Лунный свет

Она не смогла уснуть. Их ночь, полная страсти, нежности и горькой сладости, всколыхнула в ней те эмоции, которых, как казалось, нет. На протяжении тридцати лет Морин считала, что она не способна чувствовать. Ее родители не были эталоном для подражания, их отношения не хотелось брать за пример. А на меньшее она была не согласна. Встреча с Джонатаном пробудила в ней нечто новое. Такое трепетное ощущение, словно крылья бабочки, и едва светлое, будто зажженная свеча, которая несмело загорается, но с каждым мгновением становится ярче. Морин облокотилась на руку и смотрела, как он спит. Джонатан лежал на спине, одна его рука была под головой, вторая вдоль тела. Его лицо было спокойным, даже прорезавшаяся между бровей скорбная линия исчезла. Морин кончиками пальцев провела по прямому, почти аристократичному носу. Лишь в том месте, где нос переходил в широкий лоб, была небольшая горбинка. На ней Морин задержалась дольше. После чего она слегка коснулась ресниц, провела вдоль контуров бровей. Ее ладонь опустилась вниз, к губам. Совсем недавно она ощущала их на своем теле, и казалось, одариваемые ими поцелуи все еще горели на коже. Джонатан прерывисто выдохнул, и Морин поспешно убрала руку. Резкое движение вернуло ее в реальность. Этой ночи не должно было быть, и все, что произошло между ними, было огромной ошибкой. С отчаянием закусив губу, Морин еще раз окинула взглядом профиль Лонгмена. Она не заслуживала его. И не потому, что была оборотнем. Хранимая ею тайна вставала между ними, словно каменная стена. Морин осторожно коснулась губами его виска и, встав, поспешно собрала свою одежду. Накануне они расположились в комнате отдыха. Данное помещение служило и раздевалкой, и кухней для обслуживающего персонала. Иногда комната превращалась в кабинет, если хозяину заведения нужно было проверить счета или привести в порядок документацию. Старый, просевший диван, испещренный царапинами стол, два потертых кресла и холодильник с едва держащейся дверцей — вот и вся обстановка. Но прошлой ночью ей было все равно, что комната выглядит, скорее, как притон, чем помещение для элементарных нужд работников. Джим не обращал внимания на постапокалиптическую обстановку, которая просто умоляла о ремонте. Морин не раз размышляла, чем руководствуется Джим. Прибыли особо не было, заведение буквально разваливалось, но работа в нем кипела, словно лава в вулкане. Поправив на себе платье и стянув волосы в «конский» хвост, Морин вошла в зал. Ее взгляд сразу уцепился за букет ирисов, который подтверждал, что прошлая ночь не была сном. Вдохнув аромат цветов, девушка прикрыла глаза. Реальность неумолимо возвращала ее на землю. А ей хотелось подольше задержаться в сладкой неге, которая до сих пор дарила послевкусие ласк и поцелуев Джонатана. За окном начиналось утро, первые лучи солнца прорезали горизонт, раскрашивая небо в розово-алые оттенки. Морин заварила кофе и поставила дымящиеся чашки на барную стойку. Джонатана еще не было, и она решила позвонить Джейкобу. Следовало что-то делать; мысль о том, что именно приходится скрывать, сводила ее с ума. Набрав номер, Морин услышала механический голос, оповестивший, что данный абонент находится вне зоны действия сети. Девушка решила оставить голосовое сообщение: — Джейкоб, это Морин… Нам нужно срочно поговорить, — ее голос дрогнул, но усилием воли девушка смогла взять себя в руки. — Я не могу больше это скрывать. Джонатан обязан знать правду. Нам нужно это обговорить. Пожалуйста, Джейкоб, перезвони мне сразу, как только сможешь, — дрожащей рукой она положила телефон возле чашек. Медленно подойдя к окну, она прикрыла ладонями лицо. Реальность окончательно вернула ее на землю, и теперь она ощущала себя отвратительно. Что же будет с Джонатаном, когда он узнает правду? Хотя Джейкоб не позволит ей признаться ему. Как же выбраться из этого замкнутого круга? Что же ей теперь делать? — Доброе утро, — крепкие руки обвили ее талию, а горячее дыхание обожгло