Тобиас
Первым, что становится для меня очевидным это то, что афракционеры являются очень большой группой, чем я представлял. В два раза больше Бесстрашных, во что люди в фракциях никогда не поверят. Вторая вещь заключается в том, что большинство из них здесь по своей воле. Живя в Отречении, я всегда думал, что стану человеком без фракции в качестве наказания, но дело в том, что эти люди не воспринимают это как кару. Этот народ здесь, потому что жить в своей фракции по каким-то причинам хуже, чем быть афракционером. Это их убежище, а не наказание. Ранее Эвелин познакомила меня с Белль и Бетани, которые являются сёстрами, вдвоём отказавшимися от Эрудиции, после понимания, что они никогда не смогут пройти тест. Белль более вынослива, хотя она самая младшая. Эвелин любит её по той же причине и потому, что она довольно лояльна по отношению к тем, кто защищает её. Я встретился с Эдвардом и Майрой, которых выгнали из Бесстрашия, когда проходила инициация у Ала, Кристины и Уилла. У Эдварда отсутствует глаз, по-видимому, вежливость Эрика. Если бы я думал, что Эрик имеет сострадание, это полностью исчезло бы. Я встречаю так много людей, что в конечном итоге всё это становится пятном имён и лиц, кружащих в моей голове. Я никогда не думал об афракционерах как об отдельных людях. Теперь, когда я один из них, я вынужден это быстро осмыслить. В конце концов, Эвелин ведёт меня туда, что она называет «безопасное убежище афракционеров». Есть несколько из них по сектору «на всякий случай», как сказала она. Когда мы входим внутрь, я только немного удивлён, что Зак уже здесь, ждёт нас. После осмотра сектора мне становится ясно, что он является правой рукой Эвелин. Она ведёт меня к столику, и я сажусь напротив неё и Зака, чувствуя себя, как ребёнок, когда на него орут. Я встаю, чтобы устранить ощущение. Честно говоря, мне хватит его до конца жизни. - Тобиас, - тихо говорит Эвелин, - я хочу поговорить с тобой немного о твоём статусе здесь. Я качаю головой. - Моём статусе? - Она кивает, кусая нижнюю губу. - Мне не нужен статус. Это не то, зачем я пришёл сюда. - Для чего ты сюда пришёл? - спрашивает она, вскинув брови. - Я… - я замолкаю на минуту и провожу рукой по волосам. Зачем я сюда пришёл? Зак смотрит на меня секунду прежде, чем он произносит: - У каждого есть свой статус здесь, Тобиас. Вот, в чём дело. Вот, как мы храним вещи спокойными в этом месте. Я скрещиваю руки на груди и покачиваю головой. - А у меня есть выбор? Эвелин откидывается на спинку стула. - Ты - мой сын, Тобиас. Я от тебя ничего не хочу, если ты готов отказаться. - Мы можем уже добраться до дела? Она облизывает нижнюю губу, прежде чем заговорить. - Я хочу, чтобы ты был в лидерстве здесь… со мной. Она говорит слова почти застенчиво, как будто она на самом деле не уверена, что они имеют какой-то смысл. Я смотрю на неё с открытым ртом. - Лидерство? - Она кивает. - Ты шутишь? Я даже не знаю, что делать. Она испускает вздох. - У тебя всегда были проблемы с верой в себя, - проговаривает тихо. - Ты думаешь, зачем Маркус хотел обучать тебя, чтобы ты стал его преемником изначально? - Как ты вообще об этот узнала? Она пожимает плечами. - Неважно, сколько я знаю. Не в этом дело. Я хочу, чтобы ты стал лидером, Тобиас, потому что ты создан для этого. Я качаю головой. - Ты знаешь, что у меня нет опыта. - Ты владеешь невероятной интуицией, ты умён, и люди прислушиваются к тебе. Мне нужен кто-то вроде тебя. Я буду направлять тебя. Я просто хочу, чтобы ты рассмотрел это. Зак кивает с энтузиазмом рядом с ней. - Ты надёжный