Лунный свет

За высоким кованным забором находился особняк, отделанный черным камнем. Ярко-зеленый газон был разделен подъездной дорожкой. С одной стороны газона стояла беседка из белого дуба, по другую сторону находился пост охранника. Окна особняка были широкими, без штор, но с темными стеклами, отчего рассмотреть внутреннюю обстановку было сложно. Железная дверь имела молоточек в виде оскаленной пантеры. А крыша была в форме купола, переходящего в острый шпиль. В особняке, помимо семи спален, кухни, гостиной, кабинета и спортзала, размещался погреб для хранения коллекции алкоголя и личных вещей и подвала, где получали наказания рабочие особняка. В штате прислуги было три кухарки, пять служанок, два охранника и личный секретарь. Все они были оборотнями, работавшими на ту, которую боялись, презирали, трепетали перед ней и тайно восхищались. День еще только начался, но она уже встала с постели и, приняв душ, надела черный шелковый халат. Такого же цвета комплект кружевного белья делал фигуру еще более соблазнительной. Не запахивая халат, женщина подошла к окну. — Эль, доброе утро, — к ней подошел один из ее многочисленных любовников. С ним она была дольше всех, и ему это льстило. — Я же говорила тебе не называть меня так, — сухо ответила она, нахмурив брови. В ее черных глазах появилось недовольство. — Это проявление нежности, ты нравишься мне, — мужчина взял ее кисть и поцеловал ладонь, при этом неотрывно глядя на объект своего вожделения. — Нежность и я так же далеки, как земля и звезды, — насмешливо отрезала женщина. — Ты прекрасна, — выдохнул он, прижимая ее к себе. — Знаю, поэтому ты со мной, — она усмехнулась, игриво уворачиваясь от его ласк. — А вот зачем мне ты, не представляю. — Разве мы не любим друг друга? — поинтересовался мужчина, ощущая глубокое разочарование. — О, Томас, не будь так наивен, — она снисходительно улыбнулась и дотронулась до его скулы. Ее любовник был сексуальным, впрочем, так можно было сказать обо всех, с кем она проводила ночь. Но в Томасе было нечто особенное. Он был похож на юнца, сошедшего со страниц французских романов: утонченный, нежный, безропотный. В постели был посредственным, но он беззаветно ее обожал. — Ты ведь знаешь, единственная, неповторимая и вечная любовь для меня — это власть. Возможно, еще удовольствие, — женщина коснулась губами его теплых губ и, не дав ему возможности ответить, отстранилась. — Но власть всегда была и будет на первом месте. Поэтому хватит сантиментов. На сегодня достаточно, можешь идти. — Хорошо, если ты желаешь, я прекращу сантименты, — в голосе Томаса прорезалось раздражение. — Помнится, ты обещала мне место Старейшины, но я до сих пор на лавке запасных. — Если обещала, значит, выполню, — жестко парировала она. Ей не нравилось, когда ее приближенные начинали заявлять права. Томас был тем и хорош, что слушался ее с беспрекословностью щенка. — Я никогда не нарушаю договор. Мне лишь нужно претворить в жизнь свой план. — Какой план? — заинтересовано спросил Томас. — Старейшину невозможно низложить, если только нет веских причин, — медленно начала женщина, хитро улыбаясь. — В основном, Старейшина уходит либо по достижении определенного возраста, либо если вдруг, что бывает редко, подает в отставку. Но существует третий вариант, намного быстрее предыдущих. Как говорил русский классик: «Человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен». — О чем ты говоришь? — мужчина был сбит с толку ее загадочными словами и внимательно на нее посмотрел, ища более ясный ответ. Но та, которую он любил и желал, была соткана из тайн и интриг. — Имей терпение, Томас. Лучше займись своими делами, а я займусь своими, — в ее голосе послышались резкие нотки. Она не желала больше продолжать бессмысленный разговор. — Даже не знаю, почему испытываю к тебе чувства, — с долей грусти пробормотал мужчина. — Сам ведь сказал, что я прекрасна. А прекрасное любят все. Ну же, Томас, тебе ли не знать, что когда я в гневе, я все так же прекрасна, — с тихой угрозой дополнила она. Сложив руки на груди, женщина предостерегающе взглянула на стоящего напротив мужчину, — убийственно прекрасна. Так что не испытывай мое терпение. Томас несколько секунд помедлил, после чего быстро оделся и, кинув прощальный взгляд на женщину, вышел из комнаты. Она тем временем растянулась на смятой постели и, взяв с ночного столика телефон, набрала номер. Когда по ту сторону раздался мужской голос, женщина поднялась и, медленно прохаживаясь по спальне, заговорила: — Доброе утро, думаю, вы знаете, кто я. Нет, мое имя не нуждается в представлении, — с нажимом ответила она, услышав настойчивую просьбу представиться. — Именно, вы сами все поняли, — словно учитель хвалил ученика за хороший ответ, произнесла она. — Мне нужно встретиться, есть личный и очень деликатный разговор. Вот как? — брови на мгновение нахмурились, в глазах мелькнула досада. — Прискорбно слышать об этом, но мои люди безупречно выполняют свою работу. Поэтому мы не несем ответственности за несколько выживших грязнокровок. Они подобны тараканам, прячущимся по углам. Но стоит лишь оплатить