Исправляя ошибки прошлого

       Остролистая очнулась в палатке целителей. Снова. Здесь сильно пахло травами и другими котами. Она чувствовала резкую боль в голове и повреждённой при падении в овраг лапе. Остролистая попыталась двинуть ею, но это отозвалось сильной болью в плече. Пожалев об этом, она зашипела и придвинула лапу ближе к себе. — О, Остролистая очнулась! — послышался голос Пеплогривки.        Остролистая открыла глаза. Всё вокруг расплывалось в одно разноцветное пятно, но она смогла различить серую шерсть своего брата Воробья, а ещё серебристую совсем рядом с собой — это Пеплогривка. Остролистая часто-часто заморгала, и мир вокруг приобрёл свою чёткость, пусть и не сразу.        Она и правда оказалась в пещере целителей. В полумраке Остролистая могла различить нескольких котов. Тех, что поранились в недавней битве. Воробей с лап валился, перебегая от одного кота к другому и постоянно прикладывая паутину к ранам. Тут же была и Листвичка, которая решила помочь своему сыну. Конечно, среди раненых не было Львиносвета. Остролистая не забыла ещё, что неуязвимость — его дар.        И тут Остролистая вспомнила все подробности этой битвы. То, как она внезапно изменилась, её дар, Ржавница, повисшая на шее Огнезвёзда и… Смерть Ржавницы от лап Остролистой. Остролистая вспомнила, как убежала тогда, слыша за собой крики воителей. Смерть Ржавницы вышла случайной, но Остролистая поняла, что ей никогда не простят этого, если узнают. Но что они сделают с тем котом, которым она стала? Она ведь даже понятия не имеет, кто это был. Что же случилось, когда она убежала?        Но вот теперь два кота… Два кота умерли по её вине! От её собственных лап. Но если смерть Уголёка, о которой Остролистая до сих пор сожалела, была преднамеренной, то Ржавница умерла случайно. Но умерла же… И Остролистая её убила! Неужели, ей всегда так не везёт? Неужели, это Звёздные карают её за незаконное рождение? Именно её, а не братьев…        Но она — убийца, и всё было решено тогда, когда она решила сделать самый необдуманный шаг в своей жизни — убить Уголька. Неужели, Остролистой суждено стать такой же убийцей и предательницей, каким был Звездоцап? И её дар тогда просто пустые слова или проклятие…        Вздор. Остролистая должна доверять Синей Звезде. И всё же, вся её жизнь, как и жизни её братьев, была огромной запутанной паутиной тайн и загадок, которую ей предстояло распутать. И, пока она это делает, кто-то запутывает эти нити всё сильнее и сильнее… — Остролистая, как ты? — обеспокоенно спросила Пеплогривка.        Остролистая услышала её только со второй попытки. Звуки вокруг казались ей чем-то далёким и неправильным. Они едва долетали до ушей, но там, Остролистая не успевала их осознать, они просто исчезали. А вот голова раскалывалась так, будто Остролистая упала на дно оврага и ударились макушкой о камни… Хотя да, так оно и было. Левая передняя лапа тоже была повреждена и болела, но уже не так сильно.        Остролистой было больно, даже очень, но ей это даже нравилось. В таком состоянии её не будут ни о чём расспрашивать, это её собственный покой и, в то же время, наказание. Остролистая решила, что такая боль сойдёт ей, как наказание, пусть это не шло ни в какое сравнение с тем, что она натворила. Она ведь снова убила кота.        Несмотря на боль и некое забытье, Остролистая смогла увидеть, как к ней подходит Воробей, что-то неразборчиво ворча Пеплогривке, которая кивнула в ответ и присела рядом с подругой. Остролистая чувствовала мягкую шерсть Пеплогривки. Она не сопротивлялась, когда ей в рот сунули какую-то ветку. Зачем, Остролистая не знала, но узнала очень скоро.        