Just Me, You, And This Box of Matches

Всё летит к чертям, когда они в девять вечера, в четверг стоят посреди прохода между стеллажами с продуктами в Волмарте. — Почему ты просто не возьмёшь вот эти? — Боже, нет. Посмотри на эти вмятины. — Я похож на человека, которому есть дело до вмятин? — Нет, ты вообще не особо требователен к состоянию фаллических предметов, которые попадают в твой рот. Луи выпячивает губу и бросает связкой свежих бананов в Зейна, который ловко их ловит. — Половые заболевания не повод для шуток, Малик. — Чего не скажешь о твоей личной жизни. — Ненавижу тебя. — Поход за продуктами не твоя стезя. Почему бы тебе не заняться чем-то полезным, вместо того чтобы постоянно доставать меня? — Чем, например? — Иди возьми молоко. — Ладно. — Обезжиренное. — Двухпроцентное, — бросает Луи через плечо и уходит. Он стоит у стеллажей с холодильниками, пробегаясь пальцами по пластиковым этикеткам и размышляя над тем, какое молоко сильнее всего могло бы выбесить Зейна, когда бодрый голос слева от него произносит: — Луи! Он поднимает голову и видит Лиама Пейна, который стоит посреди прохода их местного магазинчика «Волмарт» с голубой корзиной, перекинув через локоть ручку, и светится так, будто он и должен там находиться. — А ты что тут делаешь? — первое, что сразу же вылетает из его рта, приправленное: — Ты покупаешь подгузники? Лиам выглядит смущённым. — Я хожу сюда каждый четверг. Обычное дело. Луи пропускает мимо ушей тот факт, что Лиам составляет график похода по магазинам (похоже, он даже не осознаёт, что ему двадцать три, а не шестьдесят), и с интересом разглядывает содержимое его продуктовой корзины. — Подгузники, Лиам. Подгузники. (Это может значить одно из двух: либо у Лиама есть ребёнок, которого он успешно скрывает от Луи, либо у него серьёзные проблемы с кишечником, что он тоже успешно скрывает от Луи. В любом случае, всё это может стать помехой на пути соблазнения Зейна.) — Оу. — Лиам опускает взгляд на корзину с ласковым выражением на лице, — это не для меня. Я и для соседей делаю покупки. — Ну естественно. — Луи открывает дверцу и хватает первую попавшуюся под руку пластиковую бутылку. — Естественно, ты делаешь покупки и для соседей. Спорим, ты даже денежку пожертвовал в коробку у входа. Лиам смотрит на него большими телячьими глазами (несмотря на то, что он на добрых семь сантиметров выше Луи, ему каким-то образом удаётся смотреть на него снизу вверх. Луи нравится это. Ощущение себя маленьким пробуждает в нём склонность к насилию). — Это ради благой цели! Луи собирается покачать головой и поделиться мудрым советом в виде списка приличных баров, где он сможет хорошенько напиться за приемлемую цену, как вдруг его зовёт голос из соседнего прохода: — Лу-у! Луи выпучивает глаза, Лиам практически выходит из себя. — Это… — Да, — шипит Луи. — Чёрт, чёрт. — Он дикими глазами смотрит на проход позади себя, а затем поворачивается к Лиаму, сканируя с ног до головы: застёгнутая на все пуговицы кофта, выглаженные брюки и мокасины. Нет-нет-нет. — Нет, чёрт, ты не готов. Чёрт! — Луи, ты где потерялся? — Здесь, — зовёт Луи, пытаясь избавиться от паники в голосе, а затем шепчет себе под нос: — Беги! — Бежать? — Лиам выглядит таким трогательно потерянным, цепляясь за голубую корзину, как за спасательный круг. — Бежать ку… Из соседнего прохода доносится шарканье приближающихся шагов. Луи закатывает глаза. — Это для твоего же блага — Он вырывает корзину из рук Лиама, прежде чем открыть морозильную камеру рядом с ними, запихивая туда парня грубым толчком в поясницу. Лиам спотыкается, врезаясь спиной в стойку с замороженными куриными котлетами, и опрокидывает несколько