и смелый, Тобиас. Мы нуждаемся в тебе. Эвелин заламывает свои руки. - Если ты хочешь. Я не Маркус. Я никогда не буду принуждать тебя к чему-либо. Я смотру на них и пожимаю плечами. - Я подумаю об этом. Эвелин кивает. - Достаточно справедливо. - … У меня есть вопросы, - говорю я медленно. Эвелин снова кивает. - Ладно, - произносит она просто. - Некоторые афракционеры… Те, которые здесь… Они выглядят лучше, чем те, которым я подавал еду. Они совершенно не ухоженные. Почему? - Не все афракционеры согласны со мной или хотят стать частью коллектива. Вместо этого они предпочитают жить самостоятельно. Они не хотят моей помощи, и я не заставляю их. Я забочусь о людях в моём коллективе. А других оставила в покое. - Где вы черпаете ресурсы? Она пожимает плечами немного. - То же самое делают другие. Отречение. Мы просто целесообразно это используем. Потеряешь - не найдёшь. Мы так организованы. - И они беспристрастно врут ради тебя? Хранят в тайне, что ты не мертва? - Они преданы мне, Тобиас, потому что я забочусь о них. - Почему ты так боишься, что Джанин узнает, что ты тут? Она выпускает небольшой вздох. - Джанин и все другие фракции понятия не имеют, чего нам удалось достичь. Они думают, что мы - отдельные индивиды. Они не знают, что мы объединились. Что мы семья, к тому же, большая и мощная. Я не готова им сообщать это. Я едва заметно качаю головой. - Почему ты так уверена, что она ещё не знает? - Никто не проверяет нас, Тобиас. Что ты раньше думал об афракционерах? Я вспоминаю дни, когда раздавал пищу изгоям и жалел их. Я никогда не думал, что афракционеры из себя представляют на самом деле. - Я понял твою точку зрения, - говорю я спокойно. - Она не знает, и я хотела бы сохранить это таким же образом, - произносит она тихо. - Важно, чтобы ты держал в тайне эти боевые действия как можно дольше. - Почему? - негодую я. - Потому что не только Отречение укрывает Дивергентов. Мне нужно, чтобы внимание было уделено Отречению сейчас. Не нам. Я молчу мгновение. Это имеет смысл. Афракционеры являются идеальным местом для Дивергентов. Куда ещё вы пойдёте, если никуда не вписываетесь? - Ты боишься того, что вас атакуют? Эвелин отрицательно качает головой. - Не боюсь, просто мы ещё не совсем готовы к этому. - Ещё? - я спрашиваю. Эвелин и Зак обмениваются взглядами. - Ну, мы должны будем, так как хотим помочь Отречению... - начинает Зак, но я быстро прерываю его. - Помочь Отречению? У вас есть план? Моё сердце лишь ненадолго расслабляется, от крепкого сжимающего ощущения на протяжении нескольких месяцев. - Каков план? Эвелин наклоняет голову. - Мы собираемся пытаться бороться с огнём, - она смотрит на Зака мгновение. - Джанин думает, что находится впереди, потому что у неё есть Бесстрашные. Ну, а нас в два раза больше Бесстрашных. Мы не солдаты, но... Я уверена, что если Отречение нужно защитить, то мы можем это сделать. Массовость целого города воодушевляет меня. Эта проблема единственная, которая была на первом месте в гигантском списке задач, постоянно кружащихся в моё мозгу. Это всё. - … Я думал, ты ненавидишь Отречение, - произношу я тихо. Глаза Эвелин становятся тёмными, но затем она пожимает своими плечами. - Я не ненавижу Отречение, - отвечает спокойно. - Я ненавижу то, кем в Отречении учили быть. Из-за того, что я вырос там, её слова имеют смысл для меня. Я киваю. - Я в деле. Если это то, что мы делаем... Я не против. Я хочу помочь Отречению. Она улыбается. - Я так счастлива слышать это, Тобиас. - Есть одно условие. Эвелин поджимает губы. - Ох? - Ты должна позволить