Лунный свет

Завтрак проходил в полном молчании. Тишина за столом прорезалась лишь стуком столовых приборов. Каждый был поглощен своими мыслями и старался не встречаться взглядом друг с другом. В воздухе витало напряжение, и ощущение невысказанных слов грузом ложилось на присутствующих. Николь наблюдала, как руки Оуэна держат нож и вилку, как он точными движениями прорезает мясо, обнажая красноватый бок. Она поражалась, как Оуэн мог спокойно наслаждаться пищей, тогда как ей кусок в горло не лез. Бессонная ночь еще больше увеличила тревогу, множество мыслей не давали покоя. Оуэн же как ни в чем не бывало сидел в своем костюме и был так поглощен блюдом, будто на свете не было ничего важнее. Она с силой сжала вилку, после чего усилием воли спокойно положила прибор на тарелку. Налив в стакан ананасовый сок, Николь демонстративно сделала глоток. — Шарлотта, Оуэн рассказывал тебе о своих планах? — с наигранной беззаботностью поинтересовалась Николь. — Нет, но, возможно, у него не было времени, — обезоруживающе улыбнувшись девушке, ответила Шарлотта. — Как же так, Оуэн, — с театральным недовольством сказала Николь, усмехнувшись на нахмуренный взгляд брата. — С женой необходимо делиться своими идеями. Особенно если они граничат с безумием. — Что происходит? — Коул перевел взгляд с Николь на отца и обратно. Между ними начало искрить, а эмоции, отобразившиеся в их глазах, не предвещали ничего хорошего. — Мы с Николь не сошлись в одном вопросе. Но она излишне драматизирует, — сдержанно проговорил Оуэн. Однако то, каким движением он сдернул с колен салфетку и положил ее на стол, указывало на внутреннее раздражение. — Драматизирую? — Николь приподнялась и, опершись об стол, в упор взглянула на Оуэна. — Ты подвергаешь себя опасности. Хочешь, чтобы я молча наблюдала, как ты губишь свою жизнь?! Твоя семья тоже может оказаться под угрозой из-за твоих необдуманных действий! — Николь сорвалась на крик. Почувствовав прикосновение к своей руке, девушка вскользь посмотрела на Келли, та наблюдала за ней с тревогой, но готова была защитить и поддержать. Этот жест значительно успокоил Николь, и волчица смогла вернуть самообладание. — Ты тоже моя семья, — с жаром ответил Оуэн. — И я хочу тебя защитить. — Ценой остальных? — с горечью проговорила Николь. — Тебя изгонят, Шарлотта и Коул тоже будут вынуждены уйти. Считаешь, что я стану счастливей от этого? Меня не примут в стаю, а ваша жизнь будет разрушена. Оуэн, огласка нашей тайны не стоит того. — Если меня изгонят, я все равно добьюсь желаемого. Я хочу, чтобы ты жила с нами, не где-то в палатке, а в теплом доме, с людьми, которые тебя любят. Я не хочу больше прятать тебя, словно преступницу. — Так ты хочешь рассказать о Николь? — неуверенно уточнила Шарлотта, смотря на мужа со смесью удивления и страха. — Да, я собираюсь представить Николь стае, — произнес Оуэн, смотря сестре прямо в глаза. Он был настроен решительно, и ничто не могло поколебать его намерений. — Я истинный оборотень, и мне хорошо известно, какие законы царят в стаях. Изгнание еще не самое худшее. Тебя могут убить. Это очень рискованно, — проговорила Келли, ощутив одновременно восхищение, тревогу и осуждение за такое легкомысленное решение. — Мне известно, что меня ждет. Часть доходов идет на благоустройство стаи, от меня была внушительная помощь при пожаре. Мой сын погиб в битве за стаю. Старейшины должны выслушать и найти компромисс. Для начала я поговорю с Джейкобом, — с холодностью в голосе, означавшей, что с ним бесполезно спорить, заявил Оуэн. — Он знает о Николь, — тихо сознался Коул, опустив голову. Джейкоб не подвел, ни одна душа не узнала об их разговоре, но парень иногда все же сомневался, что правильно поступил, все рассказав. — Мне пришлось поставить Джейка в известность. В противном случае Джейкоб бы сообщил Старейшинам, что я что-то скрываю. — Тем лучше. Значит, Джейкоб войдет в положение и поможет, — беспристрастно отреагировал Оуэн. Выйдя из-за стола, он подошел к Николь. — Я знаю, что существует опасность. Поверь, я знаю, что мое решение безумно. Но, Николь, я чувствую, что все делаю правильно. Так и должно было быть давным-давно. И только взрыв, унесший жизни, подтолкнул наконец к действию, — Оуэн дотронулся губами до лба Николь, коснулся нежно щеки и, усмехнувшись на ее наполненный тревогой взгляд, развернулся и вышел из комнаты. Николь обвела взглядом присутствующих, не зная, что сказать. Комната вновь потонула в тишине, но на этот раз какой-то