В чувство Остролистую привела резкая боль в плече. Это Воробей потянул её за лапу. Послышалось щёлканье. От неожиданности, Остролистая сильно стиснула зубы и замычала. Боль была настолько внезапной, что Остролистая мгновенно пришла в себя. Выплюнув ветку, только благодаря которой Остролистая не визжала, как резаная, Остролистая, уже успевшая окончательно проснуться, посмотрела на Воробья. — А раньше нельзя было? — проворчала она, — Хотя бы предупредили. — Боюсь, что нет, — фыркнул Воробей, но Остролистая видела, как он рад, что она очнулась — В той битве было много раненых, я должен был первым делом им помочь. У тебя-то только плечо было вывихнуто. И как ты так умудрилась… — Зато теперь-то тебе лучше, — осторожно сказала Пеплогривка.        Остролистая промолчала. Похоже, Воробей пока ничего не заподозрил. Как и Пеплогривка. Но Остролистая не сомневалась, что однажды все всё равно всё узнают. Она осмотрела пещеру. Всем, кто был ранен в битве, уже помог Воробей, здесь остался только Ягодник, который шипел всякий раз, как Воробей накладывал мазь ему на глубокую рану на боку. Но и тот вскоре ушёл. Пеплогривка, поняв, что Остролистая хочет отдохнуть и расспросы ей не к чему, тоже ушла.        Воробей очень долго молчал, занятый пересматриванием своих трав, запасы которых заметно истощились после недавней битвы. Похоже, раненых и правда было много. «Даже убитые были», — мрачно подумала Остролистая.        Она тоже молчала, не решаясь начать разговор. Да и что ей говорить? Рассказать о том, как она убила Ржавницу? О том, как убежала… Нет уж, пока придётся лгать. Снова лгать. Она больше не будет так сильно рисковать, не думая, каждый свой шаг продумывая по деталям, чтобы не натворить ещё чего-нибудь. Она не станет даже пытаться говорить братьям о своём недавно раскрытом даре, в который Остролистая едва-едва поверила.        Тем более, могут появиться ненужные вопросы. А они точно появятся. Тогда-то они, несомненно, узнают, кто именно убил Ржавницу, и тогда они её уж точно не простят. Нет уж, пока лучше лгать. Но до тех пор, пока сама Остролистая во всём не разберётся до конца.        Если Воробей не узнает всё раньше. А он ведь может. С его-то способностью видеть чужие мысли. И всё-таки, тогда Воробей и Львиносвет узнают о том, что у Остролистой есть дар. Возможно, тогда они будут относиться к ней лучше и забудут про её старые необдуманные поступки. Увидят, что у неё есть способность и наконец станут относиться к ней так, как раньше.        Но что же у неё за дар такой? Превращаться в другого кота? Что угодно, но о таком Остролистая уж точно не могла догадаться. Но это был её дар. Её собственная способность. То, что никто другой не может… Но это всё равно казалось странным. Почему она узнаёт обо всём только сейчас? И Львиносвет, и Воробей знали о своих способностях уже очень давно. Даже Голубичка, скорее всего, тоже обнаружила это с того самого времени, как стала оруженосцем.        А она что? Узнаёт об этом только тогда, когда ей Синяя Звезда рассказала. Действительно ли всё так, как сказала бывшая предводительница? Имеет ли Остролистая ко всему этому какое-то отношение? А ведь Синяя Звезда ничего тогда не сказала о Голубичке. А она-то скорее всего знала о её даре. Но что это за неразбериха тогда? Скорее всего, Синяя Звезда может дать ответы на её вопросы… но не станет. Надо же Звёздному племени всегда говорить загадками! Если бы говорили всегда, что знают, их потомкам было бы гораздо легче жить, но нет же!        А дар? Как Остролистая поможет лесу со способностью менять собственную внешность? Этот дар был довольно необычен, но, как казалось Остролистой, с ним она вряд ли сможет помочь племенам в трудную минуту. А чем поможет? Обращаться другим котом и шпионить? Вечно врать и прикидываться?        Нет уж, это слишком гнусно. Остролистая никогда не будет опускаться так низко. Честность и прямолинейность всегда были неотъемлемыми частями Остролистой. То, что образовывалось в ней с самого детства. И она никогда не сможет отказаться от них. Нет, такая двуличность и постоянное нарушение Воинского закона уж точно были не по ней. Вот почему она так относилась к большинству из котов племени Теней, которые всегда отличались коварством и лицемерием. Вот почему она не управляла собой, когда открыла тайну Листвички перед всем советом, пыталась убить собственную мать смерть-ягодами… Она запуталась, но больше не совершит тех же ошибок, не наступит на собственный хвост.        