When I close my eyes

      Эрик проснулся от незнакомого шума, и первая мысль, с которой столкнулось его сознание: «Мне еще рано становиться отцом!». Странный и сумбурный кошмар продолжился и наяву: разлепив глаза, Лидер обнаружил себя лежащим на полу в большой комнате. В зоне досягаемости ни подушки, ни одеяла, только треклятый кожаный диван, в который он чуть ли не врезался носом при повороте головы.       События вчерашней/сегодняшней ночи постепенно начали проявляться перед глазами сквозь сонную дымку. И непривычный шум складывался в привычные буквы и звуки:       - Ай, больно! Прости! Извини! Ай-Ай! – пищал вдали приглушенный звонкий шепот.       Катарина не могла себя слышать, а потому некоторые слова довольно сильно резали по барабанным перепонкам невыспавшегося Лидера.       Последний, обреченно понимая, что от его проклятий ничего не изменится, а злость как была так никуда и не испарилась, молча встал с пола и пошел на звук. Бросив короткий взгляд в спальню, и найдя девушку стоящей на одной ноге и потирающей ушиб на другой, Эрик безразлично развернулся и направился в ванную комнату. Потратив еще пару секунд на размышления, он все же закрыл дверь на щеколду, предназначению которой раньше искренне удивлялся.       Ночью все казалось таким простым: переодеть, уложить спать и, собственно, пережить ночь. Что нужно будет делать утром, Лидер не заботился и не продумывал. И утро абсолютно без спроса, но все же наступило вовремя. Ситуация сама по себе никак не решилась, вопросы остались без ответа, а вся напускная простота испарилась без следа. Эрик лицом к лицу столкнулся с серой будничной реальностью и извечная древняя истина, что «утро вечера мудренее» нихрена не работала в его случае. В голове царила чугунная бессодержательность и ни одной вразумительной мысли.       Лезть в холодный душ, чтобы привести себя в порядок не хотелось, и почему-то он был уверен, что эта процедура в его случае тоже не сработает. Весь мир ополчился против Эрика, и сам он отвечал искренней взаимностью, состоящей из чистой ненависти и неприязни, что сильно приумножились сегодняшним пробуждением. Поэтому потратив несколько скоротечных минут на элементарные утренние процедуры и отметив очередной звук врезающегося во что-то тела, молодой Лидер Бесстрашных заставил себя выйти из тишины своего укрытия.       Девичье тело в помятой лидерской футболке с заспанным отпечатком подушки на щеке смотрелось до безобразия гармонично. Эрик прислонился к косяку дверного проема, сложив руки на груди, и просто наблюдал, как Катарина на ощупь продвигалась в помещении. Левой рукой она скользила по стене коридора, а правой водила перед собой, исследуя пространство. Клокочущая злость никуда не делась, но внутренний зверь как-то странно и противоестественно вел себя, свернувшись клубком на полу собственной клетки и одним глазом лениво наблюдая за передвижениями раздражителя.       Эрик оторвался от своего наблюдательного поста, сделал пару шагов, обгоняя девушку и ожидая, когда ее парящая в воздухе рука наткнется на него. При соприкосновении кожи с кожей оба вздрагивают: Лидер с кривой ухмылкой, Катарина распахнув глаза от удивления. Эффект дежавю подбрасывает ей картинки из памяти, потертые и потрескавшиеся со временем. Когда-то она стояла так же лицом к лицу с Эриком, с той лишь разницей, что прикасалась она к нему только в своем воображении. Теперь же теплота кожи и мерный ритм мышц под ее ладонью невыносимо громко вопили о реальности происходящего. Вот только Лидера она могла видеть, лишь придумывая и прорисовывая в воображении полузабытый образ.       Эрик перехватил ее ладонь и развернул девушку к себе спиной, подталкивая в ванную и прикидывая, успеет ли он ознакомиться с инструкцией Дока, пока она будет умываться. Он прикрыл за ней дверь, вдруг задумавшись о неприкосновенности личного пространства, и направился в гостиную. Шум разбивающегося стекла одним резким движением развернул Лидера на сто восемьдесят градусов и заставил вернуться обратно.       Девушка разбила его стакан с зубной щеткой и тюбиком пасты, и вот-вот обещала наступить на один из многочисленных осколков в своих белоснежных носочках. Эрик, не заботясь о таких мелочах, как стекла под ногами, сгреб в охапку неофитку и вернул ее на кровать.       – Сиди тут и постарайся не уничтожить еще чего-нибудь хоть пару минут, – буркнул он под нос скорее себе, чем расстроенной девушке.       Собирая осколки по полу, Эрик думал, что теперь ему понадобится не только новая мебель и посуда, но было бы неплохо купить для неофитки как минимум еще одну зубную щетку. И, наверное… Чем еще там девушки пользуются?       «Нужно будет привлечь вечно безотказную Тори. Пусть позаботится хоть об этом…»       Эрик прислонился лбом к холодной поверхности раковины, в легком смятении обдумывая сложившуюся ситуацию и свое место в ней. Раньше, если девушки и задерживались в апартаментах Лидера дольше обычного, то единственными инородными телами, напоминающими об этом, были женские волосинки, забытые у него на кровати или по недосмотру потерянные в ванной. Но чтобы ему пришлось вносить изменения в убранство собственных апартаментов – это уже чересчур. А главное, что это материальное вмешательство грозило затронуть и всю его жизнь в целом. Но зачем ему это?       Эрик сел на пол, откинув голову на раковину, и уставился через открытую дверь на сжавшуюся девушку. Катарина сидела, обняв руками ноги и уткнувшись лбом в колени. По громкому судорожному сопению было очевидно, что она либо опять плакала, либо на грани до или после. И какого черта, спрашивается, Эрику надо меняться и менять все ради нее?       Обдумывая сложившееся положение вещей, которое не очень-то устраивало Лидера, он решил заняться простыми и насущными вопросами. Первый на повестке дня – записка с инструкцией от Дока, и второй жизненно необходимый – Эрик чудовищно хотел есть, да и девушка, наверное, тоже.       Добравшись до кухни и открыв холодильник, Лидер столкнулся с новой проблемой: кроме алкоголя, гелевых охладителей от боли в мышцах и давно потерянной пачки сигарет там ничего не водилось. Сам он питался, как и большинство Бесстрашных, в Столовой: таким образом он освобождал себя от готовки и мог наблюдать за своей вотчиной в режиме реального времени. Да и неофиты были под рукой и под контролем. Раньше.       Теперь же его вихрем крутило вокруг одного недолепленного Бесстрашного, которому по закону и не быть-то Бесстрашным никогда. Эрика передернуло от этой мысли, и он хлопнул дверцей холодильника, делая шаг к столу с коробкой.       В наборе от Дока действительно нашлась инструкция на сложенных в несколько раз листах бумаги, больше смахивающая на эссе. Отложив в сторону на время столь важное руководство по эксплуатации неофитки, он с любопытством заглянул внутрь, краем зрения отмечая тихий шорох и шевеление в коридоре.       Не будучи привязанной, Катарина физически не могла долго находиться на одном месте. Страх, неизвестность и отсутствие ориентира в виде Лидера подталкивали ее к движению, еще не до конца осознанному, и приходилось действовать на одних инстинктах с малой примесью болезненного любопытства. Все вокруг было новым, чужим и незнакомым. И если какое-то время назад запах медикаментов и хлорки подсказывал ей ее местоположение, то сейчас она находилась в полной растерянности. На большой кровати, отчетливо пахнущей мужчиной, благо знакомым запахом, было довольно уютно. Но при этом девушку не покидало ощущение, словно она на плоту посреди океана, и только опусти ногу в воду – как какая-нибудь неизведанная тварь ее сразу откусит. Легкое головокружение сопровождало каждый ее шаг, когда она все же решилась узнать, что находится вокруг нее.       Девушка пробежалась пальцами по гладкой поверхности небольшой тумбочки, ухитрившись нащупать еще и лампу, которую она благополучно почти опрокинула, но в последний момент схватилась за окантовку светильника и не дала тому упасть. Пустое пространство в несколько шагов леденило кровь от ужаса. На уровне развивающейся паранойи постоянно казалось, что вокруг есть люди, которые смотрят на нее. Пока смотрят. Что они могут делать дальше, даже представлять не хотелось. Она и так знала это точно и во всех подробностях. Неожиданно Катарина наткнулась руками на стену и по ней продвинулась до дверей, как оказалось, шкафа. На одной такой дверце под ладонью оказалось странное царапающееся углубление с торчащими острыми щепками, о которые девушка тут же рассекла себе кожу. И оставляя невидимые ей следы крови на графитовой поверхности, она добралась до прохода. Благодаря свежим воспоминаниям Катарина понимала, что где-то поблизости находится ванная и какой-то большой коридор, по которому ее вчера вел Эрик, но стоя в проходе, она даже не соображала в какую сторону надо было идти. И надо ли вообще?       