"Там, где был детский городок..."

      Просыпаться, и особенно вставать, не хотелось: ранее утро выдалось не по-летнему сырым и прохладным даже для Призрачных; тем более, что Вирр провела ночь, завернувшись в теплые Риллевы лапы и прижавшись к его горячему брюху (да, у каждого Класса свои, классовые преимущества).       Вчера, когда все устраивались на ночлег, девочка в заботливых объятиях тигра заснула не сразу: расчесывала его шерсть, нахваливала, рассказывая ему в подробностях, какой он хороший кот (негромко, но вполне слышно для окружающих) и в завершении сего ритуала - обязательного к исполнению для каждого, имеющего Спутником кота (а по велению души, или из чувства долга - не суть; коты оценят) - Вирр попросила его "побыть на страже" и за новым членом отряда "приглядеть" (но это уже нашептав в подергивающееся мохнатое ухо).       На просьбу Спутницы тигр со всем пониманием урркнул: хотя, как ранее Вирр совершенно верно подметила, врага в многоногом чудище Рилль не чуял, однако относился к нему подозрительно и с недоверием; и дело было ничуть не в "мертвой сути" нежити – просто котам сомнителен любой хищник крупнее самих котов. А то, что паукообразный отрёк, будь он хоть трижды разумен, никто иной, как именно хищник, было понятно с первого взгляда не то что тигру, но даже наивным двуногим.       И Рилль (принеся вероятную ночную добавку в жертву общественной безопасности и спокойствию) честно бдил, проиграв всю ночь в с нерубом в освященную кошачьим обычаем игру в гляделки с прищуром, невзирая на то, что соперник определенно жульничал: все-таки, четыре пары глаз, пусть и к прищуру неспособных, против одной – нечестное преимущество.       Вирр потянулась и кивнула Хессе (и она, и другой Отрекшийся, разумеется, спать не ложились), а немного подумав – и нерубу; поймет или нет – кто его знает, но хотя бы мертвячка небрежением к собрату не огорчится. Так и вышло: паукообразный невнятно уставился на девочку, а благодарная Хесса определенно расцвела.       Проявив должные манеры, эльфийка направилась к роднику, по пути обогнув все еще сладко похрапывающую орчицу (Харману недавно по своему почину растолковала, что ее склонность хорошенько "придавить" - ни в коем случае не лень, а обыкновение Шаманов – "с духами толковать, во"). Краем глаза Вирр заметила – неруб сопровождал ее, если так можно выразиться, взглядом, с сухим шелестом поворачивая голову. Девочка припомнила, что глаза пауков - даже крупных, имеющие довольно непростое строение – всегда неподвижны; а затем, уже покидая стоянку, задумалась над странной, но интересной мыслью: как это – смотреть на мир сразу в восемь глаз. И какой эти глаза видят ее, Вирр? И кажется ли она многоногому некроарахниду столь же чудовищно непривычной, если не уродливой – как и все прочие эльфоподобные разумные? Для определенного ответа не хватало знаний.       Умывшись, расчесав волосы (благо оставленный привал скрылся за деревьями) и перезатянув хвост, она посмотрела на полночь: за редеющими по мере спуска к речушке деревьями были хорошо видны изначально рубиновые, а ныне поседевшие от непогоды купола "Золотистой Дымки".       Издалека, на грани слышимости, доносился шелест водопада, более высокого из двух - близ Ан’дарота, выше по течению. Пока еще основная часть относительно юной, по меркам истории Мира, речной протоки была неглубока, а ближе к морю и вовсе сходила за горный ручей (если не шириной, то уж глубиной – определённо). На этом основании землеописатели-син’дорай небольшой кусочек Чернолесья полноправной частью суши, со всех сторон окруженной водой не считали[97]. Но если когда-нибудь - через тысячу-другую лет – Золотистая сточит уступы водопадов и углубит нетвердое русло, местность вокруг третьего детского городка превратится в настоящий остров посреди речной дельты. Вирр подумалось, что следующие поколения юных син’дорай "Дымки" станут, к зависти двух прочих городков, с гордостью именовать себя всамделишными островитянами.       Вирр поискала глазами крышу полуденного Дома Младших и хихикнула, вспоминая: Айиэнь рассказывала в беседке подругам, как некий мальчишка из "Дымки" (ясное дело, ее кавалер!) чудесным случаем обрел руководство по демонологии для Старших Учеников и (разумеется!) поделившись добычей с приятелем-Варлоком, подбил того на вызов сущности не по уровню знаний – демона Пустоты (на школьном наречии - Чернильника). Приятели забрались на чердак своего Дома и по книжке – тщательно, циркулями и транспортирами - начертили Круг Призыва, но буквально за мгновенье до ответа с Той Стороны были застуканы своим Учителем, мягко говоря, не вполне одобрившим подобную инициативу и героически-преждевременную тягу к опасным экспериментам.       Собираясь обратно, Вирр не удержалась и бросила последний взгляд на опустевшие здания; она не просто верила, но знала: обязательно настанет лето, когда во всех трех городках будут вновь жить, учиться и играть дети син’дорай - сколько бы голов ни оказалось у Предателя.

