Amaryllis

Когда Гарри в первый раз встречается с Бобби Хораном, он в ужасе. Не то чтобы мужчина выглядел особенно устрашающе, возможно, все дело в том, что в одной руке у него пистолет, а в другой лук, а может, и нет. - Как думаешь, долго еще? – спрашивает Зейн скучающим тоном, так как у него во рту сигарета. - С минуты на минуту, - отвечает Луи. И его предсказание действительно оправдывается – Найл, наконец, перестает спорить с отцом. Они свирепо смотрят друг на друга, а потом подходят к крыльцу, где сидят Гарри, Луи и Лиам. Их походки совершенно одинаковые, и оба выглядят странно зловеще в своих идентичных черных одеждах. Гарри уже собирается, воспользовавшись моментом, умилиться и указать на их очевидное сходство, но такого шанса не представляется, потому что отец и сын уже возле них. Теперь Хоран-старший возвышается над Стайлсом, пристально разглядывая его и слегка хмурясь, будто пытается прочесть. - Хм, - откашливается кудрявый. – Здравствуйте, сэр. Найл фыркает подобно умирающему животному, но Бобби, кажется, по достоинству оценивает вежливость Гарри, которой его обучила мама. В течение нескольких секунд мрачное выражение соскальзывает с лица Бобби и сменяется широкой улыбкой, которая кажется невероятно знакомой. - Ты должно быть Гарри, - говорит он, убирая пистолет в кобуру, и протягивает руку для рукопожатия. Гарри замечает, что его акцент сильнее, чем у Найла. - Да, в смысле, ну, да. Это я. Гарри. Стайлс. Приятно с вами познакомиться, - парень заикается, хотя он в принципе и никогда не блистал красноречием. – Много о вас слышал, - добавляет он и терзается желанием сейчас же встать и зарыть себя в саду. Сбоку от него Луи давится смехом, но прежде чем Гарри успевает обидеться, он чувствует его руку, успокаивающе поглаживающую спину и замершую на лопатках. - То же самое, парень, - усмехается Бобби. – А я Бобби. И, пожалуйста, не называй меня сэром. - Хорошо, сэр. Я хотел сказать, Бобби. Зейн опускает голову, его плечи трясутся от беззвучного смеха, и он роняет недокуренную сигарету в цветочный горшок, так что Бобби, наконец, благословенно отворачивается от пунцового лица Гарри. А тот по-прежнему наблюдает со смутным чувством страха, как солнечный свет поблескивает на полированной поверхности лука в руках охотника. - Луи, - бормочет Бобби, склоняя голову набок. Выражение его лица все еще сурово – с нахмуренными бровями и сжатой челюстью, но Гарри может различить, как слегка приподнимается уголок его рта. - Бобби, - довольно говорит Луи, подпрыгивая на месте. – Всегда рад. Что скажешь, если мы зайдем внутрь? Они так и делают. Гарри медленно поднимается, чтобы войти в дом последним, и не может сдержаться от осторожного взгляда через плечо перед тем, как закрыть дверь. К тому времени когда он всех догоняет, Луи уже успевает поставить чайник и совершает набег на ранее разобранные кудрявым шкафчики в поисках кружек. Полностью позабыв о других людях в комнате, Гарри любуется тем, как очаровательно Луи выглядит в шапочке и его свитере, стоя на цыпочках. Недолго думая, он подходит к нему, утешительно похлопывая по бедру, и достает бокалы из совершенно другого шкафчика, назначенного для них теперь. Луи немедленно надувается. - Почему там? Это глупо, - шепчет он. Гарри клюет его в щеку. - Малыш, они прямо над чайником. Тебе даже не придется открывать глаза, когда ты делаешь утром чай. Томмо наклоняет голову в сторону, очевидно, рассматривая этот вариант. Гарри улыбается и оставляет его в раздумьях, чтобы сесть за стол. Он подвигает свой стул ближе к столу, водит пальцами по столешнице, и только потом понимает, что Бобби Хоран весьма бестактно таращится на него. - Что? – спрашивает парень, возможно, переходя к легкой обороне. Это не очень хорошая идея, особенно, когда он начинает думать обо всех местах, где этот человек мог припрятать холодное оружие. Бобби, да благослови Господи его веселую ирландскую душу, только снова ухмыляется ему. - Ничего. После того, как они все обзаводятся чаем, их накрывает тяжелая тишина, такая же знакомая и неудобная, как слишком толстое одеяло. Лук Хорана лежит прямо посреди стола, темный на светлом дереве, а