Мой дьявольский кот

(Автор впервые пишет яой, сам в ахтунге О_______О) Пьяные, они буквально ввалились в дом. Алкоголь не отпускал шальные головы. Итальянец, увидевший Кёю сегодня совсем другим, вспоминая его сжигающий взгляд, закусил губу. Хотелось увидеть его снова. Как же его подвести к этому? Пьяная голова отдала управление телу, а то в свою очередь хотело сейчас чего-то конкретного. Хранитель облака снимал обувь в прихожей, когда почувствовал мягкую руку скользящею по позвоночнику. Округлив глаза и замерев, он уставился в пол. Мягкая дрожь скользнула от шеи вниз по спине. «Рокудо, ты что задумал?» Затуманенные глаза Мукуро выдавали количество выпитого спиртного, степень дурмана в голове и балл по шкале «желание». Выпрямившись, Хибари вопросительно уставился на итальянца. Успев протрезветь на свежем воздухе, он с пониманием относился к ситуации. Вот мягкая ладонь уже перебирает прядки волос. -Ты пьян, иди спать, Рокудо!- его тащат за руку. -Нет -Что нет? -Не хочу спать. -А чего ты тогда хочешь? Иллюзионист уже пристроился за спиной, пролезая руками под рубашку. Мягкий, немного хриплый голос у самого уха. -Тебя. Замер, уставившись в одну точку. Ему послышалось? Его что? Хотят? -Воу! – успел вывернуться и немного отстранится. -Ты хоть представляешь что говоришь? -Не очень. Но мне правда хочется. -Тебе не кажется, что девушки для подобного подходят больше? -Нет не, кажется,- он тихо мурчит, подбираясь снова предельно близко. Это тихое, словно кошачье урчание. Действительно, он сейчас похож на кота, который чувствует кошачью мяту. Пластичные движения, он его совращает мастерски. Руки изучают живот. Облако начинает сдаваться понемногу, соглашаясь пойти на условия, которые предъявил иллюзионист. В конце концов, он наверни ка, завтра ничего не вспомнит. Что уж там? К тому же он сам его подбивает на подобное, а раз подбивает, то можно. Проведя по щеке, манит к себе, чтобы поцеловать, сначала коротко, прося разрешения, которое получает и тут же углубляется. Теперь брюнет хозяин положения и его довольно спокойно слушаются. Мягко, но при этом настойчиво итальянца подталкивают в сторону спальни, не особо желая разрывать поцелуя. Заполучить сегодня падкое на удовольствие и чувствительное к боли тело, вот цель этой ночи. Кёя и подумать не мог, что такой человек как Мукуро будет вообще реагировать на прикосновения. Иллюзионисты чувствительны к боли, к прикосновениям еще чувствительней. Поглаживая позвонки, проводя по ним пальцами. Ощущая, как его бьет дрожь, как он нетерпеливо покусывает губы. Теперь ему стало не просто интересно, теперь он сам безумно хочет заполучить разгоряченного итальянца. Ведь это только начало, что же будет дальше? Теперь одна рука скользнула в узкие штаны, обхватывая в колечке пальцев возбужденный член. Иллюзионист тихо стонет в губы, зарываясь пальцами в волосы и сжимая в кулак волосы на затылке. Куда призывней трется бедрами, ему не нравится такое спокойствие со стороны Кёи. Сам же хранитель облака не жаждет просто трахнуть своего старого врага, он сейчас куда коварней. Ему хочется услышать, как его будут умолять, просить. Никогда он не простит то унижение в Какуе. Поэтому сейчас возьмет сполна все, да еще и так чтобы кого-то другого Мукуро просто не захотел. Подбираясь все ближе к большой кровати, с итальянца летит куда-то в сторону мундир, майка и эти проклятые перчатки. Уже расположившись на кровати, к раскиданной одежде, присоединяются штаны и остатки одежды. Обнаженный, сейчас он кажется каким-то незащищенным и слабым. Множество шрамов говорят о тяжелой жизни в заключение, и не одного он не обделяет вниманием. Контролировать свое тело он может очень долго. Иллюзионист тихо стонет, иногда стараясь прижать к себе брюнета как можно ближе . Изучая губами впадинку живота, обводя колени пальцами. Сейчас Рокудо смотрит так призывно, эротично кусает губы, но нет. Он так просто не сдастся. Пальцами скользит вверх, касаясь губ, обводя контур, и вот проворный язычок ласкает пальцы, смачивая их слюной. Наручники все еще связывающие их, дребезжат. Когда пальцы оказываются внутри, итальянец тихо шипит и жмурится до тех пор, пока Кея что-то не задевает внутри и вот протяжный стон, он хочет еще раз, но пальцы исчезают и вот Хибари созерцает у дальней стороны кровати, как итальянец тихо всхлипывает, сжимая в руках покрывало, желая еще. Надо держаться, пусть скажет, пусть сделает, как этого хочет брюнет. Рокудо тяжело встает, все тело сводит от возбуждения, но все же добраться до Хибари ему удается. Он призывно, коротко его целует, жмется, сейчас выглядя как-то слишком уязвимо для человека, которой самодовольно улыбался и поставил его на колени. Унижение за унижение. У самого уха, тихо, умоляюще он бормочет. -Прошу, ну пожалуйста, возьми же меня, черт возьми! В пьяном и возбужденном теле нет места гордости, есть место только для безумного, горячего желания. Хибари исполняет его просьбу, толкая обратно, в него уже вцепились мертвой хваткой и все крепче прижимают к себе. Голодное тело больше не может терпеть, поэтому, когда облако входит, раздается томный вздох. Пьяным, боли почти не ощущаешь, лучшее обезболивающее уже влито внутрь. Его целуют, стараясь не отрываться, целуют в шею, в скулы, в щеки. Толчок, еще толчок и снова нужный угол обнаружен. Мукуро стонет в губы, царапает нещадно спину, оставляя после себя борозды, чтобы помнил об этой ночи. Стонет все протяжней и откровенней, обхватывая ногами талию, что-то бормоча на итальянском и снова дико почти кусая, впивается в губы, выгибаясь в спине, когда они кончают иллюзионист еще долго не может прийти в себя, в конечном счете, засыпает. Кёя еще пару минут смотрит на него и думает о том, каким разным может быть этот человек. В сердце начинает раскрывать свои лепестки красивый цветок, который раньше крепко спал.