металлических полок. Луи захлопывает стеклянную дверцу под взглядом растерянных щенячьих глаз и разворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть Зейна, выталкивающего из-за угла тележку с тщательно отобранной связкой бананов, покоящуюся на детском сиденье. — Ты взял… — Зейн делает паузу. — Что в корзине? Я же послал тебя за молоком. — Ой, да знаешь, там всякие нужные штуки, — беззаботно отвечает Луи, убирая корзину в тележку. — Пошли, ты разве не говорил, что тебе нужны хлопья? — Не говорил. И… это подгузники? — Мои… мои сёстры. Это для них? — Вряд ли какая-нибудь из его сестёр была бы рада такое услышать, но опять же, Зейн постоянно забывает название их дома. Не похоже, что он в состоянии запомнить точный возраст каждой сестры Луи. Зейн не выглядит убеждённым. — А презервативы с клубничным ароматом тоже для них? Глаза Луи расширяются, и он наклоняется, проверяя содержимое корзины. — Прости Господи. — Видимо, он недооценивал Лиама. Со стороны морозильных камер доносится оглушительный грохот. Зейн поднимает голову, нахмурившись. Луи подпрыгивает, размахивая бутылкой, которую он по-прежнему сжимает маниакальной хваткой. — Смотри, Зейн! Я достал молоко! Зейн едва ли удостаивает его взглядом. — Это апельсиновый сок, Лу. И что это было? Очередной грохот. На них смотрит женщина, идущая по проходу. — О, ты же знаешь эти волмартовские морозильники! Сплошная непредсказуемость! — Лиам там что, рожает? — Нам нужно выбрать хлопья. — Я… Лу, нам всё ещё нужно молоко. — Нам нужны хлопья, Малик! Мне очень нужны Honey Nut Cheerios! — Я не знал, что ты так любишь здоровые завтраки, Луи. — Зейн окидывает его взглядом. — Почему ты не даёшь мне взять молоко? — Боже, просто я… просто я ненавижу молоко. Очень сильно, понимаешь? В старшей школе… вот блин. У меня флешбэки. — Все истории в красках о посредственных школьных спектаклях сейчас сослужили ему хорошую службу. Он морщится, имитируя чрезвычайное отвращение, и изображает, как заталкивает палец себе в горло. (Школьный учитель Луи постоянно дразнил его за «отсутствие утончённости».) — Думаю, у меня непереносимость лактозы. Теперь за хлопьями? — Он тянет Зейна за рукав, пытаясь оттащить его в другую сторону. Зейн моргает, глядя на него сверху вниз. (Зейн ни разу не попытался компенсировать их разницу в росте, и это еще одна причина, по которой Луи рад, что он понарошку встречается с Лиамом, а не с Зейном.) — Хлопья там, Луи. — Он бросает взгляд на стеллажи. — Нет, не там. — Да… мы ходим в этот магазин каждую неделю, и ты не знаешь, где лежат хлопья? — Я передумал. Не хочу хлопья. Терпеть не могу хлопья. Знаешь, что нам действительно нужно? Хлеб. Давай остановимся у пекарни! — Луи, клянусь Богом… — О-о, посмотри-ка, скидки на орео! Готов поспорить, они бы добавили изюминку в твою мешанину в блендере. — Думаешь? — Зейн оборачивается посмотреть. Луи действительно повезло иметь соседа с уровнем концентрации, как у золотой рыбки. Десять минут спустя, когда Зейн и Луи оказываются в отделе бумажных изделий, безобидно препираясь на тему того, какую туалетную бумагу купить, в кармане у Луи начинает жужжать телефон. Луи вытаскивает его и, прищурившись, вглядывается в текст на экране. От кого: Лиам Пейн Кому: Луи Томлинсон [22:23] ещё не чсто? Луи хмурится и убирает телефон в свой карман. — Сейчас вернусь, Зейн. Пойду посмотрю, есть ли тут… моя любимая жвачка. — Без разницы, — говорит Зейн, который воспользовался рассеянностью Луи, чтобы заполнить тележку своим любимым брендом (Charmin — честно говоря, для художника у этого человека нет совершенно никакого вкуса), и идёт теперь по проходу с самодовольным выражением на своём безупречном