мне увидеть Трис. - Тобиас... - Я знаю о рисках, ладно? Я знаю, что это опасно, но я не могу оставить её в неведении. Я не могу... - выдыхаю. - Она заслуживает того, чтобы знать, что происходит со мной. Она заслуживает знать, что я в порядке. Я оставил её в неведении один раз, из-за чего я её и потерял. Я не позволю этому случиться снова. Эвелин смотрит на меня и качает головой. - Я знаю, что это важно для тебя. Мы что-нибудь придумаем. - Эвелин... - Зак начинает, но она просто машет ему рукой, заставляя замолчать. - Я не могу отпустить тебя в Бесстрашие... Но я постараюсь передать что-нибудь. Будет ли это достаточным? Я киваю. - Сегодня. - Хорошо, - проговаривает она тихо. Зак встаёт. - Позволь мне показать тебе, где твоя комната, - он говорит, кивая на дверь. Я встаю и напоследок смотрю на маму, затем следую за Заком за дверь.Трис День посещений
Стоя в Яме и наблюдая за остальными, воссоединяющимися со своими семьями, я никогда не чувствовала себя такой одинокой. В другом конце помещения, Ал и Элли беседуют с родителями о чём-то негромко. Немного дальше от них сестра Уилла обнимает его, будто не может поверить, как он вырос. Я стою здесь одна, удивляясь, почему я даже мимолётно задумывалась о том, что мои родители будут здесь. Бесстрашие – это не та фракция, которую они хотели для меня. Почему они должны прийти и поддержать меня? Потому что я думала, что посещение Калеба в Эрудиции не для них, и они, возможно, вспомнили бы обо мне. Калеб. Сегодня у меня единственный шанс увидеть его. Единственная проблема – Тобиас, и его полное отсутствие каких-либо действий, и я не хочу идти в Эрудицию без него. - Беатрис Голос настолько знакомый и подавляющий, что он практически сбивает меня с ног. Я поворачиваюсь так быстро, что теряю равновесие. Моя мама стоит передо мной. - Мама? – мой голос шаткий и даже неопределённый. Когда я вижу её, стоящей передо мной, я действительно не уверена, что верю в это. Я только сейчас понимаю, насколько сильно скучала по ней. Как сильно я в ней нуждалась.- Мама, - вздыхаю. Она улыбается мне, её губы немного дрожат, но затем она протягивает свои руки ко мне. Это занимает всего секунду, чтобы рухнуть в её объятия. Я вдыхаю её запах и пробую запомнить его и то, как чувствую себя сейчас. - О, Беатрис, - говорит она, отстраняясь, прижимая свои ладони к моим щекам. - Ты такая красивая. Настолько сильная. - Мама… - это всё, что мне удаётся выговорить. Я до сих пор не могу поверить, что она действительно здесь. - У тебя очень красивая стрижка, Трис. Я поднимаю руку и дотрагиваюсь до кончиков волос и встряхиваю головой. Моя стрижка - это последняя вещь в мире, о которой я хочу поговорить. - Что ты здесь делаешь? - я перевожу дух. - Это день посещений, - произносит она так, чтобы я никогда не сомневалась, что она придёт сюда в первую очередь. Я качаю медленно головой. - Здесь… только ты? - говорю еле слышно, оглядываясь вокруг, ища своего папу, но я не нахожу его. Она улыбается. - Я, милая. Я киваю, стараясь не показывать на своём лице маленький укол боли. Я поворачиваю голову, и мои глаза приземляются на Эрика, смотрящего через всю Яму на нас. Я делаю несколько шагов от мамы, помня, что Зик сказал мне, что инициированные не должны показывать свою привязанность в день посещений. - Они с тобой хорошо здесь обращаются? - спрашивает она, оглядевшись вокруг, её глаза горят. Я пожимаю плечами. - Как к Бесстрашной, я думаю. Я хочу рассказать ей абсолютно всё, что произошло со мной с тех пор, как я оказалась здесь, но даже не уверена, что слова