Трис
Я вздрагиваю, когда понимаю, что снова стою на пороге Тобиаса. Знаю, что не должна быть здесь. Не сейчас. Это слишком рискованно. Я должна вернуться в Бесстрашие, готовиться к финальному тесту, потому что осталась всего неделя моделирования. Я обязана следовать правилам, держать свой нос востро до последнего дня инициации. По правде говоря, я планировала это, когда вернулась в Бесстрашие. А когда пришла, весь ужас вырвался на свободу. Я не могу быть в Бесстрашии сейчас после моего разговора с Элли и с сокрушительной тяжестью смерти Ала, давящей на моё сердце. Слова Элли продолжают раздаваться в моей голове, как одно гигантское эхо. «Мой брат был на дне пропасти, но всё равно беспокоились о тебе. Ты разбила ему сердце. Ты уничтожила его. Ты разрушила его». Я потеряна в океане чувства вины. Я не сильная. Я не уверена ни в чём и меньше всего в себе самой. Тобиас единственный, кому я слишком доверяю, чтобы помочь мне вновь обрести равновесие. Я тянусь дрожащей рукой к двери, стуча в неё. Проходит три секунды, и она распахивается, и я вижу измождённое состояние Тобиаса. Но за мгновение он становится радостным, увидев меня, затем замечает крошечную дрожь по всему моему телу. Беспокойство заливает его лицо быстрее, чем я могу себе представить и прекратить трястись. - Что случилось? - спрашивает он, глаза широки и тревожны. Я открываю рот, чтобы объяснить, но ничего не выходит. Спёртый воздух просто заставляет меня чувствовать себя маленькой и ещё более потерянной. Я качаю головой немного, когда чувствую, как слёзы начинают собираться в глазах. - Всё... - мне, наконец, удаётся выговорить. - Иди сюда, - тихо шепчет он. Тобиас не ждёт ответа от меня, притягивает к своей груди и прижимает меня к себе. Он аккуратно закрывает за мной дверь и опускает подбородок на мою макушку. В конечном счёте, он отодвигается от меня, положив руки мне на плечи. - Ты дрожишь, как осиновый лист, - произносит он тихо, а его руки слегка сжимают мои плечи. - Что произошло? Я качаю головой. - Я просто... Мне нужно было увидеть тебя, - я утыкаюсь носом в его грудь и вдыхаю знакомый запах, ожидая, когда чувство спокойствия захлестнёт меня. - Ты расстроена. Что случилось, Трис? - шепчет он. Моя нижняя губа начинает дрожать на словах: - Я даже не знаю, с чего начать, чтобы рассказать тебе, что случилось, - выдыхаю я. Он прижимает руки к моим щекам. - Начнём с того, из-за чего ты так дрожишь, - говорит он, его глаза пытаются поймать мои. - Ал, - мой голос ломается, когда я произношу его имя. - Ал? - спрашивает Тобиас. - Он... - Я испускаю медленный вздох, прежде чем продолжить говорить: - Он... Он сегодня утром прыгнул в пропасть... Тобиас смотрит на меня с широко раскрытыми глазами, и на мгновение кажется, что он потерян. - Ох, Трис. Он произносит моё имя, как будто не уверен, что со мной делать. Я не виню его и правда не уверена, что делать с собой. Я медленно качаю головой, не совсем понимая, что ответить в этот момент. - Это моя вина? - спрашиваю я, мой голос дрожит. - Моя? - я делаю паузу, когда рыдание останавливает мои губы. - Тобиас, что же я наделала? Это моя вина... Это... - я разваливаюсь на последнем слове, слёзы текут сейчас слишком свободно, чтобы продолжать говорить. Они приходят быстро, без каких-либо ограничений, тяжёлые и туманные. - Я убила его, - выдыхаю я вновь. Я плачу так сильно, что едва могу дышать. Тобиас наклоняется ко мне, его руки двигаются, чтобы вытереть устойчивую дорожку