звенящей и тревожной. Никто ни в силах был озвучить свои мысли. Николь медленно задвинула стул и прошла к окну. Был единственный способ помешать Оуэну, но ей будет нелегко решиться на этот шаг. Однако чтобы защитить близких, Николь была готова на все. Развернувшись, Николь некоторое время наблюдала, как Шарлотта собирает грязные тарелки. — Я не допущу, чтобы Оуэн рисковал собой и вами, — Николь, подойдя к столу, мягко сжала запястье Шарлотты, когда та потянулась за столовыми приборами. Взгляды девушек пересеклись, и Николь коротко кивнула, подтверждая жестом свои слова. — Мне будет сложно, но все неважно, если вы будете живы. Я уеду так далеко, как только смогу. И тогда не будет смысла раскрывать правду. — Уедешь? А о нас ты подумала? Обо мне? — подал голос Коул, он метнул на Николь рассерженный взгляд. — Я только о вас и думаю, — горячо заверила его Николь. — Неужели? — приподняв брови, саркастически поинтересовался оборотень. — Мы, Прачетты, не сбегаем, а ты ведешь себя сейчас, как трусиха. — Коул! — недовольная поведением сына, Шарлотта нахмурилась. Не хватало еще ссор в этом доме, когда необходимо быть как единое целое, чтобы пережить то, что ожидает их всех. — Коул, я понимаю твои чувства… — начала Николь, но парень не дал ей договорить. — Два месяца назад умер мой брат Крис. Теперь ты хочешь уехать, играя жертвенную добродетель. Нам нужна ты, а не твое геройство. Своим поступком ты покажешь, что вся наша любовь ничего не значит. Я так это вижу, — жестко произнес Коул, сложив руки на груди. — Неправда, ваша любовь — это та опора, которая поддерживала меня. Мой отъезд будет платой за все, что вы сделали, — Николь ощутила невыразимую печаль от слов Коула, они хлестко били в самое сердце. И в этот момент она видела, насколько он похож на отца. — Платой? Любовь — это не товар, за который нужно платить. Ты ничем не обязана нам. Просто будь рядом, несмотря ни на что. До самого конца, — проникновенно сказал Коул. Он ощущал беспокойство от того, что Николь все же уедет. Они с отцом оба были упрямыми, и нельзя предугадать, что выйдет в итоге от их спора. — Давайте отложим разговор, — подала голос Келли. — Нам нужно вернуться на место трагедии. Никто не должен увидеть, что там произошло. — Келли права, нужно убрать свидетельство взрыва. И почтить усопших, — согласилась Шарлотта тоном, не терпящим возражений. — Поэтому все споры отложим на некоторое время. — Позвоню Джейкобу, раз ему все известно, возможно, не откажется помочь. — Не прошло и минуты, как настроение Коула изменилось. Он был готов действовать и решать другую проблему. Будто резкого разговора с Николь вовсе не было, Коул достал телефон из карманов джинсов и, набрав номер, вышел из комнаты. Тем временем Николь обзвонила членов своей стаи и через сорок минут уже сидела в машине Джошуа, который также вызвался помочь. Женщин из стаи, за исключением Келли, Камиллы и самой Николь, не звали. Вожак стаи Люмен посчитала, что девушкам не стоит находиться на поляне, напоминающей съемки фильма ужасов. Когда Николь увидела в машине Джоша Камиллу, пыталась ее отговорить от поездки, но та была непреклонной. Джошуа коротко заметил, что и Джессика порывалась присоединиться, но вдвоем с Ками ему удалось удержать ее дома. Приехав на поляну, которая служила пристанищем десяткам оборотням, компания долгое время не решалась начать избавляться от трупов. Воздух был еще пропитан смрадом разлагающихся тел и дыма, а при свете дня кошмарная картина была еще более угнетающей. Складывать мертвых в одну кучу, словно они являлись дровами или мусором, было морально тяжелым испытанием. Прибывшие оборотни присоединились к работе и до самого вечера не прекращали своего ужасающего занятия. Когда ни одного трупа не осталось в стороне, Николь подожгла кучу из тел, со сплетенными руками и ногами, с незакрытыми глазами у некоторых и открытыми в безмолвном крике ртами. Зрелище было неописуемым, от него стыла кровь и по коже пробегали мурашки. Самый мелкий мусор — обрывки ткани или личные вещи погибших — собрали и подожгли отдельно. То, что осталось от обугленных трупов, сложили в большой ящик. Отведенное для могилы место предоставил Джейкоб. Он пообещал организовать братскую могилу около старого колодца, неподалеку от его личного дома. Николь была измотана и подавлена, остальные испытывали такие же чувства. Когда оборотни разъехались по своим домам, Джошуа хотел доставить вожака стаи и ее девушку к дому Оуэна. Но Николь неожиданно