услуги, и мы произведем более глубокую работу. Нет, я не работаю при таких условиях. Ждите моего визита, — отчеканила женщина и нажала «отбой». Когда разговор был закончен, она вызвала служанку, чтобы та принесла кофе. После чего стянула волосы в высокий хвост, сделала макияж и проверила почту. Через пятнадцать минут дверь распахнулась, и вошла девушка с подносом в руках. Она была очень худой, с бледной кожей, двумя тонкими светлыми косами. Ее руки заметно дрожали, и когда девушка взглянула на хозяйку, поднос накренился и с грохотом упал на пол. — Я люблю кофе, который ты только что разлила, разлила на дорогой ковер — медленно произнесла женщина. — Луиза, ты криворукое создание. Второй раз за месяц. Мне казалось, что после воспитательных мер до тебя дошло. Диего, зайди ко мне, — она выглянула через дверь, рядом с ее спальней находился кабинет, в котором было отведено место личному секретарю, выполняющему не только просьбы, связанные с делами и бумажными хлопотами. — Прошу вас, я буду стараться. Не нужно меня наказывать, — Луиза упала перед хозяйкой на колени. По щекам заструились слезы, а в зеленых глазах возник ужас. — Это не наказание, это воспитание, — равнодушная к подобным сценам, ответила женщина. — Диего, отведи Луизу в подвал. Пусть посидит там, может, наконец научится выполнять свою работу. — Нет, прошу! Нет! — закричала девушка, пытаясь отбиться от хватки вошедшего мужчины. Но тщетно, секретарь увел Луизу, и ее крик постепенно растворился в коридоре. «Столько времени тратится на этих никчемных перевертышей. Нужно увеличить численность охотников. Для этого необходимо убрать этого ни на что не способного Старейшину. Но самое главное, пока я жива, от моей охотничьей армии умрут тысячи грязнокровок. Я обязана стереть их с лица земли», — раздумывала женщина, пока другая служанка, Каррен, убирала поднос и отчищала ковер от кофейного пятна. Когда Каррен ушла, женщина вновь выглянула из комнаты. — Диего, зайди ко мне, — позвала она, зная, что ее секретарь уже на месте, так как слышала стук клавиатуры. — Вызывали? — Диего появился в ту же секунду, будто материализовался из воздуха. — Мне испортили настроение, Диего, — притворно грустным голосом проговорила женщина. — Мне очень жаль, — кивая в подтверждение своей искренности, ответил Диего. — А мне-то как жаль, — она завела его в комнату и, прикрыв дверь, прижала его к стене. — Диего, ты ведь знаешь, что делать? — Да, мэм, — тихо произнес Диего. — Какой послушный, замечательный… раб, — с наслаждением произнесла она, целуя его в ключицу. — Я готов на все ради вас, — Диего стоял неподвижно, ощущая жар ее тела и ожидая приказов. Он боготворил свою хозяйку, впрочем, не он один. — Какая преданность, — прошептала она ему на ухо. — Возьми меня. — Но мистер Уоррен… — неуверенно пробормотал Диего. — Он был вчера. Сегодня я хочу тебя, — женщина отогнула край футболки и провела рукой по упругому торсу. — Знаешь, что мне нравится в тебе больше всего? Я всегда была без ума от латиносов. Они такие страстные, такие возбуждающие, — она медленно расстегнула пояс брюк, скользя рукой вниз. — Спасибо, мэм, — Диего бережно обхватил ее талию, словно она была хрупкой статуэткой. Он желал только одного — доставить удовольствие этой женщине. — Зови меня Эль, — усмехнувшись, она потянулась к нему за поцелуем. — Разве я могу вас так звать? — Диего снял бретельку бюстгальтера и нежно поцеловал ее в плечо. — Если я разрешаю, ты можешь все, — женщина притянула Диего к себе и пылко поцеловала. Через пару минут оба были уже без одежды. Диего был непревзойденным любовником и самым лучшим. Только с ним ей доводилось испытать пик наслаждения. Только с Диего разрешала себе стать ведомой. И в то же время оставалась главенствующей. Она была из той породы женщин, которые руководят мужчинами. Она играла ими, как мальчишки играют в детстве в солдатики. Она расставляла их на шахматной доске своей жизни и управляла ими, как ей было угодно. Она была роковой женщиной, жесткой, бескомпромиссной, коварной. За каких-то десять лет ей удалось подняться, и с каждым годом она поднималась все выше. И солнце грозило сжечь ее крылья. Но в ней не было страха, она знала, что если будет необходимо, подчинит себе и солнце. * * * После тяжелого дня и шумного вечера в компании Николь и Келли Камилла решила посетить могилу Зака. Позвонив Коулу, Камилла собралась и к назначенному времени встретилась с парнем. Коул отвез ее в лес, а сам направился в стаю. Девушка медленно брела по знакомой тропинке, удивляясь, как из ее памяти не стерлось нужное направление. Она казнила себя за то, что так долго не приходила к Заку. Пока Камилла проходила путь до волчьего кладбища, ей вспоминалось время, проведенное в лесу, встречи с Заком, ссоры с Джейкобом. Все события казались такими далекими, будто прошли годы, а не пара месяцев. Чтобы не попасться членам стаи, Камилле пришлось обойти хижину, при этом она оказалась в более заросшем кустарниками месте. Ветки цеплялись за одежду, мешая пройти, но девушка упрямо прокладывала себе путь. Когда преграда была позади, Ками оказалась перед