Подмастерье Смерти

      Они приковали меня к кровати. Я не скажу, что это было неожиданно, но обидно — вот уж точно. Андромеда не отходила от меня ни на шаг — видимо они все вместе боялись, что как только я останусь один — я попробую покончить жизнь самоубийством. Причем предусмотрели почти все — даже волосы собрались в хвост так, чтобы я до него не добрался. Не подавился им и не наелся.       — Ты прости, конечно, но это — вынужденная мера, — тихо сказал мне Эрик, когда я впервые его увидел.       Уговоры не действовали ни на кого. Андромеда печально улыбалась на все просьбы отпустить меня, Эрик просто отворачивался или уходил, а Гробовщик — с него вообще нечего было взять. Сначала пожалел, потом обсмеял, потом снова пожалел. И это все — с несходящей с губ ехидной улыбкой.       И пусть даже я видел беспокойство в его глазах — легче мне не становилось. Через почти три недели вынужденного постельного режима я провалился в беспамятство. Как говорил потом Гробовщик — я метался и практически содрал с себя цепи, переломав себе и руки и одну лодыжку. И очнулся я — всего через пару часов, видимо поняв всю тщетность данного события.       Вот после этого случая я буквально начал умолять приковать меня еще сильнее, уж если убивать меня никто не собирается.       — Просил я тебя не связываться с ним, — шептал мне Эрик, когда Андромеда улетела по своим делам. — Нет же, только попал к Легендарному — жди беды.       — Скажи Уиллу, что со мной все хорошо, — просил я его в ответ. — Скажи, что отбился от рук, но, боже, не рассказывай о моей проблеме.       Я еще несколько раз просил себя убить. Потом сознание снова начало уплывать — нормально разговаривал я только с Андромедой. И Эрик, и Гробовщик попали под "обстрел" из абсолютно неуместных намеков, неумелого, но очень настойчивого флирта и в конце концов — фамильярных и похабных обращений.       Медленно, но верно начали ослабевать мышцы. Я втайне радовался этому и старался не шевелиться вовсе — на случай, если оно все равно вырвется наружу. Со слабыми конечностями много не сделаешь.       Я провалялся там три долгих месяца, то падая в темноту, то пытаясь бороться с черной пеленой, медленно закрывающей разум. Я правда старался не доставать сильно наставников, но Легендарного мои предложения обычно скорее смешили, а Эрик достаточно быстро привык не обращать на них внимания.       Гробовщик смог нормально покопаться в моей голове — дойти до воспоминаний моей жизни. Той, человеческой. Он внимательно просмотрел все, начиная со дня самоубийства заканчивая смертью матери. Дальше — была пустота. Кто-то очень хорошо почистил воспоминания того времени.       А потом Эрик, временно заменяющий Андромеду, разбирающуюся с проблемами у себя на небе, заснул прямо на посту. Я тогда подумал, что он, должно быть, со мной и работой умаялся, и позволил ему спать. С моей стороны это была, конечно, ошибка.       Я очнулся от жара — вокруг было красно и все полыхало. Подозрительно знакомо, включая и тяжёлый воздух, и высокую температуру.       — Защищать Алого! — в этом крике я узнал злобный рык Гробовщика.       Я помню только лязг металла о металл, крики и вой. Все мелькало туда-сюда, тени носились так, что я даже не успевал отследить, кто с кем дерется. Перед глазами плыло, а грохот крови в ушах не давал расслышать почти ничего.       Приходил в себя я долго и очень медленно. Но только я пришел в себя и попробовал нормально пошевелиться и осознать себя в пространстве, как надо мной кто-то пролетел и грохнулся на землю. Я повернул голову, в попытке понять, кто именно это был и с удивлением узнал Эрика. Он, отброшенный сильным ударом какого-то противника, врезался спиной в камень.       Этого, кажется, не заметил никто. Кроме меня. Эрик лежал, а демон — это все-таки был демон, — не собирался просто так бросать потерявшую сознание добычу.       До Эрика демон добраться не успел. Сил-то у меня, конечно, почти не было, но вскинуть руку с включенной бензопилой — хватило. Демон, не ожидавший такого поворота событий, оказался разрезан практически напополам.       