выразила желание пройтись по улицам города, чтобы немного прийти в себя. К Келли и Николь присоединилась Камилла, и, попрощавшись с Джошем, троица не спеша прошествовала вперед по тротуару. Келли обняла Николь за плечи, а та взяла под руку Камиллу. Они шли долгое время, проходя множество витрин уже закрытых магазинов и ночных кафешек. Свернув за угол, девушки увидели неприветливое здание бара. Вывеска с названием покосилась, а одна из букв мигала, будто сигнал бедствия с тонущего корабля. На посеревшем от времени фасаде красовалось граффити с непонятной аббревиатурой из одних согласных. Из переполненного мусорного бака несло чем-то кислым. Камилла и Келли хотели как можно быстрее пройти мимо неприглядного места, но Николь остановилось, с интересом рассматривая мрачное строение бара. Она смотрела на это не внушающее доверие здание с таким видом, будто перед ней было нечто привлекательное и стоящее внимания. — Давайте зайдем, — предложила Николь, решительно направляясь к бару. — Не уверена, что данное место для девушек, — произнесла Камилла, оставаясь на месте. Зайти в подобное заведение было сродни прыжку в реку, кишащую крокодилами. Безумно и чревато последствиями. — Но мы ведь не обычные девушки, — с невозмутимым видом Николь взялась за ручку двери и взглянула на подруг. — Вы идете? Ну же! Нам нужно расслабиться! — Спишем на стресс, — тихо обронила Келли и, ободряюще улыбнувшись Камилле, не спеша направилась к бару. Камилле ничего не оставалось, как последовать за девушками. Зайдя в помещение, Ками с трудом пересилила себя, чтобы не сбежать оттуда. В нос ударило затхлостью вперемешку с сигаретным дымом и запахом алкоголя. В баре было шумно, играла музыка, переговаривались посетители. За столиками сидели подвыпившие мужчины, женщин не было, если не считать бармена. Камилла удивилась, заметив стройную, миловидную девушку, с задумчивым видом протирающую бокалы. Когда они вошли, все головы повернулись к ним, послышалась парочка похабных шуток, кто-то присвистнул, но девушки, не обращая ни на кого внимания, сели за барную стойку. — Джин-тоник, — попросила Николь, разглядывая обстановку. Было видно, что мебель в баре не менялась очень давно, столы со стульями были старыми и, казалось, вот-вот развалятся под весом того или иного посетителя. Потертые постеры, выцветшие фотографии навевали меланхолию. Николь не сомневалась, что у этого бара была яркая история. Здесь жила память, эти стены помнили так много. А у нее ничего не осталось, кроме воспоминаний. Николь повернулась к бармену именно в тот момент, когда ее заказ появился перед ней. Камилла и Келли заказали бренди. Было видно, что им неуютно, тогда как Николь, осушив свою порцию, попросила налить ей снова. — Тяжелый день? — сочувствующе поинтересовалась бармен. — Отвратительный, — невольно вздохнула Николь, в этот раз она сделала небольшой глоток, желая растянуть удовольствие от алкоголя подольше. — Вы ведь оборотни? — тихо спросила бармен, переводя взгляд с Николь на Камиллу. — Не волнуйтесь, я просто интересуюсь. Ощутила запах полыни. — Да, они оборотни, как и я, — немного с вызовом сказала Келли, сжимая руку Николь. — Что ж, приятно встретить своих собратьев, — бармен обезоруживающе улыбнулась. — Меня зовут Морин. — Келли, а это Николь и Камилла, — представилась девушка, смутившись своей резкости. Очевидно, алкоголь действовал таким образом, что она становилась несдержанной. Морин не стала уточнять у Камиллы, она ли та самая девушка, о которой говорил Лонгмен, или нет. Она узнала ее по делу Джонатана, а еще ее характерный запах указывал, что перед ней именно та, о которой подумала Морин. — О! Я знаю эту песню! — восторженно воскликнула Николь. Допив свою порцию, она встала с места и, подпрыгнув, села на барную стойку. — Пожалуйста, сделай громче и, если можно, с самого начала. — Николь, милая, что ты делаешь? — голосом, которым говорят с непослушными детьми, поинтересовалась Келли. — Я хочу танцевать! — Николь протянула руки к Келли и Камилле в приглашающем жесте. — Присоединяйтесь. Камилла неуверенно поднялась к Николь, Келли последовала ее примеру. Девушки были не в силах отказать вожаку стаи, которая недавно потеряла своих подопечных и пыталась справиться с обрушившимся горем как только могла. — Ты смотрела «Бар Гадкий Койот»? — спросила Николь, задорно сверкая глазами. — Смотрела ли я?! — с неожиданным восторгом сказала Камилла. — Это мой любимый фильм! Когда заиграла LeAann Rimes — Can't Fight The