небольшой поляной, где тесными рядами были расположены могилы. Волчье кладбище было ухоженным, тщательно вычищенным от опавшей листвы и сухих веток. Возле одной из могил Камилла увидела фигуру Джейкоба. Парень стоял спиной к ней, и она вспомнила день похорон Зака. Тогда ей хотелось подойти к нему, дать понять, что разделяет его скорбь, но решила, что Джейкоб не нуждается в ее сочувствии. При этой картине Камилле показалось, что она переживает дежавю. Осторожно ступая, девушка приблизилась к парню. Оборотень, ощутив ее присутствие, обернулся. — Джейкоб, — Камилла не знала, какой реакции ожидать, поэтому просто кивнула и замолчала. При этом Ками ощутила странную неловкость, будто собиралась совершить нечто противозаконное. — Камилла, — удивление в глазах Джейкоба сменилось едва уловимым теплом. Однако он в своей сдержанной манере не разрешил себе излишне проявить эмоции. — Не ожидал тебя увидеть. — Понимаю, меня ведь здесь быть не должно, — произнесла Камилла, при этом воинственно вздернув подбородок. — Ты имеешь право быть здесь, — ответил оборотень, спрятав руки в карманы джинсов. Камилла изменилась за эти месяцы: черты лица заострились, она похудела, волосы были собраны в хвост, хотя раньше она распускала их и локоны плавно ложились ей на плечи. Но больше всего поражали глаза. В них исчез озорной блеск. Камилла будто повзрослела на несколько лет. От этих наблюдений Джейку стало не по себе. Девушка не была сломленной, просто стала другой, словно перед ним стоял совершенно иной человек. — Как ты? — Джейкоб сдержался, чтобы вслух не отругать себя за этот вопрос. Камилла взглянула на него таким красноречивым взглядом, что ему захотелось провалиться сквозь землю. — Нужно время, чтобы прийти в себя, — воздержавшись от едкого комментария, ответила Камилла. Находиться рядом с Джейкобом было неуютно. В последний раз, не считая ночи накануне взрыва, они виделись два месяца назад, на собрании Старейшин. И если тогда между ними были сложные взаимоотношения, то теперь казалось, что перед ней чужой человек. — Камилла, я обещаю, это ужасное преступление не останется безнаказанным. Я найду виновных, они за все заплатят, — Джейкоб приблизился к девушке с желанием взять ее за руку, но протянутая ладонь сжалась в кулак, и Джейк опустил руку, так и не решившись на ободряюще-сочувствующий жест. — Не нужно обещаний. Твое участие в случившемся объяснимо. Коул ведь член твоей стаи, поэтому ты заинтересованная сторона. Девушке вспомнился день, когда она попала в больницу после нервного срыва. Тогда Джейк обещал, что не оставит ее. Только, как оказалось, его слова расходились с поступками. Поэтому девушка скептически отнеслась к сказанному, но постаралась этого не показать. — Дело не только в Коуле, — запротестовал Джейкоб, чувствуя исходящую от Камиллы отчужденность и едва уловимую неприязнь. Она ему не верила, впрочем, ничего удивительного в этом не было. Джейкоб прекрасно понимал, что сам во всем виноват. — Джейкоб, мне бы хотелось побыть одной, — Камилла устала от этого бессмысленного разговора. К тому же он был мучительным для них обоих, поэтому желание продолжать натянутую беседу не было. Хотелось поскорей прекратить эти пытки. — Конечно, я оставлю тебя, — кивнув, Джейкоб медленно прошел мимо Камиллы. — Могу проводить, когда будешь возвращаться, — непринужденно предложил оборотень. — Нет, я договорилась с Коулом. Он отвезет меня к Джошуа, — в Камилле поднималось раздражение. Казалось, будто Джейк нарочно испытывает ее терпение. — Тогда до встречи, — тихо произнес Джейкоб. И окинув девушку взглядом, развернулся и пошагал прочь. — До встречи, — ответила ему в спину Камилла, испытывая облегчение от того, что наконец может остаться наедине со своими мыслями. Приблизившись к могиле, Ками положила на поросший травой холмик белые лилии. Сев на землю, девушка тронула выгравированные на мраморной плите буквы — «Зак Мангрет~1995-2015». Внизу была выбита короткая эпитафия: «Боль утихнет, но любовь будет длиться вечно». Камилла задержала руку на этих словах. Пальцы провели по линиям слова «любовь», после чего взгляд девушки скользнул по фотографии. На нее смотрели сияющие глаза Зака, на его губах играла полуулыбка. Камилла долго всматривалась в знакомые черты, ощущая, как все ее естество заполняет горькая печаль. — Прости, — прошептала Камилла, сглатывая подступивший к горлу комок, — прости, что долго не приходила. Я была так занята выживанием, тебе ведь и так все известно, правда? А если нет, тогда все мои оправдания не имеют значения. Знаю, ты бы поддержал меня, и с тобой было бы намного легче пережить самый сложный период. Тот день, когда ты заподозрил, что между мной и Джейком что-то есть, стал последним для нас. Наши отношения начались стремительно и закончились, не успев развиться. Сейчас я жалею о том, что не сказала самого главного — я люблю тебя. Зак, я очень скучаю, — Камилла легла на траву и, гладя лепестки лилий, прикрыла глаза. Она погрузилась в воспоминания: вот их первая встреча в столовой, вечеринка, прогулка по парку. Зак всегда был внимательным, добрым, отзывчивым. Рядом с ним