лице. Вернувшись спустя три минуты к той самой морозильной камере, Луи замечает сгорбившегося Лиама с прижатой к стеклу щекой и ярко светящимся телефоном на одном колене. В шапке из инея, которым покрыта дверца изнутри, видно проделанную его дыханием дыру. — Ты серьёзно? — произносит Луи больше самому себе. Когда он одним рывком открывает дверцу, Лиам чуть не падает на ноги. Он пару раз моргает, после чего встаёт, опираясь на полку позади себя, чтобы не свалиться. На голове у него иней, лёд в складках одежды, а к коротко стриженным волосам прилипла замороженная кукуруза. — Привет. Ещё не чисто? — Лиам, — начинает Луи, — тебе не обязательно было оставаться здесь. Улыбка Лиама превращается в лёгкую гримасу. — А если бы он вернулся? — Ради… ради Бога, Лиам, — огрызается Луи, захлопывая дверцу морозильной камеры с большей, чем было нужно, силой. — Тогда ты мог бы выйти из магазина. — Там было нормально, — пожимает плечами Лиам. — Я освежился. Луи необходима пара высоких бокалов приличного шампанского, чтобы стереть из памяти этот извечный оскал. Лиам как ежедневное напоминание о том, как сильно Луи ненавидит оптимистов. — Рад, что ты хорошо провёл время, Лиам. Я ухожу. — До следующей недели! — выкрикивает Лиам. Луи отрицательно трясёт головой, но не останавливается. — С чего бы мне видеться с тобой на следующей неделе? — Наше третье свидание, помнишь? Луи останавливается в конце коридора и оборачивается. — У тебя в волосах кукуруза, придурок. — Он уходит, прежде чем успевает заметить, как Лиам вычёсывает зёрна заледеневшими пальцами, сопровождая процесс счастливой, глупой улыбкой. Луи не видел Гарри пять дней. Не то чтобы это странно, конечно. Потому что кто они друг другу? Определённо не любовники. Едва ли друзья, если так можно выразиться. Они сблизились только благодаря неспособности Гарри удержаться от совершения поджогов и его склонности к беспорядочной наготе. Однако всё же. Они соседи. Они живут в одном здании, с разницей всего в один этаж, поэтому предсказуемо, что время от времени они могут пересекаться. Но вопреки ожиданиям Луи (не надеждам — ожиданиям, здесь нет абсолютно никакого двойного смысла), уже пять дней не срабатывала пожарная сигнализация и мокрая кучерявая голова не появлялась у Луи на пороге в неподходящий утренний час. Ладно, может быть, это немного странно. Не то чтобы Луи беспокоился. Беспокоиться не его компетенция. — Я беспокоюсь за Гарри. Зейн не отрывает взгляда от блендера. — Дай-ка угадаю. Он забеременел, ребёнок не твой, и ты боишься, что он родится в очках Бадди Холли и будет слушать инди-плейлист 80-х. — Зе-ейн. — Луи поднимает голову от кухонного стола, на котором он распластался, наблюдая, как Зейн выбирает грушу из их вазы с фруктами (Судя по всему, теперь у них есть ваза для фруктов. Пожалуй, Луи единственный мужчина в радиусе пятидесяти километров, который действительно понимает, что значит быть холостяком. Он принимает решение в следующий раз подменить фрукты разноцветными фаллоимитаторами, как только Зейн уедет.) и аккуратно кладёт её в блендер. — Я серьёзно. — Ты никогда не бываешь серьёзным. — Возможно, но сейчас я серьёзен. Вдруг он умер? — Он не умер, Лу. — Вдруг он поджёг свою кровать во сне? — Я был бы в шоке. — Хватит вести себя как мудак. — Ладно, раз ты так переживаешь, почему просто не поднимешься наверх и не постучишься к нему? Ради Бога, Лу. Только то, что у него есть парень, не значит, что тебе нельзя с ним разговаривать. Отрасти себе яйца уже, что ли. Зейн не поможет. — Я беспокоюсь за Гарри. Найл делает большой, противный хлебок, а затем с видом глубокой задумчивости смотрит на Луи поверх своего серебристого