Битва замерла на пару секунд — ровно на те перу секунд, пока я вставал, придерживаясь за бензопилу. Меня буквально разрывало на части от боли, и с каждой секундой становилось только хуже и хуже.       — Леди встал! — пронесся зычный зов. Я медленно повернул голову к говорившему — какому-то демоническому Барону.       Я вырвал бензопилу из земли. Леди?       — Это Грелль! — Гробовщик в два прыжка оказался около меня.       Спустя секунду все будто бы взорвалось. Демоны вновь приняли вторые ипостаси — и поле битвы затянула пелена тьмы. Гробовщик вскинул косу, у самого камня пошевелился Эрик, и битва продолжилась с новой силой.       Я заметил серо-белое пятно — это Андромеда вращалась где-то на самом краю поля. Азазеля я узнал не сразу же — он тоже сменил ипостась. Демоны Азазеля дрались против других демонов и я не рискнул лезть в битву. Я просто не различал кто и где.       Гробовщик резко схватил меня за шкирку.       — Уходим! — рыкнул он и перед тем, как Легендарный вырвал меня из ада я успел заметить, что все остальные тоже исчезают один за одним.       Мы свалились в лавке на гробы, до смерти перепугав какую-то зашедшую клиентку. Перепачканные в крови, с оружием наголо и упавшие буквально из ниоткуда. К чести женщины — она успела убежать до того, как мы вообще смогли что-либо сделать.       — Это сейчас что за чертовщина была? — осоловело спросил я.       — О, не бери в голову, — хихикнул Легендарный, вылезая из кучи досок, — о-о, ну вот, теперь переколачивать придется. А такой хороший гроб вышел!       — Не бери в голову? — я пару раз моргнул, — Не бери в голову?!       — Ну использовали мы тебя как приманку, ну и что ты теперь с этим сделаешь? — на меня он даже не посмотрел — все вертел в руках дощечки.       Андромеда приземлилась на еще целый гроб и принялась внимательно отряхивать крылья и чистить перья. Азазель отошел от ангела подальше — к самому прилавку, — и достал с какой-то из полочек банку с чаем. Эрик тихо массировал голову и разминал плечи.       — Все понимаю, но ты-то как там оказался? — тихо спросил я у Слингби.       — Мы дожидались момента, когда Леди решит сбежать, но он никак не решался, — объяснил Эрик, а я запутался еще сильнее, — Поэтому пришлось сделать вид, что я заснул.       — Леди — это... я что ли? — предположил я самое очевидное.       — Не ты как "ты", а вторая личность, — поправил меня Гробовщик, уже вылезая из-за доски с горячим чайником. Как он за это время успел его вскипятить я так и не понял.       Я, только привставший, сел назад. Вторая... личность? Они называли это так? То существо что убивало без разбору, и без разбору же флиртовало со всеми мужчинами, то существо, которое покрывало кровью мои руки и пятнало мою же репутацию. Вторая личность?       Но это все — были мои слова и мои действия. Я их не помнил, но сделал.       — Я все равно не понял, как ты оказался в аду, — честно ответил я Эрику. — Чтобы попасть в ад...       — Да знаю я, знаю, — рыкнул Слингби, — Для того, чтобы попасть в ад — нужно съесть семь душ. Что, неужели не чувствуешь?       Я не обращал на запахи до этого никакого внимания. Гробовщик спускался в ад без помощи книг — у него был кровный договор с Азазелем. И, поскольку демон был здесь же — я был уверен, что пахнет от него. Но принюхавшись лучше, я понял — и вправду, именно от Эрика так сильно несет демоном.       В голове что-то моментально перемкнуло и я приподнял к носу запястье. От меня пахло как и обычно — жнецом.       — Кажется я знаю, что я делал тот месяц, — еще не до конца осознавая произошедшее, хрипло сказал я.       — С этим ты опоздал, — хохотнул Гробовщик, — Это мы тоже выяснили.       Вот как. Если я смог спуститься в ад, не съев ни души — ответ может быть только один. Я заключил с кем-то достаточно сильным такой же договор, что и заключил Гробовщик. Кто-то из вышестоящих демонов под свою ответственность пустил меня в ад.       Я на пробу, — все равно никто не следит, — попробовал перенестись вниз. Действовал так же, как и Гробовщик описывал. Так же, как действовал тогда, когда объелся душ.       Ничего не вышло — и это было не из-за Гробовщика. Ад попросту меня не принимал.       — Можешь даже не пытаться, — расхохотался Легендарный, а я осознал, что от старания даже покраснел.       — Если я заключил контракт, то я должен был бы сейчас оказаться там, — упрямо помотал я головой.       — Тц, кажется, ты так ничего и не понял, — рыкнул Гробовщик. — Скажи мне, ты знаешь, как именно там в аду я определил, что ты — это ты, а не Леди?       — Я демона, напавшего на Эрика убил, — ответил я вроде бы очевидную вещь.       — Нет, — покачал головой Гробовщик.       Я обернулся на остальных. Андромеда смотрела на меня как-то веселее, чем последние три месяца. Азазель так вообще хитро улыбался. Эрик сидел рядом с демоном, прижав пакет со льдом к голове. Развернувшись, он подмигнул мне, хмыкнув.       — Мы опознали тебя по твоей косе, — все-таки сжалился Гробовщик, поняв, что пауза затянулась. — Ты призвал свою косу, бензопилу. Леди не призывает кос, так как их у него нет.       — Леди — это я, а у меня — есть две косы, — я посмотрел на Гробовщика как на идиота. — Ты что-то путаешь.       То есть они могли меня-Леди притащить в лавку, только довольствуясь моей косой в руках?       —Ты, видимо, совсем не понимаешь, — цыкнул наставник. — Все это — не ты. Это другая личность, другой человек. Он не может призвать твою косу — эта коса твоя. Не его. Это то, почему ты не можешь перенестись в ад. Договор был заключен с Леди, а не с тобой. У него — другой состав крови, у него по-другому идут реакции в мозгу, он по-другому думает. Что ты чувствовал, когда только очнулся в аду?       — Что меня сейчас на кусочки разорвет, — честно ответил я. — Ты считаешь, что это потому, что я — не Леди.       — Именно так! — закивал Гробовщик. — Ты очнулся в аду, в который тебе хода нет — это парадокс, и внешняя среда ада тут же попыталась тебя убить, потому, что ты для нее — враг. Потому, что ад различает тебя и Леди как двух разных людей. Это ли не доказательство?       — Нет, — ответил я, — Потому, что даже когда я был собой — ты помнишь, как именно я себя вел. Если ты правда думаешь, что я делал это из личных побуждений, то я вообще боюсь представить, что ты там обо мне надумал.       — О, а с этим вообще все интереснее, — довольно хмыкнул Гробовщик, задумался, а потом стушевался. — С этим мы еще разобрались не до конца. Но одно мы можем сказать точно — Леди и ты — люди разные.       Я, по правде сказать, так тогда ничего и не понял. Но сделал умную моську и серьезно покивал, соглашаясь. Раздражения в глазах Гробовщика не поубавилось, он явно раскусил мой обман, но на своем стоять не продолжил.       Я был уверен, что меня снова прикуют к кровати, но нет. Гробовщик очистил подвал, который использовал как морг и устроил мне так комнату. Очень даже приличную — со светом, удобной кроватью, кучей книг и вообще со всеми удобствами. Дверь я, конечно, взломать не мог никак, а телепортироваться отсюда все еще было нельзя — даже у Гробовщика не получалось.       Я провел там еще полгода. Скучать мне не давали — ко мне очень часто приходили, то Азазель, то Эрик, то Гробовщик захаживал — обучение продолжалось, ни смотря ни на что. Просто на эти пол года мне бы выдан огромный теоретический курс. Но самым частым гостем продолжала оставаться Андромеда.       Я узнал о ней очень и очень много нового. Например, она была самой старшей из всех нас, — если не считать Азазеля: сколько ему было лет не знал никто, — и ей было почти что две тысячи. Я давно полагал, что она — павшая, но только теперь по-настоящему удостоверился в этом. Она служила Хранителем двести пятьдесят лет, когда ей достался новый человек. Она терпела его долгих сорок лет, но потом он совершил что-то настолько ужасное, что ангел сама убила его.       Что именно совершил тот человек Анромеда говорить мне не стала.       Но за это время мы успели неплохо так подружиться, она знала так много историй, что я мог часами слушать ее. Сам же я ничего особо нового ей рассказать так и не смог — все-таки прожил я для этого маловато.       Я пару раз позволял Леди вылезти наружу, но не надолго. Леди это было не интересно, выбраться не могли ни я, ни он и попытки быстро прекратились. Он вылезал всего несколько раз — проверить обстановку, что ничего не поменялось, и скрывался обратно.       