было спокойно, даже несмотря на его неустойчивое состояние. Камилла ощутила влагу на своих щеках, но не смахнула подступившие слезы. Вдыхая аромат цветов, девушка пыталась представить в своих мыслях Зака, но образ был расплывчат. Он ускользал, словно исчезающая предрассветная дымка. — Камилла? — кто-то тронул ее за плечо. Девушка открыла глаза, обнаружив, что над лесом сгущаются сумерки. Она не заметила, как уснула. Перед ней стоял Коул, с озабоченностью смотрящий на нее. Когда Ками очнулась, оборотень издал тихий облегченный выдох. — Все хорошо? — заботливо поинтересовался Коул. — Да, поверить не могу, что уснула среди могил, — пробормотала Камилла, ухватившись за протянутую ладонь. Поднявшись, она обхватила себя руками, чувствуя, как сильно замерзла. — Вот возьми, — Коул накинул на плечи девушки свою куртку. — Мне не холодно, — заверил ее оборотень, когда она сделала попытку отказаться. Пробравшись мимо могил, а после выйдя из леса, они сели на мотоцикл и направились в сторону города. Всю дорогу ехали молча, но их не тяготило безмолвие. Камилла смотрела на пролетающую мимо панораму, продолжая думать о Заке. Перед домом Джошуа девушка попрощалась с Коулом и вошла внутрь многоэтажки. Не успела она переступить порог квартиры, как навстречу ей вышла взволнованная Джесс. — Где ты была? — с какой-то материнской строгостью спросила Джессика, при этом внимательно осматривая подругу. — На волчьем кладбище, хотела навестить могилу Зака, — ответила Ками, проходя в гостиную. — Ты была в лесу? Это не опасно для тебя? — обеспокоенно поинтересовалась Джессика, следуя за девушкой. — Нет, к тому же я видела Джейкоба, он разрешил, — Камилла сняла с плеч куртку Коула и повесила ее на спинку кресла. Свою она перебросила через сплетенные на груди руки. — Он что-то говорил тебе? — спросил Джошуа. Оборотень сидел на диване и читал, но при виде Ками отложил книгу. Его интересовало, сказал ли Джейк о своем чувстве вины по отношению к девушке. — Пообещал, что виновные будут наказаны, — коротко ответила Камилла. — Больше ничего не добавил? — все еще надеясь на то, что Джейкоб поборол свою скрытность, Джошуа внимательно взглянул на Ками. — А должен был? — Камилла нахмурилась, с тревогой всматриваясь в Джошуа. — Возможно, забыл, — чувствуя разочарование в друге, проговорил Джош. — Место захоронения погибших расположено возле колодца. Поэтому если Николь или кто-то из ее стаи захотят посетить их могилу, пусть приходят, — сказал первое, что пришло на ум, оборотень. Ему не хотелось вызывать подозрение у Камиллы. — Спасибо, — Ками благодарно улыбнулась Джошу. — Я пойду к себе, очень устала. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — Джессика обняла подругу и, улыбнувшись ей, села возле Джошуа. — Как думаешь, Джейкоб сможет найти тех, кто причастен к взрыву? — проговорила она, когда за Камиллой закрылась дверь спальной. — Возможно. Но сделать это будет сложно. Джейкоб хочет привлечь Старейшин. Хотя я сомневаюсь, что они согласятся помочь, — отложив книгу, которая лежала между ним и девушкой, Джошуа обнял Джесс и вместе с ней откинулся на спинку дивана. Когда ее голова коснулась плеча, оборотень крепче прижал любимую к себе. — В голове не укладывается… кому нужно было убивать невинных людей? В чем цель такой жестокости? — опечаленно пробормотала Джессика, поглаживая грудь Джоша сквозь ткань футболки. Задержав ладонь в области сердца, она прикрыла глаза. Джессика ощущала себя защищенной от целого мира в объятиях Джоша. — Наши предки всегда стремились к чистоте крови. Оборотням запрещалось иметь отношения со смертными, но не всегда удавалось следовать этому правилу. Когда у Зака была Арис, потом Камилла, никто не препятствовал их отношениям. Старейшины закрывают глаза, если такая связь возникает. Но последствия этих связей должны быть уничтожены. — Но это абсурд! Ради чистоты крови убивать… — Джессика подняла голову, заглядывая оборотню в глаза. — Джош, мы ведь тоже поступаем неправильно. Нам нельзя быть вместе, — тихо произнесла Джессика. Она не задумывалась о законах, царивших в стае, но теперь, в свете последних событий, забеспокоилась. Ей не хотелось, чтобы из-за нее у Джошуа возникли проблемы. — Я скажу самую большую банальность на свете, — немного помедлив, заговорил Джошуа, — невозможно противостоять любви. Жертвовать своими чувствами значит обречь себя на страдания. Ты нужна мне, Джесс, — оборотень улыбнулся девушке. — И если в будущем… у нас появится ребенок, — Джошуа немного смутился своей прямолинейности. Он не обговаривал с Джессикой их дальнейшую жизнь, прошло мало времени, чтобы касаться таких серьезных вещей, как дети, семья. Однако хотелось расставить все точки над «і», — я готов нести ответственность и не откажусь от него. Даже если мы по каким-то причинам расстанемся. Хотя разлука с тобой будет для меня невыносимой. — Не знала, что ты смотришь настолько далеко, — пробормотала Джессика, также ощутив себя неловко. — Но я вела к тому, что не хочу, чтобы ты пострадал из-за того, что встречаешься со смертной. — Я сделал свой выбор осознанно, знаю, что есть риск, но лучше