выйдут нормальными. Она протягивает руку на мгновение, убирая прядь волос с лица, прежде чем связывает наши ладони и тянет меня за собой, когда идёт. - Как прошли бои? Я смотрю на неё. - Всё прошло хорошо, я предполагаю… - А пейзаж страха тоже проходит хорошо? - Ну… Пейзаж страха, вроде… - я останавливаюсь, а затем наклоняю голову к ней. - Откуда ты знаешь, что мы делаем в Бесстрашии на инициации? Она качает головой. - Это не имеет значения, - говорит она мягко, подводя к краю помещения. Мы прижаты в углу теперь, и нет никого по обе стороны от нас. - Мне нужно спросить тебя кое о чём, - проговаривает она низким голосом. - Твой тест. Каковы были результаты? - Мой тест? - Твой тест на профпригодность. Я едва заметно качаю головой. - Почему ты спрашиваешь меня об этом? - Милая… - говорит она, её голос принимает серьёзность. - Каковы результаты? Моё дыхание перехватывает в горле. Я почти слышу, как Тобиас в моей голове говорит мне никому не доверять, но она моя мать. - Беатрис, - шепчет она мягко, - всё хорошо. - …Они были… Они были неопределёнными, - шепчу я в ответ. Она кивает. - Вот, о чём я думала. Беатрис, ты хоть представляешь, что сейчас происходит в Отречении и Эрудиции? - она оглядывается, но никто не обращает на нас внимания. - Что ты имеешь в виду? - Беатрис, мне нужно, чтобы ты была честной со мной. У нас немного времени. Я закрываю глаза на секунду и затем медленно киваю. - Я не знаю, что… Всё… Все стало таким плохим и всё сосредоточено вокруг Джанин Мэтьюс. - Беатрис, слушай меня. Ты должна пойти и увидеть брата. - Зачем? - Есть вещи, происходящие в Эрудиции, и люди там, которыми могут манипулировать. Он должен быть в курсе. Он должен понять. - Понять что? Мама, о чём ты говоришь? Она обхватывает моё лицо, смотря в мои глаза. - Пойди и встреться с братом, Беатрис. Сегодня. Я закусываю нижнюю губу. - Мама, что ты знаешь? Она качает головой. - Я не хочу, чтобы ты была в опасности. - Мама… Она наклоняется вперёд и целует меня в лоб. - Я так люблю тебя, доченька, - она обнимает меня, прижимает к себе, отстраняясь. - Мне нужно идти. Мы уже потратили достаточно времени вместе, чтобы заставить их подозревать тебя. - Что? Но ты же только что пришла! - Я знаю, милая, мне так жаль. Она протягивает руку, чтобы коснуться моих волос. - Ты так выросла здесь. Я так горжусь тобой. - Мама, что происходит? Скажи мне, что ты знаешь. - Будь осторожна с тем, кому ты доверяешь, Беатрис. Будь в безопасности. И затем быстрее, чем я могу понять, она уходит из Ямы. Я чувствую, что только что проснулась. Это не может быть реальным. Я прохожу через Яму и начинаю идти в сторону общежития инициированных. Я не знаю, куда я иду точно, только, что я должна уйти от шума и семей. Коридоры практически пустые, когда я веду свой путь по ним и, прежде чем я добираюсь до общежития, я останавливаюсь и прижимаюсь к стене. Моя мама как-то относится ко всему этому. Я знаю это. Я просто не могу выяснить, как именно. Имеется так много тайн, окружающих мою жизнь, что из-за этого кружится голова. Я едва слышу шаги, направляющиеся в мою сторону. Меня выводит из задумчивости голос. - Что делаешь? Безошибочно это голос Ала, разносящийся по коридору. Я замираю автоматически. Прошло много дней с тех пор, как я была перед ним одинокая и уязвимой, что это вводит меня в «режим» паники. Я знаю, что он не попытается предпринять что-либо, но это не делает его менее пугающим. - Трис? То, как он произносит моё имя заставляет меня чувствовать отвращение. - Держись от меня подальше, - рычу я тёмным