колчан стрел располагается аккурат в пределах его досягаемости. Гарри старается принять это как должное и почти не беспокоится. Часы тикают. Луи чешет нос. - Итак, - наконец говорит Бобби, слишком громко хлопая в ладоши под гулким потолком кухни. – Похоже, мы угодили в неприятную ситуацию. Томмо вздыхает, поправляя шапочку. Гарри уже знает, что это его нервная привычка, что-то, что он делает неосознанно. Он замечает, что пальцы Луи дрожат. - Ты знаешь что-нибудь? - Нет, - серьезно говорит Хоран. – Никаких следов подозрительной активности. Никаких нападений где-либо еще по стране. Гарри – последняя принудительно укушенная жертва, о которой нам известно. - Почти пять месяцев прошло, - напоминает Лиам. Он хмурится, сжимая губы в тонкую линию, и Гарри слегка загипнотизировано наблюдает, как Зейн поглаживает его пальцами по плечу. - Все верно. Я буду честен с вами, ребята. Мы не имеем ни малейшего понятия, что, черт возьми, происходит. - Вы проверяли другие стаи здесь? Возможно, к ним приходил другой Альфа или они случайно его встретили? - Я проверял, - встревает Найл, прежде чем его отец реагирует. – Носился вокруг логов всю прошлую неделю. Есть какое-то волнение, но ни у кого не убили половину живности на их территории. - Шокирующее открытие, - тихо бормочет Луи, сжимая губы. Гарри замечает, что он откладывает одну из дрожащих рук подальше от кружки, и сплетает их пальцы. - Что ты думаешь? – немедленно спрашивает Бобби. - Ничего, - пожимает плечами Томлинсон. – Я просто… это, очевидно, что-то личное. Другого объяснения этому нет. И никто из нас не сделал ничего, чтобы вызвать такого рода реакцию, за исключением, ну, ты знаешь… меня. - Да что ты сделал-то? – тут же вскидывается Зейн. - Ты знаешь что. Дышать нечем, будто весь воздух из комнаты исчез. Гарри сжимает руку Луи, качая головой. Ни за что. - Луи, - Бобби наклоняется вперед, - насколько я знаю, ты даже никогда не видел Альфу. Нет ни малейшего шанса, что все это спровоцировал ты… Я не видел ничего подобного раньше. - Да, - выдыхает Луи, - это жутковато, не так ли? - Я выстрелил Тейлор Свифт в ногу, если это заставит тебя почувствовать себя лучше, - напоминает Найл. Луи улыбается ему, и Гарри рад, что им всегда удается поддержать дух друг другу шутками, душевными разговорами или (в крайних случаях) прослушиванием инструментальных версий саундтреков к любимым фильмам. Просто он до сих пор слишком явственно помнит утро, когда встретил охотницу, так что ему приходится вонзить ногти в ладони и сосредоточиться на дыхании, что очень, очень трудно. Ему хочется закрыть глаза, но он уверен, что вместо темноты, вероятнее всего, увидит воспоминания. Луи, разорванный на куски, окровавленный, мертвый. Луи, унизанный стрелами. Луи, защищающий его из последних сил. Луи будто чувствует, что Гарри внезапно замер – вероятно, действительно чувствует – так что подвигает свой стул ближе и успокаивающе поглаживает его рукой по бедру. Его тепло растапливает ледяной кулак, сжимающийся вокруг сердца Стайлса. - Черт, извини, - одергивает себя Хоран, хотя Гарри уверен, что не выказал никаких реальных признаков душевных страданий. – Дерьмовая тема для разговора. Гарри склонен с ним согласиться, но… Реплика Найла вызвала у Луи улыбку, и это единственное, что имеет значение. - Все хорошо, - шепчет он, напряженно улыбаясь. Под столом Хоран подталкивает ногу кудрявого, а выражение его лица напоминает мордашку щенка, получившего ногой под зад. Гарри толкает его в ответ. Бобби прочищает горло. - Как ни крути вам нужно определиться с планом на случай чрезвычайной ситуации и тому подобного. Если кто-то на самом деле заточил на вас зуб, вы должны быть готовы. - И как мы можем подготовиться? - Во-первых, решите для себя, собираетесь ли вы бороться или сбежите и отсидитесь где-нибудь. Вы должны устроиться в безопасном месте, где можно будет встретиться лицом к лицу с опасностью. Вам нельзя оставаться поодиночке. Узнайте, сможете ли привести кого-нибудь на подмогу, научитесь подчиняться приказам, убедитесь, что Гарри все схватывает на лету, если он вообще хочет быть вовлеченным в это, - Хоран-старший пожимает