рискнуть и быть счастливым, даже если ненадолго, — Джошуа заправил прядь волос девушке за ухо и коснулся губами ее лба. — Что будет дальше? — обеспокоенно поинтересовалась Джессика. Ей были приятны слова Джошуа, но убийство ни в чем не повинных людей тревожило и мешало настроиться на романтический лад. — Нужно довериться Джейкобу. Хотя… он сам себе не доверяет, — вырвалось у Джоша. — Ты о чем? — Джесс отстранилась от оборотня. Не дождавшись ответа, она повернула его лицо к себе. — Джош, ты со вчерашнего вечера подавленный. Что произошло? — Небольшое разногласие с Джейком. Он скрытен, поэтому когда в этом уличают, ему не нравится, — коротко ответил оборотень, не желая вдаваться в подробности. — Когда был жив Зак, меня всегда удивляло, насколько они отличаются друг от друга. У Джейкоба непростой характер, — Джессика села в позу «лотоса» и обхватила руками подушку. Поначалу она боялась Джейка больше, чем остальных оборотней, и старалась быть как можно незаметней. И только страх за подругу заставил ее высказать все, что думает о вожаке стае, прямо ему в лицо. — Сложно представить, но Джейк был совершенно другим, — со вздохом произнес оборотень. — Джош, — Джессика затеребила конец подушки, собираясь с мыслями, — я могла бы стать оборотнем? Теоретически, — быстро дополнила она, заметив встревоженный взгляд парня. — Для того, чтобы стать сверхъестественным существом, нужно провести ритуал. Смертному дают выпить отвар трав с кровью оборотня. При этом читается заклинание. Данный ритуал основан на черной магии, и существует большая вероятность, что смертный не выживет. Ритуал опасен, он истощает силы шамана и может убить человека, пожелавшего стать волком, — Джошуа забеспокоился от заданного вопроса девушки. Взяв ее ладонь в свою, оборотень пристально посмотрел на нее. — Джесс, я не хочу, чтобы ты менялась. Тем более рисковала своей жизнью. Почему подобные мысли пришли к тебе? Как давно ты думаешь об этом? — С тех пор, как Камилла стала волчицей, я ощущаю себя бесполезной. Ни на что не способной. Мне хочется помочь, но я совершенно не знаю, что делать. А после случившегося я еще больше поняла, что от меня нет толку, — делясь своими мыслями, Джессика ощущала облегчение. Она и раньше говорила Джошу о своих переживаниях, но эти часы после взрыва стали для нее особенно мучительными. Осознание своей никчемности убивало. — Джесс, — с горечью проговорил Джошуа, обнимая девушку за плечи. Ему было больно слышать от нее такие слова. Джессика недооценивала себя, и Джошуа это огорчало, — твоя поддержка очень важна. Ты помогаешь своей заботой, ты даришь тепло тому, кто нуждается в нем. Не представляешь, как много это значит. — Очень просто сидеть на диване и поддерживать, — с раздражением на саму себя ответила Джессика. — Не каждый способен поддержать человека в самый тяжелый момент его жизни, — Джошуа провел рукой по ее волосам, после чего, обняв ладонями лицо, добавил: — Ты вселяешь надежду, ободряешь. Джессика, ты невероятно мудрая и способна поддержкой придать человеку сил. — Я хочу уметь делать что-то еще, помимо разговоров по душам, — Джесс прикоснулась к запястьям Джоша, не отнимая его рук от своего лица. — Научи меня основным приемам самозащиты. И помоги освоить какое-нибудь оружие. — Твои руки не предназначены для рукопашного боя. Тем более для оружия, — произнес Джошуа, целуя кисти девушки. — Я серьезно, — улыбнулась Джессика, погладив его по волосам. — И кажется, знаю, какое оружие выбрать — лук. Я некоторое время увлекалась игрой в дартс, поэтому с точностью у меня довольно неплохо. — Значит, ты настроена серьезно? — уточнил Джошуа, глядя на Джесс. — Да, и если ты откажешь, я обращусь к кому-нибудь другому. К Коулу например, думаю он не откажет, — произнесла Джесс, при этом в ее глазах заплясали хитрые огоньки. — Ты умеешь надавить. Я не потерплю конкуренции, — напустив на себя суровый вид, Джошуа повалил девушку на диван. — Я обучу тебя всему, чему ты захочешь. Но помни, ты и без этого сильная и способна на многое. — Значит, я стану еще сильнее. Спасибо, — потянув парня за футболку, Джессика притянула его к себе и поцеловала. Джошуа провел руками по бедрам девушки, скользнул ей под кофту. Стал медленно покрывать поцелуями живот, двигаясь вверх. Задержавшись около грудей, оборотень прильнул к ключичной выемке. Издав стон, Джессика сомкнула руки на лопатках парня и, сминая ткань, сняла с него футболку. Она коснулась ладонями грудной клетки Джошуа, перешла к плечам, после к шее. Они так увлеклись друг другом, что не заметили, как скатились с дивана на пол. Оказавшись сверху, Джессика лишь усмехнулась, убрав свои волосы на плечо, наклонилась к оборотню и пылко поцеловала его в горячие губы. Джошуа расстегнул бюстгальтер девушки, стал ласкать ее грудь и живот. Джессика закрыла от удовольствия глаза. Нащупав пояс брюк и расстегнув его, стала продвигаться вниз. Сдавленно рыкнув, Джошуа обхватил пальцами запястье девушки. Их взгляды встретились, и каждый увидел в глазах другого полыхающий огонь вожделения. Подняв корпус, Джош придвинул Джессику к себе и, путаясь пальцами в ее