Moonlight, девушки разошлись на некоторое расстояние и, расставив ноги, сделали корпусом волну, а руками провели по телу, чем вызвали бурный восторг у посетителей. Когда пришел черед припева, они синхронно подпрыгнули и, отбив чечетку, стали двигать бедрами. После чего Камилла встала позади Николь, а та расположилась лицом к Келли, и в такой замкнутой позе девушки закончили танец. Напоследок Николь и Келли страстно поцеловались. Бар содрогнулся от свистов и криков, которые не смолкали минут пять. Троица села на свои места и снова заказала себе напитки. В каждой поднялась волна адреналина, и они чувствовали себя крутыми и дерзкими, как героини названного фильма. — Вы подняли рейтинг бара, — усмехнулась Морин, выполняя заказ. — За счет заведения, — проговорила она. — Из какой ты стаи? — поинтересовалась Келли у Морин. — Я одиночка, — коротко ответила бармен. Она взглянула на небольшие часы, расположенные в нише под барной стойкой. Скоро ее смена будет закончена. Время, когда она была предоставлена самой себе, являлось самым невыносимым. Тогда Морин предавалась безрадостным мыслям, и на душе становилось тоскливо. — Сложно без поддержки, — авторитетно заметила Николь, при этом нежно улыбнувшись Келли. — Я привыкла. Мне нравится жить обычной жизнью, самой принимать решения, но я поддерживаю связь со своими близкими, — Морин не любила касаться темы о семье. В стае она была чужой, а когда Тони был провозглашен вожаком, жить в общине оборотней стало невыносимо. Теперь, когда брат погиб и в стае при новом руководителе воцарилось спокойствие, Морин не решалась вернуться. Слишком привыкла к свободе, среди людей. — С кем-то встречаешься? — от Камиллы не скрылась мелькнувшая грусть в глазах Морин, и она решила сменить тему. — В отношениях все сложно, — коротко ответила бармен, закрывая кассу. Она проводила взглядом нескольких мужчин, вышедших из бара. Посетители постепенно расходились. — С мужчинами всегда сложно. Даже если он брат, — неожиданно для себя проговорила Николь. — Оуэн меня опекает, будто я маленькая. — Такова обязанность братьев, — сдержанно усмехнулась Морин. — Думаю, нам пора, — Келли покосилась на Николь, которая положила голову на сложенные руки, явно собираясь вздремнуть. — Вызвать вам такси? — с заботой поинтересовалась Морин. — Будем благодарны, — ответила Камилла, следуя за Келли, которая, обняв Николь за талию, прокладывала через столики путь к выходу. Оказавшись на улице, Николь обняла Келли и Камиллу и, взглянув на небо, вдруг неожиданно пропела: — I believe I can fly! I believe I can touch the sky! — I think about it every night and day! Spread my wings and fly away! I believe I can soar! — неожиданно подхватила Камилла. Поначалу Келли посмотрела на подруг с недоумением, собираясь сказать, что сейчас поздно и не стоит создавать шум, но ей захотелось поддержать Николь. Не стоило гасить ее приподнятое настроение. Келли знала, что таким образом Николь выпускала всю свою скорбь и боль. Поэтому присоединилась к девушкам: — I see me running through that open door! I believe I can fly! I believe I can fly! — Oh I believe I can fly! — пропела хором троица именно в тот момент, когда подъехало такси. Вид удивленного водителя их позабавил, и последние слова потонули в смехе. Шумно сев в салон, они помахали Морин, которая стояла у окна. Через пару кварталов Николь и Келли вышли и, взяв с Камиллы слово, что та напишет сразу, как только доберется к Джошуа, повернули к дому. Зайдя в темный холл, Николь задела подставку для зонтов, от чего тишина содрогнулась металлическим, резким звуком. — Черт, — тихо выругалась Николь. Включив свет, она собрала упавшие зонтики и, развернувшись, увидела Оуэна со скрещенными на груди руками. Его лицо было непроницаемым, но глаза смотрели сурово. — О, большой брат следит за нами, — усмехнулась Николь, собираясь пройти мимо, но Оуэн взял ее за предплечье. — Где вы были? — холодно поинтересовался оборотень. — В баре, — Николь высвободила руку и коротко кивнула Келли, чтобы та подождала в спальне. — Три часа ночи. Могла бы и позвонить, — голос Оуэна креп от раздражения. — Я забыла про время, — Николь вдруг почувствовала себя на двадцать лет младше. Ей тогда было пятнадцать, и она решила поехать автостопом в соседний город, на концерт рок-группы. Она хорошо провела время, но когда вернулась, увидела, что Оуэн на взводе от беспокойства. Но он не кричал, просто обнял ее и не выпускал из объятий долгое время. А когда Николь