*      *      *

      Оказалось, Вирр с нетерпением ждали: намечался отрядный совет - как в старые добрые времена Королевства.       Как ни странно, предметом совещания оказалось не традиционно-утреннее, уже привычное, харманушное "а че у нас есть на предмет пожрать"; и даже не вполне ожидаемая просьба Хессы устроить охоту в помощь недужным. Мертвячка предлагала забыть о так и не добытых мурлочьих позвонках, ибо полагала, что нашла способ для Вирр беспрепятственно покинуть Призрачные; или, вернее, убедить провизора Рензитена в этом деле помочь. А еще точнее, как со своеобычной скромностью уточнила мертвячка, способ отыскался сам собой - и она гордо указала на возвышавшегося над ней, "помалкивающего" (то есть, не насвистывающего дыхальцами), но активно вертящего головой некроарахнида.       - Чё, предлагаешь его подседлать, - хохотнула орчица, - и – галопом к перевалу, на прорыв?       - Как можно, Харману… - укорила Хесса, и смущенно обернулась на неруба; тот что-то тихо прошелестел.       - Думаешь, троих оно не вынесет? – деловито и как бы совсем серьезно продолжала Шаманка. Хесса с укором покачала головой:       - Хорошо, все-таки, что он тебя не понимает…       - А то ты понимаешь, чего он там свиристит и хреноцерами стрижет… - отворчалась орчица. – А чего ты все "он", да "он"? Вона, Вирр вчерась нас упросветила, что "он", мол, к ведухам не ходи - вааще "она"!       Мертвячка, что называется, за словом в сумку не полезла. У Вирр даже мелькнула сомнение – не предвидела ли Хесса подобный вопрос от орчицы, помня ее вчерашнее упросветное изумление, а также напористые попытки выяснить ее, мертвячки, пол?       - Все мы трое говорим на языке Вирр, - спокойно, размеренно-педантично, но (как почудилось Охотнице) не без таимого ехидства начала Хесса, - и коль скоро в высоком талассийском слово "неруб" или "арахнид" согласно правилу присвоения родовых окончаний имен нарицательных…       Харману скривилась, как от треснувшего клыка.       -…и в силу неприменения существующих исключений, подразумевает именно мужской род…       - Все-все, всекла! – взмолилась орчица. - Хвост с ним, пусть кем хошь будет … Слышь, ты при жизни - то бишь, до смерти - точняк не длинноухой была?!       - Увы, - качнула головой Хесса, - мечта превратиться в эльфа покинула меня в возрасте двенадцати лет.       Харману презрительно фыркнула; Вирр тактично промолчала.       - Что же касается твоего вопроса, - продолжала мертвячка, - понимаю ли я язык собрата своего – увы, нет. По крайней мере, пока.       - Я читала, - осторожно вставила эльфийка, - возможно, народ нерубов между собой общается, по большей части, мысленно. Да и в преданиях о Магах древности – тех, которые, добиваясь от колдунов-арахнидов знаний, настояли на сотрудничестве – тоже сказано: те Маги не торопились постичь их жестовую часть языка (ибо воспроизвести звуки их дыхалец обычному Разумному все одно не под силу), а вступали с нерубами в Связь Разумов. Не рискну, правда, судить, до которой степени это верно, - добавила она.       - Обрадую тебя, - оскалилась нежить, - до определенной степени - верно в любом случае. Чувства нашего нового друга ("Э-э-э… Друга-а?", - с сомнением протянула Харману) и их оттенки мне удавалось приблизительно понимать – как меж порядочными Отрекшимися принято - уже вчера. И пока живые спали, мертвые старались научиться понимать друг друга лучше. В чем немного преуспели. До полноценной Связи, конечно, не дошло, – явно смутилась Хесса, - тут нужен настоящий Маг Аркана, а не позабывшая все что возможно свежеподнятая, бесполезная нежить…       - Дык, хоть как звать не забыла! - утешила Харману.       - "Хесса" - не мое подлинное имя. – пояснила мертвячка. - Надо же было как-то вам представляться… Так о чем я? Мы всю ночь пытались обмениваться если не мыслями, то… вероятно, это стоит назвать образами.       - Кем-чем вы там менялись? – переспросила орчица.       - Картинками, – уточнила Хесса. - Мысленными.       - А-а…       - И получалось? – заинтересованно подалась вперед Вирр.       Мертвячка помедлила, обернувшись на неруба.       - Отчасти. Хотя мы, - не без гордости сказала она, - старались. Не могу сказать, как и что увидел наш друг, - она значительно посмотрела на Харману, - но мне, по первости, было непросто понять, что я вижу, и вижу ли взаправду то, что понимаю.       - А покороче? Так чтоб вообще? - надавила орчица.       - А вообще, как и предполагалось – это существо было частью Плети; как и первые из нас. Когда пробудилось, видимо, пыталось понять, где оказалось, хотело уйти. Какой-то странный - наверное, город… высокая стена… причудливые строения, похожие на пирамиды… много непонятных вещей… И много злой нежити. Где-то там, - Хесса неуверенно показала на полдень.       - Где-то там -, задумчиво произнесла Вирр, - оплот Предавшего. Но все должно выглядеть иначе: до войны там располагались наши, скажем так, научные мастерские. Если только за эти годы слуги Ненавистного все не перестроили...       - Возможно. Потом за ним гнались, преследовали. Пытались убить. И если бы не мы.... Но мы его спасли, - подчеркнуто скромно сказала мертвячка. Затем добавила печально: - И он хочет домой.       - Да где ж его дом-то? – пробормотала Харману.       - Непонятно, – огорченно сказала нежить. – Он пробовал показать, но… Снега. Льды. Пещеры… нет, города! Множество подземных городов, где тысячи таких как он…       - Это Нордскол, - сказала эльфийка. - Далеко на полночь, – пояснила она и покачала головой. - Очень далеко.       - …а может быть, там никого уже и нет, - сокрушенно продолжала Хесса. – Он показал мне битвы, сражения… множество смертей. Его народ тоже сражался с Плетью. И мертвые нерубы, как и наши павшие, становились ее частью.       - Вернуться домой, говоришь… Его могут не принять, - на удивление серьезно сказала Харману.       - Такое я не могу пока ему объяснить, - покачала головой Хесса. – Не получается. Зато, - она радостно оскалилась, - у него получилось показать мне, что он нам очень благодарен! И что… - замялась мертвячка, - что он не ожидал подобного от… - она задумалась, подбирая слово. – В общем, от таких, как мы.       - Типа, с руками и ногами? – предположила Харману.       - Вроде того, – не стала спорить Хесса.       - Лан, так че за способ-то? И с чего тут твой друг?       Как интригующе поведала мертвячка (ее мечтательная натура настаивала на таинственном шепоте, но недоотросшие голосовые связки предательски душили всю романтику на корню), обретение неруба открывало новую возможность. Или две – если удастся нерубу разъяснить, что он находится на пусть и немалом, но полуострове, с которого корабли на его северную родину не ходят; а убедив, подговорить арахнида - укрепив свои силы и численность тремя решительными друзьями - вернутся к Смертхольму и найти там или около подземный ход "на ту сторону" - к оплотам Плети в Чумных Землях – к тому же Стратхольму[98]…       - Да ты че, где мы, а где – Стратхольм этот? – усомнилась орчица.       - Под землей все связано, - убежденно ответила гражданка Подгорода.       - Давайте перейдем к первой возможности, - вкрадчиво сказала Вирр. – Если уж наши Следопыты, армейские и шала’зарам до сих пор не то что не отбили Смертхольм, но даже не вполне представляют, что в нем происходит… (Если, конечно, нам говорят правду, подумала она про себя) Поверь, Хесса, нам там - что с нерубом, что без – делать нечего. Если ты помнишь, он и сам оттуда едва ушел.       - Жаль, - опечалилась нежить, - было бы захватывающе интересно… А первая простая – я вернусь и снова пойду к мэтру Рензитену…       - И он тебя сожрет – за недобытые позвонки, – подытожила, не дожидаясь подробностей Шаманка.       - Многоуважаемый провизор Рензитен, - ухмыльнувшись, ответила мертвячка, - про позвонки и не вспомнит. В свете такой-то новости, - и она нежно погладила лапу неруба – правую переднюю опорную.       - Да ла-а-дно? – прищурилась орчица. – Не, ну страховидло знатное, кто бы спорил. Ну станет твой Рензитен свою челюсть ловить и на место прикладывать, не вопрос. Но вот с какого ему в эту честь все бросать и нам помогать? Или у вас че там - кто новичка обратил и в стойло припер, тому великий почет, уважуха без края и кормежка на месяц за так?       - Погоди, Харману, - вмешалась Вирр, - а ведь она права… Баланс сил.       - Чё?       - Все верно, - кивнула Хесса эльфийке, - даже один неруб-Отрекшийся – это очень важно; и значимо - пусть и лишь для науки. А если таких будет больше? Насколько сильнее станут армии Орды?       И не запнулась даже, невольно восхитилась Вирр, перед Ордой-то. Или и вправду не только о своем народе думает?       Харману, обозрев - как в первый раз - нерубовы хреноцеры и прочие стати, нервно потребила свой чуб.       - Хесса, у меня только один, последний вопрос, - сказала Охотница, - а если Рензитен, выразив вполне искреннюю благодарность, отправит неруба в Подгород, а тебя – обратно к мурлокам? А мне с Харману и вовсе присоветует удалиться? Как ты его убедишь, что должна непременно остаться при… своем друге? И, сверх прочего, что должны остаться мы?        - А вот в этом, - сверкнула зубами мертвячка, - положитесь на меня!        Эльфийка и орчица молча переглянулись.       - Лан, порешили, - хлопнула по колену Харману, - топаем? Если нерубище согласно, чего уж…       - Только прежде придумаем, как нам его называть, - предложила Вирр. – "Он", "неруб", "страховидло" - как-то невежливо, пусть он и не понимает. Не подобает. Раз он теперь в отряде, а настоящее имя никак не спросишь…       - Во! – оживилась орчица. – Давайте "Зубастиком"!       - Кем? – растерянно переспросила Вирр.       - Ну, или "Пушистиком"! Не, ну а чё вы кривитесь, у меня так двух волчат звали…       - Харману, - укоризненно поглядела на орчицу мертвячка, - наш друг, все-таки, не домашняя зверушка…       - Какие еще зверушки – то ж зверюги! Ты бы их чавки видела! Клычищи-то – во! Лапы – во! Ну, и все остальное тоже, знаешь - не маленькое. Хотя, - она покосилась на неруба, - ежли со всем этим богатством сравнить…       - По мне, так было бы уместнее… - начала свою отповедь Вирр.       - Барышни, барышни, - примирительно прервала закипающий спор Хесса, - к сожалению, у нашего друга уже есть имя – со вчерашней ночи. И его вполне можно произнести.       - И какое? – удивленно проговорила орчица.       - Мне показалось, что раз подобные существа и правда…       - Да не тяни ты скорпа за хвост! – не утерпела Харману. – Имя, подруга, имя?!       - Дороти, - ласково поглядывая на неруба, сказала мертвячка.