Особо опасен - убить на месте

— А если я скажу, что отправился туда на разведку? — соврал Иккинг.       Эта фраза повергла всех, кто здесь сейчас присутствовал, в глубокий шок. Хэддок, которого они считали хилым и слабым, не способным за себя постоять, добровольно отправился в стан самых опасных врагов. В разведку! Никто даже и подумать об этом не мог. Но они также и не догадывались, что парень сейчас врет. Просто врет. Зачем? Да он и сам не знает. — Что. Ты. Сказал? — переспросил Стоик, хотя и без того все прекрасно понял. — Тор Всемогущий! Один тебя побери, зачем ты полез к Берсеркам? Еще заметят и убьют ненароком. И кто тогда станет вождем Олуха? — рыжебородого викинга сейчас переполняли эмоции, хоть он и пытался их как-то сдержать. — Все со мной будет хорошо, — буркнул Карасик. — Меня они приняли за своего. — За своего? — не понял Обширный, но шатен, похоже, не собирался никому ничего рассказывать.       Он что-то пробормотал и опрометью кинулся к домику целительницы, который был восстановлен буквально за один день, как и дом вождя, и дом Хофферсонов. Эти три дома считались главными в деревне. Род Готи всегда славился своими знаниями в целительстве. Поэтому они и могли превращаться в Ночных Фурий — самых умных полудраконов. Род вождей Олуха всегда был самым сильным и непобедимым. Ну, а особенностью Хофферсонов была ловкость и быстрота.       Астрид, после нескольких секунд пребывания в ступоре, бросилась за ним.

В доме Готи

— Ты ведь все знала, верно? — вскричал парень, едва вбежав в новое построение. Старейшина, перебиравшая травы и снадобья, отвлеклась от своего дела и повернулась к нему в молчаливом недоумении. — Ты ведь знала, кто Астрид такая и в кого превращается?       В это время девушка стояла снаружи, прислонившись ухом к двери. — Да, знала, — прокряхтела старушка, — отворачиваясь от сына вождя Лохматых Хулиганов.       И если Иккинг не был удивлен, что целительница говорит, ведь слышал об этом от некоторых других, коим довелось поговорить с Фурией, да и сам он был из таких счастливчиков, то блондинка стояла словно громом пораженная. Всю жизнь, сколько она себя помнила, ей говорили, что старейшина немая. И сейчас ей было трудно свыкнуться с мыслью, что все эти слова были ложью.       Задумавшись, Хофферсон чуть не пропустила важнейшую часть разговора. — Тогда почему не рассказала ей обо всем? Она же должна знать. И о себе, и о брате.       «Брате? Почему я о нем ничего не знаю?» — недоумевала Астрид, продолжая слушать то, что говорят за дверью. — Должна, — согласилась Готи. — Но будет лучше, если мы с этим еще немного повременим. Пойми, Иккинг, не все так просто. Знай она о своем родстве с Дагуром, чего от нее можно было ожидать? Предательства? Или, может быть, она убила бы того, кто разлучил ее с братом? Астрид — девушка непредсказуемая. — Да, ты права, — сдался Карасик. — Прости, что накричал, Готи. — Ничего. Ступай.       Хэддок кивнул. Когда он открывал дверь, девушка уже бежала к оврагу. По щекам катились слезы. Как он мог так с ней поступить? Он ведь знал, но скрывал. Все скрывали.       Все…       «Но кто я тогда? Хулиганка? Или Берсерк?» — мысленно задавала себе вопросы блондинка.

***

— Мне за него страшно, — проговорила темноволосая девушка, нервно теребя прядь волос. — Я боюсь. Вдруг он не вернется? — Прекрати! — Дагур вскочил со стула. — Не накручивай себя. Конечно же, он вернется. В этом даже не сомневайся. — Ладно, — всхлипнула девушка. Она на самом деле переживала за Скрилла. А вдруг они узнали всю правду? А вдруг они его убьют? Забавно, всего пару дней назад она ликовала бы, если бы его убили. А сейчас… Сейчас что-то болезненно колет в груди, когда она думает о таком исходе. Наверное, сердце…       Сердце…       Это оно так бешено стучит, будто вот-вот выскочит из груди. Неужели она влюбилась? Нет, не может быть. А вдруг?