термоса. — Угу. Луи принимает это за одобрение продолжить. — Я не видел его почти неделю, и не было ни одной загадочной пожарной тревоги. — Ну, он и правда казался очень подавленным с прошлой недели, чувак. — Найл делает паузу, снова отпивая из термоса. — Я думаю, вся эта фигня с душем его явно расстроила. — Он избегает меня из-за моего душа? — Может, он избегает тебя из-за неудовлетворённого сексуального напряжения, от которого вы никогда не сможете избавиться, потому что у него есть парень. — Найл громко сглатывает. Луи хмурится. — А что ты пьёшь, кстати? — Смузи с вином и Читос. Хочешь? Найл не поможет. — Я беспокоюсь за Гарри, чёрт его дери. — Гарри? Гарри, который поджог свою квартиру? — Да, Гарри-пироман. Честно, ты знаешь каких-то других Гарри? — Дядю Зейна зовут Гарри. Луи убирает мобильник от своего лица, чтобы на мгновение взглянуть на него. — Лиам, дорогой, ты поднимаешь сталкинг до совершенно нового уровня. — Благодарю, — в его простодушном ответе нет ни капли сарказма. — Ну, почему ты беспокоишься за Гарри-пиромана? Луи отбрасывает в сторону тот факт, что он должен помогать Лиаму с его проблемами в отношениях, а не наоборот, и возвращается к обсуждению: — Я не видел его шесть дней. Он не отвечает на мои сообщения и звонки, он не устроил ни одного пожара, насколько мне известно, но я слишком боюсь столкнуться с его парнем, чтобы подняться к нему в квартиру. — Почему ты боишься его парня? Из-за неудовлетворённого сексуального напряжения? — А может, вы уже перестанете говорить про неудовлетворённое сексуальное напряжение? — огрызается Луи. — Нет никакого неудовлетворённого сексуального напряжения. Может, он мой чокнутый приятель, и всё. И я боюсь его парня, потому что украл у него кое-что на прошлой неделе. Луи практически слышит, как Лиам хмурится на том конце провода. — Воровать плохо, Луи. — Я… ты… не тебе говорить со мной о морали, — спорит Луи. — Вчера ты попросил меня сделать копию дневника Зейна, чтобы понять его сокровенные мысли! — Это другое, — отвечает Лиам, добавляя: — Ты украл у него из-за неудовлетворённого сексуального напряжения? Лиам не поможет. Луи сдаётся во вторник. Он поднимается по лестнице (лифт не работает) и добрых пять минут стоит перед квартирой Гарри, прижимаясь влажными ладонями к бёдрам, делая несколько глубоких вдохов и моля Бога о том, чтобы Гарри в дверной глазок не видел, как Луи переживает нервный срыв у него за порогом. Он почти ждёт, что грёбаный хипстер Ник выскочит на его стук и потребует компенсацию за пропавшие снимки или из-под двери начнёт валить дым, но ничего не происходит. Луи стучит ещё один раз и прижимается ладонью к дверной ручке. На ощупь прохладная. — Гарри? — зовёт он. Ответа не поступает. — Он заказывал китайскую кухню, — говорит Найл. Луи прислоняется к стене. — Ну, и тебе привет. Ты разве не на работе? — А ты? — возражает Найл. — Ну, да, но это ты позвонил мне. — Справедливое замечание. Но я звоню поделиться важной информацией. Он заказывал китайскую кухню. Луи не понимает. — Я не понимаю. Найл громко, хрипло вздыхает. — Прошлой ночью Шон доставлял заказ с китайской едой в квартиру 2В. Найл вешает трубку прежде, чем Луи успевает ответить. Он мгновение смотрит на свой телефон, а затем бросает его на прилавок. — Он жив, — выкрикивает он Грегу, который работает с кассой. — Я не знаю, о чём ты, и мне плевать, — громко отвечает Грег. Луи решает следующую неделю ходить на работу в водолазке. — Мне просто нужно привлечь его внимание, — говорит Луи. Прошло два дня. Гарри не открывает дверь. Кажется, Луи сходит с ума. Зейн не отрывается от своего телефона. (Зейна и в лучшие времена это не особо волнует, но