плечами. – Стандартные моменты. Они все таращатся на него с широко раскрытыми глазами. Болезненное ощущение чего-то ворочающегося в желудке, которое у Гарри возникло во время их ночной прогулки, просыпается снова. - Конечно, я хочу участвовать, - сразу же реагирует он, стараясь говорить это настолько важно и серьезно, насколько это только возможно. Если все по факту сведется к схватке, ему абсолютно точно необходимо здесь присутствовать. Он должен постоять за своих друзей и свою стаю, защитить дом, который станет его домом. Он должен быть здесь с Луи, он готов поклясться, что не уйдет. Бобби, кажется, совсем не удивлен, бросая, прежде чем у кого-то еще есть возможность высказаться: - Да я понял. Гарри благодарно ему кивает. - Ну, хорошо, - говорит Луи, сжимая свободную руку в кулак, - наш план сражения. Следующие три часа они проводят, сгорбившись над чертовыми чертежами и бумагами, которые неизбежно украшаются пятнами от чая, а Бобби выступает в качестве живой энциклопедии об оружии, борьбе и обо всем сверхъестественном. Гарри нервничает все больше и больше. К тому времени, когда Хораны поднимаются, чтобы отправиться домой, небо за окном давно потемнело. Все оборотни выходят на улицу, наблюдая, как усталые отец с сыном садятся в машину и уезжают. Никто не говорит ни слова. Луи будто приклеился к боку Гарри с тех пор, как они сели за стол, и у Стайлса аж сердце болит оттого, как сильно он любит своего мальчика, как сильно он любит все это. Они, кажется, твердо знают, что это совсем другое чувство, это не инстинкты, приходящие вместе с укусом, это что-то настоящее и такое же естественное, как дыхание. Гарри упивается мягкостью пальцев Луи, что сжимают его руку и поглаживают его по кудрям. Пальцы Луи отгоняют холод прочь. Все вокруг сейчас кажется другим, лес позади них – за пределами защитного крыльца и круга света – выглядит темным и следящим за ними. Деревья слишком высокие и страшные, ветер слишком холодный, вся красота окружающего мира вытекает из него, подобно крови, подобно краскам с картины, нарисованной темной акварелью. Вездесущий холод ползет по шее Гарри, и он чувствует себя голым, будто тысячи глаз смотрят на него, а дыхание от шепота тысячи губ оседает на его коже. Он помнит, как радовался, гуляя не спеша по лесу и наслаждаясь всем, что дарит ему природа. Он любовался белками, снующими взад и вперед по лесной подстилке, слушал шелест листвы на ветру и дышал свежим воздухом. Он чувствовал себя свободным. Стрела в его боку оставила все эти тихие радости в прошлом, а теперь они вовсе исчезли полностью. Он редко выходил из дома в последние дни и никогда не отклонялся от намеченного курса из страха обнаружить что-нибудь жуткое. Но он не хочет так жить. Эти страх, тревога, тьма, что, кажется, поселились в каждом из них, – лишние. Он не хочет видеть во сне залитый кровью лес. Вскоре настанет лето, и Гарри хотел бы остаться здесь, чтобы насладиться им. Но он не может представить, каким красивым все здесь может быть, зато прекрасно представляет красные глаза, смотрящие на него из ночи, так что уверенности, что одного его желания будет достаточно, нет. Поздно ночью, когда Гарри залезает в кровать и трется щекой о простыни, единственное, что он может почувствовать, – это запах Луи, так что парень не спит и пялится в потолок. Он почему-то вспоминает о своей собственной постели – той, что осталась в кампусе, и думает, что его соседи, вероятно, даже не знают, жив ли он все еще. Когда Луи возвращается из душа, Гарри слышит, как он останавливается в дверях, и чувствует покалывание от его взгляда на своем лице. - Эй, love, - тихо говорит Томмо, словно не желая нарушать безмятежную тишину. Гарри смотрит на него, расслабленного и освещенного золотистым светом из ванной. Уголок его губ изгибается в грустной улыбке, а в глазах столько нежности, что Стайлс реально чувствует ее как осязаемую. - Иди сюда, - шепчет он, стараясь изо всех сил собрать себя воедино и подавить жуткую дрожь, сотрясающую его изнутри. Луи подходит быстро, потому что это единственное приглашение, которого он дожидался весь день, и бросается на кровать в одном полотенце. Капли воды