Медальон

      Женщина сидела в кресле на веранде дома, держа в руках книжку из разряда «ни к чему не обязывающего чтива», и наслаждалась теплыми лучами, наконец проглянувшего из-за туч солнца. Было чертовски уютно, вот так сидеть, наслаждаясь моментом и не думать о повседневных делах, вроде готовки ужина на всю семью, стирки одежды или растаскивания друг от друга детей.       Роберт, сказав что нашел что-то необычайно интересное, заперся в комнате, которую делил со своей сестрой, и не выходил уже больше часа. Однако Диана, привыкшая к подобному поведению со стороны старшего брата, решила поиграть недалеко от веранды. Она с нетерпением ждала возвращения своего отца, ведь последний раз видела его только перед сном. — А, скоро, скоро, — мычала про себя малышка, — мы скоро, скоро… — Диана? — Да, мамочка? — Что ты там мурлычешь, Диана?       Энн смотрела на дочь, видя перед собой пятилетнего ребенка, но никак не «солнышко» и «ангелочка», как любил ее называть муж. Словно вся светится. Так частенько говорил Том, глядя на девчушку. Она так похожа на нее, так похожа… Как же порой выводила из себя эта фраза. Женщина держалась из последних сил, чтобы не высказать что она думает по поводу того, что мужчина сравнивает их дочь, с мертвой! Боже правый, их дочь, их Диана не была похожа, на то размытое пятно, что Том однажды показал ей, сказав что это единственное фото его сестры. Та девчонка на фотографии, с едва различимыми, полустершимися из-за времени чертами лица, вызывала у Энн лишь непонятную дрожь и отторжение. Как же ей порой хотелось крикнуть ему: «Том! Очнись! Довольно пережевывать тот день, столько лет подряд. Она мертва и ты этого не в силах исправить. Диана, не она, Диана — здесь и сейчас. Хватит сравнивать их и искать схожесть. Хватит Том». Но она не делала этого, проговаривала про себя этот монолог, раз за разом, почти не меняя фраз, но молчала. Каждый раз смиренно слушала, как ее муж повторяет: «Она так похожа на нее, так похожа…», и молчала. — Диана, будь добра, подойди ко мне. — Мама?       И вновь эта удивленная интонация. — Диана, помнишь, папа как-то сказал, что ты очень похожа на одну девочку? — Издалека, начала Энн. — Девочку? — Ну, да. На одну девочку, которую он знал очень давно. — На его сестренку?       Радостный возглас. Боже, это был действительно радостный возглас! От сравнения с давно умершей девчонкой, ее дочь произнесла этот радостный возглас!       Энн прикрыла глаза и тяжело, но быстро вздохнула. Каждый чертов раз, когда поднималась эта тема и о ней начинали разглагольствовать с таким непередаваемым энтузиазмом, Энн внутренне сжималась, словно пружина, готовая выстрелить в любой момент. Но каждый раз…Вдох…когда это происходило…Выдох…женщина брала себя в руки и удалялась. Куда угодно, лишь бы не слышать этого. Но сейчас, когда она сама решила поднять эту тему, сейчас просто нельзя было встать и уйти. — Диана, ты же знаешь, папа наверняка тебе рассказывал, почему ты никогда ее не видела? — Она…она, с ней что-то случилось! — Да, Диана, с ней кое-что случилось.       Малышка слегка наклонила голову набок, заинтересованно прислушиваясь к тому, что хочет рассказать ей мама. Диана знала, что эта тема почему-то под запретом, и Роберт каждый раз отмалчивался, даже не называя ее глупой, когда речь заходила об этой теме. — Видишь ли, Диана, в жизни порой случаются плохие вещи, которые мы не в силах предотвратить. Понимаешь?       