***
Когда Чонгук после быстрого секса с соседом снизу возвращается в своё общежитие, вибрирует его телефон, оповещая о новом сообщении на KakaoTalk. Гук, как дела? Дыхание перехватывает. Чувства забивают его дыхательные пути, стоит увидеть имя лучшего друга в чате. Простой вопрос. Самый обычный вопрос от друга, по которому Чонгук очень скучает, потому что с их последнего разговора прошли месяцы. А последняя встреча закончилась не очень приятно для обоих, и Чонгук был уверен, что их дружбе пришёл конец. Он практически сошёл с ума со всеми этими беспорядочными связями и алкогольными лихорадками, в которые ввязывался с момента возвращения из Кореи. И что теперь: Чимин обыденно спрашивает, как у него дела. Старший всегда был более мягким и снисходительным, тем, кто всегда прощал сам, потому что Чонгук не мог усмирить гордость. Облегчение переполняет его, когда он понимает, что Чимин не выкинул его из своей жизни. Как он? Хорошо ли справляется? Он считает, что дела идут наперекосяк, но можно ли признаться в этом Чимину? Честно говоря, Чонгук и не хочет, но он задолжал другу по крайней мере правду за то, как вёл себя в последний раз, за то, что своими руками всё испортил. хён, я схожу с ума. И спустя несколько секунд его телефон взрывается звонком, грохочущим в тихой комнате. Чонгук дрожащим пальцем скользит по экрану. - Поговори со мной. - Чимин-хён, я так облажался… Слушая успокаивающий голос друга в трубке, Чонгук не в состоянии сдержать эмоции и в итоге рассказывает всё. Он начинает с той ночи, когда они с Тэхёном поссорились, потом говорит о нескольких бессмысленных без Тэхёна днях, затем – о первом дне в ЛА, ночных похождениях и пьянках, о том, каким грязным и использованным он себя чувствовал, когда лежал голым на мокрых от пота простынях. Голос скатывается в плач, речь Чонгука становится неразборчивой, но Чимин продолжает молчать, слушая всё, что накопилось на сердце у младшего. - Хён, я так больше не могу, я не хочу так жить, - голова начинает болеть от рыданий, и ему не хватает воздуха. – Я скучаю, хён, скучаю по тебе, скучаю, скучаю. «Я скучаю по нему». - Тогда возвращайся, - Чимин теряет голос в конце предложения. – И дураку понятно, что ты не делом там занимаешься, а только гробишь себя. Возвращайся, и мы вместе решим твои проблемы. Возвращайся, так я хотя бы смогу приглядывать за тобой. - Хён, но у меня ещё остались дела, которые… - Мне кажется, или ты хочешь и дальше заниматься самоуничтожением? Учёба? Когда ты в последний раз ходил на занятия? Из того, что я услышал, ты только и делаешь, что развлекаешься ночами напролёт. Не стоит растрачивать свою жизнь так. Чонгук потирает ладонями лицо, слова его лучшего друга медленно проникают в мозг и заставляют слёзы стекать по щекам. Внезапно он чувствует себя таким глупым, осмысливая то, как он вёл себя всё это время. - Твоей главной целью была учёба. Но до сих пор единственное, что ты делал, это вынуждал себя забывать. Так у тебя ничего не получится, Гуки. Ты умный парень, поэтому думай головой, а не головкой. - Я такой идиот, да? – каким-то чудом выдавливает из себя Чонгук. Чимин хмыкает: - Все мы время от времени совершаем глупые поступки, но ты можешь понять это и положить этому конец или продолжать тупить до конца своей жизни. И что же ты выберешь? Чонгук вдруг смеётся, чувствуя себя лучше впервые за несколько прошедших месяцев. - Спасибо, хён. - Обращайся, - повисает короткая пауза. – И извини за тот вечер. Я должен был быть более понимающим, а не позволять разочарованию овладеть мной. Чонгуку становится ещё легче и хочется плакать от облегчения, потому что лучший друг остался на его стороне. - Я оставил тебя в покое на несколько месяцев, но теперь я тебе помогу и всегда буду рядом. Кстати, что думаешь насчёт того, чтобы вернуться к танцам?***
Несколькими днями позже Чимин снова пишет ему о том, что он связался с каким-то знакомым в ЛА через своего старого школьного друга, Хосока. Он сдержал данное им обещание: найти более безопасный для Чонгука способ отвлечься и быть занятым. Марк Туан – часть андеграундной команды, которая периодически устраивает танцевальные сходки или участвует в соревнованиях с другими группами. Чонгук решает прекратить вести себя, как идиот, и проводить больше времени, танцуя с командой. Эти удивительные люди приняли его очень хорошо после того, как он прошёл своего рода вступительное испытание под наблюдением лидера. Его навыки немного притупились, но он показывал всё, на что был способен, и Марк старался помочь, давая советы и комментарии по поводу чонгукова танца. Он больше не просыпается от дикой головной боли, не пропускает