Ветер перемен

      — Ого, доброе утро ранним пташкам, — весело поприветствовал Митя заспанного Рому. — Ты так скоро совсем нашим, деревенским станешь!       — Угу, — буркнул тот, набирая полные ладони холодной воды, чтобы умыться.       — Завтракать будешь? — спросил Митяй, встряхивая сковородку, чтобы перевернуть блин.       — Буду, сейчас только разомнусь немного, — оживился Роман, жадно принюхиваясь.       — Да не торопись, я только половину пока напек, так что, давай, разминайся — и завтрак как раз поспеет, — улыбнулся парень, смазывая блин домашним маслом.       — Я скоро! — крикнул повеселевший Рома, выбегая из дома к привычным уже чурбачкам.       — Тоже мне скорострел, — пошутил Митька, глядя, как мужчина разминается колкой дров. — Хотя, наверное, не совсем он для общества потерян…       — Уф, вкусно-то как! — сказал Рома, облизывая пальцы. — Это тебя тетка так научила готовить?       — Ну, наверное, — задумался Митька. — Как-то специально вроде и не учила — сам потихоньку начал помогать, вот и готовлю теперь. Но у нее все равно вкуснее получается! — мечтательно закатил глаза он. — Особенно щи. И гороховый суп со шкварками. И рассольник. И кулеш с курицей…       — Так, стоп, хватит про еду, а то опять готовить придется! — засмеялся Рома. — Хотя да, готовит тёть Вера отменно! Как там она говорит? Ум отъешь?       - Ну точно деревенским становишься! — звонко расхохотался Митька, от избытка чувств хлопая Рому по спине. — Еще месяцок — и от местного не отличишь!       — Угу, еще месяцок… — задумчиво протянул Рома, а потом так хитро улыбнулся, что Митяю стало немного не по себе.       — Так, сегодня ж баню надо организовать, так что давай: надо воды натаскать да затопить уже, чтобы прогрелась засветло — париться-то можно уж и по темну, — скомандовал Митяй, сгружая посуду после завтрака в тазик. — Справишься?       — Воды-то натаскать? Легко! — отозвался Рома, вставая из-за стола. — Но вот топить… Там же не та печка, как тут? Эту-то я умею…       — Ты с ума сошел? — ужаснулся Митька, роняя вилку. — Какое «топить»?! Да я тебя близко к печке не подпущу! Видел я вчера, как ты умеешь! Хорошо еще — я вовремя успел! Марш за водой, а я уж тут сам как-нибудь!       Тетя Вера приехала уже после того, как мужчины развернули бурную деятельность по хозяйству: Митька так лихо со всем управлялся, что Рома даже немного завидовать начал.       — А вы уж и познакомились, я смотрю? — с улыбкой сказала она, обнимая племянника и пожимая руку столичному гостю.       — Ага, как там в мультике-то было? Совместный труд для моей пользы объединяет! — рассмеялся Митька.       — Это точно! Ну, голуби мои сизые, принимайте сумки! — скомандовала женщина.       — О! Так Настюшка еще и гостинцев передала? — умилился Митька, вытаскивая банку моченой брусники и мешочек с сушеными грибами.       — Да вот, я брать-то не хотела, а она уперлась — возьми да возьми! Ну, не обижать же девку-то! — пояснила тетя Вера. — Так что сегодня вечор как раз после баньки будет вам закуска!       — Точно! Надо за пивом сгонять! А то милое ж дело после парилки кружечку-то засосать! Да, Ром? — крикнул Митька уже от двери.       — Подожди, я с тобой схожу, — отозвался мужчина, на ходу натягивая куртку.       — Ага, давай, вместе веселее, да и опять же, я ж не знаю, какое ты пьешь! Особых изысков, конечно, тут не продают, но местное непастеризованное к выходным как раз завозят, чтоб за субботу-воскресенье распродать, — похвастался Митька.       — Ну, если местное… непастеризованное… — скептически скривился Рома.       — Да ты попробуй сначала, а потом уже нос вороти! — обиделся Митька, заходя в магазин.       — Кайф! Какой же кайф-то! — выдохнул Рома, сидя в предбаннике.       — Отож! Русская баня! — хвастливо ответил Митяй, прихлебывая пиво.       — Ага, я такого кайфа ни в одном СПА не испытывал, ни один массаж такого эффекта не давал! — простонал Роман. — Да даже сауна — фигня, оказывается! Вот же, жил себе, почитай уж, сорок лет как, всё, казалось, перепробовал, везде побывал, а тут такая красота, — потрясенно прошептал он.       — Ну, справедливости ради, не только в бане дело — парить тоже надо уметь, — лукаво улыбнулся Митя. — А я в этом деле спец! Ко мне иной раз даже просятся, чтоб прошелся по ним хорошенько, особенно когда суставы или кости ломит.       — Да уж… А я думал, что в городе вся сила, сервис и вообще всё для удовольствия, а тут вон как, оказывается, — задумчиво протянул Роман, отхлебывая пива. - Ого! — изумился он. — На вкус почти как чешское барное, а стоит раз в пять дешевле!       — А я тебе про что говорил! — шутливо возмутился Митька. — Вот ты, Фома неверующий! Прямо как отец мой — тот тоже любил приговаривать, что в городе то хорошо, это хорошо, а деревня — ерунда полная…       — А, да, тёть Вера говорила… И давно ты без отца? — спросил Рома.       — Да уж скоро семь лет как, — помрачнел Митя.       — Да, давненько… А как он… ну… — замялся Рома, не зная, как бы потактичнее спросить.       — Что? — не понял Митяй.       — Ну… Болел или несчастный случай? — пояснил Рома, а потом, видя полное недоумение парня, брякнул: — Умер он от чего?       — Умер?! Кто? Когда? — аж поперхнулся пивом Митька.       — Ну… тетя Вера так сказала, — растерялся Роман.       — А-а… Ну, для нее-то да. Она его вряд ли простит, — мрачно ответил Митяй, отпивая из кружки. — Да и я тоже, наверное…       — А что случилось-то? — осторожно поинтересовался Рома. — Что не поделили?       — Да ничего, увидел, как я дрочу, вот и взбеленился, из дому выгнал, сказал, что ему такой сын не нужен, — с горечью сказал Митя.       — Ну… А он что, волосатых ладошек боится? — офигел Роман. - Сам, что ли, никогда не дрочил?       — Ну, я не спрашивал. Может, и нет. В любом случае он это делал не на фотографию лучшего друга, — выплюнул Митька и тут же осекся: вот попал-то, а! Ну зачем, зачем он это сказал?!       — Да, дела… — сочувственно хмыкнул Рома. — Мой-то тоже поначалу возмущался, кричал, что не дело это — с мужиками трахаться, но я-то что сделаю? Я не выбирал, каким родиться, против природы не попрешь. А потом то ли мама ему мозги вправила, то ли сам допёр, но через месяц пришел, бутылку поставил, извинился, посидели с ним, выпили, поговорили по-человечески… Он только попросил, чтобы я это не светил нигде, а так ему без разницы.       — Да уж… Вот и встретились два нестандартных одиночества, — тихо сказал Митька. — И ведь кому расскажешь — не поверят, что так бывает! Вот же совпадение!       — Ага, — весело отозвался Рома. — Но ты не подумай, ты, конечно, парень ничего так, но не мой типаж, так что извини, но у нас с тобой ничего не получится.       — Да ты что вообще говоришь-то такое? — аж подскочил Митька. — Да даже и не думал вообще! Вот тебе пиво-то вдарило по мозгам! Всё, мыться и в дом, надо закусить, а то ты уже начинаешь пургу нести!       — Да я просто решил подстраховаться, — развеселился Рома. — Границы обозначить, так сказать. А то мало ли…       — Слышь, шутник! — рыкнул Митяй. — А ну-ка, прекращай тут мне! Мыться бегом марш!       — Слушаю и повинуюсь, сладенький! — пропел Роман, с хохотом захлопывая за собой дверь бани.       — Вот дурная башка, — рассмеялся Митяй, — сразу видно — городской!       — Ага, кто бы говорил, дярёвня! — парировал Рома. — Тебе спинку потереть?       — Нет, спасибо, я как-нибудь сам, — ухмыльнулся Митька, демонстративно прикрывая зад тазиком.       — Ну и замечательно, мне проблем меньше, — довольно осклабился Роман, разводя горячую воду холодной.       В дом они вернулись, смеясь на ходу и то поддерживая друг друга, то в шутку пихаясь.       — Эй, друзья-товарищи, а ну-ка, прекратили! Посуду всю побьете, — добродушно пожурила их тетя Вера.       — Да всё, всё, мы уже успокоились, — слаженно ответили мужчины и снова рассмеялись.       — Ну, тогда по пять капель с легким паром! — сказала женщина, двигая к ним стопки с самогонкой.       — С легким паром, тёть Вер! — чокнулись они.       Когда тарелки опустели, пришел черед разговоров. Рома было хотел уйти поначалу, дать тетке и племяннику пообщаться без свидетелей, но потом и сам не заметил, как заинтересовался их беседой, засмотрелся на Митьку, который так смешно живописал свои городские приключения, что пропустить такой концерт было невозможно.       — Нет, ну представляете, да? А если б я не заметил этот листочек? Вот бы потом им от налоговой прилетело! — размахивая руками, вещал он.       — Да уж, с налоговиками лучше не шутить - они, как и таможенники, люди строгие, суровые, таких приколов не понимают, — со знанием дела хмыкнул Роман. — Это как Стасик как-то по телефону трындел, а сам что-то рисовал на бумажке. Он-то начеркал и забыл, а мне потом из налоговой позвонили и спросили, что там за художества на полях в годовом отчете, — пожаловался он. — Да и ладно бы он цветочки рисовал или там круги выводил, так он, зараза, мужской половой х… простите, член изобразил, да еще и в деталях, со знанием дела, скотина такая!       — И чем всё закончилось? — простонал от смеха Митька.       — Да ничем хорошим, потом еще полгода нас мурыжили всякими проверками, пока Стасик лично не пришел к той женщине и не пригласил ее в ресторан. Уж как он потом от нее отбрыкивался, я не знаю, но с тех пор нас особо не трясут, — ухмыльнулся Рома.       — Ну, вот и славно, — подытожила тетя Вера. — А теперь давайте-ка, со стола убираем — и спать!       — Есть! — отозвались мужики, включаясь в работу.       Утром в воскресенье Митька проснулся по обыкновению рано, приготовил завтрак и начал перебирать свой гардероб.       — Привет, чем занят? — спросил зевающий Рома, заглядывая в зал.       — Да холодновато что-то становится, надо бы куртку теплую взять и свитеров парочку, — сказал Митяй, складывая одежду в дорожную сумку.       — А-а… И когда ты теперь приедешь? — поинтересовался мужчина.       — Да теперь уж к Новому году только, — грустно улыбнувшись, ответил Митя.       — А-а… Ну, тогда уж и не увидимся больше, разве что в Москве, — попытался пошутить Рома.       — Ага, именно! В Москве случайно столкнемся в метро! — засмеялся Митька. — Или в офисе где! Я ж курьером работаю, так что обязательно встретимся!       — Нет! Только в метро! — запротестовал Рома, задорно улыбаясь.       — Ну, вот и договорились, — ответил Митяй, застегивая сумку. — А теперь иди-ка завтракать, пока не остыло.       — Да, без завтрака нынче никуда, — важно ответил Рома и пошел на кухню, где его ждал омлет с сыром.       Ближе к полудню Митька засобирался, чтобы не опоздать на автобус.       — Ну всё, тёть Вер, поехал я, — попрощался он, обнимая женщину напоследок. — Деньги я тебе в шкатулку положил, пока немного, но, глядишь, к Новому году еще подзаработаю!       — Да сколько ни есть — всё хорошо! Ты, главное, береги себя! — напутствовала его тетка. — И на еде не экономь особо, а то потом по больницам не набегаешься!       — Да не экономлю я на еде! — возмутился Митька. — Да и подкармливают меня все, кому ни лень: и бабушка, у которой я комнату снимаю, и женщины на работе!       — Ну, вот и добро, — улыбнулась тетя Вера. — А теперь беги, а то опоздаешь на автобус-то!       — Всё, пока! Роман, до встречи в метро! — крикнул он на прощание и побежал на остановку.       Уже сидя в электричке, Митя достал плеер и включил его в режиме случайной песни.       Сходятся — расходятся, как пути на станции,       Шпалами да рельсами — аж в глазах рябит.       Проводница, милая, выдай мне квитанцию       В том, что если ехал я, то ехал не в кредит.       Сядем у окошечка в на колесах горенке,       За полночь — так за полночь! Будем пить твой чай.       У меня с гитарою две бутылки красного,       Якобы случайно, как бы невзначай.       Выпьем мы по соточке, тут и познакомимся:       Мне на Оль всю жизнь везло, ну, а я — Сергей.       Струны плачут новые, деревца дубовые       Проплывают за окном - пой, да не робей!       А через две станции - все, хана! Приехали.       Для тебя здесь дом родной, а мне — как первый снег…       Проводница Оленька, с шутками да смехами       Мы с тобой прощаемся, и, может быть, навек.       Сходятся — расходятся, тут же снова женятся.       Новыми афишами хвалится забор.       Что-то там забудется, что-то перемелется.       Ночь, купе, вино да чай, душевный разговор…       А жизнь — как зебра, полосатая, юность волосатая       Да наколка на руке с именем любви…       Сколько будет мне дорог, где найду я свой порог —       Знает ветер в поле, только он всегда молчит.*       Москва встретила его, как и в прошлый раз, запахами вокзала, шумом и яркими огнями. Стараясь не обращать на всё это внимания, Митька спустился в метро и, почувствовав себя гораздо увереннее, включил свой внутренний навигатор, выбрал маршрут до своего московского «дома» и уже через час делился впечатлениями с бабой Нюрой.       — Тетка в порядке, постояльца к себе пустила, городской мужик, поначалу мы с ним не очень поладили, а потом вроде ничего так, даже почти подружились. Вы-то тут как? — спросил он старушку.       — Да хорошо всё, что ты! Витька твой приходил вчера, полдня побыл, стулья мне подремонтировал, кран в ванной починил, а то подтекать что-то начал, ну, а я его борщом накормила и пирожков с собой дала, так он обещал посреди недели заглянуть, помочь чем, — добродушно рассмеялась баба Нюра. — Хороший мальчишка, светлый.       — Ну и славно! А я теперь с Вами аж почти до Нового года, а там уж к тетке на праздники надо будет съездить. Вы тут как, продержитесь без меня? — заботливо спросил Митька.       — Да уж как-нибудь, — лукаво улыбнулась старушка. — Соседку в гости позову, будем телевизор смотреть да салаты уплетать, что после праздника останутся.       — Ну, если соседку, тогда ладно, — успокоился Митька, собирая грязную посуду в раковину и включая горячую воду: все-таки было в проживании в городе что-то хорошее и даже приятное.