с волос стекают на его обнаженную грудь, и как бы сильно Гарри ни хотел слизать их, наблюдение за их бегом наперегонки его на самом деле успокаивает. - Как себя чувствуешь? Стайлс закатывает глаза. Даже не допустив промахов в поведении, он знает, что был очевиден. - Я не знаю, - признается кудрявый и прижимается к теплой покрасневшей коже Луи. Он обнимает его за талию и тянет к себе, пряча лицо у него на груди. Возможно, это его самое любимое место на земле, потому что на груди у Луи и самому дышится немного легче. Пальцы Луи сразу же зарываются в волосы Гарри, разделяя прядки, спутавшиеся за весь день. Другой рукой он скользит ему под рубашку, а потом опускает ее на бедро, и теплота, что немедленно распространяется по суставам Стайлса, как молния, позволяет ему немножко согреться. - Мне жаль, что тебе придется пройти через все это, - говорит Луи, касаясь губами лба Гарри. - Это мой выбор, верно? Томмо едва заметно качает головой. - Ты не просил кусать себя. - Думаю, нет, - признает кудрявый, переводя дыхание. Это чистое ЛуиЛуиЛуи наполняет его смыслом, чувствами, запахами, которые становятся его домом. – Но я просил разрешения остаться. И я решил стать частью всего этого. Я не могу просто сидеть дома и ничего не делать, пока вы, все вы, будете здесь бороться за свои жизни. - Малыш, - шепчет Луи, - это твой выбор, но это не значит, что ты не можешь чувствовать себя дерьмово из-за этого. Мне… мне страшно. - Мне тоже, - бормочет Гарри, прижимаясь губами к его шее. Венка там пульсирует сильно и горячо. – Хорошо, что мы есть друг у друга. Луи сжимает его бедро, придвигаясь немного ближе и вздыхая немного глубже. - Гарри, я… я знаю, что тебе это не нужно, но я обещаю, что я защищу тебя во что бы то ни стало, ладно? И Гарри понимает его. На самом деле он чувствует то же самое, снова и снова убеждая себя, что будет гораздо лучше, если он останется здесь, потому что тут он может сделать что-нибудь. Куда сложнее уберечь любимого человека, находясь от него на расстоянии. - Спасибо, - все, что он говорит, и знает, что Луи тоже благодарен. – У тебя есть какие-нибудь идеи? Томлинсон замирает рядом с ним, напрягая мускулы. - Нет, - выдыхает он, наконец. – Я знаю примерно столько же, сколько сказал Бобби. Это может оказаться ерундой, а может… Я не знаю. Я не могу ничего предсказать. Стайлс кивает, чувствуя, что тяжесть в конечностях и головная боль, преследующая с самого утра, утомляют его все больше и больше. Какое-то предчувствие укореняется в каждом дюйме его тела. Он притягивает Луи ближе, а в мыслях проносятся образы пожаров, взрывов и густого-густого дыма. - Нам пора спать, - шепчет Луи в звенящей тишине. Гарри тычется носом в его подбородок. «Пора», - хочет он сказать. - Я люблю тебя, - говорит он вместо этого. К чести Луи надо упомянуть, что с виду он вполне спокойно реагирует, но его сердце набирает скорость под ухом Гарри. Луи зарывается лицом в его волосы, и парень может почувствовать, что он улыбается. Гарри может легко представить себе каждую морщинку на его лице, которая напоминает о том, что он счастлив. - И я люблю тебя, щенок, - говорит Томмо, и его голос волшебный – нежный, легкий, Гарри хотел бы слушать его вечно. – Очень сильно. У Гарри в груди растет огненный шар. Это началось незаметно, несколько месяцев назад, когда он впервые увидел Луи и подумал «вау». Теперь же настоящее пламя лениво облизывает его вены, покалывает кожу и сжигает изнутри. Ему хочется подняться на хлипкую крышу их дома, глянуть на солнце и сказать ему, что у него есть кое-что поярче прямо здесь, в его объятиях. Наконец, Гарри поднимает голову, чтобы посмотреть Луи в глаза. Они оба улыбаются, как идиоты, внезапно попавшие в объектив камеры поцелуев. Луи наклоняется, чтобы его поцеловать, и Гарри встречает его на полпути. Он чувствует, как обжигающее пламя взбирается выше, чувствует кожу Луи, прижимающуюся к нему, и это прикосновение будто высекает искры. Гарри любит его так сильно, что едва может дышать. - Мы пройдем через это, да? – шепчет Луи ему в губы, сталкиваясь лбами. – Независимо от того, что будет. Ты и я. Гарри нравится это слышать. - Ты и я, - улыбается