за последнюю неделю его чувства по отношению к страданиям Луи перешли от безразличия в фазу активного игнорирования. Он худший сосед в мире. Луи бросится в бега с Лиамом, и они поселятся в каком-нибудь пентхаусе без блендеров в Нью-Йорк Сити.) — Но как мне привлечь его внимание… — Луи обсуждает это по большей степени сам с собой, расхаживая по комнате и делая большие глотки из бутылки с шампанским, сжатой в руке (Луи знает, что выглядит круто), — …если он отказывается выходить из квартиры? — Подожги что-нибудь и перестань забивать мне мозг чепухой. — Зейн поднимается с дивана, хватает пальто и с особой решительностью выходит за дверь. Луи смотрит ему вслед. — Блестяще! — восклицает он в пустую комнату. Луи бросает на пол семнадцатую спичку и злобно стонет. — Это труднее, чем кажется, — говорит он растению в цветочном горшке рядом с собой. Если получается у Гарри Стайлса, почему не получается у него? Гарри Стайлс может поджечь кухню. Гарри Стайлс может поджечь здание. Гарри Стайлс может поджечь душ, пока из него течёт вода. Так почему у Луи не выходит поджечь одно растение? — Давай же, — шипит Луи, чиркая восемнадцатой спичкой о коробок. Удивительно, но она наконец загорается. Верхний листок начинает искриться с резким шипением, и Луи отступает назад, моргая глазами. — Сработало. — Он тянется за следующей спичкой, зажигая её от пламени и поднося к основанию стебля. Загорается второй листок. Затем третий. Пламя поднимается выше, и Луи восторженно улыбается. Он чувствует, как огонь согревает его ладони, и по телу растекается пьянящее чувство удовлетворения. У него получилось. Он устроил пожар. В этот момент загораются занавески над раковиной. Луи на секунду впадает в ступор, чувствуя, как жар обжигает его лицо, и произносит: — Вот дерьмо. Над ним что-то потрескивает, и он поднимает голову, замечая ярко-оранжевую искорку, упавшую на его чёлку. — Вот дерьмо, — повторяет он почти шёпотом и судорожно прижимается ладонью к своим волосам. В этот момент срабатывают разбрызгиватели. Буквально через секунду по зданию разносится пронзительный вой пожарной сирены. Он действительно не продумал всё до конца. К тому времени, как Луи выходит за дверь, все уже столпились на тротуаре, как и две недели назад. Луи останавливается на крыльце на ступеньках, откашливаясь. Его лёгкие и глаза заполнены дымом, чёлка взлохмачена, а в рукавах любимого джемпера прожглись дыры. Это определённо не входило в планы. — Луи! — выкрикивают его имя, когда он проходит половину лужайки, и секундой спустя он оказывается в объятиях Найла. — Луи, ты… о, мой Бог. — Найл отстраняется, чтобы посмотреть на него широко распахнутыми глазами. — О, мой ёбаный бог, ты устроил пожар. — Он что? — слышится позади них низкий голос, и Луи открывает слезящиеся глаза, натыкаясь на не кого иного как Гарри, стоящего позади Найла с ошеломлённым видом. Луи не в силах удержать себя от ухмылки. — Ты вышел. — Он опять кашляет, пока Найл постукивает ему по спине. Гарри выглядит просто ужасно. Разумеется, он по-прежнему привлекателен — с таким лицом и таким телом не может быть по-другому, — однако его волосы разгладились и засалились, глаза затуманены и потускнели, а губы бледные и искусаны. На подбородке небольшая щетина, которая невероятно неуместна вкупе с мальчишескими чертами лица, а мешковатая толстовка и бини выглядят так, будто он спал в них несколько дней. Но Гарри вышел, и это значит, что план сработал. Вроде того. — Зейн убьёт тебя, — в голосе Найла небольшая истерика, он отпускает Луи и подталкивает его к Гарри. — Он прикончит тебя, и это будет оправданно. — Чем? Своим блендером? Найл практически готов разрыдаться. — Луи. — Ты