По ту сторону

So with every new lesson learned I could keep you before it turns And the knowledge that things won't be the same Now I realize that you have won And there's nothing to be said or done And I notice the wind won't blow my way Seether – Eyes of Devil.

      Кнокаут брел по мосту, соединяющему альтернативный мир с его настоящим домом. Синяя воронка искрила, но в целом портал выглядел стабильным, и он просто шел к другому его концу. Во второй раз попав сюда, он смог наконец получше разглядеть, как выглядит портал между двумя мирами. Мостов словно было двое, и они были смежными – по одному шел он, по другому – его двойник. Алый корпус передвигался неспешно, словно ему было некуда торопиться, и лениво крутил в манипуляторах энергошест. Двойник тоже заметил его, и на краткий миг алая и голубая оптики встретились, изучая друг друга. Голубой кон кивнул своему алому двойнику, и тот кивнул ему в ответ, приветствуя. Но долго глядеть друг на друга или же поговорить им не удалось – нужно было уходить из моста, пока портал был еще стабилен.       Воронка распалась сразу же после того, как он выбрался из моста, готовый к битве. Он ожидал увидеть делегацию автоботов во главе со своим бондмейтом, однако вместо этого его встретила разрушенная лаборатория Персептора, усыпанная корпусами самых невероятных мутантов – очевидно, тех несчастных, которых сумасшедший ученый забирал к себе на опыты. Глядя на изувеченные корпуса, Кнокаут даже испытал нечто вроде крошечной благодарности за то, что Смоукскрин не отдавал его Персептору и Рэтчету. В тот момент, когда он вышел из моста и стоял, озираясь по сторонам, до него донесся слабый хрип, и медкон поспешил в сторону, откуда он доносился.       Сине-фиолетовый бот лежал на спине, тяжело вентилируя. Энергон сочился из множества пробоин в корпусе, а вокруг валялись серые дезактивированные тела подопытных Персептора. Кнокаут встал над ним, вдруг растеряв всю свою решимость. Не так он представлял себе свое возвращение. Не так представлял себе встречу со своим бондмейтом. Смоукскрин был повержен, и был не в том состоянии, чтобы оказать достойный отпор – было бы справедливым прикончить его вот так, ибо он сам не стал бы колебаться, однако Кнокаут не был автоботом, и опускаться до его уровня не собирался. Поэтому он просто стоял перед ним, опираясь на одно колено и оценивая повреждения.       - Вернулся… - прохрипел гонщик, тут же закашлявшись. Шейные магистрали кое-где были порваны. Кнокаут молча смотрел на него, и ничего не делал.       Смоукскрин со скрежетом - видимо, в плечевом шарнире застряли осколки брони - поднял манипулятор и потянулся к нему. Голубой кон предупреждающе трансформировал один манипулятор в бластер, но не отодвинулся. Если гонщик решит выкинуть какой-нибудь трюк, он его пристрелит, и дело с концом.       Однако автобот просто дотянулся до его лицевой и, прижав ладонь к белоснежной щеке, внезапно улыбнулся. По-бетски, открыто и радостно – так, что Кнокаут опешил. Смоукскрин никогда не улыбался… так. Только злобно, только с усмешкой или еще как, но не с той эмоцией, что ярко светилась в алых окулярах.       - Наполированный весь… Кха!.. – закашлявшись, Смоукскрин был вынужден опустить манипулятор. Из энергоприемника сочился энергон. Кнокаут пережал протекающие магистрали, чтобы тот смог говорить. – Что, убьешь меня? Я бы убил… И убил. Убил Прайма… Оплавок ржавый. Искру ему вынул… Ему и Рикошету тоже. А ты – другой ты - Джазу… Сайдсвайп заискренным был… Но мы их убили… В дезактив всех, в плавильни!.. И Магнуса бы уничтожил… Ради тебя бы уничтожил… Чтобы никто больше…       Стараясь вникнуть во все то, что говорил гонщик, медкон было подумал, что процессор у него тоже повредился. Или он бредит от большой потери энергона.       - А Тракс… Тракс разговаривает!.. Упорный, ржа. Не боится… Всем… еще покажет… Ты, - он внезапно вцепился Кнокауту в манипулятор, - не дай их тронуть… Я все равно… дезактив… Уйду к проклятому Праймасу… в его Плавильни… Буду гореть с Праймом вместе… И с Рэтчетом, и с микроскопом тоже…       Не слушая дальше, Кнокаут вырвал свой манипулятор из манипулятора Смоукскрина – благо, хватка была совсем слабой, - и неожиданно для самого себя разозлился:       - Хочешь в дезактив, оплавок автоботский? Смыться решил, да? Не дождешься, - активировав встроенный ремнабор, он принялся за срочный ремонт, первым делом закрывая пробоины в магистралях. – Я обещал, что надеру тебе бампер, как только вернусь, и я это сделаю, и ни к какому Праймасу ты не сбежишь, ржа космическая! Заткни свой вокалайзер, и прекрати шипеть. Анестезии не будет.       На протяжении всей операции гонщик не произнес ни слова, просто глядя в окуляры своему бондмейту. Голубые, а не алые. И не хотел, чтобы они снова куда-то исчезали. Теперь он знал, что его бондмейт вернулся. Таким, каким был раньше, в самом начале – дерзким, непокорным. И вооруженным.       Стабилизировав состояние гонщика, Кнокаут помог ему подняться и они вместе ушли из лабораторий, выйдя, наконец, на улицу. В городе творился хаос – выжившие подопытные Персептора бродили снаружи и нападали на всех, кого ни попадя. Голубой кон активировал бластер и поволок находящегося в полубессознательном состоянии бондмейта домой. Прямо сейчас его волновало только то, чтобы добраться до своих бет, и чтобы Смоукскрин дожил до того момента, как он отплатит ему за все.       По дороге ему пришлось пристрелить парочку мутантов, и он сам удивился, насколько легко ему это далось. Не иначе, он стал жестче за то время, что провел в другом мире.       Когда они ввалились в кварту, он не услышал ни криков, ни плача, ни злобного смеха. Скинув с себя корпус бондмейта, голубой кон прошествовал в бетскую, опасаясь, что его спарки исчезли. Но нет – освещение работало, а на полу, кутаясь в изолетики, сидели оба мехлинга и играли в какую-то игру вроде той, в которую играли его альтернативные спарки. В углу бетской тихо сидела фем из нейтралов – Кнокаут узнал ее, как увидел.       - Виндрайз, - кивнул он ей. Фемка с удивлением и даже некоторым испугом поглядела на него – действительно, он ведь довольно сильно изменился за столь короткий срок.       Спарки заметили его в тот же клик, как он вошел и поприветствовал няньку. Санстрикер замер с зажатой в пальцах фишкой, а Тракс громко и радостно завопил:       - Дани!       Неуклюже поднявшись на серво и путаясь в изолетике, маленький спарклинг подбежал к своему вновь обретенному альфе. Кнокаут опустился на колени, не веря тому, что видит – Тракс смеялся. Заливисто, весело, как и подобало мехлингу его возраста. Приняв бету в объятия, он нежно прижал его к себе, поцеловав в шеврон и на мгновение притушив оптику. Тракс не плакал, не сжимался в комочек, не прятался в углу за Санстрикером… Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Активировав оптику снова, он посмотрел на своего второго спарка, который пока что стоял поодаль, не зная, что и предпринять. Растерянный Санстрикер не был чем-то новым, но вот то, что он не сжимал кулаки и не стискивал денты – явно было результатом влияния его двойника.       - Санни, - Кнокаут протянул к нему манипулятор, и мехлинг нерешительно, но все же подошел к нему и тоже присоединился к объятиям.       - А где опи? – спросил Тракс, заглядывая ему в окуляры. Медкон несколько опешил от подобного вопроса. Его младший спарк всегда заливался омывателем, стоило ему увидеть Смоукскрина, не без причин на то, разумеется, но чтобы он интересовался им сейчас? Может, то, что говорил его бондмейт в бреду, не было бредом?       - Он… устал, - только и смог ответить Кнокаут. Тракс кивнул и спросил еще:       - Ты боль-ше не уй-дешь от нас? – раздельно, по слогам, но отчетливо проговорил он.       - Нет, искорки мои, больше я никогда вас не оставлю, - голубой кон вновь прижал бет к себе. – И никому не дам вас тронуть. Ни за что больше.       Пока Кнокаут радовался общению со своими спарками, Виндрайз незаметно вышла из отсека и направилась к выходу. И испуганно отшатнулась, когда увидела в коридоре прислоненного к стене разбитого автобота.       