Быстрый кивок головой. — Так вот… — женщина испытывала робость и сомнения, но все же хотела раз и навсегда донести до своей дочери, что радостные возгласы по поводу такого сравнения, не слишком удачны. — Хм. Видишь ли, эта девочка, сестра твоего папы, была не совсем здорова. — Не совсем здорова? У нее что, что-то болело? — Понимаешь, она была очень…маленькой. Ну, то есть, твой папа был немного старшее ее и сильней. Понимаешь? — Как Роберт и я!       Радостно. Ну, конечно же радостно. Как еще могла отреагировать пятилетняя девчушка. — Не совсем. Твой папа был не настолько старше. У вас с Робертом больший разрыв и… — Разрыв? Что это значит, мама? — Ох, Диана! Прекрати! Я всего лишь пытаюсь тебе объяснить!       Эта тема. Эта чертова тема! Энн пыталась себя сдержать, помня что говорит с ребенком, но эта тема. Пришлось вновь прикрыть глаза, сделать пару вдохов и выдохов, и лишь после этого попытаться продолжить. — Диана, пойми, Роберт намного старше тебя, а твой папа был всего лишь чуть-чуть старше нее. То есть своей сестры. И когда ей было восемь лет, она заболела. У нее было слабое здоровье и потому то, что всем показалось вначале обычным кашлем, стало болезнью. Астма. Понимаешь, в то время не было таких лекарств как есть сейчас, к тому же они не смогли во время понять в чем дело. И так случилось, что… — женщина почти сказала, но — случилось, что она…она…       Ну же, Энн, соберись. Скажи ей. Не дави, просто объясни что так бывает, что такое случается. В конце концов все мы смертны. — Она… — взгляд на дочь и осознание, что не сможет. Не сможет сказать пятилетнему ребенку, что в мире кроме жизни существует смерть.— ты совсем на нее не похожа. — Совсем не похожа? Но папочка, говорит, что я очень ее ему напоми… — Я СКАЗАЛА НЕТ!        Громко и резко, словно удар пощечины. Всегда довольно холодное отношение к детям, но все же…все же кричать — это было слишком, даже для нее. И вновь…вдох…это ощущение опустошенности…выдох…которое не может пройти…вдох…вот уже сколько…выдох…лет. Энн откинулась в кресле и прикрыла глаза. Воспоминания, те самые воспоминания, когда она узнала о смерти своих родителей, преследовали ее большую часть жизни. И когда она начала встречаться со своим будущим мужем, они на время оставили ее. Стали истончаться, бледнеть. А потом родилась Диана. И столько лет почти счастливой жизни стали меняться. Вначале все было даже хорошо. Было приятно держать этот маленький комочек у себя на руках и кормить грудью; было приятно видеть как Том возиться с малышкой и буквально светится от счастья; было приятно видеть и то, что Роберт не заревновав, соглашается посидеть с сестрой, пока родители заняты. Было приятно. Было. А потом кошмары стали возвращаться. Все началось с той брошенной вскользь фразы мужа:«Она вся светится. Словно солнышко». Это звучало мило, но добавленная фраза:«…прям как моя сестренка», перечеркнула все. Энн не знала, что у ее мужа была сестра, потому что эта тема никогда не затрагивалась. И вот такой день настал. И милое любопытство: «У тебя есть сестра? Отчего же я не знала», превратилось в ужас, от осознания, что Кэт, мертва уже почти двадцать лет. И что именно с ней, он додумался сравнить их живую дочь. В ту же ночь, был первый кошмар.       Чтобы не травмировать свою семью, спустя месяц или около того, женщина записалась к психологу в тайне от мужа. И жизнь вновь стала налаживаться, но каждый раз после его фразы:«Она так похожа на нее, так похожа…», являлись ночные кошмары. Легкие успокоительные так же в тайне от мужа и детей стали выходом, но грозились перерасти в зависимость. Это осознание и подтолкнуло ее к поиску нового места жительства на время отпуска. А хороший климат и регулярный секс — желанию остаться здесь навсегда.