отстранилась, увидела, что его глаза переполнены слезами. Этого хватило, чтобы утихомирить свою жажду к приключениям. И вот теперь они стояли напротив друг друга, и ситуация напоминала ту, казалось, давно забытую. — Забыла про время, — повторил Оуэн и, развернувшись, пошел прочь. — Стой. — В глазах брата отразилось такое разочарование и боль, что у Николь перехватило дыхание. — Прости, — она сжала его ладонь и развернула к себе. — Мне нужно было отвлечься, прийти в себя. Оуэн, мне жаль. Я доставляю одни беспокойства. — Нет, Николь, — голос мужчины потеплел, и он притянул девушку к себе. — Я понимаю, что слишком опекаю тебя. Коул сказал, что ты выразила желание уехать. И я испугался, что ты исчезла, не попрощавшись. — Вот оно что… — задумчиво произнесла Николь, посмотрев на брата. — Знаешь, Коул произнес сегодня утром, после твоего ухода, одну фразу: «Мы, Прачетты, не сбегаем». Оуэн, я останусь до конца. И что бы ни было, буду с тобой и Коулом. — Хорошие новости, — Оуэн поцеловал Николь в макушку и улыбнулся. — Иди, вам с Келли нужно отдохнуть после сегодняшнего дня. — Доброй ночи, — Николь чмокнула брата в щеку и направилась в спальню. — Очень рассержен? — спросила Келли, как только Николь вошла. — Нет, был встревожен, но не рассержен, — Николь залюбовалась фигурой Келли. Та уже переоделась в пижаму, шорты и майка облегали хрупкую талию. Келли была соблазнительна, и Николь не удержалась, пересекла комнату и нежно поцеловала девушку. — Я люблю тебя, — выдохнула Келли и, сняв с Николь кофту, коснулась губами ложбинки между грудями. Николь освободилась от джинсов и, не отрываясь от губ Келли, повалилась с ней на кровать. Она нуждалась в Келли, желала ее каждой клеточкой тела. Запах кедра сводил с ума, воспламеняя желание. Их объятия, поцелуи, ласки были нежными и страстными одновременно. Тела двигались в такт, возбуждение достигало наивысшего пика и заставляло каждую испытывать дрожь и сладкую боль. В блаженстве, ощущая истому, девушки прильнули друг к другу. Келли вскоре заснула, а Николь, откинувшись на спину, устремила взгляд в потолок. Она была знакома с Келли пять лет. За это время они пережили многое. Николь поначалу пыталась оттолкнуть Келли, грубила, не подпускала к себе, но девушка проявила упорство. Все началось в один весенний вечер. Николь невольно погрузилась в воспоминания: «Весна в этом году была промозглой. Метеорологи обещали, что напоследок зима принесет осадки в виде снега, а холода продлятся вплоть до середины апреля. Впрочем, Николь не верила прогнозам, погода была капризна, как женщина. Разве поступки дамы можно предугадать? Да она назло сделает, лишь бы доказать, какая она непредсказуемая. Николь, запахнувшись в пальто, достала наушники и приготовилась окунуться в разнообразие своего плейлиста, как застыла на месте, прислушиваясь. Неподалеку слышался какой-то шорох и приглушенные звуки. Николь хотела было уже пройти мимо, подумав, что какая-то парочка решила не дожидаться теплой погоды и слиться в порыве страсти на холодной земле. Но неожиданный возглас, полный отчаяния, дал понять, что нужно вмешаться. Положив телефон и наушники в сумку, Николь поторопилась на звук. Около беседки лежала девушка, отчаянно вырываясь из-под нависшего над ней мужчины. — Отойди от нее! — громко проговорила Николь. Пьяный тип взглянул на нее мутными глазами, пытаясь сфокусировать на ней взгляд. Неожиданно послышался тихий рык, Николь заметила, как глаза девушки вспыхнули всего на долю секунды. И она сразу все поняла. Мужчина удивленно обернулся, посмотрев на свою жертву. Словно забыв, что рядом свидетель, он попытался продолжить свое дело. Николь, не отдавая себе отчета, схватила лежащий в траве камень и ударила насильника по голове. Когда девушка с трудом выбралась из-под бездыханного тела, села в беседке, пытаясь прийти в себя. Она явно была в шоке от случившегося. — Так ты оборотень? — игнорируя подавленное состояние незнакомки, поинтересовалась Николь. — Не смотри на меня так, — отрезала она, когда девушка изумленно на нее взглянула, — я знаю о вас. У меня брат оборотень. Какого черта! — вскрикнула Николь. — Почему ты не спугнула его?! Или ты хотела его, а я помешала?! — Я просто не хотела пугать… — испуганно пробормотала девушка, смахивая скатившуюся слезу. — Вот идиотка, — раздраженно выдохнула Николь. — Нужно уходить, пока никто не заметил, — быстро заговорила девушка. — Я никому не скажу, ты в безопасности. — Неужели? — вскинув брови, язвительно произнесла