голосом. - Похоже, тебе нужна помощь, я просто… - Не трогай меня! - кричу я, что слышно во всём коридоре. Ал останавливается и убирает руки, и отступает назад. Теперь больше пространства между нами, но он продолжает говорить в любом случае: - Я просто хотел поговорить с тобой, - произносит он спокойно. - Я могу сделать это отсюда с поднятыми руками, если это заставит тебя чувствовать себя комфортно. - Комфортно? Ты пытался убить меня, - громко шепчу я. - Трис, много чего происходит в Бесстрашии сейчас, ты ничего не понимаешь. - Держу пари, что ни одно из этого не оправдывает то, что ты сделал. - А может, и нет. Я не думаю, что я способен совершить это. - Я не хочу с тобой разговаривать, - упорствую я. - Я знаю, но есть вещи, которые ты должна знать, и у меня имеется кое-что для тебя. Я смотрю на него, хорошо рассматривая его. Он выглядит плохо. Тёмные круги затемняют его глаза, и волосы взъерошены, как будто он долгое время не спал. - Говори быстро, - хриплю я. - В день, когда ты порвала со мной, Эрик позвал меня в офис Макса. Сначала я думал, что это из-за Элли. Я имею в виду, что ещё нужно было Эрику от меня? Но он даже не упомянул её. - Так о чём же он хотел с тобой поговорить? - О тебе, - отвечает спокойно. - Обо мне? Ал медленно кивает. - Да. Он начал задавать мне всяческие вопросы о тебе. С кем ты проводишь время, что ты делаешь в свободное время… Он спросил о нашем расставании… И я… Я, вроде, всё рассказал. - Что значит всё? - Только о том, что ты любишь другого… Что у тебя было трудное время в Отречении из-за этого. - Какое это имеет отношение к делу? Он издаёт лёгкий вздох. - Я был там… После того, как я рассказал о тебе, он твердил, что тебе здесь не место и что я должен быть так зол на тебя за то, что ты такая дразнящая. - Я издаю громкий смех, но Ал продолжает: - Он просто продолжал говорить, Трис. В течение нескольких часов, и я был так зол на тебя, что в итоге… Я не знаю... Я имею в виду, сначала я сказал ему, что не имею ничего против тебя. Но я злился и мне было больно, - он замолкает на мгновение. - Я не хотел, чтобы тебя выгнали из Бесстрашия. Я не хотел, чтобы что-то плохое случилось с тобой. Его слова, как совершенно другой язык для меня. Но это не меняет одного. - Ты понимаешь, что смерть - это что-то плохое для меня? Ты пытался сделать это! - Я знаю! Я стараюсь объяснить тебе, что не хотел. - Как, чёрт возьми, ты не хотел?! Питер скинул меня в пропасть! - Трис, просто послушай, пожалуйста. Дай мне две минуты, чтобы всё объяснить. Я делаю глубокий вздох и скрещиваю руки на груди, ожидая. - В конце концов, Эрик привёл Питера. Они просто продолжали говорить о тебе, и я становился злее. Эрик сказал, что у него есть что-то, что заставит меня чувствовать себя лучше из-за нашего расставания. Так что… Я позволил ему вколоть себе сыворотку. Я думал, что это сыворотка Дружелюбия или что-то в этом роде, что они используют в Дружелюбии, но… Вместо этого я просто стал… мстительным. Всё внезапно меня не волновало. Я ни о чём не беспокоился. Я хотел, чтобы ты умерла. Что сделало меня отличным союзником для Питера. - Ты был под действием сыворотки? Он кивает. - Да. Я сглатываю. - И когда твои руки поднимались вверх под моей футболкой, тоже было из-за сыворотки? - произношу сквозь зубы. Он закрывает глаза. - Не секрет, что ты мне нравишься. Гнев, должно быть, был смешан… - он умолкает, не успевая договорить. - Почему Эрик хотел, чтобы я умерла? Ал качает головой. - Я не знаю. Я вздыхаю. - Ты сказал, что у тебя есть что-то для меня? Ал смотрит на меня и