гарри просто специально ищет его, пытаясь обрести некий комфорт, уверенность, что-то, что уймет дикий беспорядок из гнева, страха и безумия. Ему необходим привычный аромат Луи. Грег рычит, грозно, опасно, будто собирается разорвать его немедля, но по тому, как Гарри со следующим вздохом становится чуть легче дышать, он понимает, что тот не хочет его убивать. Волчонок полностью лишен возможности пошевелиться, но удерживает его Альфа достаточно осторожно, даже не задевает зубами поджившую рану на затылке. Это видимость для подоспевшего сюда Луи, да и для остальных. Как только Гарри осознает это, он принимается за разработку плана, проверяя подвижность лап, растянутых под Грегом, дергаясь и шевелясь, насколько это возможно. Он видит тень Луи, делающего шаг вперед. Они все это время ходили по кругу, Луи и Грег, лишь только оттягивая этот момент, и грудь Гарри трепещет от надежды, что Луи, наконец, бросит ему вызов, покажет, что ему здесь не место, возможно, и то, что так было всегда. Когда волчонок скашивает глаза до упора влево, этого достаточно для того, чтобы заметить серый мех Луи. Это утешает. Но он стоит не так, как хозяин этой территории, не так, как лидер стаи, не так, как должен стоять. Его поза, наклон шеи, низко опущенная голова – он подчиняется. Это так непохоже на него, это выглядит так же неправильно, как и кровь, засохшая хлопьями на его мехе, словно причудливая боевая раскраска. У Гарри вновь перехватывает дыхание, а сердце так быстро взлетает к горлу, что он явственно чувствует, как задыхается. Он знает Луи, знает, что видимое им просто невозможно. Этого не может быть, но… Грег хочет унять свою обиду, но он не вправе их принуждать. Гарри знает Луи, и знает, что он не будет подвергать их опасности, раз уж чувствует себя ответственным за них. В тот же момент Грег отпускает его, и волчонок вскакивает на ноги, отпрыгивая к Луи, вставая бок о бок с ним. Он пренебрегает негласным этикетом волчьих боев, игнорирует притяжение своего Альфы и неодобрительный взгляд Луи. Раз уж эта битва будет стоить ему жизни, то будь он проклят, если останется, не попробовав вкуса крови и справедливости. Он знает, что выглядит дико и измотано, но не поддается волчьим мыслям. Однако когда Гарри смотрит на Грега, что легко и уверенно рысит к ним, будто уже победил, он уже не так уверен, что его волк не прав. Луи дрожит, но не поднимает головы. Он пахнет весной, самим собой и грустью. Их выдохи заполняют предрассветный воздух туманом, пока Грег покрывает расстояние между ними и обнажает зубы. Он выглядит странно нежным, пока скользит ими по шее Луи, чуть ниже, там, где заканчивается его челюсть, и уплотняется мех. Их дыхание извивается четко выраженными клубами тумана и слегка прячет их из виду, но Гарри все равно может сказать, что челюсть Грега широко открыта, и у Луи есть время, есть пространство для того, чтобы застать его врасплох, но он ничего не делает. Гарри во все глаза наблюдает за тем, как Луи пораженчески наклоняется, его хвост зажат между ног, и Стайлсу кажется, что он понимает кое-что краешком сознания. «Я ношу это с собой повсюду и всегда буду», - сказал ему Луи в парке. И вот сейчас Гарри получает это. - Луи, - шепчет Найл позади них. Гарри распознает беспокойство в его голосе, он и сам чувствует короткие всплески электричества в мышцах, чувствует, как его тело хочет пойти против воли и избавить Луи от опасности. Но он успокаивает себя, уговаривая не мешать тому, что должно произойти. В этом есть план, не может не быть. Именно поэтому, когда Грег внезапно отшатывается назад, шагая в сторону и почти путаясь в собственных ногах, Гарри подпрыгивает на