Николь. — Боюсь, у меня проблемы посерьезней. Черт, это же надо быть такой дурой! Она боялась его испугать! Святой Мерлин, ты серьезно?! — Николь схватила свою сумку и быстрым шагом пошла прочь. Девушка хотела добраться до дома как можно скорее, чтобы успеть к брату, прежде чем это начнется. Ощутив жар, Николь ускорила шаг, потом перешла на бег, но надолго ее не хватило. Забежав в арочный проход, она осела на землю. Николь задыхалась, ноги стали ватными, голова закружилась. Она ощутила резкую боль в челюстях. А потом ее поглотила тьма. Очнулась Николь в старом парке, ощущая себя измотанной. Открыв глаза, девушка увидела перед собой недавнюю незнакомку. Волосы у нее спутались, бледное лицо осунулось, а во взгляде читалось беспокойство. — Перевертыш, — выдохнула она, сжав руку Николь. — Я шла по твоим следам. — Да, я грязнокровка, — Николь криво усмехнулась и последнее, что смогла уловить, прежде чем впасть в бессознательное состояние, запах кедра». Николь перевернулась набок и улыбнулась безмятежному выражению на лице Келли. В тот день девушка отвезла ее к брату. Оуэн все понял и сказал только, что они со всем справляться. Келли была рядом, помогала Николь совладать со своей сущностью. И сначала Николь ужасно бесилась от опеки Келли, но потом ей стало не хватать этой тихой, но настойчивой девушки. Вместе они пережили срывы, расставания, самоуничтожающий период Николь, когда она едва до смерти себя не доводила, лишь бы приручить зверя внутри себя. Спустя полгода ей удалось стать более уравновешенной. Николь расслабилась и тогда стала осознавать, что испытывает к Келли не просто дружескую симпатию. Келли ответила взаимностью, ушла из своей небольшой стаи и стала строить с Николь будущее. Появились планы, идеи, спустя время образовалась стая «Люмен». С тех пор Келли стала дорогим сердцу человеком. Поцеловав Келли в лоб, Николь прикрыла плечи любимой и, закрыв глаза, постепенно уплыла в сон.

***

Даже ночью лес полон звуков, только в отличие от утра, когда он оглашается птичьей трелью, в нем слышны неясные, призрачные шорохи, скользящие между деревьями тени. Время от времени слышится глухое, тревожное уханье совы. Лишь на короткое время воцаряется тишина, пока мелкий грызун, спешащий к себе в нору, или пробежавшая лисица ее не нарушит. Шелест листвы, внезапный треск сухой ветки — так говорит лес в темные сутки. Словно бормочущий или вздыхающий во сне человек. Лес окутывает ночь, и он становится не таким мирным, как в дневное время. Поэтому две темные фигуры, копающие яму, выглядели зловеще. Единственный источник света был от фонаря, расположенного на каменной поверхности колодца. Рыхлая от дождя земля поддавалась легко, но работа продвигалась медленно. Темные силуэты часто застывали на одном месте, прислушиваясь к звукам ночи. Мыслями они были далеко от той обстановки, в которой находились. То, что произошло днем, все еще яркой картинкой отображалось перед глазами. Когда яма была достаточно глубока, в нее был помещен ящик, после чего тщательно засыпан землей и утоптан тяжелыми ботинками. — Нужно будет придумать версию насчет того, что это за могила, — тихо произнес Джошуа, усаживаясь на край колодца. Голос его звучал надломленно. — Считаю, что не должно возникнуть вопросов. Это мини-кладбище рядом с моим домом. И то, что я закапываю, никого не должно волновать. Но если кто-то посмеет сунуть нос не в свое дело, я найду, что ответить, — бодрее, чем можно было ожидать, ответил Джейкоб. Он сел рядом с Джошуа и, взглянув на него, с горечью усмехнулся. Джошуа умел проявлять эмоции: скорбная линия, прорезавшая лоб, плотно сжатые челюсти и глаза, в которых отражалась печаль. Но Джейкоб не мог выразить то, что чувствовал. Внутри него стягивался плотный узел и мешал высказать все переживания. Джейкоб боялся, что если начнет говорить, не сможет остановиться, потеряет контроль над собой. А это было недопустимым для него. Оставалось делать вид, что все под контролем. Хотя со стороны все выглядело так, будто он несется на автомобиле с отказавшими тормозами и, продолжая вертеть руль, убеждает себя, что управляет ситуацией. — Нужно сообщить Генри Джонсу, он сможет дать совет, как поступить. — Собираешься поставить Старейшин в известность? — Джошуа нахмурился и, посмотрев на темное небо, глубоко выдохнул. Морально и физически обессилев, он хотел лишь одного — оказаться рядом с Джесс и хоть на некоторое время забыть о происходящем. — Как ты объяснишь, что знаешь о взрыве? — Я