шею. От неожиданности Морин вздрогнула и отпрянула в сторону. Джонатан мягко улыбнулся ей, а ей показалось, что она падает в пропасть. Ничего не изменилось, будто он просто зашел на чашку кофе. Джонатан был одет и выглядел свежо, лишь слегка взлохмаченные волосы выдавали его. — Джонатан, — у нее перехватило дыхание, и она едва смогла проглотить вставший поперек горла ком. Она инстинктивно прикоснулась рукой к шее, пытаясь взять контроль над своими эмоциями. — Выглядишь напуганной, — подняв брови, проговорил Джонатан. — Все было настолько плохо? — Да… то есть нет! Просто все неправильно! Этой ночи не должно было быть! — она чувствовала себя загнанной в ловушку ланью. Сердце Морин стучало колокольным набатом. И она не знала, что ей делать. — Допустим, — задумчиво произнес Джонатан, пристально разглядывая Морин. — Но прошлую ночь уже не отменишь. Так что будет дальше? — Что обычно говорят мужчины? «Это был всего лишь секс, детка» или «Прости, это было ошибкой», — чувствуя неловкость, пробормотала Морин. Опустив глаза, она изучала выцветший от времени паркет, будто надеялась найти в нем подсказку для себя. — Но это не было ошибкой, — тихо произнес Джонатан. Приблизившись к девушке, он нежно заправил прядь ее волос за ухо. — Не для меня. Наоборот, меня тянет к тебе, — так же тихо дополнил он — Охотник влюбился в добычу? Какая ирония, — с грустью проговорила Морин, подняв свой взгляд на Лонгмена. — Я охочусь лишь с одной целью, — твердо проговорил Лонгмен, — и тебе известно о ней. — Скажи, — Морин затеребила пуговицу на его рубашке, пытаясь собраться с мыслями, — когда ты найдешь его, что будет дальше? — Я смогу спать по ночам, — Джонатан перехватил ее руку и слегка сжал в своей ладони. — Ты уверен, что в этом все дело? — Морин склонила голову ему на грудь, чувствуя, как сил держаться все меньше. Еще мгновение, и она не выдержит этого груза. Все не так должно было быть, совершенно не так. — И когда ты найдешь виновника всему, что с тобой произошло, ты сможешь остановиться? — Я стал охотником только из-за этого. Поэтому, найдя нужного мне оборотня, я покончу со своей деятельностью, — Джонатан обнял ладонями ее лицо и внимательно заглянул в глаза. В них затаился страх, и как бы она ни пыталась скрыть свое беспокойство, глаза говорили правду. Девушка была напугана. — Ты что-то скрываешь? — голос стал твердым, и от былой нежности не осталось и следа. — С чего ты взял? — Морин попыталась отстраниться, но Джонатан крепко держал ее за руку. — Я чувствую твой страх, — пытаясь быть спокойным, проговорил Джонатан. — Не нужно быть сверхъестественным существом, чтобы понять твои эмоции. Даже вчера днем, когда я рассказал тебе свою историю, ты побледнела. Ты знаешь больше, чем хочешь показать. — Ты не прав! Просто то, что с тобой произошло, ужасно, и я… — выдернув руку, Морин сделала пару шагов назад. Теперь сомнений не было: она загнана в ловушку, из которой нет выхода. — Не ври мне, Морин, — в голосе Джонатана зазвучала угроза. Его руки непроизвольно сжались в кулаки, а взгляд источал еле сдерживаемую ярость. — Джонатан… просто выслушай меня, — голос Морин дрогнул, а к глазам подступили горячие слезы. — Это не моя тайна… Я не могу рассказать тебе. — Так ты знаешь, — его губы растянулись в презрительной усмешке. — Кого же ты покрываешь, Морин? Разве ты не знаешь, что, покрывая преступника, ты становишься соучастницей? — Ты говоришь как полицейский, — понимая, какую нелепость произнесла, Морин сделала еще пару шагов назад. Ей нужна опора, ноги не держали ее, а по телу то и дело пробегала нервная дрожь. — Я и есть полицейский, — слова Морин вывели Джонатан из себя. Осознание того, что она скрывает важную для него информацию, затмило все остальные чувства, лишая возможности здраво мыслить. Он в одно мгновение оказался рядом и вжал Морин в стену. Одной рукой Джонатан сжимал талию девушки, другой держался за стену. Лонгмен долго наблюдал, как по ее щекам катятся слезы, но вместо жалости в груди