занятия из-за похмелья и выглядит теперь как здоровый человек, а не алкоголик. Правда, всё ещё бывают случаи, когда Чонгук просыпается посреди ночи от кошмара, заставляющего вспомнить о Тэхёне, но постепенно эта боль притупляется и переносится не так тяжело, как раньше. Чонгук даже может сказать, что теперь-то он точно справился со своим болезненным прошлым, и учится мыслить более позитивно. Безусловно, он должен поблагодарить за это своего лучшего друга. Чимин несмотря ни на что остался единственной, кроме семьи, константой в его жизни, и их небольшая ссора только в очередной раз доказала Чонгуку, что каким бы упрямым дураком он себя не выставлял, Чимин по-прежнему будет поддерживать его. Но одних благодарностей за то, что старший вытащил его из депрессии, никогда не будет достаточно.***
Чонгук, отдохнув и вытеревшись полотенцем, выходит из здания, в котором обычно собирается его команда, и вдыхает холодный вечерний воздух, обжигающий блестящую от пота кожу. Он направляется домой тем же путём, каким ходит в последние полгода с момента возвращения в танцы; одетый в мешковатые штаны и майку, влажные спутанные волосы спрятаны под кепку, и на плечо закинут небольшой рюкзачок. Почти два года прошло с тех пор, как Чонгук сделал первый шаг по дорогам Лос-Анджелеса, и в Корею он возвращался только один раз – на свадьбу Чимина. Он так хорошо адаптировался – к культуре, к еде и к людям – что не знает, готов ли вернуться на родину. Чонгук поддерживает связь со своей семьёй и Чимином, как минимум раз в две недели звонит им по скайпу (иначе жестоко пострадают их телефонные счета). А если он забывает, Марк достаёт его, ворча о том, как Хосок надоел требовать притащить к вебке вредную чонгукову задницу. У него ужасно болят руки и бёдра, пока он тащится по тротуару, и нещадно слипаются веки. Как напоминание, в голове бьётся мысль о том, что скоро будет двухнедельный перерыв между триместрами, и он сможет проводить свободное время, работая с Марком над новой хореографией. На ходу разминая ноющие плечи, Чонгук ненароком засматривается на стоящую неподалеку фигурку и вдруг замирает, так резко, что в него врезается идущий позади человек. Но он не слышит его тихих проклятий, потому что слишком занят, пытаясь хотя бы вдохнуть воздух, застрявший в горле от красивого, как и всегда, мужчины. Казалось бы, ничего в нём не изменилось, кроме того, что стройное и худое тело стало более мускулистым, а оранжевые волосы исчезли, став цвета воронова крыла. И когда взгляд этого мужчины натыкается на Чонгука, он тоже останавливается – Чонгук видит удивлённое лицо старшего, широко распахнутые глаза и приоткрытые губы. Воспоминания бьют Чонгука, как выстреленная прямо в грудь пулемётная очередь, непрошеная боль поглощает его, сбивает дыхание, взгляд размывается под пеленой слёз. В то же время непонятная сила притягивает Чонгука, пока он стоит перед Тэхёном, глядя прямо ему в глаза. Чонгук наконец может назвать то, что чувствует, любовью. Когда он смотрит на Тэхёна, ему хочется сжимать в своих руках его податливое тело и чувствовать тепло. Он разглядывает черты тэхёнова лица, и хочется ему лишь одного – смотреть в эти нежные глаза каждый день; и когда его взгляд останавливается на припухших губах, Чонгук хочет узнать, каковы они на вкус, хочет украсть воздух, которым Тэхён дышит. Он чувствует то же самое, что и два года назад, когда точно так же стоял напротив старшего, только в этот раз любопытство настолько сильное, что причиняет боль, Чонгук слишком отчаянно хочет обнять Тэхёна. Но он ничего не делает. Зато делает Тэхён. В несколько быстрых широких шагов он подходит к Чонгуку так близко, что тот слышит нотки его давно знакомого одеколона и чувствует, как ладони старшего хватают его лицо и притягивают ближе. Тэхён целует его с такой самоотдачей и рвением, что Чонгук ощущает солёные капли чужих слёз на своих щеках. Он понимает, что должен оттолкнуть старшего, но он так сильно по нему скучал, так долго ждал этого, поэтому не может заставить себя отстраниться; только закрывает глаза, сосредотачиваясь на мягкости тэхёновых губ и возвращая ему поцелуй с толикой жестокости. Чонгуку вдруг кажется, что всё происходящее – сладкий, но мучительный сон, ещё чуть-чуть, и он проснётся в танцевальной студии без Тэхёна. Но Тэхён, обняв за шею, держит его возле себя, и тотчас его начинают душить слёзы. Он чувствует тэхёново тело рядом со своим, пальцы путаются в его волосах, когда Тэхён, наклонив голову, углубляет поцелуй, и Чонгук позволяет ему, раскрывая губы навстречу влажному тэхёновому языку. Это не сон. Тэхён целует его, пока ему не приходится отстраниться, чтобы