затем кивает. - Ох. Ах, да, - он лезет в карман и протягивает мне сложенную в трубочку бумагу. - Я прогуливался вчера вечером за пределами Бесстрашия, и кто-то передал мне это и сказал, что я должен отдать это тебе. - Кто это был? Он пожимает плечами. - Понятия не имею. Я смотрю вниз; не совсем уверена, что ответить ему. - Трис… мне очень жаль, - его голос дрожит, когда он произносит эти слова, и когда я смотрю вниз, замечаю, что его руки тоже. - Я чувствую себя ужасно от того, что произошло… И я… Я знаю, что вёл себя неправильно, и я просто… - он делает паузу. - Можешь ли ты простить меня? Я смотрю ему в глаза, полностью принимая его печальный вид. Сочувствия нет, хотя я знаю, что нужно, чтобы оно было. - Знаешь, о чем я думаю? - говорю я тихо. Он открывает веки и ждёт. - Я думаю, что всё, что сделала эта сыворотка - это пролила свет на человека, которым ты являешься на самом деле. На вещи, которые ты действительно хотел сделать. Ты больше никогда не прикоснёшься ко мне. Я думаю, что ты трус. - Трис… - Я ненавижу тебя. Ты слышишь меня? Я ненавижу тебя! Нет. Я не прощу тебя. Не через миллион лет. Отвали от меня. Он смотрит на меня мгновение, и я вижу, что слёзы наполняют его нижние веки, а затем он медленно кивает, прежде чем исчезнуть из коридора. Я прислоняюсь к стене, и я быстро дышу, словно задыхаюсь, но беру себя в руки снова. Только сейчас я осознаю, что держу бумажку, которую дал мне Ал. Я медленно смотрю вниз и быстро её разворачиваю. Как только я открываю, я вижу фотографию, что заставляет землю трястись подо мной. Я становлюсь на колени и быстро рассматриваю её. На фото показана область за пределами Отречения, которую я знаю очень хорошо. Сектор афракционеров. Когда я переворачиваю её, нахожу всего лишь три написанных слова. Он с нами. - Боже мой… - слова вылетают из моих уст очень быстро, и мои глаза просматривают это снова и снова. Моё сердце, кажется, собирается побить рекорд ударов в моей груди. Тобиас. Вот, где он был всё это время. У афракционеров. Он афракционер. Каждая клеточка моего тела болит, чтобы быть рядом с ним из-за новой информации. Зик сказал, что это будет опасно для меня - пойти к нему в Отречение. Он ничего не сказал об афракционерах. Едва мысли покидают мою голову, как я бегу по длинному коридору из Бесстрашия.Тобиас
Из-за стука в мою дверь я просыпаюсь. Я поворачиваюсь на матрасе и прижимаюсь к стене, достаю свою футболку, а затем подхожу к двери, чтобы открыть её. Мне поручили делить комнату с Бетани, хотя она редко здесь бывает. Она постоянно занята. В основном, она уходит в сектор афракционеров и ищет тех, кто желает перейти на сторону моей матери. Слышу ещё один громкий стук, и я издаю стон. - Я иду! Я хватаюсь за дверную ручку и открываю её быстро. Моё дыхание перехватывает в горле, когда я вижу Трис. Прошло всего полторы недели, но чувствуется, будто целая вечность. - Я получила твою записку, - произносит она тихо. Я знал, что Эвелин отправила ей, но я не предполагал, как скоро она ответила бы, и я, конечно, не ожидал, что она вот так просто появится. - Откуда ты узнала, где меня найти? - Я не знала, - она улыбается немного. - Оказывается, если ходишь в одежде Бесстрашия, да и ещё с татуировкой на плече, то в секторе афракционеров люди начинают задаваться вопросом, какого черта ты здесь делаешь. Зак нашёл меня и показал мне, где тебя найти. Я смотрю на неё долгим взглядом. Часть её волос спадает на её глаза, потому что они не слишком длинные. На то, как её тело немного движется правее, потому что она наклоняется из-за