он. Тысяча мыслей проносится через его голову, обещания, клятвы и мечты, которые могли бы осуществиться, но не сейчас. Сейчас ему не нужно большего. Есть Луи и он, и этого достаточно, всегда будет достаточно. В конце концов, они укладываются на слегка влажные простыни и прижимаются друг к другу тесно-тесно, кожа к коже. Гарри чувствует себя маленьким в объятиях Луи – здесь он будто снимает с себя всю ответственность хотя бы на ночь. Он кладет голову под подбородок Томлинсона, опираясь на его плечо, и закидывает на него руку и ногу, достаточно эффективно фиксируя его на одном месте. По тому, как сердце Луи пропускает пару ударов от счастья, видно, что тот совсем не против. - Эй, Хаз, - шепчет он, прежде чем они отбудут в страну снов. – Давай устроим завтра фантастический ужин. – Гарри смеется и целует его в грудь. Он старается изо всех сил, чтобы сохранить в себе все, что сейчас чувствует, создать в памяти идеальную картину происходящего – для грядущих худших дней. На следующий день Луи надевает рубашку и брюки, ведет Гарри в ресторан, где отодвигает перед ним стул. На столе горит свеча, и ее пламя делает его глаза бирюзовыми. Парни долго гуляют прохладным вечером. Но это не беда, Гарри знает весьма приятные способы согреться потом. * * * Они приходят в пятницу. Гарри думает, что, прежде всего, это несправедливо, потому что они едва успели все вместе устроиться на послеобеденный отдых в гостиной. Как ни странно, именно Найл замечает первым. Просто он просыпается раньше всех и играет в FIFA на простейшем уровне, позволяя Зейну положить голову себе на колени, а сам устраивает подбородок на плече у Гарри. Но не суть. Именно Найл замечает первым. И его реакция настораживает остальных – каждый может определить по тому, как замирают его пальцы на контроллере, по тому, как осторожно он сворачивает громкость на минимум, что что-то не так. Луи сразу же настороженно садится, Гарри слышит, как его сердцебиение ускоряется. Найл медленно подходит к окну, прижимаясь носом к стеклу и глядя наружу, и его нынешнее поведение так отличается от обычного – полного размахивающих конечностей и легких улыбок. Его плечи напряжены, ноги твердо стоят на полу, и он выглядит как охотник, что заставляет каждого из них воспрянуть духом. Зейн открывает рот, по-видимому, чтобы спросить Найла, в порядке ли он, но Луи вскидывает руку, останавливая его. Гарри может сказать, что Найл прислушивается к чему-то – логично, не правда ли? – и тоже торопится навострить слух. Рядом с ним Луи опускает голову, закрывает глаза и делает то же самое. На первый взгляд их окружают привычные звуки леса – обычный легкий гул листьев на ветру и беготня мышей под полом. Гарри заходит дальше, прислушиваясь к самым громким и самым тихим шорохам вокруг них. Вот тогда он и улавливает – сначала просто шепот, доносимый ветром, он касается ушей и исчезает, но секунду спустя становится громче, ближе. Другой резкий звук Гарри сразу распознает – это короткий выдох Найла. - Нет, - тихо говорит он, задыхаясь, а затем бросается прочь от окна, бросая свой телефон Луи. - Что… - Позвони моему отцу, - кричит Хоран. – Скажи, чтобы ехал сюда так скоро, как только сможет. Код красный. Время не стоит на месте, и кажется, что прошли уже годы волнений. Гарри отчаянно жаждет оказаться в сериале «Доктор Кто» или еще где-нибудь, где можно было бы остановить мгновение и перевести дыхание. Ему хочется просто встать и пройтись, привести свои мысли в порядок, перегруппироваться, но такой возможности нет. Он застрял в этом. Каждая новая секунда все дальше заманивает его в ловушку, подобно лавине, надвигающейся со страшной скоростью. Затем Найл бежит наверх, а Луи подносит телефон к уху, и хоть его лицо слегка прикрыто рукой, Гарри все равно может прочесть на нем тревогу. Зейн медленно встает, вдыхая слишком громко для ушей Гарри, и Лиам тоже оживает. - Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спрашивает он, и это правильно. Луи всем руководит. Так или иначе, они решили, что нагрузить его лишними полномочиями будет хорошей идеей. Словно почувствовав мысли Гарри, Луи отчаянно смотрит на него, сжимая пальцы