Сердце императрицы

Выскочив из зала, каждое мгновение в котором стало для нее настоящей пыткой, Хюррем медленно, слегка покачиваясь, добралась до деревянной беседки в саду. Ей хотелось выть не только от душевной, но и, из-за очень сильного жжения в ноге, от физической боли, но почему-то слезы не текли. Гордая славянка не хотела показывать им свою боль, вот и пришлось терпеть и улыбаться сквозь боль. Она с большим трудом опустилась на скамейку. Ее мысли путались. От нее не ускользнула злость султана, хотя она и не бросила на него ни единого взгляда. Хюррем не хотела вызывать ревность у Сулеймана. Просто ей хотелось извиниться за свое ужасное неуважение по отношению к царственному гостю из далекой Франции. Тем временем, в зале повисла неловкая тишина. Генрих грустно заметил, что златовласая красавица так и не взяла украшение на пару дней. Он решил оставить его на хранение хозяину дворца: -Великий визирь Хазретлери. Пусть оно побудет у вас. Я приглашаю вас также посетить наш скромный праздничный вечер. Ибрагим, испуганно покосившись на султана, поклонился и, взяв в свои руки шкатулку, отдал ее слугам. Гости начали спешно собираться. Все обменивались прощаниями. Сулейман, также получивший приглашение, решил задержаться. Едва, кареты с иностранцами уехали, он вернулся во дворец. Фирузе же, султан строго приказал ждать его в карете. Она была от этого не в восторге. Сулейман стремительным шагом прошел в зал, и, жестом подозвав Ибрагима, гневно сказал: -Что это было Ибрагим? Что я сейчас увидел? Мать моих пятерых детей у всех на глазах, да еще и при мне- своем муже, флиртовала с мужчинами, демонстративно игнорируя меня, Падишаха, Повелителя Мира. Что это за дерзость? Ибрагим терпеливо выслушал его, и острожным тоном возразил: -Повелитель, я не думаю, что это был какой-то флирт. Просто наша госпожа извинилась за свое неподобающее вчерашнее поведение. И все. Мне кажется, что не стоит серьезно драматизировать. -А украшение, Ибрагим? -Госпожа его и не приняла. Оно будет у меня, а на празднике я отдам его принцу Генриху обратно. Не извольте беспокоиться! Сулейман отвернулся, и, положив руки за спину, внезапно, спокойно спросил: -Где комната, в которой живет Хюррем? Ибрагим тяжело вздохнул и, щелчком пальцев, подозвал слугу, после чего дал указание проводить султана в комнату Хюррем. Они прошли в правое крыло дворца, пробираясь по узкому коридору. Внезапно, слуга остановился возле одной из расписных дверей, и сообщил султану, что это именно та комната, которая его интересует. Сулейман, вдруг, ощутил нерешительность и страх. "Что я ей скажу? Она меня ни видеть, ни слышать не хочет!" Но собравшись с силами, он толкнул деревянную дверь. Хюррем в комнате не оказалось. На полу лежал расписной персидский матрас, рядом стоял серебристый столик с едой, и какими-то пузырьками. "Скромно живет мать моих детей!"-с грустью определил султан. Рядом, внимательно читая что-то в старинной книге, сидела пожилая женщина. Увидев падишаха, она в испуге захлопнула книгу, и резко вскочила на ноги. -Повелитель. -Кто ты такая? Где Хюррем? Ее дрожащий палец показывал на окно, и прерывистым голосом, она только смогла из себя выдавить : -Государь, так вот же она, в беседке. Сулейман продолжал некоторое время подозрительно осматривать странную женщину и ее таинственные пузырьки. Закончив, он развернулся и поспешил в сад. Сулейман быстро спустился наружу, и сразу же почувствовал теплый южный ветерок. Вечер действительно выдался дивный. Еле слышно шелестели кроны деревьев, вокруг слышалось звонкое пение птиц. Повсюду распустились цветы. Разного цвета, формы, размера. Про многие Сулейман никогда даже и не слышал. Ибрагим умел видеть и ценить прекрасное. За это он его и любил. Их аромат наполнил его легкие. Уверенным шагом он продвигался к деревянной беседке в центре прекрасного сада. Подойдя поближе, он увидел ее. Рыжеволосую красавицу, которая когда-то давно посмела окликнуть его по имени при всех, свалившись ему прямо в руки после этого. Много лет уже прошло с тех