слёз, пробирающихся вниз по моему лицу. Затем он целует меня. Длинным, мягким, настойчивым поцелуем. А когда отстраняется, его лицо всё ещё так близко к моему, что я вижу каждую деталь его ресниц. - Это не твоя вина. Это не так. Ты поняла меня? - Он мёртв, Тобиас, из-за меня. - Ты его не убивала, - говорит он быстро. - Ты чувствуешь свою вину, но это не правильно. Ты не должна страдать из-за этого, Трис. Он умер, и это ужасно, но ничего не изменить. Ты не виновата. Ал сделал свой выбор самостоятельно. С тобой нет ничего общего. Это не твоя вина, хорошо? - Я киваю. - Скажи. - Тобиас... - Скажи, Трис. Это нужно сказать. Пожалуйста. Ради меня. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, всхлипывая. - Я не виновата. Он немного вздыхает, его руки поднимаются вверх, чтобы коснуться моего лица. Тобиас оставляет поцелуй на моём лбу, а затем убирает выбившиеся волосы мне за ухо. - Элли ненавидит меня, - шепчу я. Тобиас качает головой. - Элли только что потеряла брата. Она просто не в состоянии видеть ясно сквозь горе. Я воспринимаю его слова, и моему сердцу, кажется, немного легче. - Такое ощущение, что я под водой и не важно, как сильно я стараюсь, - я никогда не доберусь до поверхности. - Если бы я мог забрать это у тебя, я сделал бы это прямо сейчас. Ты знаешь это, не так ли? Он снова притягивает меня к своей груди, и на мгновение всё, что я могу делать, это слушать мёртвый ритм его сердцебиения и пытаться соответствовать своим ему. - С каких пор всё так сложно? - вздыхаю я. - Вероятно, примерно с того времени, как мы сделали свой выбор. Я выпускаю крошечный звук на полпути между смехом и вздохом. - Я люблю тебя... - Тобиас слабо улыбается, но не отвечает тем же. - Знаю, что не должна быть здесь. Прости, я просто... - Всё в порядке, - отрезает он быстро. - Я рад, что ты здесь. Я... - Тобиас останавливается. - Ты не должна быть одна сейчас, - он наклоняется ко мне и целует меня в висок. - Останься, - шепчет он. - Ладно... На данный момент меня не нужно, на самом деле, много убеждать. Он ведёт меня быстро к матрасу, лежащему в углу. Мы ложимся вместе, его руки плотно обнимают меня. Моя грудь кажется тяжёлой и полной, и даже из-за того что Тобиас так комфортно находится рядом со мной, становится трудно дышать. Я долго и неуверенно молчу; смогу ли я вообще отыскать те самые слова, чтобы описать то, что чувствую? Печаль, вину или ужас? Я ощущаю себя здесь в безопасности, но есть часть меня, которая знает, что безопасности не существует. Я до сих пор инициированная. Передо мной до сих пор маячит перспектива того, что Джанин выяснит, кто я. - Что творится в твоей голове? Я словно слышу, как крутятся шестерёнки, - шепчет Тобиас, в конце концов, его губы прижаты к моим волосам. Он убирает их прочь, кончиками пальцев лаская мою шею и оставляя за собой след тепла по моей коже, что заставляет меня дрожать. Затем он целует те же места, которых касались его пальцы. Моё сердцебиение ускоряется, но я стараюсь абстрагироваться от волнения, которое зажгли его прикосновения. - Я просто... - качаю головой. - То, что произошло с нами, не должно было быть таким, - слова были спрятаны в глубине меня так долго, что когда я их произношу, чувствую себя лучше. - Что ты имеешь в виду? - спрашивает он тихо. Я поворачиваюсь немного и встречаюсь с его глазами. - Несколько месяцев назад моим самым большим и, наверное, единственным беспокойством было то, что я не достаточно самоотверженна. Сейчас я даже не могу