Раз она настолько прямолинейна и честна, то почему у неё именно такая способность? Что это значит? В этом ей ещё предстояло разобраться. Как у неё вообще может быть способность? Почему открылась в ней только сейчас? Наверное, произошло что-то особенное, просто этого Остролистая не заметила. Собственно, откуда вообще берутся эти способности Троицы? Вряд ли она хоть когда-нибудь узнает ответ на этот вопрос.        И всё же, это было важно. Возможно, давно, очень давно, на свете был древний кот, способный на многое, давший дары своим далёким потомкам и оставивший пророчество о котах, которые спасут лес от неизвестной опасности. Знал ли он, что произойдёт спустя многие — возможно, сотни — луны спустя? Если это не так, и никого кота не было, то как же тогда…        Остролистая помотала головой. Что за глупые мысли? Ни одному живущему коту не дано этого знать. Нет, пожалуй, не стоит даже думать об этом. Разбираться ей нужно сейчас только со своим даром, который мог навредить. Мысли снова вернулись к предназначению. Как же она сможет помочь племенам, если даже своей способностью управлять не может. Да и как она поможет? Вот у её братьев действительно полезные способности. Даже у маленькой ученицы Голубички дар может хорошо помочь племени.        Остролистая вспомнила о том, как впервые услышала о пророчестве Трёх. Она была тогда ещё маленькой ученицей Остролапкой. Такой неопытной, но уверенной в том, что до конца своей жизни будет верна Грозовому племени и не предаст своих соплеменников. Думала, что станет самой сильной и верной воительницей в племени. Мечтала стать предводительницей… Мудрой и справедливой. И ещё тогда думала на той силой Звёзд, которая уготована ей и её братьям. Как же всё было тогда просто… — А все-таки, как ты думаешь… Что означает сила звезд? Неужели, мы сможем заставить всех делать то, что нам хочется? — говорила маленькая Остролапка своему золотистому брату на следующий же день после того, как Воробушек рассказал им о пророчестве.        Львинолап мотнул головой и отвел взгляд. — Хотелось бы, — уклончиво ответил он, — Честно говоря, я как-то не задумывался об этом… — Но ты должен об этом думать!        Львинолап обошел ее стороной и молча побрел вперед. Потом неожиданно сказал: — Я бы хотел стать сильнее всех котов в лесу, и еще мне бы хотелось всегда побеждать в битвах, — как же он был близок, — А ты? — Я бы хотела знать то, чего никто не знает! — Что именно? — лукаво прищурился Львинолап, — Понимать язык Двуногих? — Ты просто дуралей, вот что! — возмущенно выпустила когти Остролапка, — Я хотела бы понимать… — она замолчала, подыскивая подходящее слово, — …все!        Понимать всё… Это действительно было бы невероятно. Знать то, что сокрыто от других. То, о чём другие коты даже не предполагают! Нераскрытые тайны и загадки, то, каким образом думают Двуногие, лисы и барсуки… Даже то, куда течёт река.        Львиносвет тогда только рассмеялся на это её желание. Но он же ничего и не понял. Разве не такой дар делает кота действительно величественным? Зачем неуязвимость, если знаешь все приёмы боя и охоты, какие только есть. Ведь драки и войны не самое важное, что есть на свете. Был бы у неё такой дар, ей бы не составило труда со всем разобраться… — Ну и что же с тобой стряслось? — вывел её из задумчивости голос Воробья.        Остролистая моргнула и подняла голову. Целитель уже разобрал и пересмотрел все травы и теперь сидел напротив неё и внимательно смотрел своими пусть и слепыми глазами. Несмотря на слепоту брата, Остролистой казалось, что он видеть всех насквозь, притом что знает о них всё. Впрочем, так оно и было.        