Девушке хотелось, чтобы ей как-то сообщили хоть что-то. Докричались до нее. Хоть капельку ясности, пожалуйста! Она готова была даже умолять, если потребуется. Но тишина многотонным давлением разрывала ее уши. Какой смысл во всем этом? Какой теперь смысл в том, что Лидер прикасается к ней и даже разрешил спать в кровати, в которой, судя по запаху, он спал раньше сам?       Заблудившись буквально в четырех стенах на пространстве в пару квадратных метров, хотелось выть белугой, или, как маленький ребенок, сидеть на полу и звать своих родителей, чтобы они пришли и взяли на ручки. Вроде бы она нашла тупик, отыскала незакрытую ванную комнату и даже нащупала в ней раковину, но выходя из нее, снова потерялась в локации и не знала, куда делать следующий шаг – направо или налево. В результате, на то, чтобы выпутаться из плена коридора у нее ушло около десяти минут. Все было закончено, когда Катарина выбралась на большое открытое пространство, споткнувшись о порожек и врезавшись в кожаный диван. Попытка выпрямиться и сделать новый шаг, закончилась тем, что она поскользнулась на ровной поверхности пола и врезалась в спину мужчины. Голова кружилась и раскалывалась уже нещадно. И если бы Лидер – а судя по запаху, это был именно он – не отвел назад свою руку и не прижал ее за поясницу к себе, она бы уже сползла на пол. Сердце, прогоняя кровь сквозь атрофированные мышцы, пульсировало, как загнанная лошадь, грозясь прорваться сквозь ребра. Чувствуя свое полное бессилие, девушка уткнулась лбом в спину Лидера, судорожно дыша и хватаясь за него. Мужская ладонь на ее пояснице была сомкнута в кулак, показывая, что Эрик не хочет к ней прикасаться, но стальные мышцы со вздутыми канатами вен, опровергали это утверждение. Рука была напряжена, словно он выжимал большой вес на тренажере, и фиксируя девушку рядом с собой, не давая ей упасть, Лидер на самом деле не давал ей также и деться куда-либо.       Когда кислородное голодание прекратилось, и шум в голове перестал быть столь настойчивым, Катарине на исключительно рефлекторном уровне захотелось «посмотреть», что же делает Лидер. Попытавшись отстраниться, она почувствовала, как Эрик только сильнее весь напрягся, а рука стала практически вжимать девушку в его тело. Тогда она привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его плеча, но как слепой котенок, всего-навсего тыкалась носом в его лопатки. Дотянуться выше ей не позволял ни ее рост, ни полное отсутствие сил.       Спустя несколько мгновений, словно прочитав ее мысли, Эрик убрал руку, чтобы подхватить ее под ребра и усадить на что-то ровное. В руку безапелляционно был всунут тяжелый стакан, а в губы постучалось что-то мелкое и твердое. Сначала Катарина не поняла смысла происходящего, пока в голове не всплыло затуманенное воспоминание из детства. Когда она болела и капризничала, отказываясь принимать лекарства, мама точно так же стучалась таблетками в плотно сжатые детские губы. Проведя аналогию, и догадываясь, что Эрик хочет от нее, девушка неуверенно приоткрыла рот. Тут же на ее язык упала горькая горошина, и Лидер подтолкнул руку со стаканом к ее рту. Подобные манипуляции повторились еще несколько раз, после чего Катарина почувствовала резкую боль в районе шеи и противное ощущение, словно кожу в том месте не то надувают, не то наполняют чем-то желеобразным. Чувство было настолько острым, что виски стало резать, и не переваренные таблетки в пустом желудке стали пробираться обратно к горлу. Пространство начало уплывать. Руки потеряли всякую опору. И сил держать спину не осталось вовсе.       