посчитать то, что меня заботит, потому что это постоянно со мной. Моя жизнь - бардак. Так не должно было быть. Мы должны были быть счастливы, - я прикусываю нижнюю губу. - Не знаю, верю ли я вообще в существование счастья. Тобиас смотрит на меня несколько секунд, а затем медленно качает головой, слегка касаясь ладонью моей щеки. - Нет. Не делай этого, - говорит он еле слышно. Я пожимаю плечами. - Что не делать? - Не сдавайся. Ты не должна этого делать. - Посмотри на нас, - вздыхаю. - Ты афракционер, я едва Бесстрашная... - останавливаюсь, заканчивая: - Я начинаю думать, что никогда не узнаю, каково это. - «Это»? - Быть с тобой. Уголки его рта кривятся в небольшой улыбке. - Ты со мной. Ты со мной так, как можешь быть прямо сейчас. Я киваю. - Ты знаешь, о чём я. - Трис, я обещаю тебе, что это не будет длиться вечно. Мы просто... должны пройти через всё. И мы станем счастливыми. Просто держись за меня, ладно? Я закрываю глаза, глубоко вздыхая, но киваю. - Ладно. Он наклонятся вперёд и целует меня в щёку. - Всё будет хорошо, - бормочет он тихо, его губы по-прежнему прижаты к моей коже. - Почему ты так уверен? Инициирование закончится через неделю, и я вообще не подготовлена к финальному тесту. Джанин всё поймёт очень быстро. - Я не позволю тебе провалить инициацию, Трис, - отчеканивает он, его голос резкий и точный. - Что делать, если ты не сможешь помочь? - говорю слова, раскрывающие то, что я боялась сказать вслух в течение недели. - Ты не сможешь быть всегда рядом со мной. Ты будешь тут, когда я буду проходить тест. Ты не сможешь изменить результаты... Что делать, если... Тобиас, что, если случится что-то плохое? - Что именно? - Тобиас, Джанин не разыскивает Дивергентов для того, чтобы устраивать им вечеринки. - Он смотрит на меня, а затем отводит глаза на стену за моей головой. - Ты здесь в безопасности, Тобиас, но что насчёт меня? Как думаешь, где я окажусь, если Джанин узнает, что я Дивергент? - Он вновь смотрит на меня, но всё ещё ничего не говорит. Горячая вспышка гнева движется сквозь меня. - Позволь мне ответить за тебя, - произношу я сквозь зубы. - Вероятно, я окажусь на дне пропасти. - Прекрати, - проговаривает он тихим голосом, его глаза сосредоточены на моих руках вместо моего лица. - Почему? Это возможно! - давлю я. - Это не так! - огрызается он, встречаясь с моим взглядом. Я смотрю на него, слегка опешив. Он делает глубокий вздох, а затем выдыхает через нос. - Это для меня не вариант. Я не хочу думать об этом, не говоря уже об обсуждении. С тобой ничего не случится. Хорошо? Я не знаю, почему подтолкнула его к такому состоянию. Я знаю лучше всех, что один из его страхов - это потерять меня. - Извини, - говорю тихо, мои глаза наполняются слезами. - Я просто... боюсь. Не понимаю, как ещё об этом не думать. Какая ирония! Я не должна бояться - я должна быть Бесстрашной. Он протягивает руку и прикасается ладонью к моей щеке, и я опираюсь на его прикосновения. - Ну, я не считаю, что Бесстрашие означает «нет страхов». Я думаю, что для того чтобы быть Бесстрашной, ты должна научиться контролировать свои страхи. Вот для чего моделирование. Или, по крайней мере, о чем оно должно быть. Ты можешь говорить, ходить и дышать, и тебя не парализуют твои же страхи. И ты, кажется, довольно бесстрашна со мной. - Ты очень хорошо рассказываешь, - проговариваю я спокойно. - Ты самый важный человек в моём мире. Ты должна верить мне, когда я говорю тебе, что не позволю ничему случиться с