до побеления. - Придерживайтесь плана, - отвечает за него Стайлс. – Помните? Мы должны узнать, кто это и чего они хотят. Есть ли у них какое-либо оружие. - Точно, - как-то отстраненно соглашается Зейн. Он поворачивается, спешно кивая Гарри, а затем тоже бежит наверх, выглядя при этом слегка испуганным. Они нашли несколько выгодных позиций внутри дома, местечек, которые позволили бы им видеть все, что происходит снаружи, но не маячить на виду у неприятеля. Одно из таких мест находится прямо в спальне Зейна, и Гарри надеется, что тот эффективно им воспользуется. У Малика острый глаз, натренированный многочисленными ночными вылазками, и он умеет ловко компенсировать разницу между своим обычным зрением и способностями полностью обращенного оборотня. Лиам задерживается, чтобы забрать Локи с собой. Он молчком идет через холл и спускается в подвал, где они нашли настоящее окошко, хоть и скрытое под грязью и старыми газетами. Гарри тоже пора идти, он должен прикрыть оставшуюся слепой сторону дома, но он не может. Луи дрожит прямо перед ним, концентрируясь где-то в себе, но разваливаясь по швам. Гарри физически не может себя заставить оставить его. Так что он остается, не зная, куда деть руки, не зная, что делать, и слышит, что Луи удалось дозвониться. - Сынок? – спрашивает Бобби, но его голос уже не звучит так весело или спокойно, как запомнилось Стайлсу. Луи несколько раз покашливает, прежде чем ему удается что-то сказать. - Бобби, привет. Это… это Луи. - Блять. - Да, Найл попросил позвонить тебе и сказать, что код красный, - его нижняя губа дрожит. Он прикусывает ее, и Гарри вздрагивает, когда замечает, как у него заострились клыки. - Я уже в пути, - сразу же реагирует Бобби, и Гарри по шуму в трубке может сказать, что он действительно находится в движении. Там что-то грохочет, падают какие-то явно тяжелые вещи, а через несколько секунд сквозь динамик доносится звук мотора и покашливание. – Действуй, как мы договорились. Не выходи из дома, Луи, слышишь меня? Не. Выходи. Из дома. Луи озадаченно моргает. А его глаза начинают гореть электрическим синим светом. - Не буду, да и зачем оно мне? - Просто… пожалуйста. Увидимся, когда я буду на месте. – Томмо уже убирает телефон от уха, чтобы отключиться, но голос Бобби звучит снова. – И ребята? - Да? - Будьте осторожны. Присматривайте друг за другом, ладно? Гарри, наконец, накрывает рукой запястье Луи, как давно хотел. Пульс под его пальцами мчится на бешеной скорости, похоже, кровь Томлинсона переполнена адреналином. - Присмотрим. Пожалуйста, доберись до нас в целости, - добавляет он и решительно жмет на красную кнопку. Они снова молчат. Они дышат друг другом в личном пространстве между ними, и их общее тепло убеждает Гарри, что Луи живой, что он рядом с ним, и что все происходящее очень реально. - Нам пора заняться слежкой, Лу, - мягко говорит он, наблюдая, что и ногти Луи тоже удлиняются и заостряются, но затем снова исчезают. Томмо сжимает руки в кулаки и пытается скрыть дрожь в них. - Лу, - повторяет он, и, наконец, Луи поднимает голову, чтобы посмотреть на него. Его глаза сейчас цвета льда – что-то среднее между его естественным цветом глаз и взглядом оборотня, ресницы влажные, но как только он встречается с глазами Гарри, ему стоит лишь моргнуть, чтобы вернуться к себе человеку. Его клыки втягиваются, не оставляя после себя ничего, кроме небольших вмятинок на губах. - Давай, - шепчет Гарри, пытаясь держать себя в руках. Луи кивает и встает, таща их обоих на кухню. Это самый рискованный наблюдательный пункт, Томлинсон сказал, что автоматически забирает его себе и не стал слушать возражений. Теперь, когда Гарри сидит рядом с ним в жалкой тени зарослей папоротника, он отчаянно надеется, что их будет достаточно. Затем ничего не происходит. Дом погружен в тишину, все мирно и спокойно – как и должно быть, а лес за окном являет собой идеальную картину спокойствия. Весенние цветы покачиваются легким ветерком, но листва практически неподвижна. После нескольких минут, сопряженных с напряженными мышцами и беспорядочным сердцебиением, Луи смотрит на Гарри. - Как думаешь, красный код… - начинает он