поднималась ярость. Кулаком он ударил по стене, не обращая внимания на пронзившую его боль. Морин тихо вскрикнула, дернув головой, будто уворачиваясь от удара. Джонатан с силой тряхнул ее, рука скользнула к шее, чувствуя, как пульсирует тонкая жилка. — Пять лет… пять лет поисков… Ты ведь не думаешь, что твои слезы остановят меня? — прошипел ей на ухо Джонатан. — Мне нужно поговорить… — еле слышно произнесла Морин. — Если бы это была моя вина, я бы сказала тебе, но я не могу рассказать, пока не обговорю эту ситуацию… — С кем? — напористо поинтересовался Джонатан. Убрав с ее лица волосы, он сжал горло Морин сильнее. Дыхание девушки стало тяжелым, ей не хватало воздуха, но она не сопротивлялась. — Кто еще знает? Это кто-то из стаи? Джейкоб? Морин не нужно было отвечать. По ее взгляду он понял, что попал в цель. Конечно, кто же еще мог быть замешан в этой истории? С первого дня Джонатан почувствовал неприязнь к нему. И тем не менее он поделился с ним своей болью. У Джейкоба тогда не дрогнул и мускул, как будто все, что он рассказал, ему было известно. Джейкоб будто был готов к тому, что услышит. — Кого вы покрываете? — сузив глаза, Джонатан со всей силы вдавил девушку в стену. — Кто это, Морин?.. Ну, конечно, — в глазах Джонатана мелькнул безумный огонь. — Как же я раньше не догадался… Зак. Это ведь он, правда? Джейкоб может прикрывать только своего психически неустойчивого брата. — Нет! — с отчаянием воскликнула Морин, уже не пытаясь сдерживать слезы. — Нет, Джонатан! Прошу тебя! — Посмотри на меня, — Лонгмен схватил ее за подбородок. — Посмотри мне в глаза, Морин, и скажи, что это не Зак. — Джонатан, — обессиленно прошептала Морин, — дай мне немного времени. Давай все спокойно обсудим. — Вы все знали, — с ненавистью проговорил Джонатан. — А теперь ты просишь дать тебе время?! На что, Морин?! Хочешь предупредить Джейкоба?! Не выйдет! — схватив ее за волосы, он больно оттянул их вниз. — Ты спрашивала, ненавижу ли я вас. Да, Морин, сильнее, чем ты можешь представить, — прошипел он. — Я знал, что вам нельзя доверять. Но знаешь… больше всего я ненавижу тебя, — выпустив девушку из своей хватки, Джонатан направился к выходу. Скользнув взглядом по стоящему букету, он схватил его и швырнул в противоположную стену. После чего громко хлопнул дверью, отчего зазвенели стекла. Морин смотрела, как в осколках разбившейся кружки лежат цветы. Еще недавно они были предвестником мечты и радости, а теперь стали свидетелями боли и краха надежды. Ноги не выдержали, и Морин осела на пол. Обхватив руками колени, она наконец дала волю слезам. Она слышала телефонную трель, но сил подойти не было. Ей вдруг стало абсолютно все равно, что произойдет дальше. Ее мир рухнул; что может быть страшнее, чем сидеть среди его обломков? * * * Он мчал на огромной скорости, рискуя потерять управление. Добравшись до своей квартиры, Лонгмен, не теряя ни минуты, спустился в подвал. Там был настоящий оружейный арсенал, как раз то, что нужно для охотника на оборотней. Прихватив ружье и серебряные пули, он поднялся в гостиную. Налив себе выпить, он одним глотком осушил бокал. Нужно было успокоиться, чтобы действовать без эмоций, хладнокровно и четко. Джонатан взглянул на фотографию дочери и прикрыл глаза. Как же долго он ждал этого дня. Ему казалось, что этот момент не наступит. Поэтому он не имеет права испортить то, к чему стремился. Нужно было все тщательно продумать. Встав и сделав пару шагов по комнате, Джонатан схватил лежащее на диване ружье с патронами и покинул квартиру. Положив оружие в багажник, Лонгмен набрал в телефоне сообщение. После чего завел мотор, направляясь в сторону леса. Остановившись у глубокой ямы, где пару недель назад спас Зака, Джонатан зарядил ружье и приготовился ждать. Все эмоции в нем стихли, теперь им руководил лишь разум. У него было некоторое время, чтобы приготовиться к встрече. Ничто не должно выдать его: если эмоции возьмут над ним вверх, эти годы поисков будут напрасными. Лонгмен