Смоукскрин тяжело и с надрывом вентилировал, поджав к себе серво и опираясь о стену всем весом. Алые линзы тускло светили, однако ее он заметил:       - Что там? – хриплым голосом спросил он.       - Все хорошо, - пролепетала фем. Сине-фиолетовый гонщик кивнул:       - Отлично, - Смоукскрин чуть прикрыл оптику и вновь откинул голову к стене.       - Я могу идти, сэр? – робко спросила та. Автобот кивнул:       - Можешь.       Виндрайз не заставила повторять дважды и тут же выскочила из кварты. Смоукскрин, немного посидев, попытался встать на четвереньки. Медленно-медленно двигаясь и цепляясь за стену, ему удалось подняться на серво. Гироскопы сбоили и стена была его единственной опорой. Честно говоря, ни одна система не работала в обычном режиме. Как будто его снова отлупил Прайм – Смоукскрин ухмыльнулся этой мысли. Пожалуй, вздумай Персептор спустить на Оптимуса своих зверушек, то тот бы не выжил.       - Опи!       К серво подкатился какой-то неопознанный комок металла, который немедленно вцепился ему в стыки брони так, что Смоукскрину хватило большого труда устоять.       - Тракс, - узнал он спарка, - отвяжись.       Но спарк как приклеился к его сервоприводу, обхватив обоими манипуляторами и повиснув всем корпусом. Гонщик был вынужден прекратить попытки уйти в перезарядочный отсек и сосредоточиться на том, чтобы не скинуть обнаглевшего спарка с серво.       Кнокаут, выскочивший из бетской, как только заметил исчезновение Тракса, в ужасе ахнул, увидев эту картину и немедленно взвел бластер, целясь в бондмейта:       - Отпусти его.       - Я что, по-твоему, держу его, что ли? – огрызнулся Смоукскрин. – Отцепи его от меня!       - Тракс, солнышко, иди ко мне, - голубой кон внял словам бондмейта, который почему-то не отшвырнул ранее ненавистную бету и даже не делал попыток стряхнуть его с серво.       - Нет, - категорично отозвался маленький мехлинг, крепко обняв сервопривод своего альфы и даже попытавшись забраться повыше.       Неожиданно гироскопы попробовали перекалиброваться, и Смоукскрин, потеряв равновесие, упал на спину, больно ушибив при этом дверцы. Тракс, пользуясь моментом, забрался ему на капот, с любопытством заглядывая в фейсплейт своего опи.       - Вот ржа мелкая… - простонал тот, увидев перед собой шарково довольного мехлинга. Тракс был счастлив – его альфы были вместе, и не дрались. И опи не стал снова таким страшным, каким был.       Кнокаут осторожно подхватил Тракса и поднял его с сине-фиолетового бота, который так и остался лежать. Мехлинг слегка нахмурился, ведь он был намерен поиграть со своим альфой, но, впрочем, это могло и подождать.       - Что случилось? – Санстрикер тоже вышел из бетской и, увидев, в каком состоянии сейчас находился Смоукскрин, испугался.       - Мне нужен… сверхзаряженный, - проговорил Смоукскрин и выпал в оффлайн.       Медкон отдал Тракса в манипуляторы Санстрикеру:       - Пригляди за братом. Мне нужно будет оттащить его на платформу.       - Где он так повредился? – не отставал тот. – Нам грозит опасность?       - Не больше, чем обычно, - попробовал отшутиться Кнокаут. – Все будет хорошо, Санни, я обещаю.       - Ты его починишь?       - Почему ты беспокоишься за него, искорка? – медкон приподнял бондмейта за плечи и потащил его в сторону перезарядочного отсека. Санстрикер помялся, а потом ответил:       - Когда ты нас не защищал, опи заботился. Он не умеет, и не знает, как, но другой дани ему показал. Он отомстил Джазу. Он разрешил Траксу виснуть у него на дверцах. И не зовет больше тех плохих нянек. Опи может стать лучше, - под конец этой маленькой речи Санстрикер замолк и отвернулся.       - Я починю его, - наконец сообщил ему Кнокаут. Честно говоря, он не знал, чему теперь верить, а чему - нет. Может, Смоукскрин и в самом деле стал лучше? Двойник его бондмейта что-то говорил о дрессировке… Нет, это просто чушь. Он не может измениться, настолько мерзкие типы просто не могут переступить через себя. Сколько раз он причинял ему боль? Сколько раз унижал его, превратив едва ли не в своего раба? Нет, он не простит ему всего этого. Ни за что.       