шепотом, но так и не заканчивает. Стайлс достаточно крепко хватает его за запястье на случай, если он совершит какое-нибудь резкое движение, и весь воздух в комнате вдруг исчезает. Небольшая группка людей веером расходится между деревьев и сближается перед домом. Гарри никогда не видел никого из них – никого, кроме одной. Он всегда узнает ее духи, светлые волосы и кроваво-красные губы. Она откидывает косу на спину и быстро и плавно надвигается, как кошка, едва касаясь мягкой лесной подстилки. Гарри не может двигаться, не может дышать. Он думает, что, возможно, его сердце уже остановилось. - Нет, - шепчет он. – Ни за что. Рядом с ним Луи приподнимается чуть выше, чтобы лучше видеть, и Гарри может отметить точный момент, когда он замирает. Они по-прежнему как две статуи, сидящие бок о бок у кухонного подоконника, и Стайлсу приходится бороться с собой, чтобы остаться на месте. У него было достаточно кошмаров об этом, достаточно. Свифты собираются вместе и останавливаются, глядя на их дом с едва ли не сотней различных насмешливых выражений на лицах. Гарри насчитывает восемь человек, маленькая армия, одетая в черную, блестящую и сверкающую кожу и металл и окутанная вонючим запахом ядовитого аконита. Он узнает этот запах на этот раз, почти чувствует его привкус на языке и его смертоносное присутствие в венах. - Где он? – спрашивает женщина, худая, жилистая и седая. Ей, должно быть, за шестьдесят, и Гарри чувствует себя нехорошо, понимая, что жизнь не научила ее ничему, кроме ненависти. - Он будет здесь, - отвечает Тейлор, подходя ближе, и протягивает руку, будто желая прикоснуться к стенам. – С минуты на минуту. «Что они здесь делают? – думает Стайлс. – Почему здесь, почему именно сейчас? Что я сделал?» Луи, словно читая его мысли, сжимает пальцами его предплечье. Он по-прежнему теплый, он по-прежнему здесь. - Кого они ждут? – спрашивает Гарри одними губами, едва дыша. Луи качает головой. Он не знает, и кудрявому становится от этого еще более неловко, если такое вообще возможно. Он пытается собрать себя и оценить опасность, как говорил им Бобби. Восемь человек. Каждый из них имеет лук и колчан за спиной, пистолет в кобуре на поясе, у некоторых из них пистолетов несколько. Гарри совсем не может дышать. Наверняка они заряжены пулями из чистого серебра или пропитанными аконитом. Он много говорил об оружии охотников с Лиамом и Найлом после его неудачной стычки с Тейлор. Он знает, что у них есть все, чтобы противостоять оборотням. Один неверный шаг, один выстрел – все, что нужно. Пуля разомкнется, и яд последует по венам к сердцу. Он умрет. Медленно, мучительно, возможно, времени хватит на то, чтобы загнуться от горя в ожидании, пока яд подействует. Или Луи. С него станется сотворить какую-нибудь героическую глупость, чтобы защитить одного из них. Или Зейн, который хоть и быстр, конечно, но все равно является самой легкой мишенью из них в своей наполовину человеческой форме оборотня. Или Лиам. Или Найл. Любой из них. Они смотрят смерти в лицо. Гарри чувствует, что его обычная бестолковая храбрость покидает его, как лист, сдуваемый порывом ветра. Он чувствует себя одиноко, обнажено и неуверенно, будто у него выбили почву из-под ног. - Ох, - говорит Тейлор, продолжая расчетливо шагать вокруг дома. – Ну, наконец. Луи снова тянется вверх, цепляясь кончиками пальцев за подоконник. Гарри выпрямляется рядом с ним, немного осторожнее окидывая взглядом сцену. Никто не двигается, как фигуры на шахматной доске, ожидающие команды игрока. Они все одеты с ног до головы в черное, и Гарри надеется, что это знак того, что не им начинать эту партию. Из тени дома возникает высокая фигура, медленно движущаяся в сторону группы охотников. Что-то в ее походке кажется смутно знакомым. - Тейлор, - приветствует человек, и его голос слишком резкий и грубый, будто прокуренный. – И остальные. Приветик. Дыхание Луи сбивается, а затем и вовсе полностью останавливается. Его зрачки расширяются, а руки так цепляются за подоконник, что того и гляди превратят металл в крошки. Гарри отчаянно смотрит то на него, то на улицу, пытаясь понять, что происходит. - Можем мы уже приступить? – спрашивает