Эрик подхватил неофитку в момент, когда она уже грозилась полностью рухнуть со стола. Судя по инструкции Дока, у него теперь есть четыре-пять часов полного спокойствия, когда не надо ходить за ней тенью, дабы она ничто не угробила, и себя заодно. Отнеся девушку в спальню и для собственного спокойствия пристегнув ее наручником к спинке кровати, Эрик ретировался в Столовую, чтобы избавить себя от окружившего его наваждения хотя бы на время. А заодно найти Дока и сделать ему профилактический втык, если по дороге он не придумает для этого более уважительной причины.       Однако на полпути до места назначения, Лидер резко затормозил, уловив громкие обрывки фраз, в которых явственно и четко склонялось его имя. Вся эта словесная бравада сопровождалась здоровым хохотом как минимум трех Бесстрашных.       – Да я тебе говорю, он бы хрена с два так заморачивался! – голос прорывался сквозь рокот воды буквально под ногами Лидера.       – Согласен. Кто-кто, а он ее точно делает.       Эрик, словно под гипнозом, ведомый лишь звуками голосов, развернулся и стал двигаться по небольшому коридору, который вел на площадку над Пропастью.       – Ее поди весь лидерский состав как имел, так и имеет, иначе бы ее сейчас тут не было. Чего она не у эрудитов? Она ж труп ходячий!       «Трое», – считает и делает себе мысленную отметку Лидер, наклоняясь, чтобы разглядеть небольшую смотровую площадку пролетом ниже.       Четверо бойцов сидят на уступе прямо над пропастью, куря и распивая что-то из одной бутылки на всех.       – Эрику закон не писан. Может они ее вместе с Максом с двух сторон? – заржал первый, периодически хрипя от собственного смеха.       Лидер неслышно спускается ниже и замирает в тени арки. Он расслаблен, будто бы отрешен от всего и не спешит объявить о своем присутствии.       – Да ладно! – подает голос третий. – Ты ее помнишь? Отказался бы от такой задницы?       – Джош, слышь, ты чего молчишь? – второй боец обращается к прежде молчавшему Бесстрашному. Тот задумчиво выпускает сизое облачко сигаретного дыма и залпом опустошает остатки жидкости в бутылке.       – Ну вас нахер! У меня в той мясорубке сестру убили. А эта калечная сука жива! Лучше бы ее затрахали там до смерти. Или порешили на месте. С Лидером за компанию! Какого хера ее все обхаживают? Ублюдочный Лидер ждал до последнего, чтобы вывезти свою подстилку, а на остальных ему насрать было!       – Да не ори ты. Тут крыс дофига, – тихим голосом отвечает второй, – нашепчут же Эрику, прикончит нахер.       Стоит Лидеру выйти на площадку, как от его шагов все замолкают, и звук падающей воды разбавляется лишь громким судорожным сглатыванием кого-то из бойцов.       – Не стоит так беспокоиться, – ехидно произносит Эрик, и в ту же секунду звук выстрела теряется в монотонном гуле подземного водопада, а струйка крови из аккуратной черной дырочки во лбу Бесстрашного устремляется вниз, на сырую поверхность выступа.       Мертвое тело валится на пол и это служит сигналом для остальных вскочить на ноги. Убраться уже нет никакой возможности – мимо Лидера просто так не пройти. Каждый из них заплатит за свои слова – это можно прочесть в хищных сощуренных глазах напротив, где черным огнем разгорается приговор. Лидер не терпит посягательств на свою собственность – ни прямых, ни косвенных.       Эрик перехватывает взгляд Бесстрашного, устремленного на его еще слегка дымящийся пистолет.       – Боишься? Правильно, – зубы Эрика обнажаются в кривом оскале. Внутри него все вскипает, когда он понимает, с какой надеждой боец смотрит на оружие.       «Не заслужил, тварь, ты легкой смерти» – проносится мысль в голове. В его жилах бурлит кровь, ноздри раздуваются в предвкушении запаха крови – запаха смерти. Зверь захватывает его тело.       Удар рукояткой обрушивается на лицо Бесстрашного. Мужчина сгибается и тут же получает еще один удар в затылок. Эрик не заботится и не контролирует силу удара. Его не волнует, убьет он сегодня кого-то еще или нет. Лишь рассчитывает свои силы на то, чтобы их хватило проломить нахер все эти тупые головы. Что-то животное вырывается из недр сознания. Ему хочется ощутить кровь на своей коже, почувствовать запах сырой плоти.       Он убирает оружие в кобуру, обходит скрюченного бойца, попутно впечатывая ботинок в его спину, наслаждаясь хрустом ломающегося позвоночника: расчищает себе пространство для маневров. Теперь двое на одного – вполне нормальное соотношение сил для Лидера. Он привык. Он всегда готов к удару исподтишка.       