Полгода прошли быстрее, чем я ожидал. Единственное, что их очерняло — это тот факт, что с Уильямом я все еще не мог связаться. Гробовщик предлагал, даже разрешил объяснить ситуацию, но я просто не мог заставить себя. Мы сильно поругались тогда, а я, все еще нестабильный, решил, что уж лучше Уильям думает, что я ушел "гулять", чем знает реальную обстановку дел.       Я знал своего Уильяма. Мой Уильям — в пасть ко льву бросится, чтобы спасти меня, даже если мы все еще будем с ссоре. И в этой пасти — погибнет.       Я буквально вынудил Эрика на все вопросы отвечать что-нибудь типа "не знаю" или "снова в загуле". За полгода по Департаменту разошлись такие слухи, что мне самому стало неловко. Кто-то судачил, что на службе у Легендарного я двинулся умом, кто-то к этому добавлял, что я развернул целую операцию по совращению наставника. Тут уже мнения расходились: кто-то утверждал, что Гробовщик тверд, как камень и ни на какие провокации не ведется, а кто-то напротив, считал, что Легендарный не прочь с мальчиками повеселиться.       Кто-то же, защищая то ли мою честь, то ли честь Гробовщика утверждал, что я сбежал. Версий было более, чем много, больше половины из них как-то умудрился распространить Эрик.       В общем — в Департаменте творилось такое мракобесие, что одно мое появление могло бы взорвать все и застопорить работу на пару часов так точно.       А через полгода Гробовщик пришел какой-то ненормально-веселый. В руках он держал извивающийся кусок пленки. Совсем небольшой, он не мог навредить Гробовщику. Но, судя по его взгляду, значил он очень много.       — Сейчас будем проводить эксперимент, — хихикнул он. — Скажи мне, ты видел когда-нибудь эту женщину?       Он развернул у меня перед носом пленку. В ней оказалось всего пять кадров. Я пригляделся внимательнее — все-таки Гробовщик стоял достаточно далеко, а в полумраке, который царил здесь под вечер, почти ничего не было видно.       Сначала я ее не узнал.       Она была достаточно высока и худа. Черные волосы красивыми локонами спадали до округлой груди, а темные, почти черные глаза смотрели с какой-то непонятной мне яростью. Сначала я ее не узнал, да.       А потом будто бы произошло что-то. Какой-то фейерверк в голове, такое яркое осознание: я совершенно точно видел эту женщину. Не единожды. Я жил с нею на протяжении долгого времени.       Это была моя няня.       Этим открытием я незамедлительно поделился с Гробовщиком. Как я мог ее не узнать? Все просто. Да, у нее был тот же разрез глаз, так же смуглая кожа и выдающиеся скулы. Но ее взгляд — вот что так сбило меня с толку. Я никогда не видел, чтобы она сердилась, но здесь — о, здесь она была в ярости.       — Любопытно, — захихикал Гробовщик. — Весьма и весьма любопытно. А ты знаешь, что сказал Леди на это?       — Полагаю что то, что это — моя няня, — фыркнул я.       Я тогда все еще не до конца осознавал, как вообще это все работало.       — Нет, — хмыкнул Гробовщик, — нет, потому, что тогда Леди еще не существовало. Почти — не существовало.       В детстве провалами в памяти я не страдал. Я вообще не страдал провалами в памяти все это время — они появились только на десятом году обучения у Гробовщика. По крайней мере других подобных случаев я у себя не замечал.       — Хорошо, — согласился я с его правилами, — Что же сказал... Леди?       Я все еще плохо понимал, почему именно оно называло себя Леди. Как рассказывал Гробовщик — женщиной оно себя не считало, но флиртовать предпочитало только с мужчинами, женщин воспринимая только как подруг или соперниц. Он даже успел немного подружиться с Андромедой. Правда эта дружба долго не продлилась — он достаточно быстро понял, что Андромеда играет роль тюремщицы и выпускать его не желает.       — А Леди сказал, что она — его мать и создатель, — Гробовщик прищурился, расплываясь в довольной улыбке.       — Мать? — не понял я.       — Мать и создатель, она — первое, что в своей жизни видел Леди. Она — та, кому он служит. Та, чьи указания все это время выполнял. Но ты ни за что не поверишь, под каким именем эту женщину знаю я.       Гробовщик сильнее сжал пленку и по изображению побежала рябь. Я вздрогнул. Легендарный открыл рот и я уже знал, что он скажет.       — Лилит.