одна из женщин. Она вполне могла бы быть матерью Тейлор – коротко остриженные светлые волосы и темная подводка – она выглядит такой тщательно причесанной, словно едва ли ждет хорошей встряски сегодня. Гарри хочет крикнуть ей: «Эй, нет, остановись, что бы ты там не задумала» или бросить что-нибудь за окно, чтобы отвлечь их. Помощь уже в пути: чем дольше им удастся затянуть все, тем лучше. - Думаю, что да, - говорит фигура. Это определенно мужчина, это прекрасно видно, когда он выходит из тени. Когда свет падает на его темные волосы, Луи начинает низко рычать. Звук настолько пропитан агрессией, но парень, кажется, не замечает ничего. - Лу, - шепчет Гарри. Но ответа не получает. Охотники похлопывают себя по карманам и натягивают тетивы, проверяя оружие. А затем мужчина оборачивается. Гарри вспоминает. * * * - Эй, приятель? - Да? – Гарри смотрит на него, вытаскивая один из наушников из уха. Молодой парень, что похлопал его по плечу, кажется достаточно безвредным. - Прости, привет. Просто хотел поинтересоваться, не мог бы ты подсказать мне, как добраться до железнодорожного вокзала? – он тараторит, слегка задыхаясь и слишком часто моргая, и приглаживает волосы. Гарри находит это очаровательным, если честно, застенчивость незнакомца кажется по-детски милой. - Конечно, хм. Мне и самому туда нужно. Ты можешь пойти со мной, если хочешь, - предлагает Стайлс, стараясь изо всех сил улыбаться естественно. Он с таким нетерпением ждал времени, которое можно было бы посвятить самому себе, любимой музыке и хорошей книге, но сейчас думает, что все это может подождать. - О, это было бы замечательно, - бурно радуется незнакомец, заливаясь ярким румянцем. - Тогда идем, - улыбается Гарри, погашая последние сомнения довольным выражением на лице парня. – Сюда. Пока они идут в ногу, стуча подошвами по тротуару, поднимается ветер. Его порывы покусывают Гарри за нос даже после того, как он зарывается им в шарф, а карманы пальто не достаточно глубоки, чтобы можно было спрятать в них руки целиком. - Итак, - начинает незнакомец дрожащим на ветру голосом. – Ты здесь живешь? - О, да. Сейчас я переехал в Лондон на учебу, но на все праздники приезжаю сюда к маме. – Ему, конечно, приходит в голову, что, возможно, не стоит предоставлять столько информации о своей жизни, но откровенность всегда была неотъемлемой чертой его характера, и несмотря на нее, ничего плохого с ним раньше не случалось. - Круто. Я тоже живу в Лондоне. Акцент парня не похож на лондонский, но Гарри решает не указывать на это. Он улыбается и кивает. Незнакомец тоже улыбается. Теперь они идут молча. Остаются считанные минуты пути до вокзала, когда они доходят до пустоши, окруженной деревьями, которую все местные жители используют, чтобы сократить дорогу. Гарри бросает взгляд на телефон и понимает, что слишком засиделся с другом, – он опаздывает. - Эй, - тихо говорит он, чтобы привлечь внимание попутчика. – Давай свернем здесь, ладно? Срежем путь. Парень кивает без лишних слов. Гарри кажется, что он выглядит не так, как несколько минут назад, когда стучал его по плечу, дико смущаясь. Такое ощущение, что он кол проглотил. Странно. После того, как они скрываются за первой полосой деревьев, редкие звуки со стороны деревни стихают за их спинами. Сухая трава хрустит под ногами, когда Гарри ускоряет шаг, нервничая из-за своего поезда. Он почти на середине пустыря, когда понимает, что не слышит чужих шагов. - Что… - начинает оборачиваться кудрявый. Незнакомец стоит в нескольких футах от него, глядя в землю. – В чем дело? - Меня зовут Грег, - внезапно объявляет его спутник. - Я Гарри. Приятно познакомиться с тобой, приятель, но нам действительно нужно… Слова застревают в горле. Когда Грег поднимает голову, его глаза горят красным, а ухмылка демонстрирует длинные острые зубы. - И мне приятно, Гарри, - говорит он низким голосом, сладким, как мед. Гарри бежит. Позади него раскатами расходится рычание. Когда кудрявый уже достигает защитной тени деревьев, он чувствует постороннее давление на спине. Жгучая боль опаляет левый бок. Он падает на землю и видит сквозь деревья, как его поезд отходит от перрона…