волосах, прильнул к шее девушки. Когда накал немного стих, влюбленные перебрались в свою комнату. Накрывшись одеялом, они отгородились от целого мира, наслаждаясь друг другом. * * * Оуэн был не из тех людей, которые откладывают дела на неопределенный срок. Будучи бизнесменом, он ценил время. Да и сколько себя помнил, был человеком действия. Долгое обдумывание или сомнения в принятом решении было не для него. Поэтому на следующий день после того, как останки погибших при взрыве были захоронены, Оуэн договорился с Джейком о встрече. Встав еще до рассвета, мужчина принял душ и тихо, чтобы не разбудить Шарлотту, стал выбирать себе костюм. Остановившись на темно-зеленом, Оуэн открыл ящик комода, рассматривая свою коллекцию галстуков. Многие из них он не надевал, поскольку солидному бизнесмену не пристало носить галстук с Микки Маусом или уточками, но для коллекции они были весьма привлекательны. Рассмотрев возможные варианты, Оуэн выбрал черный галстук с вкраплениями темно-зеленых линий. Когда он был полностью одет, проснулась Шарлотта. Сказав ему «доброе утро», она накинула халат и села в кресло около окна. Некоторое время Шарлотта была погружена в свои мысли. Глубоко выдохнув, женщина нарушила образовавшуюся плотную тишину. — Оуэн, ты уверен, что рассказать о Николь правильно? — Шарлотта наблюдала за мужем, не решаясь заговорить на волнующую ее тему. Она понимала, что переубедить Оуэна все равно, что заставлять гору сдвинуться с места, но молчать об этом не могла. — Предлагаешь и дальше прятаться? — Оуэн стоял перед зеркалом, выбирая запонки. Его взгляд через зеркальную поверхность пересекся со взглядом жены. — Я не вижу смысла менять свое решение. Если боишься, что тебе что-то грозит… — Ты серьезно считаешь, что я боюсь за себя? — в голосе Шарлотты послышалась сталь. Она была задета словами Оуэна. — В первую очередь я беспокоюсь о нашем сыне и о тебе. Я прекрасно понимаю, что тобой движет, но раскрыть правду значит навлечь опасность на всех нас, — поднявшись, Шарлотта подошла к Оуэну и развернула его к себе. — Меньше всего я боюсь за себя, пора бы уже запомнить, что моя жизнь беспокоит меня меньше всего. — Прости, — тихо произнес Оуэн. Мягко сжав ладони жены, он поцеловал кончики ее пальцев. — Я понимаю твой страх. Обещаю, сделаю все, чтобы защитить вас. — Знаю, — Шарлотта оставила на губах Оуэна короткий поцелуй и, проведя по его щеке рукой, заглянула в глаза. — Твое намерение сделать Николь частью стаи благородно. Я разделяю твое решение, даже несмотря на свой страх. Но как бы там ни было, Николь уже часть стаи. Она одна из нас. — Моя дорогая Лотти, — с нежностью произнес Оуэн. Он так давно не называл ее этим именем. И так редко говорил о своих чувствах. Но по-прежнему безмерно был влюблен в свою жену. — Я люблю тебя. — Оуэн, — у Шарлотты в горле встал ком от его слов, а к глазам подступили слезы. Ее муж не был сентиментальным романтиком, он проявлял заботу скорее действиями, чем словами, но имя, каким он называл Шарлотту, заставило испытать давно забытое чувство, когда внутри разливается тепло, а сердце начинает учащенно биться. — Все будет хорошо. Ты веришь мне? — Оуэн обхватил ладонями лицо Шарлотты, любуясь цветом ее глаз. Именно их серый, как потемневшее серебро, цвет однажды привлек Оуэна. Он не мог сказать, что сразу влюбился, но Шарлотта определенно коснулась его сердца. А спустя время пришло понимание, что Шарлотта именно та, которую Оуэн видел рядом с собой. — Верю, — на губах Шарлотты мелькнула полуулыбка. Поправив на рубашке мужа галстук, она смахнула с воротника пиджака невидимую пылинку. — Прачетты не сдаются. Вместе мы со всем справимся, — тихо дополнила женщина. — Лотти, — вновь повторил Оуэн, вкладывая в это имя всю свою любовь, всю благодарность, на которую был способен. Поцеловав Шарлотту в лоб, мужчина окинул ее прощальным взглядом и направился к двери. — Будь осторожен, — проговорила Шарлотта, чувствуя внутреннюю дрожь. И все же, несмотря на сковывающий ее страх, она понимала, что Оуэн поступает правильно. И полностью ему доверяла. Кивнув, Оуэн покинул комнату. Сбежав по лестнице, он прошел в холл и, сняв с крючка ключи, вышел из дома. Выехав в довольно раннее время, Оуэн сумел избежать нью-йоркских пробок, когда в час пик выстроенные вереницей автомобили похожи на караван верблюдов. Хотя спустя пару минут теряющие терпение водители начинают сигналить, и это уже не напоминает меланхоличную пустыню. Воздух разрывается от гула клаксонов, словно проснулось древнее зло. Ближе к вечеру Оуэн был на месте. Поприветствовав тех оборотней, что встретились ему на пути, мужчина уверенным шагом прошел внутрь хижины. В просторном зале Оуэн постучал в дверь, расположенную в конце помещения. Услышав приглашение войти, оборотень вошел в кабинет. — Здравствуй, Джейкоб, — проговорил Оуэн, медленно пересекая комнату. — Оуэн, рад тебя видеть. Присаживайся, — пожав протянутую руку, ответил Джейкоб. — Спасибо, что согласился на встречу. Мне нужно с тобой поговорить, — сказал Оуэн, садясь в кресло, расположенное напротив стола, за которым сидел вожак. — Я тебя внимательно