тобой. Я медленно киваю. - Я верю тебе. Сейчас мне почти легко забыть, что я не смогу пройти пейзаж страха, когда он говорит так уверенно – так уверенно. - Когда станет легче? - шепчу я. - Я не могу ответить, - говорит он тихо, перебирая пальцами мои волосы. - Я так устала. Он кивает немного и затем целует меня в макушку снова. - Поспи. Я останусь с тобой. Я прижимаюсь к его груди и разрешаю его утешительным словам пройти через меня. Мы оба молчим в течение нескольких минут. Я провожу время, концентрируясь на устойчивом ритме его дыхания. Мои веки становятся тяжелей с каждой минутой, но сон фактически становится недостижимым. Мои глаза устали, но мозг слишком занят. - Я не могу уснуть, - шепчу через некоторое время молчания. Он вздыхает. - Почему? О чём ты думаешь? Я пожимаю плечами и качаю головой. У меня не находится слов для миллиона вещей, гудящих по кругу в моей голове. Тобиас наклоняется близко, его дыхание создаёт мурашки на моей шее. - Я могу придумать несколько способов, чтобы отвлечь тебя, если хочешь, - произносит он спокойно. Его губы рядом с моим ухом, они почти прижимаются к нему. - Мне кажется, что я хорош в этом, - шепчет он, посылая дрожь через всё моё тело. Я чувствую, как его губы немножко касаются моей шеи, и без всякого предупреждения моё тело воспламеняется. Словно каждый дюйм моей кожи просыпается с каждым наэлектризованным поцелуем, которые он оставляет на теле. Я поворачиваюсь, оказываясь лицом к нему, а его нос почти прижимается к моему. - Ты знаешь, как я ненавижу отпускать тебя обратно в Бесстрашие и хочу, чтобы ты была здесь, в постели со мной? - шепчет он. Я киваю. - Наверное, столько, сколько я ненавижу возвращаться. Тобиас кладёт свою руку на мою кисть, начиная подниматься вверх, и я стараюсь удерживать своё дыхание в нормальном темпе. Я напрягаюсь, когда его рука доходит до ключицы. - Прости, - произносит он, - я не хочу давить на тебя. Я знаю, что для тебя это трудно. Я снова качаю головой. - Нет, всё в порядке, - бормочу я. - Точно? - настаивает он, его глаза тускнеют с беспокойством. Я смотрю на него секунду, пытаясь определить выражение его лица. И мысленно стараюсь определить состояние своего тела и тут же понимаю, что не в порядке. Я чувствую себя уязвимой и маленькой в то же время. Напуганной таким образом, каким не хочу быть. Я разочарованно вздыхаю. Почему же всё так сложно?! - Тобиас, я хочу этого… Я… Но… - Всё хорошо, - говорит он. - Мы можем попробовать заняться чем-нибудь другим. Я смотрю на него, и разочарование обволакивает всё моё тело, как кислота. - Я не хочу заниматься чем-нибудь другим. Я хочу быть нормальной. Я хочу тебя. Ты - единственное, что кажется реальным для меня. - Тогда что тебе мешает? - Моё тело… Моя душа хочет, чтобы ты… - говорю вполголоса. - Но мой мозг… Мой мозг больше не знает разницы между хорошим и плохим. Ему кажется, что это одно и то же. Тёплые и нежные руки Тобиаса, ласкающие меня; холодные, навязчивые руки Ала, ощупывающие меня, - кажется, вызывают одну реакцию: панику. - Мы не должны, - повторяет он. - Я знаю, - мямлю я. Мы оба молчим, но глаза сосредоточены друг на друге. - Как ты сделал это? - я, наконец, спрашиваю. - Что сделал? - Понял, что хорошее, а что плохое. Тобиас моргает несколько раз, а затем вскидывает брови. - Я не уверен, о чем ты. - Раньше ты вздрагивал, когда я делала это, - я протягиваю руку и прижимаю ладонь к его щеке. - …через некоторое время ты прекратил. Я догадывалась, что это