правда устроил пожар? — Гарри всё ещё в дичайшем шоке. Вдалеке слышен вой сирены, а по дороге перекатываются колёса пожарной машины. Но он не отводит своего взгляда от Луи. — Эм. — Луи прячет руку в карман, нащупывая полупустой спичечный коробок. — Да? — Зачем тебе это? — в голосе Гарри звучит недоверие. Он смотрит на Луи так, словно никогда его раньше не видел. Что-то в полном неверии Гарри в то, что Луи способен совершить нечто, что является его, казалось бы, обычной рутиной, заставляет Луи сорваться. Он агрессивно шагает вперёд и поднимает руку, чтобы сердито указать пальцем на Гарри, который выглядит ещё более удивлённым. Найл издаёт страдальческий писк. Луи слышит, как кто-то из маленькой группы людей на тротуаре произносит: — Быстрее, доставай телефон, похоже, они будут драться. — Знаешь что, Гарри ёбаный Стайлс… Гарри оглядывается на толпу за спиной. — Не хочешь… эм… поговорить в более уединённом месте? — Нет, и тут нормально, — Луи закипает, потому что Гарри пытается избежать публичного унижения, но он этого не допустит. — Да, оставайтесь здесь. — Найл достает мобильник и направляет на них камеру с радостным выражением на лице. Луи игнорирует это и поворачивается к кудрявому парню перед собой. — Ладно, слушай сюда, Гарри, — начинает он, тыча указательным пальцем в грудь удивлённому собеседнику. — Ты не единственный можешь зажечь спичку и приложить её к куску тряпки, ясно? И мне не хотелось этого делать. В отличие от тебя, я не получаю удовольствия от разрушения своей собственности, но мне же нужно было что-то сделать. Ты не выползал из своей квартиры семь ёбаных дней, ты не отвечал на сообщения, ты не открывал дверь, и мне нужно было сделать хоть что-то, чтобы привлечь твоё внимание, потому что я даже не знал, жив ли ты вообще, и мы знакомы всего три недели, а я уже по тебе очень скучал, но ты вёл себя как полный уёбок, и я не был уверен, это из-за моего душа, или из-за меня, или… Гарри смотрит на палец, всё ещё приставленный к вороту его толстовки, и совершенно осознанно берёт небольшую ладошку в свою руку, опуская её в сторону Луи. Тот открывает рот и как раз собирается разразиться очередной тирадой, когда Гарри другой рукой хватается за рукав его подпаленного джемпера и тянет Луи к себе, чтобы страстно поцеловать. Это не обычный первый поцелуй. В нём нет ни робкого касания сухих губ, ни неловких движений, когда они пытаются соединиться. Только теплота, и влажность, и Гарри, вылизывающий рот Луи так, словно ему никогда так сильно ничего не хотелось. Луи не в силах удержаться от вздоха, когда язык Гарри проскальзывает по его языку, не в силах заставить своё тело перестать обмякать, прижимаясь к Гарри до тех пор, пока между ними не остаётся ни сантиметра, пока он не прогибается под нависающим над ним парнем; одна его рука всё ещё захвачена кулаком Гарри, а вторая взмывает вверх, чтобы схватиться за ткань у его позвоночника. Какая-то часть Луи смутно осознаёт, что такой поцелуй не должен случиться на тротуаре, средь бела дня, на глазах у всего здания и пожарного экипажа. Такой поцелуй был бы уместен в зашторенной спальне, в сопровождении неловких движений рук, звона пряжек ремней и прикосновений к разгорячённой коже. Это не целомудренный поцелуй — это настоящий поцелуй, наполненный зубами, языками и искрами, поцелуй, который нуждается в продолжении, который обещает нечто большее. Луи пытается отстраниться, но Гарри притягивает его ближе, прижимая к своей груди и целуя с такой силой, что Луи не остаётся ничего, кроме как просто стоять, поддавшись, жадно хватая ртом воздух всякий раз, когда их губы размыкаются с влажным причмоком. Когда Луи наконец