глотнуть воздуха. Закрыв глаза и тяжело дыша, Чонгук прижимается лбом ко лбу старшего. Его грудь как будто стянуло невидимыми кольцами, но возможность снова чувствовать Тэхёна так близко делает его невероятно счастливым. Чонгуковы руки чешутся от желания обнять Тэхёна за талию, потому что он так отчаянно хочет почувствовать его, но он упрямо сжимает их в кулаки. Даже если Тэхён здесь, Чонгук не собирается так быстро сдаваться (хотя он уже позволил целовать его до жжения в лёгких), ему нужно услышать, что старший собирается рассказать. Внутри Чонгука разыгрывается нешуточная буря: «Почему Тэхён в Лос-Анджелесе? Он искал меня? Зачем он поцеловал меня? Почему сейчас? Прошло два года…» И он намеренно прогоняет из сердца зарождающуюся надежду. Тэхёну не было смысла приезжать в ЛА ради него… ведь так? К тому же, Чонгук говорил о своём местоположении только семье и Чимину и, конечно, они сохранили его в секрете. - Я искал тебя, - говорит Тэхён, и чонгуково сердце пропускает удар. Как же он скучал по этому голосу. - Ты не мог просто взять и уехать, идиот. Ты не мог поздравить меня с днём рождения и уехать, не сказав мне, куда, чёрт подери, ты уезжаешь без всяких сожалений, как будто стираешь себя с лица земли… Мир слишком большой, Гуки. Как я должен был найти тебя, если ты не оставил подсказки, откуда мне начинать? Как ты мог уехать, не дав мне времени разобраться в себе? Чонгук, подняв взгляд, встречается с глазами, в которые он однажды влюбился, по которым он так скучал. Тэхён выглядит откровенно уставшим и измотанным, но глаза – живые, искрятся уверенностью и смелостью; такими Чонгук никогда не видел их, и потому он задаётся вопросом: тот ли это Тэхён, которого он знал два года назад? - Тогда… как? Нежные пальцы вытирают его слёзы, и Чонгук закусывает дрожащую губу. - Я весь прошлый год умолял Чимина хотя бы намекнуть, где ты, но твой друг слишком преданный и упрямый. Я летал в Японию, Австралию, Германию и Францию и просто гулял днями в надежде, что каким-то образом столкнусь с тобой. Глупо, конечно, но я слишком отчаялся, чтобы волноваться об этом. Я думал только о том, что мне нужно встретиться с тобой, потому что мне очень тебя не хватало. «Он облетел столько мест – ради меня. Из-за меня». Чонгук крошится от каждого произнесённого Тэхёном слова и, не сдержавшись, сдаётся, скользит руками по талии старшего, прижимаясь к нему ближе. - Прости меня. Мне так жаль, что я заставил тебя страдать, - шепчет Тэхён, поглаживая щёки Чонгука, и он видит, как блестят тэхёновы глаза. И Чонгук не может отвергнуть Тэхёна. Неважно, сколько боли он пережил, какому стрессу подвергался, он понимает, что это всё неважно, покуда Тэхён рядом с ним, прямо как сейчас. Надежда с той давней ночи вспыхивает в его груди, как только что зажжённый огонёк, и когда Тэхён прижимается к его виску, этот огонёк заставляет Чонгука дрожать от предвкушения. - Я вёл себя безрассудно, а Чимин протащил меня через все круги ада. Чёрт, мне его предназначенный даже губу разбил за то, что я довёл его до слёз. Чонгук улыбается, и Тэхён слегка кривит губы в ответ. - Ты мне нравишься. Нравишься так сильно, что если бы мой предназначенный чудом вернулся, я всё равно выбрал бы тебя. Боже, - Тэхён вздыхает, – Чон Чонгук, я очень люблю тебя. Пульс громко стучит у Чонгука в ушах, и он растворяется в тех влажных глазах, которыми на него смотрит Тэхён. - Но прошло уже два года, поэтому я пойму, если ты… - Тэхён, ставший вдруг очень уязвимым, замолкает. Исчезли уверенность и смелость из взгляда, заменившись нерешительностью, от которой Чонгуку хочется его избавить. - Что ты хочешь… хён? – спрашивает Чонгук, и Тэхён выглядит несколько удивленным от того, что младший всё ещё называет его хёном. Тэхён кажется напуганным и боится что-либо сказать, поэтому Чонгук легонько сжимает его в объятиях и улыбается, когда старший в его руках расслабляется. - Написать свою собственную историю… Хотелось бы попробовать. С тобой, естественно, - в тэхёновых глазах теплится надежда и ожидание, которые Чонгук никогда не сможет разрушить. Собственно, он никогда не планировал этого делать. Гора падает с чонгуковых плеч, и внезапно ему становится так хорошо, как будто он парит. Он мягко улыбается: - Это займёт вечность. Ты не против? - Неважно, сколько времени это займёт. Я попробую. Я останусь с тобой навсегда. Приятное волнение охватывает Чонгука, и он тянется к тэхёновым губам за очередным поцелуем, надёжно закрепляя данное обещание. Жизнь обретает смысл, и тьма, окружавшая его целых два года, начинает пропадать под мягким свечением огонька, и его будущее представляется неописуемо ярким и ясным.