понимал, что малейшая ошибка может дорого стоить ему. И он не имел права ошибиться. Спустя время на заросшую травой поляну вышел Зак. Его непринужденная походка заставила Джонатана глубоко выдохнуть. «Ты делаешь это ради Кэтти и Элизабет. Держи себя в руках», — мелькнула мысль, и Джонатан постарался расслабиться, насколько это было возможно. — Я был удивлен твоим сообщением, — проговорил Зак, останавливаясь неподалеку. — Зачем ты хотел меня видеть? — Мне стало интересно, — Джонатан пристально вгляделся в спокойное, почти равнодушное лицо Зака. — Как ты можешь спать по ночам? Неужели тебя не мучают кошмары? Как тебе удается жить, словно ничего не произошло? — Ты о чем? — Зак недоуменно взглянул на Джонатана. Внутри разлилось тревожное чувство, но он попытался убедить себя, что это недоразумение, и сейчас все прояснится. — Ты даже не представляешь, как долго я искал тебя, — Джонатан медленно открыл багажник и достал заранее заряженное ружье. — Пять лет… пять долгих лет я искал монстра, убившего мою дочь. Ты удивлен? — ухмыльнувшись, проговорил он. — Неужели Джейкоб тебе ничего не сказал? Видимо, у него в крови скрывать все самое важное. — Значит… — Зак не мог это проговорить вслух. Первый год он просыпался в холодном поту от собственного крика, а потом, чтобы не сойти с ума, пытался забыть тот страшный день. Но он не уходил из памяти. Зак помнил его до мельчайших подробностей. — Я помню все… Джонатан, давай спокойно поговорим. — Черта с два я буду говорить с тобой, — с ненавистью процедил Лонгмен. — Что ты хочешь мне сказать, Зак? Что ты был не в себе? Что ты не контролировал себя? Или что сам мучаешься от содеянного? Ты убил невинного ребенка, растерзав его на куски, не оставив живого места! Ты убил мою дочь! Я искал убийцу, сделавшего это, и сейчас не намерен тратить время на разговоры! — подняв ружье, Джонатан передернул затвор. — Ты не представляешь, как мне жаль, Джонатан, — Зак выставил перед собой руки, сделав пару шагов вперед. — Жаль?! — Джонатан поморщился, будто наступил на что-то слизкое.— Это что, царапина на машине, Зак? Или разбитое стекло? Это было живой человек, моя дочь! Не смей говорить мне, что тебе жаль! Из твоих уст это звучит как насмешка! Джейкобу духу не хватило расправиться с тобой, но я убью тебя прямо сейчас! — Лонгмен взвел курок и выстрелил. Зак тяжело опустился на колени. Подняв голову, он угрожающе зарычал. Его глаза стали ярко-желтыми, и через мгновение перед Джонатаном стоял волк. Оборотень набросился на Лонгмена, но был повален следующей пулей. Мужчина с ненавистью и каким-то маниакальным безумием смотрел на распростертого на земле волка. Он стрелял, не переставая, пока в магазине не осталось патронов. Трава стала бурой от крови, а в воздухе повис запах пороха. Толкнув носком ботинка оборотня и убедившись, что тот мертв, Лонгмен переложил его в багажник. Оставалось еще одно дело, и все, наконец, будет закончено. * * * Джонатан остановился возле дома Джейкоба. Некоторое время он просто сидел и смотрел на затемненные тяжелыми шторами окна. Все эмоции внутри него стихли, осталась лишь ноющая боль, которая не оставляла его на протяжении всех этих лет. Он глушил ее работой, разбавлял встречами с друзьями, но знал — она рядом. Лонгмен склонил голову на руль и прикрыл глаза… «Светило яркое солнце, птицы изливали свою радость громкой трелью, в воздухе пахло весной. Это был жаркий апрель. Они выбрались на пикник. На Элизабет было нежно-голубое платье, ее волосы развевал ветер, а улыбка столь светлая, что могла затмить солнце. — Ты прекрасна, — он коснулся ее щеки и, притянув к себе, поцеловал. — А я очень довольна тобой, — Элизабет обвила руками его шею. — Наконец ты смог выделить для нас время. — Я готов отдать все время мира, чтобы быть с вами, — виновато улыбнулся он. — Но ты ведь знаешь, работа полицейского непредсказуема. Элизабет оглянулась, проверяя, где Кэтти. Та забежала за кусты магнолии, и лишь ее платье лилового цвета мелькало среди