слушаю, — Джейкоб остановил на оборотне сосредоточенный взгляд. — Мне стало известно, что ты вовлечен в секреты моей семьи, — размеренно произнес Оуэн, тщательно подбирая слова. — Коул вынужден был рассказать о некоторых фактах. — Да, мне известна ваша тайна, — кивнул Джейкоб, внутренне готовясь к непростому разговору. — Я благодарен, что ты ее сохранил и не поставил в известность Старейшин. Хотя понимаю, что ты, как вожак стаи, обязан был им сообщить, — усмехнувшись, Оуэн положил ногу на ногу и, чуть склонив голову, наблюдал за реакцией собеседника. В глазах Джейка отражалась готовность выслушать. Оуэну нравилось его спокойствие. Уравновешенность в спорном вопросе имеет больше шансов на компромиссное решение. — Коул получил мое заверение о неразглашении. Я всегда держу свое слово. К тому же я понимаю всю деликатность ситуации. Так что тебя привело ко мне? — осведомился Джейкоб. Сцепив руки в замок, он выжидающе посмотрел на оборотня. — В связи со взрывом я многое обдумал. Если быть честным, я должен был уже давно положить этому конец. Но считал, что так будет лучше. Теперь же у меня нет такой уверенности. Я хочу рассказать о Николь. Поставить в известность Старейшин и остальных в стае, — с непоколебимой твердостью заявил Оуэн. — Ты уверен, что это правильное решение? Думаю, тебе известно, чем это может обернуться, — вкрадчиво произнес Джейкоб. — Я учитываю все риски. Но видишь ли, мне надоело прятаться. Я желаю, чтобы сестра жила со мной открыто, а не проживала свою жизнь в каких-то заброшенных местах, находясь в палатке, словно у нее нет ни дома, ни родных, — Оуэн разгладил складки пиджака и, откинувшись на спинку кресла, положил руки на подлокотники. Вся его поза излучала силу уверенного в своей правоте человека. — Это неблагоразумно, Оуэн. Ты поставишь под угрозу себя и свою семью, — коротко ответил Джейкоб. Встав из-за стола, он подошел к мини-бару и, разлив в два бокала «Remy Martin», вернулся на свое место. Один бокал он поставил перед Оуэном, из своего сделал небольшой глоток, после чего стал вертеть бокал между ладонями, ощущая его выпуклые грани. — Николь — часть моей семьи, — с нажимом произнес Оуэн. — Ты против? — С одной стороны, я тебя понимаю, Но с другой, это может обернуться серьезными последствиями. Однако, хоть я и вожак стаи, я не могу тебе запретить что-либо. Каждый оборотень имеет право поступать по своему желанию. Обещаю, что поддержу тебя, — твердо заверил Оуэна Джейкоб. — Только давай отложим твое признание, пока я не разберусь с виновными во взрыве. — Ты собираешься расследовать это дело? — слегка удивленно спросил оборотень. — Ты сказал, что Николь часть твоей семьи, а ты и Коул — часть стаи. Вы неотделимы. Поэтому я обязан разобраться в произошедшем, — лаконично ответил Джейк. — Джонатан Лонгмен тоже будет вовлечен? — поинтересовался Оуэн, вспомнив, что сержант полиции помогал им в решении некоторых проблем. — Нет, я разберусь без него, — жестко отрезал Джейкоб, стиснув в руках бокал. — Что ты предпримешь? — уловив в глазах вожака странный блеск при упоминании Лонгмена, Оуэн решил больше не касаться этой темы. — Для начала поговорю со Старейшинами. Исходя из их решения, буду обдумывать свои дальнейшие действия, — проговорил Джейк, невольно прислушиваясь к звукам извне. Слышался глухой стук топора, кто-то стаи переговаривался, ветер раскачивал деревья, отчего ветки тихо царапали стекло. Все было таким будничным, и в то же время ощущались невидимые перемены. Словно призраки, они заполняли собой пространство. — Считаешь, что Старейшины помогут? — скептически поинтересовался Оуэн. — Ты в них сомневаешься? — изогнув кверху бровь, спросил Джейк. — Похоже, это у вас семейное, — криво усмехнулся вожак. — Коул тоже не доверяет Старейшинам. Но я понимаю. Ваша ситуация довольно сложная. — Нет, Джейкоб. У нас все очень просто, — взмахнув рукой в знак протеста, парировал Оуэн. — Дело в том, что Старейшины действуют только так, как им выгодно. Надеюсь, ты скоро это поймешь. — Старейшины следуют правилам, — нахмурился Джейкоб. — Тогда ответь на вопрос — если отношения между человеком и оборотнем запрещены, тогда почему они закрывают на это глаза? — Оуэн красноречиво взглянул на вожака стаи. — Зак дважды был в отношениях со смертными девушками. И никто не был против этого. — Возможно, они считали, что эти отношения ничем грозят, — стараясь говорить уверенно, ответил Джейк. — Как знать… — задумчиво пробормотал Оуэн. — Николь — это именно то, о чем я говорю. Она появилась из-за связи между оборотнем и человеком. Для Старейшин Николь — побочный эффект отношений, — сказав это, Оуэн внутренне содрогнулся. Сам он считал Николь самой лучшей, таким же оборотнем, что и остальные, поэтому от озвученного эпитета на душе стало противно. — Как что-то недопустимое, — через силу продолжил оборотень, — и поэтому таких, как она, захотели уничтожить. Николь является последствием. А вот причины этого последствия замечать не хотят. Вот в чем дело, Джейкоб. Я люблю свою сестру и сделаю ради нее все, что угодно. Даже пойду против Старейшин, — в голосе Оуэна послышалась