того, что нервничает. - Иди сюда… - шепчу я, протягивая руку к ней. Она быстро берёт её, и я дёргаю за неё, в считанные секунды находя её губы. Я всегда буду верить, что наши губы созданы друг для друга. Они подходят друг другу как кусочки головоломки, и её губы против моих – ощущение, будто я проснулся от тревожного сна. Безопасно. Тепло. Она отстраняется прежде, чем я готов отпустить её. Я прижимаю лоб к её лбу, моё дыхание разбушевалось. - Прости… - шепчу я. - Я просто скучал по тебе. - Она поднимает свою голову, чтобы посмотреть в мои глаза, и через мгновение закрывает их. - Что случилось? - спрашиваю я, полностью осматривая её лицо. Она быстро качает головой. - Ничего. Я тоже скучала по тебе. Я улыбаюсь и беру её руки в свои. - Ты хочешь рассказать мне, какого чёрта здесь делаешь? Я издаю смешок. - Да. Я… Я расскажу тебе всё. Я касаюсь её щеки на секунду, но она быстро отстраняется. - Ну, разве ты не собираешься пригласить меня в дом? Я киваю. Шагаю в сторону, давая ей немного пространства, чтобы протиснуться через проём, а затем аккуратно закрываю за ней дверь. Она медленно проходит в комнату, а затем поворачивается ко мне. - Ты живёшь здесь? Я киваю. - Я знаю, что здесь всё маленькое… Это… Но я живу здесь. Её глаза приземляются на матрас напротив меня и на пачку сигарет, лежащую на столе. - Ты разделяешь её с кем-то? - Эм… Да, на самом деле. Она кивает немного, а затем скрещивает руки на груди, её глаза рассматривают всего меня. - Что? - спрашиваю я. Она качает головой. - Ничего. Просто странно видеть тебя в цвете, вот и все. Я осматриваю себя и понимаю, что на мне надета синяя футболка Эрудиции и тёмно-красные штаны. - Да, это своего рода правило здесь. - Что случилось, Тобиас? Я пожимаю плечами. - Я не мог пойти в Отречение, Трис. Я просто не мог этого сделать, не после той ночи. Не зная всего, что знаю. Она проводит рукой по волосам. - Поэтому ты пришёл сюда? - Мне некуда было больше пойти. Трис вздыхает, но кивает. - Дай угадаю, что твоя мать была готова и ждала с распростёртыми объятиями. - Она не так ужасна, как ты думаешь, Трис. - Действительно? - она наклоняет голову. - Тогда почему у меня такое ощущение, что она причина, почему ты не приходишь ко мне в Бесстрашие? - Трис. Было опасно, чтобы просто прийти и увидеть тебя. Она кивает. - Правильно. - Не надо. Не нужно этого делать. - Что делать? - спрашивает она, её голос выходит хриплым и отрывистым. - Не суди меня за мой выбор. Ты не понимаешь. Она закусывает нижнюю губу. - Это навсегда? - Что? Быть афракционером? Трис, не похоже, что я смогу вернуться обратно в Отречение. Она смотрит на меня, а потом прислоняется к стене и опускается, поворачивается ко мне и обнимает свои колени. Она выглядит такой маленькой и хрупкой, что заставляет меня желать притянуть её в свои объятия и никогда не отпускать. - Наша жизнь становится сложнее, не так ли? - её слова выходят судорожными вздохами. Мой желудок сжимается, когда я думаю о том, что кругами вертелось в моём мозгу в последнее время. - … Я думаю, что знаю способ упростить её немного. Она наблюдает за мной, и я замечаю по выражению её лица, что ей любопытно. - Помнишь, я говорил тебе, что найду способ для нас, чтобы быть вместе? - Она кивает. - Ну, я думаю, что нашёл его. - … Я не понимаю. - Я сейчас афракционер, - произношу я медленно. - Да, я знаю, - она реагирует, но на лице до сих пор изображена путаница. - Мы можем быть вместе… Если ты будешь здесь… со мной. Её глаза расширяются за секунду, и затем она открывает рот только для того, чтобы