из-за Маркуса. Каждое прикосновение по понятным причинам чувствовалось нападением на тебя, но, в конце концов… ты просто прекратил. Ты больше не вздрагиваешь и не шарахаешься, когда я тянусь к тебе. Я хочу знать, как ты это сделал. Как ты научился позволять мне прикасаться к тебе. Он смотрит на меня мгновение, а затем наклоняет голову, говоря: - Ты, - произносит он мягко. - Я? Тобиас кивает. - Я приучил себя думать, что каждое прикосновение было плохим, - он наклоняется вперёд, покрывая мою руку своей, всё ещё прижатую к его щеке. - Ты научила меня другому. Ты целовала мои шрамы и говорила, что я стою того. Это была ты. Ты научила меня прикосновениям и не бояться. - Я сделала это? - проговариваю голосом, полным недоверия. Он кивает. Я двигаюсь ближе к нему, почти ложась на него сверху; мои руки нежно обвиваются вокруг его шеи. - Научи меня, - шепчу я. - Научи меня этому. Я не хочу больше бояться. Ты не тот, кого я хочу бояться. Тобиас прижимается своим лбом к моему. - Ладно… - шепчет он, его голос немного дрожит. - Просто дыши, - шепчет, - и верь мне. Он легко переворачивает нас так, что моя спина прижимается к матрасу, а он парит надо мной. - Я с тобой, хорошо? - произносит он так тихо, что если бы я не была в паре сантиметров от него, я бы это не услышала. - А ты со мной, - отвечаю ему, повторяя его слова. Тобиас смотрит на меня пару секунд, и несколько разных эмоций, которые я не могу определить, находятся в его глазах. Затем он приближается, оказывается рядом с моим ухом и говорит еле слышно, что мне приходится сильно сконцентрироваться, чтобы разобрать слова. - Я хочу, чтобы ты знала, что со мной ты в безопасности. Ты можешь потерять себя здесь. Ты можешь упасть, но я всегда поймаю тебя. Всегда, - он отодвигается немного назад, подальше от моего уха, так, что он может смотреть в мои глаза. – Позволь мне быть твоей страховочной сетью. Он наклоняется и прижимается своими губами к моим; его правая рука, находящаяся на моей талии, начинает спускаться ниже. Каждая капля страха и неуверенности во мне медленно образует панику, которая намерена поселиться в моей груди для полноценного воздействия, но его слова раздаются в моей голове. «Я всегда поймаю тебя. Позволь мне быть твоей страховочной сетью». Вот так запросто тревога угасает во мне, уходит из моего тела. Я ему доверяю. Я люблю его, и это самое главное различие в мире.Калеб
Меня позвали в личный кабинет Джанин, и я думаю, что речь пойдёт о моём последнем тесте на Эрудита. Иначе зачем Джанин посылать людей за мной и видеть меня в своём личном кабинете в такой поздний час? Те Эрудиты, с которыми я знаком, никогда не были у неё. Она постоянно занята переговорами с другими Лидерами фракций и исследованиями более мощных форм сыворотки крови. У неё едва ли хватает времени, чтобы сесть и побеседовать с каждым членом Эрудиции по отдельности. И одна эта мысль приводит меня к бушующей панике. Что, если я не прошёл тест? Выгонит ли она меня или позволит вновь пройти его? Когда я, наконец, вхожу в её офис, мне удаётся убедить себя, что я покину сегодня Эрудицию, так как провалил экзамен собственноручно. Я понимаю, что это не так, только тогда, когда Джанин улыбается мне. Мне кажется, что она не улыбалась бы, если бы хотела выгнать меня. Да? Она, скорее, слишком рада видеть меня. - Калеб Прайор! - взволнованно произносит она, делая пару шагов вперёд. - Спасибо, что пришёл встретиться со мной. Я ценю это. Я уверена, что у тебя есть миллион