Решив тоже присесть, Остролистая приподнялась на лапы, что тут же отозвалось резкой, но уже не такой сильной болью в голове. Но Остролистая даже не зашипела, стиснув зубы. Лапа её тоже всё ещё ныла, но, спасибо Воробью, теперь не так сильно, как это было, когда она проснулась. Остролистая наконец села с явным трудом и обвила лапы хвостом. — А чего ты спрашиваешь? Ты же вроде как мысли читать умеешь. Вот и узнай, — съязвила Остролистая.        И за язык-то кто тянул? Недавно думала о том, что стоит продумывать каждый свой шаг, а теперь такое говорит! Да Воробью так недолго узнать всю правду. Остролистая всё ещё верила своим братьям, но рано им пока знать о том, что произошло с ней, о её даре и о том, как она убила Ржавницу.        И всё же, Остролистая понимала, что дело вовсе не в этом. Она пока об этом не догадывалось, но ей было обидно, что Львиносвет и Воробей посчитали Голубичку Третьей в пророчестве… — Вот теперь я узнаю свою сестру Остролистую, — фыркнул Воробей и добавил тише: — Я никогда не буду лезть в твою голову.        Остролистая своим ушам не поверила. Это точно её брат Воробей сидит перед ней? Он снова разговаривает с ней как раньше! Может, они простили её? Странно, что показывают это так. Да если и простили, то почему Воробей говорит, что никогда не станет читать её мысли? Его-то раньше это никогда не останавливало, и он в любую секунду мог в наглую читать чужие мысли. — С чего это вдруг? — удивлённо спросила Остролистая. — Потому что мы хотим извиниться за то, что наговорили тогда, в первый день, когда ты вернулась, — послышался знакомый голос, и Остролистая увидела Львиносвета, стоящего у входа.        Значит, они и правда её простили… Но зачем Львиносвету и Воробью извиняться перед ней? — Извиниться… — едва слышно прошептала Остролистая. — Мог бы и сразу зайти, а не стоять и подслушивать, — проворчал Воробей.        Львиносвет на его слова только плечами пожал и вошёл в пещеру. Тут Остролистая не сдержала улыбки. Пожалуй, только сейчас она впервые смогла узнать своих братьев с того момента, как вернулась. — Остролистая, ты прости нас, — серьёзно сказал Львиносвет. — Не понимаю, за что вам извиняться? «Это же не вы необдуманно убили двух котов, не вы сбежали из племени в туннели, не вы подставили сумрачного кота…» — Знаешь, ты изменилась, — удивлённо произнёс Львиносвет, — Но мы и правда виноваты. Нам не стоило так резко к тебе относиться. Понимаешь, мы уже посчитали, что ты мертва. Я был просто в шоке, когда увидел тебя. И прости за то, что наговорили тогда тебе в первый день.        Воробей кивнул, подтверждая его слова. — Знай, что мы правда очень рады, что ты вернулась, — добавил он.        Остролистая молча сидела, переводя взгляд с Львиносвета на Воробья. Неужели, они так быстро простили её? А обижались ли вообще? Остролистая совсем уж не ожидала, что братья снова будут относиться к ней, как к сестре. По крайней мере, так рано. Но они же ещё совсем недавно так равнодушно смотрели на неё! Что же случилось? — А что же Голубичка? — спросила Остролистая первое, что пришло на ум.        Воробей непонимающе повёл усами, а вот Львиносвет, кажется, понял, на что она намекает, и ответил: — Ты думаешь, мы забыли о тебе, когда появилась Голубичка… Только не думай так. Она наша подруга, моя ученица и третья в пророчестве, — тут Львиносвет замолчал, — Но ты не думай, что она могла заменить нам тебя. Ты всегда была нашей сестрой и, что бы ты не сделала, мы всегда тебе поможем.        Пожалуй, напрасно Остролистая думала, что всё действительно настолько плохо. Ведь оказалось, что братья вовсе не отвернулись от неё, и это было самым главным. Остальное само получится. И тут Остролистая снова вспомнила о Голубичке. Они думают, что эта серебристая ученица — третья, и это правда, скорее всего. Да, Львиносвет дал понять, что всё ещё верит ей, но не стоит впутывать их в то, во что сама она ещё не очень-то верит.        