сушёные пчёлки

сначала жалеешь себя, не успел, не сказал, последний раз видел три года назад. потом стирается голос, память о том, что случилось, забываешь, что есть последнее фото. кажется, что не говорите, лишь потому что нет времени на звонки в другую страну. все похожие люди кажутся очень родными. а ты был ещё ребенком, теперь никогда не покажешь, кем стал, в кого вырос, не скажешь спасибо, не подаришь подарок как взрослый. и хуже только мысль о том, что это случится, и ты ждёшь, боясь снова не успеть, не сказать, упустить и оставить с обидой, никогда не знаешь, какой разговор будет последним. чем старше становишься, тем больше отчаяния вызывает мысль, а как жить без. пытаешься надышаться, но лёгких как будто нет. стирается образ, только взгляд иногда смотрит из детства, ты помнишь его, и обиды, и гостинцы с работы, и зайчика, который спрашивал, как ты себя вёл. из совместного будущего тебе одна за двоих — тоска.