других дел, которые необходимо закончить, чем проводить вечер, беседуя со мной. Я моргаю несколько раз, когда паника в моей груди медленно начинает рассеиваться. - Нет… Не очень, - произношу я спокойно. - Я просто лежал в постели, стараясь не волноваться. Она расширяет свои глаза. - Ну и правильно, тебе не стоит беспокоиться о своём тесте, - она обходит свой стол и берёт в руки несколько документов, прежде чем передать мне листок бумаги из стопки на своём столе. - Вообще, как и полагается, ты не должен знать результаты до следующей недели, но учитывая то, что ты так хорош… Я беру листок и быстро сканирую страницу о себе. Закрываю глаза на мгновение и испускаю вздох облегчения. Высший балл. Высший балл. Я официально Эрудит. - Поздравляю, Калеб, - говорит она. - Ты должен знать, что мы ценим такое мышление, как у тебя. Я киваю. - Спасибо. Я просто хочу знать всё, что могу. Она жестом указывает мне присесть в кресло напротив своего стола, и я делаю это, в то время как она садится передо мной. - Как сказать… Я знаю, что иногда смена фракции может быть… - Джанин наклоняет голову немного, улыбаясь. - …неудобной. Можно ли сказать, что тебе здесь хорошо? Я быстро киваю. - Да, мне нравится быть здесь. - Мне так приятно это слышать, Калеб, - говорит она, положив руки на стол. – Многим инициированным не хватает своих семей во время инициации. Большинству особенно в День посещений. Мой желудок выворачивает, когда я понимаю, куда этот разговор ведёт. Беатрис. - Мне сказали, что твоя сестра приходила навестить тебя на этой неделе. - Да, приходила, - мямлю я. - В День посещений. Джанин кивает. - И была какая-то ссора между вами? Я пожимаю плечами. - Не знаю. Она присоединилась к Бесстрашным, и Вы знаете, какие они. Они все немного… - я останавливаюсь, тщательно подбирая слова, - чумные. Я думаю, что они её изменили. Или, может, она просто такая. Я, на самом деле, не знаю. - Они немного эксцентричны, не так ли? - спрашивает Джанин с улыбкой. - Но невероятно ценные и полезные. Калеб, ты знаешь, что я очень тесно сотрудничаю с Бесстрашными, убеждаясь, что наша фракция останется нетронутой? Я моргаю. - Правда? Она кивает, небольшая улыбка озаряет её лицо. - Правда. На самом деле, я работаю с ними, убеждаясь, что все фракции останутся нетронутыми. Они чумные, верно, но если концентрироваться на задачах, они полезны. - На Беатрис вообще не похоже, - говорю я, слова льются из меня быстрее, чем я могу остановить их. - Куда ты клонишь? Я смотрю в землю, а затем снова на Джанин. - Она просто… не очень хорошо следует правилам. В Отречении, и я сомневаюсь, что стала лучше в этом плане в Бесстрашии. Джанин наблюдает за мной несколько секунд, а затем вздыхает. - Калеб, мне была любопытна твоя сестра в течение некоторого времени. - Беатрис? - спрашиваю я недоверчивым голосом. - Да. Видишь ли, её посвящение в Бесстрашии проходит довольно хорошо. Есть только несколько незначительных отклонений в некоторых результатах теста моделирования. Та же аномалия, что всплыла на её тестировании на профпригодность. - Аномалия? Она прошла больше, чем один тест? Джанин качает головой. - Нет. Я говорю аномалия, потому что мне показалось, что кто-то удалил её результаты и ввёл вручную. Думаешь, что кто-то мог это сделать? - Хорошо. Что в итоге он показал? - Отречение. Ты, наверное, интересовался, почему твоя сестра с результатом Отречение выбрала Бесстрашие? - Вроде того, - спокойно соглашаюсь я. - Но я подозревал, что