прижимается руками к груди Гарри и прерывает их поцелуй, он медленно начинает осознавать, что его пальцы ног на самом деле не касаются земли, а обвивают икры Гарри с обеих сторон, пока тот надёжно стискивает его в своих объятиях. (И Луи ненавидит чувствовать себя маленьким, просто терпеть не может, но это. Это даже горячо. Испепеляюще горячо. Как огонь. Очень уместно.) Мгновение они внимательно изучают друг друга с тяжёлым дыханием. У Гарри порозовевшие щёки, распухшие до неприличия губы, а зелёные глаза широко распахнуты. Луи хочется прижать его к стенке и дразнить до потери дыхания, до тех пор, как всё, на что он будет способен, — это скулить его имя своими нелепо опухшими минетными губами. Затем Найл начинает визжать, возвращая Луи к реальности. — У тебя… — выдыхает он, отталкиваясь от Гарри и слегка спотыкаясь, когда его ноги касаются земли. — У тебя есть парень. Гарри медленно моргает, глядя на него. — Эм. Между ними внезапно появляется Найл, продолжая маниакально визжать, и заключает их в сокрушительные групповые объятия. — Что я тебе говорил! Что я тебе говорил! Ну, это было то самое неудовлетворённое сексуальное напряжение или как? Луи вырывается из объятий и отступает назад, поправляя рубашку в попытке сохранить хоть какие-то крохи достоинства (что достаточно сложно, учитывая, что целое здание и городское отделение пожарной службы только что лицезрели, как он пожирает другого человека). — Я… пойду позвоню Зейну. Или ещё кому-нибудь. Он прилагает все усилия, чтобы не бежать сломя голову, пока Гарри пялиться ему вслед, а Найл подходит к толпе, сравнивая качество своей видеозаписи с записями других очевидцев. Завернув за угол, он присаживается на бордюр, обхватывает голову руками и дважды считает до шестидесяти. На втором круге Луи доходит до сорока пяти и чувствует, как в районе его бедра начинает вибрировать телефон. Он вытаскивает его и видит имя Зейна в идентификаторе вызывающего абонента. (На фотографии контакта — его лицо, прифотошопленное к обнажённому телу Кейт Уинслет. Наверняка на тот момент этому, вероятно, было какое-то разумное объяснение, даже если сейчас он этого совсем не помнит.) — Это было омерзительно, — говорит Зейн прежде, чем Луи успевает поздороваться. Он моргает и упирается взглядом в асфальт. — Я… прости? — Твоя техника поцелуя. Выглядело так, будто ты пытался его сожрать. — Эй… ладно, если кто-то и пытался кого-то сожрать, то это был он, и… стой, тебя даже не было там! — Найл отправил мне видео. — Ох. — Я открыл его в отделе мистики на полную громкость, но подошла библиотекарша и попросила меня не смотреть порнографию в библиотеке. — Ох. — Из-за звуков, ну знаешь… все эти хлюпанья и чавканья, и этот маленький стон, мне будет снится в кошмарах этот стон… — Я… — Я просто хотел дать тебе небольшой фидбэк, понимаешь, на тот случай, если вы решите захватить камеру в спальню… в конце концов, у Гарри есть опыт в таких вещах, и, я уверен, Найл был бы счастлив помочь… — Зейн… — Конечно, парень Гарри, наверное, не будет в таком же восторге… — Я поджёг нашу кухню, — выпаливает Луи, в основном чтобы заткнуть Зейна, и вешает трубку до того, как тот успевает сделать что-то, кроме резкого вдоха. — Нам удалось спасти большую часть квартиры. Луи крепко зажмуривает глаза и обнимает себя руками. — Просто спрашиваю. У вас случайно не получилось спасти какую-нибудь мелкую бытовую технику? Например… блендер? Пожарный хмурится. — Большинству хлама на столешнице рядом с раковиной конец. На данный момент там просто груда металлолома. Но по крайней мере никто не пострадал, верно? Как говорится, важны люди, не вещи. Луи морщится. Вряд ли Зейн с этим согласится.