закрыть его спустя несколько минут. Я поднимаю руки вверх. - Они так организованы, но здесь так много свободы, Трис. Мы можем спокойно жить здесь. Мы постараемся помочь и Отречению. Джанин не победит, если мы вмешаемся. - Почему ты всё время говоришь «мы», как ты владеешь этим местом? - Я испускаю негромкий вздох, одна рука тянется вверх, касаясь виска. - … О, Боже, - она выпускает недоверчивый смех. - Она попросила тебя вести дела вместе с ней? - Трис, я делаю добро здесь. Я думаю, что с Эвелин я смогу помочь… и с тобой. Если ты согласишься быть со мной. - Тобиас. Я не могу быть афракционером. Её слова бьют меня, словно кирпич по голове. - Трис, я нашёл выход для нас, как и говорил тебе. Мы можем здесь быть вместе, мы можем… - Тобиас. Я не могу. Всё моё тело словно в бензине, словно если зажечь спичку, я сгорю. - Быть афракционером не то, что ты думаешь, - проговариваю еле слышно. - Я уверена, что это не так. Это не причина, по которой я говорю «нет». - Ты говоришь «нет»? Она смотрит на меня секунду. - … Я не говорю «да». Моё сердце оказывается в желудке. - Я думал, что ты захочешь. Она качает головой. - Как ты можешь просить меня стать афракционером, зная всё, через что я прошла, чтобы стать Бесстрашной? - В этом и есть смысл. Это не так уж и трудно вписаться куда-то, Трис. - Я слишком упорно работала, чтобы бросить всё это, Тобиас. Я не могу. - Даже если это означает быть со мной? Она закрывает глаза. - Не нужно всё взваливать на меня. Это не справедливо. Я подхожу через комнату к ней, делая два шага, и быстро беру её руки в свои. - Я нашёл выход для нас, Трис! Я нашёл его! - Она качает головой, и я прикасаюсь своими губами к её лбу. Я отстраняюсь через мгновение, чтобы провести рукой по её лицу. - Попробуй. Пожалуйста. Её лицо сжимается в считанные секунды и слёзы идут слишком быстро для того, чтобы поймать их. - Тобиас, прости. Я убираю руки от её лица и делаю пару шагов. - Трис… что мы делаем? - я тихонько спрашиваю. - Что ты имеешь в виду? - она шмыгает носом. - Ты хочешь быть со мной? - Конечно, хочу! Как ты даже можешь спрашивать меня об этом? - Я предоставил тебе вариант! Верный способ быть вместе и ты не хочешь этого! Что я должен думать? - Ты не понимаешь, о чём просишь меня! Я не могу просто бросить всё то, над чем я работала! - Она снимает свою куртку и протягивает ко мне свои руки. Они до сих пор в синяках от борьбы, хотя они сейчас жёлтые. - Я прошла через ад, Тобиас. Я буду Бесстрашной, даже если это убьёт меня. Я смотрю на неё, а затем бью по стене кулаком. Мы оба молчим. Единственный звук в комнате - это наше дыхание. После долгих нескольких минут, она опять заговаривает: - Я видела свою маму сегодня, - шепчет Трис. - Я смотрю на неё. - Сегодня день посещений. Она сказала мне, что мне нужно встретиться с Калебом. Предупредить его о манипуляциях в Эрудиции. - Я киваю, а затем тянусь за чёрной курткой, лежащей на одном из матрасов, просовывая в неё руки. - … Что ты делаешь? - Иду с тобой в Эрудицию, - я пожимаю плечами. - Разве не ради этого ты пришла сюда? Чтобы сказать мне об этом? Она смотрит на меня, поднимая брови. - Что? Нет… Я… Я пришла сюда, чтобы увидеть тебя. - Зачем ты это сделала? - говорю я голосом, не выражающим эмоции. - У Бесстрашия нет ничего общего с афракционерами. Я вижу боль, вспыхивающую на её лице, и чувствую укол вины. Я закрываю глаза. - Прости. Я не это имел в виду. - Она пожимает плечами, опуская глаза в пол. - Ты хочешь, чтобы я пошёл с тобой в Эрудицию? Она смотрит на меня. - Да. - Ладно, - говорю я. - Пойдём.