Эрик бьет кулаком в солнечное сплетение, уворачивается от удара справа, скользя костяшками по чьему-то подбородку, делает шаг назад, попутно распинывая ногами тела на сырой и скользкой поверхности.       – Что, Лидер?! Правда глаза колет?! – боец выплевывает слова вместе с кровью.       Эрик медленно поворачивает к нему голову. Зря этот мертвый Бесстрашный сказал последнюю фразу. Вспышками в голове мелькают образы пыток, от которых глаза застилает дрожащая пелена. Он видит, как его неофитка получала все свои увечья. Как кто-то посмел поднять руку на то, что изначально принадлежало ему. Ему одному и никому более. И Лидер окончательно теряет контроль.       Ни один человек, ни одна тварь не ответили перед ним за все те бессонные и беспокойные ночи, когда он из кожи вон лез. Он был так занят всей этой гребанной операцией, что до последнего момента так и не пристрелил ни одного Изгоя. Ни во время спасательной миссии, ни после нее. Скопившаяся злость требует выхода, и Эрик твердо убеждается в том, что с этого темного островка сегодня уйдет только он один.       Лидер пальцами хватает одного из Бесстрашных за волосы, бьет его головой о стену. Еще и еще, до тех пор, пока серый камень не окрашивается свежей кровью. В это время он пропускает пару ударов в спину. Эрик оборачивается и с рыком бьет бойца ногой в пах, не выпуская побелевших от хватки пальцев из волос неудачника. От рывка клочки волос, украшенные брызгами крови, остаются зажатыми в кулаке, а голова жертвы отскакивает обратно к скользкому уже камню. А нехрен бойцу отращивать такие патлы, вскользь усмехается Лидер, когда вполоборота бьет ногой в живот другого нападавшего. Хриплые крики бойца лишь сильнее будоражат, сливаясь с женским визгом, звенящим в голове Эрика. Он слышит, как кричала Катарина. Он видит, как ее избивали толпой, не давая возможности даже встать на ноги. А сейчас перед ним толпа. И плевать, что они не те и не в то время. Эрику наплевать, как и на ком спускать пар. Если уж они сами так самозабвенно перемывали кости Лидеру, то как говорится: «Помяни черта». А Эрик здесь даже не черт. Он – Демон этих подземелий, это его вотчина. Никому не позволено, не дозволено трогать Его. И цену за непослушание он назначает невосполнимо высокую.       Сокрушительный удар по лицу обрушивается на мужчину, которого Лидер держит за ворот куртки. Хрипя от боли, сопровождая судорожные вдохи кровавым бульканьем, он падает на землю, не в силах больше защищаться. Животный рык отражается множественным ломаным эхом от стен пещеры. Эрик зол. Эрик взбешен. Эрика распирает. И всё это дерьмо ему нужно куда-то выплеснуть. Эти уроды даже толком не сопротивляются, хотя парой минут ранее строили из себя хрен знает что. Ему нужна драка, нужен настоящий бой.       – Ну же, деритесь, суки! Сопротивляйтесь! Бейте! Нападайте! – рычит Лидер.       Остался один, самый «говорливый» и недовольный. Мелькает мысль пробить пару ударов по корпусу, и последним отправить его на дно пропасти… Но это слишком легко. Даже гуманно. Эрик швыряет Бесстрашного на пол и просто начинает выплескивать ярость. Удары ногами сыплются один за другим, снова, и снова, и снова. Без остановки. Он бьет, даже не думая перевести дыхание. Ритмичные вдохи-выдохи отработаны до автоматизма. Мышцы его шеи перекатываются под черными фигурами татуировок. Вены вздуваются, шевелятся под кожей как змеи, вдыхая собственную жизнь в вытесненные на коже черные квадраты. А яремная вена, перекачивая толчками кровь в мозг, пульсирует с такой силой, что сложно представить, как же тогда работает его сердце.       Тяжелые ботинки увеличивают силу удара, повреждают внутренние органы. Слышен звучный хруст ломающихся костей, ребер. Боец воет от боли, перекатывается на другой бок, позволяя нанести удар по почкам.       Он все еще предпринимает жалкие попытки отбиться, закрывая от Эрика лицо руками. Пытается согнуться, чтобы хоть как-то уберечь грудную клетку.       