обдумаю этот вопрос. Но виновные должны понести наказание. Все, что сделали с невинными людьми — жестокое, варварское преступление. Думаю, Генри Джонс найдет верное решение. Даже если покушение на жизнь совершено по отношению к перевертышам, содеянное не должно сойти убийцам с рук, — решительно заявил Джейкоб. Он не знал, что скажет Старейшине, всю правду говорить было нельзя, но и оставаться в стороне было невозможно. — Что, если поговорить с Джонатаном Лонгменом? — с осторожностью предложил Джошуа, наперед зная ответ Джейка. — Нет, заручиться поддержкой Лонгмена — плохая идея, — резко отмел идею друга, Джейкоб, его ладони непроизвольно сжались, и он ощутил, как в нем разгорается гнев. Лонгмен стал врагом, тем, кого следовало убить за смерть брата, и иногда Джейкоб ощущал себя слабаком, что не лишил жизни ненавистного ему сержанта полиции. — При других обстоятельствах он был бы полезен, но не теперь. Лонгмен еще дышит благодаря мне, стоило огромных усилий не перегрызть ему горло. — Я понимаю, Джейк, — сочувственно произнес Джошуа, сжав плечо друга. — Но не уверен, что Старейшины захотят впутываться в дело, которое не относится к стае. — Речь не идет о том, чтобы Старейшины пересмотрели свое отношение к перевертышам. Но то, что произошло — это массовое убийство. И преступники должны быть наказаны. Генри Джонс мудрый руководитель, он найдет выход из положения, не затронув репутацию стаи, и в то же время поможет, — произнес Джейкоб, ни на минуту не сомневаясь, что Генри Джонс выслушает его и вместе они найдут компромиссное решение, которое удовлетворит все стороны. — Я не был бы так уверен в Старейшинах, — сухо заметил Джошуа, ощущая некое раздражение. Прошло уже два месяца, а он отчетливо помнил собрание, где никто из руководителей стаи не захотел даже выслушать ту, которая была в отчаянии и не знала, что делать. — Ты не первый, кто стал сомневаться в Старейшинах, — с упреком ответил Джейкоб. — Не знаю, что этому поспособствовало, но подобные настроения меня беспокоят. — Действительно не знаешь? — подняв в изумлении брови, поинтересовался Джошуа. — Я до сих пор помню собрание, когда Камилла просила о помощи, помню их слова, — озвучил свои мысли оборотень. — Так почему сейчас они должны прислушаться? — Джош всматривался в неясный силуэт Джейка, освещенного фонарем. Он ждал ответа, но вожак стаи молчал. Спустя время губы Джоша растянулись в улыбке. — Ты делаешь это ради нее? Неужели тебя мучает совесть? — Нет, я Железный Дровосек и лишен всяческих чувств и эмоций. Мне чуждо все человеческое, у меня только путь, проложенный обязательствами, — с сарказмом отреагировал оборотень. — Очень остроумно, Джейкоб, — в тон ему произнес Джошуа. — Но я серьезно. — Я тоже, Джош. Конечно, я чувствую вину перед ней. Я должен был быть мягче, внимательней. Сказать, что, несмотря на решение Старейшин и на то, что я с ними согласен, буду рядом, поддержу. Но получилось совсем по-другому. Если бы не Коул и стая Люмен… но все это я делаю не только ради Камиллы. Коул играет в данной ситуации не последнюю роль, — Джейкоб говорил тихо, осторожно выпуская все, что держал внутри. Он чувствовал облегчение от того, что раскрывается перед Джошуа. Его друг умел слушать. — Я видел, как она смотрела на Коула, с радостью, с болью и в то же время с облегчением от того, что он рядом. Но на меня Камилла взглянула так, будто я был всего лишь незначительным препятствием на ее пути, мертвой вещью, которую просто обходишь. — Как давно ты влюблен в Камиллу? — Джошуа был поражен тем, что испытывал его сдержанный друг. Давно он не слышал подобных откровений и считал, что Джейкоб навсегда отрекся от всяческих проявлений чувств. — Я не влюблен в Камиллу. Просто волнуюсь, — досадливо поморщился Джейкоб, приготовившись обороняться. Он сразу же пожалел, что выразил свои переживания, и в очередной раз убедился, что свои мысли нужно держать при себе. — Видел бы ты сейчас свое лицо, — недоверчиво хмыкнул Джош, не в силах сдержать хитрой улыбки. — Я не хочу об этом говорить, — отрывисто произнес Джейкоб. Его брови сошлись на переносице от недовольства, а взгляд стал колючим и ледяным. Ему не нравилась тема, которую поднял Джошуа. Почему-то этот разговор был для него болезненным, словно Джош коснулся чего-то очень сокровенного. — Ладно, — подняв руки в примирительном жесте, ответил Джошуа. — Но тебе нужно сказать о своих чувствах Камилле. — У меня нет к ней чувств! — гневно выкрикнул Джейкоб. — Я говорил о