просветов ветвей. — Я люблю тебя Джо, — Элизабет потянулась к мужу и поцеловала его. Ее губы были сладкими и терпкими от выпитого вина. Он всегда удивлялся, когда слышал, что мужья перестают испытывать интерес к своим женам. У него все было по-другому. Спустя семь лет его влекло к Элизабет так же сильно, как и в первый день их встречи. Прошло совсем немного времени, когда Джонатан заметил, как стало тихо. Оглянувшись, он не увидел Кэтти. Вскочив на ноги, он бросился искать ее. Неподалеку от того места, где она играла, Джонатан увидел подозрительные бурые капли. Внутри все похолодело, но он не хотел раньше времени накручивать себя. — Кэтти! Кэтти! — он шел вперед и с каждым шагом чувствовал, как все тело парализует от страха. Бурых капель стало больше, вскоре они переросли в узкую линию, которая становилась все шире. Это была кровь Кэтти. Джонатан побежал вперед и у входа в лес увидел ее. Шея Кэтти была прокушена, из чего становилось ясно — она умерла мгновенно, не успев позвать на помощь. Какой-то зверь протащил ее тело до самого леса. Растерзал, не оставив живого места. Истошный, нечеловеческий крик огласил местность. Обернувшись, Джонатан увидел Элизабет. Он крепко обнял жену, бьющуюся в истерике, не позволяя ей увидеть страшную картину». В тот день для него начался ад. Он потерял своего ребенка. Ночью ему снилось залитое кровью личико дочери, ее разорванное платье, которое она так любила. Раны на хрупкой шее и многочисленные глубокие царапины на ручках и ножках. Когда шок немного отошел, он вспомнил, что успел ухватить силуэт не то волка, не то дикого пса. А после к нему пришло осознание, что это не просто дикий зверь. Стряхнув страшные воспоминания, Лонгмен сжал руками руль. В зеркале заднего вида отразился его тяжелый, потемневший взгляд. Он быстро вышел из автомобиля и, открыв багажник, достал бездыханное тело оборотня. Ударив ногой дверь, Джонатан вошел внутрь. — Джейкоб! Я нашел его! Когда в комнате появился Джейкоб, Джонатан кинул к его ногам тушу убитого волка. — Надеюсь, ты позаботишься о нем, — с издевкой обронил Джонатан. Опустив взгляд, Джейкоб сразу узнал обличье своего брата. Его глаза налились кровью, а из груди вырвался рык. — Что ты сделал?! — Джейкоб тяжелой походкой подступал к Лонгмену. — Я сделал то, что должен был сделать ты! — с выпадом проговорил Джонатан. — Он мой брат! — с яростью выкрикнул Джейкоб. — Нет, он убийца, Джейкоб! — с презрением произнес Джонатан. — Помнишь, что я говорил тебе? Я убью каждого из вас, кто повинен в смерти человека. Я искал твоего психованного братца годами. И вот сегодня день расплаты настал. — Ты прав, — Джейкоб угрожающе сузил глаза. — К счастью, мне не нужно ждать так долго, — рыкнув, Джейкоб обратился в волка и, налетев на Джонатана, сбил его с ног. В тот же миг на Джейка налетела волчица, ее мех отливал янтарем, а карие, как кора дерева, глаза предупреждающе сверкнули. Джейкоб оскалился и, махнув лапой, отшвырнул волчицу от себя. Но она не сдавалась. Быстро поднявшись на лапы, она закрыла собой Джонатана, не давая Джейку приблизиться к нему. Волки долго смотрели друг на друга, после чего Джейкоб яростно зарычал и, превратившись в человека, подошел к убитому брату. Не медля, Лонгмен выбежал во двор в поисках волчицы, но ее нигде не было. Постояв некоторое время, он сел в машину и уехал. Джейкоб склонился над убитым оборотнем. Его рука утопала в слипшейся от крови шерсти. Прижав к себе мертвое тело, Джейкоб закричал, не в силах выдержать раздирающую внутри боль. Он задыхался от выступивших на глазах слез. Никогда прежде он не проявлял подобных эмоций. И только его брат был способен вызвать в нем столь сильные чувства. Зак был для него всем: проблемой, радостью, раздражителем, и последнее, что он оставил после себя, была боль и горечь. Он держал в руках еще теплое тело волка, который совсем недавно имел обличье человека. Рука Джейкоба не переставая гладила мягкую шерсть, он чувствовал, как душу заполняет мрак.