Эрик хватает полуживого Бесстрашного за куртку и с хриплым надсадным рычанием рывком поднимает его с земли и бросает на ближайшую стену, тут же прижимая его к ней одной рукой, и методично вбивает кулак другой ему в живот. Бойца трясет. Из его горла помимо крови вырываются хлюпающие скулящие звуки. Правой рукой продолжая бить по ребрам, он перемещает левую на шею. «Этот мешок с кишками не бесстрашный, это слабак», – Эрику нахуй не нужна эта мелкая мразь, способная только языком орудовать. Он чувствует судорожные перекатывания кадыка под своей ладонью. Чуть сильнее сжать пальцы и вырвать глотку… Идея будоражит кровь, но все же недостаточно, чтобы эта мысль переросла в действие.       Эрик останавливается, нервно глотая наэлектризованный воздух, вдавливая напряженной вытянутой рукой окровавленное и почти не сопротивляющееся уже тело в стену. Бесстрашный тянется ослабевшими руками к пальцам Эрика, но пальцы жертвы только скользят по залитой кровью шее. Лидер швыряет последнего бойца обратно на землю, и тот пытается отползти, оставляя за собой грязный кровавый след. С трудом приподнимаясь на четвереньки, Бесстрашный тут же валится от удара по лицу. Стремится отползти от Лидера, но он ставит на спину противнику ногу и как прессом давит вниз.       Кипящая в крови злость заставляет бить мощно, ожесточенно, безжалостно. И он себя не сдерживает. Бьет без капли сострадания.       Лидер давно потерял счет времени. Последний противник начинает затихать, распластавшись на полу в луже собственной крови. Эрик весь покрыт этой алой металлической «краской» с ног до головы, руки словно в перчатках. Но ему до сих пор недостаточно. Мало боли, мало крови! Ему надо больше. Удары наносятся с новой силой. Хруст ломающейся носовой перегородки вливает последнюю каплю ярости в переполненный мозг Лидера. Красная пелена застилает сознание, лишает трезвого рассудка.       Эрик с удивлением замечает, что собственные руки начинают уставать. Он дышит глубоко и быстро, почти до головокружения. Боль от собственных сбитых костяшек немного отрезвляет разум, но он упрямо продолжает бить. Эрик уверен, что все делает правильно. Так и должно быть. Звуки ударов завораживают, вгоняют его в транс…       Кто-то хватает Лидера со спины и пытается оттащить от распростертого перед ним тела, не позволяя стереть его в фарш полностью. Сфокусировав, наконец, взгляд, Эрик узнает Дока, пытающегося увести его от Пропасти в коридор.       Из-за гула крови в ушах, его слова доносятся словно сквозь вату:       – Лидер! Прекрати! Что случилось? Что-то с девчонкой, да? Лидер?!       Вставая на ноги и позволяя увести себя от мертвых тел, Эрик недоуменно фокусирует взгляд на медика.       – С какого хрена!? Кто? – рычит он.       – Тогда как…       – Я все еще Лидер этой гребанной Фракции! И сдается мне, что все эти ублюдки забыли об этом! – рявкает Эрик, и голос его эхом отражается от стен.       Док, бегло оглядывая Лидера, решается отойти от него и проверить неподвижные тела, лишь для того, чтобы в итоге констатировать смерть всех четверых. Он встает и медленно, боясь потревожить разгоряченного зверя, подходит обратно.       – Руки покажи.       Эрику нужно несколько секунд, чтобы понять, что от него хотят, и он протягивает руки. Док, цокая, осматривает сбитые костяшки, и тогда в еще замутненной голове Эрика происходит мысленное замыкание. Правая рука Лидера смыкается на горле Бесстрашного медика, а левой он фиксирует его за ворот куртки.       – А ты чего сюда приперся? С дружками выпить собрался? – выплевывает Эрик ему слова в лицо.       Док испуганно озирается по сторонам, понимая, что никто не заступится, да и звать некого. Мало кто во Фракции способен физически остановить Лидера. Тем более один на один.       – Я еду кх… к…кх.. тебе относил, – хрипит он, краснея от приближающейся асфиксии, – для девчонки… Ей особое… питание нужно…       Стальная хватка размыкается, и Док сгибается пополам, упираясь одной рукой в колено, а второй растирая, уже проступающие багровые пятна на шее.       – Охерел вконец, – слегка отдышавшись, не своим голосом говорит медик, исподлобья ожидая реакции Лидера. – И это… Макс..кх…приказал тебя найти.       – Зачем? – голос же Эрика в порядке. Адреналин быстро перерабатывается кровью, и вот уже размеренное сердцебиение, спокойные монотонные вдохи, словно это не он черт знает сколько времени потратил на избавление от ничтожных бойцов.       – Вызывает к себе. Зачем не говорил.