месте с недоверием. Луи удивленно моргает, а Грег падает на задние лапы, садится, как собака, мотая головой. Только сейчас Гарри замечает дрожь в его плечах, напряжение, в котором находится его хвост, и то, как он крутит им во все стороны вместе с туловищем. Гарри опускает глаза на рану Грега, почти забытую, но сломанное древко стрелы все еще трется о локоть волка, а темно-красное оперение приукрасилось капельками росы. Жидкость, сочащаяся из его раны и пачкающая мех, темная. Слишком темная, чтобы быть кровью. И это зловоние, вдруг атакующее нос Гарри, дает намек на происходящее. Он поднимает глаза с безмолвным вопросом на Найла, который, кажется, все понимает в тот же момент. - Дерьмо, - чертыхается он, перекидывая руку через плечо, чтобы вытащить стрелу из колчана. Она выглядит совершенно обычно – простая стрела из блестящего металла, как и всякая, что Гарри видел в этой битве. Оперение любимых цветов Найла – зеленого, белого и оранжевого. Найл сразу же двигается вперед, опуская стрелу. Грег подается ему навстречу, сверкая дикими глазами, и рычит, останавливая его. Никто не двигается. Ум Гарри работает в бешеном ритме, хотя ему и приходится бороться с примитивными волчьими мыслями. Грегу в переднюю ногу угодила отравленная аконитом стрела, вероятно, это случилось около часа назад, если судить по солнцу, что теперь надвигается на них, покрывая их разгоряченный мех паром. Это левая нога, значит, она близко к сердцу. Яд мог уже добраться. Гарри, так или иначе, знает, что теперь случится. Из-за дома с прижатым к уху телефоном выходит Бобби и останавливается как вкопанный, когда видит их. Его рука автоматически тянется к поясу. Грег скулит, высоко и громко, и идет прямо на Луи. Это не угроза, и Гарри чувствует себя освобожденным от его влияния и власти его красных-красных глаз. Он отступает, нежно касаясь руки Найла, и тот отвечает тем же. Луи делает шаг вперед и тоже воет, и это самый уязвимый звук, что Гарри когда-либо слышал от него. Он не понимает, о чем они говорят и пытаются ли действительно общаться, но, вероятно, это к лучшему, он и без того чувствует себя так, будто вторгается куда-то третьим. Несмотря на огромное желание быть рядом с Луи, успокоить его, защитить его, это не то, что он когда-либо хотел видеть. Притихший Зейн кладет голову между лопаток Гарри и наблюдает за происходящим перед ними. Теплые дуновения его дыхания по шее успокаивают Стайлса, как по волшебству. Луи покрывает расстояние между ними и упирается лбом в плечо Грега, когда тот покачивается. Теперь видно, сколько боли испытывает волк. Его глаза красные сами по себе, но сейчас какие-то затуманившиеся, а кровь сочится капельками из носа. Гарри благодарен нечувствительности, которой его обеспечивает его волк. Он хотел причинить боль, убить, растоптать своего Альфу не более десяти минут назад, но теперь этих чувств уже нет. Он только наблюдает, как Луи с бесконечно грустными глазами облизывает морду Грега, кружит вокруг него и помогает ему оставаться в вертикальном положении, и что-то темное и дрожащее рождается внутри. Оно затмевает все его человеческие мысли, вроде сожаления. Бобби нервно прочищает горло. Грег поднимается на дрожащие ноги, похоже, из последних сил. Он легонько бодает Луи головой и облизывает его нос, а потом делает шаг назад и лает на Бобби. И Гарри… Гарри все понимает. Кажется, что все происходит в замедленном действии. Луи воет, низко и жалобно, и отворачивается. Бобби вскидывает ружье и лишь секунду колеблется. Выстрел слишком громок для тишины леса. Гарри слышит свист пули и пытается отследить ее путь по воздуху, но видит только, как она уже плавно врезается