Отрывки

Море было похоже на присмиревшего пса — розовые в лучах рассветного солнца волны преданно лизали борты, а небо, тоже порозовевшее, с еще виднеющейся на горизонте луной, было на удивление чисто. Идеальное утро идеального дня; Изабела улыбнулась этой мысли — с таким-то чудесным началом пресловутое сегодня обязательно преподнесет неприятный сюрприз. Вслед за ней на палубу из капитанской каюты выполз — иначе не скажешь, — сонный Фенрис; он не потрудился натянуть ничего, кроме штанов, и появившийся в поле ее зрения торс прекрасного мужчины только добавил — в глазах Изабелы, естественно, — в это утро совершенства. Да, определенно заранее чудовищный день. — Надеюсь, ты не слишком вымотался после вчерашнего. — Изабела лукаво ему улыбнулась. — Чувствую, у нас сегодня будут неприятности. — А я-то думал, ты оптимистка. — Эльф лениво потянулся, зло зыркнул на какого-то засмотревшегося на, как обычно, не слишком обремененного одеждой капитана матроса. — Хотя кому как ни тебе, источнику всех этих неприятностей, знать. — Я оптимистка, милый. Но исключительно в случаях, когда хуже быть не может — тогда, как говорится, все к лучшему. Я, к слову, говорила тебе, что ты необыкновенно сексуален, когда язвишь? — Как будто только тогда, — он ухмыльнулся так, будто не боялся когда-то — болезненно, до дрожи, — прикосновений; Изабела с очевидным удовлетворением заметила, что пиратская жизнь идет ему на пользу, — но я стараюсь. — Еще бы не старался. Когда Фенрис встал рядом, уже в состоянии куда более ему свойственном — задумчивый и немногословный, — Изабела невольно задумалась, что может сделать это утро еще лучше. Улыбнувшись собственной гениальной идее, она прильнула — как-то почти невольно: противиться соблазнам она никогда не умела, — к его плечу, а затем быстрей, чем тот успел опомниться, умыкнула его обратно в каюту. Утренний секс для них — уже что-то вроде вредной, но безумно, безумно приятной привычки.