Впрочем, когда Кнокаут глядел в на редкость умиротворенную лицевую бондмейта, выправляя ему повреждения, его грызли сомнения. И это было нехорошо. ---------------       Восстановление заняло время, но Кнокаут все же смог поставить его на серво. Как только Смоукскрин почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы предстать перед командующим, Ультра Магнус немедленно вызвал его к себе.       - Что ты скажешь в свое оправдание, Смоукскрин? – спросил Ультра Магнус, указав ему на холограммы разграбленных улиц, заваленных дезактивными корпусами, разрушенную лабораторию Персептора и прочие разрушения. – Как это вышло?       Смоукскрин ответил:       - Двойник Кнокаута сбежал, и, так как был получен приказ не причинять ему вреда, я не мог просто подстрелить его. Кон оказался довольно проворным и хитрым. Он связался с Рэтчетом, полагая, что тот послужит ему щитом от Персептора. Я сумел нагнать их только внутри. Я попытался остановить их, однако Рэтчет сослался на свой ранг, и я был вынужден отступить. Затем все пошло не по плану. Персептор дезактивировал Рэтчета. Я терпеть не мог докбота, но микроскоп спятил окончательно. И я был вынужден принять меры. Я сражался с ним, а пока мы были заняты, двойник Кнокаута выпустил подопытных и сбежал. Я оставил Персептора на его питомцев, а сам намеревался остановить кона. Не знаю, каким образом ему удалось включить мосты, но зато мой бондмейт, отправленный по вине Персептора в другой мир, вернулся, и тот, кто дезактивировал Рэтчета, получил возмездие. Мне самому пришлось в одиночку сражаться с подавляющим числом противников, и я не мог загнать всех зверушек Персептора обратно в их клетки.       Помолчав немного, Ультра Магнус спросил:       - Как именно был дезактивирован Персептор?       - Его разорвали на части, - Смоукскрин произнес это совершенно будничным тоном. Как если бы заказывал себе хай-грейд в баре.       - Что ж, по крайней мере, дезактив ему достался такой, какого он заслуживал, - командующий насупился еще больше. – Поскольку на данный момент у нас мало медиков, и нам нужен толковый доктор, твой бондмейт займет место Рэтчета в ремблоке. Раз он стал гораздо сильнее и теперь имеет свое вооружение, полагаю, стоит восстановить его в звании медофицера. Так как первое время ему понадобится защита, думаю, ты обеспечишь ему должное прикрытие.       - Согласен с вами, сэр, - гонщик кивнул. – Я передам ему ваше распоряжение.       - В таком случае убирайся прочь, - Магнус опустился обратно в свое кресло, подперев манипулятором шлем.       Смоукскрин немедленно ушел. Отчасти он даже понимал командующего – нелегко лишиться партнера. Хоть он до сих пор с трудом признавал это сам, ему не хватало своего бондмейта все это время, и Магнус был в худшем положении. Впрочем, у командующего некоторые блоки в процессоре, особенно те, что отвечали за чувство привязанности, были сильно повреждены, так что беспокоиться о том, что из-за Рэтчета Ультра Магнус впадет в депрессию, не приходилось.       Кнокаут еще не оставил свою затею надрать ему бампер, и Смоукскрин с ухмылкой думал о том цикле, когда его кон, наконец, сочтет его самочувствие удовлетворительным для экзекуции. Было бы интересно.       Кажется, медкон приноровился к тому факту, что спарки больше не боятся его, Смоукскрина. Да и он сам уже стал привыкать проводить чуть больше, чем несколько кликов, времени с бетами. Тракс был на диво настойчив.       Но, что более всего радовало гонщика, теперь ему не приходилось перезаряжаться одному на платформе. Несмотря ни на что, Кнокаут перезаряжался тут же, рядом, и, хотя далеко не сразу позволил вновь к себе прикоснуться, пару орн тому назад все же не стал бурно протестовать против того, чтобы Смоукскрин прижался к нему сзади и обхватил одним манипулятором за торс. Бурчание о том, что он оплавок – не считается.       Возможно, Юникрон и в самом деле присматривал за ним. Возможно, он дал ему шанс на лучший актив. Возможно, теперь у них все будет так, как надо.       В конце концов, чем они хуже своих двойников?