в грудь Грега, почти нежно. Большой волк вздрагивает, вдруг выглядя очень маленьким, и резко падает на землю, как марионетка, нити которой обрезали. Он еще дышит – быстро, рвано и громко – и даже порыкивает в сторону Луи. Гарри по необъяснимой причине чувствует себя пустым внутри. Луи оборачивается и идет обратно к телу Грега. Гарри ощущает бурю эмоций, бушующих под кожей, и во главе их – боль. Он так сильно хочет оградить Луи от этой боли. Грег фыркает, коротко и болезненно, и когда Гарри напрягает уши, замедляющийся ритм его сердца слышится пугающе громко. Луи ласково смотрит на него, опустив голову и развесив уши, и ставит лапу ему на шею. Гарри думает, что будь они людьми, он, вероятно, гладил бы его, перебирая пальцами мех Грега, пытаясь забрать его боль. Гарри перестает дышать, когда Грег из последних сил наклоняет голову так сильно, как только может. Лапа Луи скользит, оказываясь прямо на его медленно затухающем пульсе. Гарри больше не может ни о чем думать. - Луи, - обращается к нему Найл, полным нежности голосом, которого Гарри никогда он него не слышал раньше. – Луи, надо идти. Пожалуйста. Гарри видит, как Луи задыхается от паники и отчаяния. Он воет. У них остаются какие-то секунды, а потом шанс уйдет. Но Луи… он этого заслуживает. Это принадлежит ему. Луи смотрит на Гарри, и его голубые глаза сияют так ярко. Гарри пытается передать все, что он думает, сказать, как сильно его любит, донести до него, что совсем не эгоистично хотеть этого. Следующий вздох Грега хрипит где-то между его ребрами, бьется, как крылышки мотылька, и Гарри знает, что это последний вздох. Луи издает какой-то рваный вопль, нечто среднее между воем и лаем, и наклоняется. Его когти медленно погружаются в плоть, покрываясь кровью, свежей и курящейся паром. Грег коротко фыркает, что слегка напоминает смешок, и закрывает глаза. Его сердце спотыкается и останавливается, а кровь начинает усиленно струиться из ран. Никто не смеет нарушить тишину, что накрывает их. Затем медленно, дрожа с головы до пят, Луи отступает. Он отводит свою окровавленную лапу в сторону и смотрит на нее так, будто она объята пламенем, будто на ней останется знак, который никогда нельзя будет смыть. Когда он смотрит на них – на Гарри, его глаза бледнеют. В течение нескольких секунд они его природного, человеческого цвета, а затем голубой начинает кровоточить, оставляя их почти прозрачными. Его глаза взрываются алым. Краснота наполняет его взгляд, и Гарри чувствует, наконец, прилив благословенного тепла. У него в голове было маленькое, мелочное сомнение, что глаза Луи будут холодными рубиново-красными, жестокими и требовательными. Но вместо этого они яркие и живые, почти клубничные, и все, что Гарри чувствует, глядя в них, – любовь. Один за другим они склоняют головы перед ним. Найл ухмыляется, тоже опускаясь на колено с рукой на сердце возле Гарри, Зейна и Лиама, разве что на полшага впереди. Сердце Гарри поет, когда он присоединяется к ним. «Наконец, - ликует он, - наконец, Луи – его. Его Альфа в полном смысле этого слова». - Вам нужно уходить, - вдруг говорит Бобби, и это пробуждает их как от глубокого сна. Зейн поднимает голову в тревоге и обращается человеком. Лиам делает то же самое, и Гарри следует за ними, но Луи – Луи остается волком. Позади них Найл на всех парах несется к дому, но едва ли кто-то обращает на это внимание. Гарри совершенно голый бежит к Луи, потому что он его единственная точка фокуса в этом беспорядке. Он падает на колени, зарываясь руками в густой мех и хватая его пригоршнями, и надеется вытянуть Луи к себе словами. Это все напоминает ему утро после первого полнолуния. С