пор. Немало женщин он знал за это время. А Хюррем была все также молода и прекрасна. Она прощала все его измены. Но не в этот раз. Она сидела к нему спиной и что-то говорила на знакомом, но непонятном для него, языке. "Это русский"-догадался султан. Он не раз слышал, как она бормотала во сне на нем. Переведя дух, он окликнул ее: -Хюррем! Женщина резко встала и обернулась. Ее лицо не выражало никаких эмоций. Она поклонилась, и, сложив руки на поясе, тихо спросила: -Да Повелитель. Вы что-то хотели? Сулейман снова медленно выходил из себя: -Заканчивай этот спектакль, Хюррем! Собирайся, и возвращайся во дворец. Я приказываю! Хюррем усмехнулась: -Я не подчиняюсь твоим приказам! Распусти навсегда свой гарем, и вышвырни Фирузе- тогда я еще подумаю. Сулейман мгновенно помрачнел, и вымолвил своим непоколебимым безразличным тоном: -Ты не имеешь права мне указывать, а тем более ставить ультиматумы. Кто заходит в мои покои, я решаю сам. Я тебе уже это говорил. Фирузе это моя женщина, я хочу, чтобы она родила мне шехзаде. Из глаз Хюррем брызнули слезы, они медленно скатились по щекам и капнули на землю. Проглатывая слезы, женщина покачала головой: -Не беспокойся Сулейман. Скоро тебе больше не придется терпеть какие-то разборки в гареме, кого-то защищать, ссориться с сестрами. Очень скоро меня не будет, и все вы вздохнете с облегчением.- Ее слез стало больше- И заживете вы долгой и счастливой жизнью. Забудешь про меня как про страшный сон. Избавитесь раз и навсегда от проклятой рыжей ведьмы! -Хюррем, не испытывай мое терпение. -Я всю жизнь в этом гареме доказывала тебе свою любовь. Но ты внаглую продолжал принимать других, и если бы не мои действия, то ты бы никогда от них по своей воле не отказался! Мне надоело, Сулейман. Если ты не можешь без других, то я больше не стану тебе в этом мешать. Зачем? Это не любовь! Если ты ищешь объятья других, то я лучше умру, чем буду так жить. Пусть эта тварь Фирузе терпит. Даже этот французский принц честнее тебя! Уходи! Сулейман еле сдерживался. Его ладони сжались в кулаки. -Что это было за представление? Что за дерзость? Да кто ты такая, чтобы публично так унижать мое достоинство? Кем ты себя возомнила? Хюррем вытерла слезы и спокойно, насколько это возможно в данной ситуации, ответила: -Я ничего такого не сделала. Я просто пришла извиниться перед французским дофином. Спокойствие, с которым она сказала эти слова, начинало жутко бесить его, и, не выдержав, Сулейман перешел на повышенный тон господина: -Что, понравился этот жалкий французик? Я видел как ты улыбалась ему, и как он глазел на тебя! И не только он. Изменить мне хочешь? Хюррем опешила от такого оскорбления, и, оправившись, гневно парировала: -Что? Это ты любитель чужих постелей! Сулейман в ярости схватил ее за запястье, и сжал с большой силой. Хюррем закричала от боли. Неожиданно, он заметил, что цвет ее кожи на руке, как бы растаял в месте захвата. Он увидел большой синяк. Сулейман схватил ее повыше, и начал усиленно тереть ее нежную руку. Вся ее рука была усыпана большими синяками. Он взглянул в глаза славянки, и увидел в них боль. Тряся ее за руку, он, переходя на гневный крик, спросил: -Что это такое? Кто это сделал? Хюррем ничего не ответила. Она резко выдернули свою руку, и, громко заливаясь слезами, побежала во дворец. Сулейман был ошарашен. Минуты две он стоял как вкопанный. "Кто посмел?" Встряхнув головой, он решительно направился туда, где его ждал Ибрагим. Грек сидел за столом и читал "Государя" Маккиавелли. Увидев разъяренного Повелителя, он вскочил на ноги. Сулейман тяжело дышал и гневно смотрел на него. Это длилось около минуты. Затем Падишах подошел вплотную, и тихо прошептал ему на ухо: -Завтра утром, ты приедешь во дворец, и расскажешь мне обо все, что касается Хюррем. Обо всем!Ты меня понял? Ибрагим испуганно кивнул. Сулейман, хлопнув его по плечу, задумчиво направился к карете. Ибрагим от растерянности, даже позабыл его проводить. Когда султан уехал, Паргалы остался наедине со своими тяжелыми мыслями и предчувствиями.