том, чтобы ты признался, что чувствуешь перед ней вину. А ты о чем подумал? — выгнув бровь, Джош внимательно посмотрел на Джейка. Он едва сдерживался, чтобы не рассмеяться с возмущенного и растерянного выражения оборотня. — Нужно расходиться по домам, пока ты не выдумал того, чего нет, — спокойно произнес Джейкоб, злясь на то, что оказался в ловушке из-за своей откровенности. — Ладно, приятель. Я не против, — спрыгнув с колодца, Джош подошел к могиле, чтобы забрать лопаты. — Может, поедешь к нам? — Нет, мне нужно побыть одному. К тому же Камилла будет не в восторге от моего присутствия. — Рано или поздно вам придется поговорить, — заметил Джошуа, красноречиво взглянув на Джейка. После чего, ловко подхватил лопаты за черенок и вернувшись к колодцу забрал фонарь. — Я не буду ее принуждать, мы поговорим, когда Камилла сама этого захочет, — ответил оборотень, следуя за Джошем. — Она не захочет, — категорично заявил Джошуа, подойдя к своему автомобилю, припаркованному около куста крыжовника. Машина слегка наклонилась, наехав передним колесом на выступ в области корней. Колючие ветки вжались в дверь, царапая отполированную эмаль. Джошуа открыл багажник и положил на дно инструменты. После чего захлопнул крышку и в упор взглянул на стоящего позади Джейка. — Ты должен сделать первый шаг к примирению. Если хочешь наладить контакт, следует приложить усилия, — вкрадчиво дополнил Джош. — Все не так просто, — мрачно проговорил Джейкоб. Спрятав руки в карманы джинсов, он посмотрел себе под ноги. Он не знал, как подступиться к Камилле, она стала такой отчужденной, будто никогда его не знала. И Джейкоб не имел представления, как сможет поговорить с ней. — Все просто, — покачав головой, возразил Джошуа. — Зачем говорить, что испытываешь вину, что тебя задела ее отстраненность, и не пытаться это изменить? Ты избрал неверную модель поведения, Джейк. Ты не даешь прежнему себе ни единого шанса, малейшее проявление чувств сразу скрываешь за надежным щитом. Мне не нравится теперешний Джейкоб, — жестко сказал Джошуа. — Тогда, может, не будешь утруждать себя моим присутствием? — с тихой яростью ответил Джейкоб. Подойдя вплотную к Джошу, он смерил его испепеляющим взглядом. — Отправляйся к Джессике, она, должно быть, заждалась, — процедил оборотень, криво ухмыляясь. — Я твой друг, Джейкоб, и останусь им навсегда, несмотря на то, что ты та еще заноза в заднице, — Джошуа отпихнул от себя Джейка и не менее неприязненно посмотрел на него. Он ощущал, как воздух вокруг них сгущается, наэлектризовывается, и достаточно малейшего слова, чтобы они набросились друг на друга. — Сделай одолжение, не ври хотя бы себе о своих истинных чувствах, — с раздражением добавил оборотень. Взяв фонарь, он положил его на заднее сидение и, открыв дверь с водительского места, посмотрел на Джейка. — Когда придешь в себя, позвони, — после чего, захлопнув дверь и включив фары, Джошуа завел автомобиль и медленно выехал на узкую тропинку. По мере того, как автомобиль удалялся, мгла вокруг Джейкоба сужалась. И вот в последний раз мелькнули между деревьями фары, и оборотень остался один в непроглядной темноте. Сколько он стоял неподвижно, было сложно сказать. Но когда Джейкоб попытался сдвинуться с места, обнаружил, что идти ему тяжело, словно ноги были чем-то чужеродным и совсем ему не подчинялись. Медленно бредя по лесу, Джейк с каждой минутой увеличивал темп и вскоре перешел на бег. Ускоряясь все больше, он обратился в волка. Когда до дома оставалось совсем немного, с неба повалил снег укрывая шерсть зверя крупными хлопьями снежинок. Остановившись, оборотень втянул носом морозный воздух и от удовольствия прищурил глаза. Когда Джейкоб принял человеческий облик, снег тут же запорошил его темные волосы, одежду и, казалось, проникал под кожу. К дому он подошел, полностью присыпанный белым покровом. Отряхнувшись, Джейкоб вошел внутрь и, не включая свет, направился в гостиную. Сев в кресло, оборотень откинулся назад и прикрыл глаза, ощущая, как заледеневшее тело слегка покалывает, согреваясь. За окном разрасталась вьюга, но и в его мыслях было так же неспокойно. Одна за одной в безумном вихре мысли то поднимались, то оседали в черепной коробке. А он никак не мог ухватить ни одну из них. Джейк просидел так до самого рассвета. Холодное солнце осветило заснеженные деревья и землю. Все вокруг сверкало россыпью мелких бриллиантов. Погода была умиротворяюще прекрасной, вот только у Джейкоба в душе по-прежнему властвовала буря.