Если она всё им расскажет, они всё равно попросят доказательств и объяснений, ведь у Голубки тоже есть дар. А доказать Остролистая всё равно не сможет, сама ещё не умеет и не знает, как управлять своим даром. Так или иначе, лучше пока молчать об этом. Пусть оно и так, Остролистой всё равно придётся самой со всем разбираться. И до тех пор, братья не будят считать её одной из трёх. Если, конечно, это действительно не так. — Но кое-что всё-таки изменится, — произнесла Остролистая. — Пожалуй, ты права, но мы всё равно должны разобраться с той опасностью, которая нависла над лесом, которую можем только мы с Голубичкой… — повёл ухом Воробей и тихо произнёс: — Но без тебя.        Остролистая вздохнула. Значит, и они знают о той неизвестной ужасной опасности. Наверное, Звёздные предки рассказали Воробью. Он же целитель, как никак. Но почему им нельзя было рассказать о том, что Остролистая жива и о том, что это она третья? Тогда бы они сразу поняли всё и помогли ей разобраться. И тогда бы не умерла Ржавница. Но теперь приходится лгать. И лгать всем. — Ладно, я понимаю. Но обещайте мне кое-что, — Львиносвет кивнул, — Говорите обо всём, что происходит. Пожалуйста, не скрывайте от меня ничего. — Я согласен, — недолго думая, ответил Львиносвет и повернулся к Воробью, который нахмурился и, кажется, взвешивал всё «за» и «против». Наконец, он поднял голову и сказал: — Я тоже.        Между ними повисло недолгое молчание. Было слышно, как тихо падают капли воды в лужицу на полу, как шумят коты на главной поляне и обсуждают недавнюю битвы, отдыхают и зализывают раны. Тут было, что обсуждать. Кстати, насчёт ран. Остролистая была уверена, что поранилась от вражеских когтей ещё до того, как стала сумрачным воителем. Но они уже пропали. У неё ни единой царапинки! Только лапа и голова болят от падения. У неё же как у Львиносвета! А тот ведь тоже совсем не ранен. Значит, до сих пор неуязвим. — Остролистая, так что же с тобой случилось? — первым нарушил молчание Львиносвет. — Я… — Остролистая запнулась. Что же ей ответить? Как соврать? — Я запнулась о корень и упала в овраг, пока мы бежали на помощь. Я решила, что не стоит вас задерживать, ведь сама я идти не могла с больной лапой, поэтому осталась, а потом… потом потеряла сознание и очнулась здесь.        Пусть они поверят… Львиносвет нахмурился, а Воробей долго смотрел на Остролистую, сощурившись. Похоже, всё же не поверили… — Мне казалось, ты была с нами, когда мы шли к границе, — произнёс Львиносвет. — Не знаю. Я отстала ещё тогда, у оврага, — невозмутимо ответила Остролистая, пожав плечами. — Странно… Значит, показалось.        Поверили они или нет, Остролистая так и не смогла понять. Но больше они об этом не спрашивали, да и вида не подавали. — Ты ведь до сих пор не знаешь, — перевёл тему Львиносвет, — Во время битвы произошло кое-что странное. И были потери.        Остролистая напряглась. Кажется, она догадывалась, что он собирается ей рассказать, судя по тому, каким мрачным он стал. И это совсем ей не нравилась. Львиносвет собирается рассказывать ей о том, что она сама же и натворила. — И что же? — тихо спросила Остролистая, стараясь унять дрожь в лапах. — Ржавница умерла, но не от лап наших воителей. Её убил воин племени Теней. Никогда бы не поверил, что соплеменник убьёт соплеменника. Да ещё и во время сражения. Но это не самое странное. Я был уверен, что видел того же воителя, но в другом месте. Их было двое! Но возможно, мне померещилось. Но тот воитель, что убил Ржавницу, спас Огнезвёзда. Только благодаря нему он не потерял жизнь… — Остролистая незаметно облегчённо вздохнула, — Но драка эта была бессмысленной… — Я понять не могу, почему он помог, да ещё и убил собственную глашатаю? — нахмурился Воробей. — Кто этот воитель? — спросила Остролистая с замиранием сердца. — Когтегрив. Это был Когтегрив.