она не выберет Отречение. Она не подходила ему. Ей было сложно исполнять роль самоотверженной девушки. - То есть ты хочешь сказать, что она не могла получить результат теста на профпригодность Отречение? - Ну, нет… - Но ты сказал, что она не самоотверженна. - Не была ей. Я… - останавливаюсь, мой мозг скоро взорвётся, пытаясь выяснить противоречия и последствия. - Я не знаю. - Калеб, я думаю, что твоя сестра что-то скрывает от меня, - говорит Джанин тихо. - Можешь понять, почему меня это беспокоит? Я стараюсь понять, почему Беатрис что-то скрывает от Джанин Мэтьюз, но не удаётся. - Калеб, я уверена, ты знаешь, что наше общество очень хрупкое. Одно неверное движение, и все может рухнуть. Мир, каким мы его знаем, перестанет существовать. - Баланс всегда хрупок, - говорю я спокойно. - Конечно. - Джанин… Мы говорим о Дивергентах? Слово «Дивергент» было чуждым для меня, но когда я попал в Эрудицию, о них говорил каждый. Кажется, как о легенде. Как сказку, которую взрослые рассказывают своим детям, чтобы удержать их в узде. «Дивергенты намерены прийти и все испортить». Я просто не думал, что они были настоящими. Ну, до сих пор. После того, что Беатрис сказала, когда пришла ко мне, и что Джанин говорит сейчас, у меня нет выбора, кроме как признать, что Дивергенты вполне реальны и что моя сестра что-то знает о них. - Это именно то, о чем я говорю, Калеб. - …Вы думаете, что Беастрис Дивергент? - Доказательства указывают, что да. - Нет… - качаю я быстро головой. - Беатрис, возможно, не самоотверженна, но она не опасна. Дивергенты мятежники. Беатрис знает, как работает система фракций. Она хочет быть её частью, поэтому и выбрала Бесстрашие. - Ну, я тоже так думала, поэтому исследовала её тест на профпригодность, - произносит Джанин, опустив глаза в пол. - И в последнее время она регулярно ездит к афракционерам. Афракционерам? Это не похоже на Беатрис. Она видела афракционеров в Отречении, и у неё никогда не возникало желания быть похожей на них. Затем я вспоминаю, кто был с ней в День посещений. Тобиас. В разной одежде. - Это Тобиас Итон, - говорю я, когда понимание озаряет меня. - Она хочет быть с ним. Джанин кивает. - Это именно то, о чем я тоже думала, Калеб. Меня беспокоит, что Беатрис тратит столько времени на афракционера, находится так много времени с Тобиасом. - Почему? - Потому что я думаю, что Тобиас Итон пытается скрыть то же самое, что Беатрис скрывает от меня. - Вы думаете, что он Дивергент? Я смотрю на неё, а новая информация оседает странным образом в моём мозгу. - Я должна остановить их, Калеб. Они ставят под угрозу всё, что мы строили; всё, что мы отстаиваем. Понимаешь ли ты это? Я медленно киваю, хотя не совсем уверен, что верю. - Конечно, - мямлю я. - Я позвала тебя сегодня, потому что мне нужно кое-что от тебя, Калеб. - Что это? - Мне необходима твоя преданность. Мне необходимо знать, что ты в моей команде. Мне необходима твоя помощь, Калеб. Ты знаешь свою сестру лучше, чем кто-либо. Ты мне необходим. «Фракция выше крови». Слова раздаются в моей голове. - Я предан своей фракции, - произношу я неуверенно. - Я сделаю всё, что попросишь. Джанин широко улыбается мне, а затем протягивает руку, наверное, чтобы пожать мою. - Спасибо за твою сегодняшнюю помощь. Я скоро поговорю с тобой. Я беру её за руку и пожимаю её, и медленно начинаю двигаться к выходу. - Ох, Калеб? - зовёт Джанин, как только я добираюсь до двери. Я поворачиваюсь, смотря на неё. - Добро пожаловать в Эрудицию.