сталь. — Ты считаешь, что Старейшины причастны к взрыву? — с вызовом поинтересовался Джейкоб, готовый вступиться за все, чем дорожил. — Нет, я считаю, что у Старейшин двойные стандарты. Они не хотят нести ответственность за свое попустительство. А взрыв — лишь результат их вседозволенности и отстраненности, — злым шепотом проговорил Оуэн. — Старейшины считают, что перевертыши не являются оборотнями, их отовсюду изгоняют. Они считаются ошибкой и прямым доказательством того, что законы не работают. А кто захочет иметь перед глазами свидетельство своей некомпетентности и неумения быть правителем? — Из-за Николь ты не можешь быть объективным, — покачав головой, со снисхождением сказал Джейкоб. — Дело не в Николь, не только в ней, — Оуэн выпрямился в кресле и, перегнувшись через стол, в упор посмотрел на вожака. — Джейкоб, ты прирожденный лидер, этого у тебя не отнять. Но ты еще молод и многого не понимаешь. Я никогда не был против твоего назначения на должность вожака и полностью тебе доверяю. Однако, кажется, ты не видишь очевидных вещей либо не желаешь их видеть. — Так что же мне делать? Идти против Старейшин, начать им перечить? — с суровостью поинтересовался Джейк. — Хороший лидер не всегда поступает по правилам. Хороший лидер — это тот, кто поступает честно. Скажи, то, как Старейшины поступили с Камиллой, это честно? — с нажимом проговорил Оуэн и, подняв руку, чтобы Джейкоб его не перебивал, продолжил: — Не нужно вновь говорить о законах. Закон здесь не главное. Важно, что ты об этом думаешь, — уловив смятение в глазах Джейкоба, Оуэн усмехнулся. — Ты не был согласен с их решением. И все же промолчал, — с долей разочарования сказал оборотень. — Лидер выступает за справедливость, а не за правила. Мне нужно идти, — с этими словами Оуэн поднялся и, расправив костюм, направился к двери. — Спасибо, что уделил мне время, — коротко добавил оборотень и вышел из кабинета. Домой он вернулся за полночь. В комнатах стоял мрак и тишина, присущая темным часам суток. Перекусив бутербродами и запив лимонадом, Оуэн поднялся по лестнице. Дверь в комнату сестры была приоткрыта, и он заглянул в нее. Камилла спала, прижав к себе подушку. Эта привычка была знакома Оуэну, Николь с самого детства спала без подушки, обнимая ее руками. И сколько бы он ни оставлял на кровати подушек, она каким-то образом умудрялась все собирать около себя. Обложенная ими, ее голова неизменно покоилась на матрасе, без единой подушки. Улыбнувшись, он незаметно погрузился в воспоминание об их первой встрече: «В кабинет вбежала худенькая девочка. На ней была синяя водолазка и джинсовый комбинезон. Волосы, поднятые в два хвостика и украшенные разноцветными заколками. Не удостоив директрису детского дома взглядом, она устремила взор на Оуэна. — Николь, познакомься с мистером Вагнером. Он твой брат, — проговорила миссис Стрейфридж. — Брат? — Николь склонила голову и сделала пару шагов к Оуэну. — Почему ты раньше не приходил? — Я не знал о тебе, — усмехнулся серьезному тону девочки Оуэн. Присев так, чтобы их глаза были на одном уровне, он взял ее руку. — Как только стало известно, что у меня есть сестра, я стал искать тебя. Я очень рад нашей встрече. — Ты заберешь меня к себе, в семью? — с недоверием спросила Николь, переведя взгляд с директрисы на Оуэна, словно подозревала их в злом розыгрыше. — Конечно, я хочу, чтобы ты жила со мной. Чтобы мы были настоящей семьей. Без тебя этого не получится, — заверил девочку Оуэн. Он смотрел в такие знакомые глаза и в который раз убеждался, что все делает правильно. У него была сестра, которую Оуэн полюбил заочно, а встретившись с ней, испытал чувство, которое присутствует, когда кого-то теряешь и вдруг через много лет встречаешь вновь. Щемящая радость, нежность и облегчение от того, что разлуке наступил конец. Николь долго смотрела на Оуэна, а после крепко обняла его за шею. Оуэн осторожно обнял ее в ответ. Убедившись, что Николь не против ответных объятий, сомкнул руки чуть сильнее. С того дня они были вместе. Спустя время Оуэн женился на Шарлотте. Появился Коул, после Крис. Они действительно были большой и дружной семьей. И не было ни одного дня, в котором Оуэн пожалел бы о своем решении. Его счастье невозможно было измерить. Временами казалось, что он самый счастливый из всех живущих на земле». При всплывшем воспоминании Оуэну пришлось удержать себя от порыва подойти к постели сестры и поправить сползшее одеяло. Это выглядело бы весьма странно, особенно учитывая, что рядом с сестрой спала ее избранница. Николь давно уже не была маленькой девочкой. Она превратилась в женщину, у которой имелась личная жизнь. Однако иногда хотелось, как раньше, прочесть ей сказку перед сном или, прогулявшись по парку, купить мороженое. Усмехнувшись своей сентиментальности, Оуэн прикрыл дверь и, войдя в свою спальню, не спеша разделся. Повесив вещи на спинку кресла, он лег в постель. Сквозь сон, почувствовав присутствие мужа, Шарлотта уткнулась ему в бок, положив руку на грудь. Оуэн обнял Шарлотту и, поцеловав в макушку, прикрыл глаза. Внутри разлилось знакомое чувство безмерного счастья.