тех пор они прошли такой длинный путь, и сейчас сердце Гарри бьется только для волка в его объятиях. - Мы должны идти, love. Пойдем со мной, пожалуйста, - шепчет он, проводя руками по спине и бокам Луи. Рядом с ними тело Грега медленно превращается обратно в человека. Он выглядит бледным, почти жалким, и вряд ли ему уже чем-то поможет приступ благодарности от Гарри, что глубоко в его груди оборачивается вокруг легкого сожаления. Они оставляют его там. Луи, наконец, обращается, прижимаясь к теплому телу Гарри, и они, спотыкаясь, бредут к дому, где Найл разбрасывает пакеты с одеждой. - Ну, наконец, - кричит он, завидев их, но его взгляд по-прежнему остается нежным, когда он сгребает по-прежнему голого Луи в объятия. Он кидает им по клубку из вещей, и Гарри понимает, что это его собственные – ботинки, брюки, джинсы и свитер. А он-то решил, что потерял их где-то в доме с неделю назад. Найл только приподнимает бровь в ответ на его невысказанный вопрос, и Гарри решает, что должен был догадаться. Бобби бежит к ним, задыхаясь, и пихает в руки охапку оружия в вещевом мешке. - Поспешите, ребята, - говорит он, обводя взглядом каждого из них. – Здесь не только Свифты, к ним в ближайшее время подоспеет помощь. Кроме того, полиция, - Хоран с сожалением перезаряжает пистолет и кидает им в сумку. - Куда мы идем? – тихо спрашивает Лиам, обнимая дрожащего Зейна. Найл проводит рукой по волосам и сглатывает. Он испуганно оглядывается на лес, а его глаза так и кричат, что задерживаться небезопасно. - Куда вам взбредет в голову, просто выбирайтесь отсюда. Сейчас же. - Т-ты не идешь? – Луи впервые подает голос. Блондин улыбается ему и качает головой. - Должен еще о многом позаботиться здесь. Со мной все будет в порядке, Луи, и я хочу, чтобы с вами было так же, хорошо? Луи молчком кивает, резко выдыхая в свитер Гарри. Тот оглядывается на безжизненное тело Грега и вдруг озаряется идеей. - Я знаю, куда мы можем пойти. – Все поворачиваются к нему. - Разве это достаточно далеко? – спрашивает Найл, нервно скидывая ногами опавшие листья со ступенек крыльца. - Да, - Гарри смотрит на Лиама и Зейна, и крепче сжимает плечи Луи. – Да. Там мы будем в безопасности, обещаю. Глаза Зейна искрятся и превращаются в раскаленное золото. Не похоже на особое доверие с его стороны. - Лу? – спрашивает кудрявый, потому что решать все равно ему. Это инстинкт. Луи кивает, и его волосы мягко щекочут щеку Гарри. - Ты знаешь, что я тебе доверяю. Гарри перехватывает взгляд Найл, одними губами говоря «спасибо», и пытается игнорировать голосок в его голове, нашептывающий о том, что это прощание. У него жжет глаза, но он решительно берет Луи за руку и упивается ощущением его ладони в своей. - Пока, Ни, - говорит Зейн, и Найл смотрит на них сквозь что-то, подозрительно напоминающее слезы. - Позаботьтесь о себе. Я позвоню, когда это снова будет безопасно. После этого они уходят. Они бегут через поляну под сень деревьев, держась вместе. Гарри чувствует себя крошечным, замерзающим и неполным, когда они остаются вчетвером, но он продолжает бежать, да еще и задавать темп. Они успевают почти выйти из леса, когда улавливают звуки сирены. Они эхом разносятся под покровом из листьев, жуткие и напоминающие вой даже на расстоянии. Они слишком далеко, чтобы различить какие-либо голоса, но Гарри верит всем своим существом, что если кто-то и может с этим справится, то это Найл и его семья. А они должны найти безопасное место для себя – им нужно убежище, где они смогут отдышаться и успокоиться. Гарри прижимается ближе к Луи и надеется, что они благополучно проснутся завтра со всем, что их накрыло. Завтра все будет позади.