Тессеракт

(Планета Новый Ромул, 2409 год)       Пространство вокруг ч'Мол'Рихана полностью занимали корабли республиканского военного флота – округлые Т'Варо, резко очерченные «птицы» покрупнее, массивные крейсеры, пара-тройка странного вида союзных фрегатов, и бесчисленное множество вертких челноков. Все эти суда окружали планету будто птицы свое гнездовье, но, в отличие от настоящих птиц, их космические копии не двигались, и неподвижно висели в пустоте. Поражало разнообразие оттенков этой стаи – от густо-черного до насыщенно-зеленого и ярко-белого. Пока «Алф'индор» маневрировал, занимая выделенный ему коридор, Деций пару раз откликнулся на вызовы знакомых риовов. Все разговоры оказались короткими и не принесли никаких новостей, если не читать скудных сведений о невиданных грабежах и мародерстве в альфа-квадранте.       – Готовы к переходу, – предупредил Тован Хев.       – Варп девять. Рхэ!       Линкор чуть дрогнул, чернота вакуума с яркими точками звезд на миг побелела, светила слились в один сияющий поток, а затем космический пейзаж на экране сменился его принципиальной схемой.       – На мостике остаются Тован и вахтенные офицеры. Остальные – эрстев! [вольно (ром.)], – приказал Галан, покидая капитанское кресло и направляясь к турболифту.       За пределами мостика, на главном жилом ярусе, в приятной полутьме корабля ярко светилась оранжерея, уже засаженная взятыми с Нового Ромула фиолетовыми цветами. Экипаж «Алф'индора» достигал пяти сотен риханнсу, но до сих пор оставался неукомплектованным. Медицинский отсек пустовал, двое-трое легко раненых в последней стычке уже поправились. Галан прикинул, не стоит ли проверить машинную палубу, но в конце концов решил оставить техников в покое. Сатра, не занятая в эти часы на вахте, устроилась в баре, открытом в полуотсеке с панорамным иллюминатором. В часы перемещения через варп стекло оставалось непрозрачным, но корабельную лххеи aрахтих [ученую (ром.)] это совершенно не заботило – она, даже не заказывая напитков, а читая какие-то тексты с планшета.       – Грустишь, риов? – спросила наполовину неформально, обращаясь с Децием как с капитаном и одновременно как с близким другом, незаметно соблюдая допустимую тонкую грань.       – Скорее , я встревожен.       – Почему?       – Не нравится задание, хотя, сложно сказать, что в нем не так. Наш легаре – странный тип. У тебя в базе есть сведения о других задержанных республикой офицерах Империи?       – Вообще-то, чуть-чуть, и многое не в открытом доступе. Есть дело некого Силана, освобожденного борга, который служил в исследовательском дивизионе Селы и случайно подвергся ассимиляции.       – Что потом?       – Имперские медики отступились, но республика его приняла и вернула ему индивидуальность.       – Странное мягкосердечие.       – Не странное, если учесть научный интерес и исключительную вежливость этого Силана. Впрочем, ты угадал, дело кончилось плохо – он сбежал и сделал нечто такое ужасное, что вся информация засекречена. Я не удивляюсь, что Д'Тан торопится заодно избавиться и от нашего легаре [пленника (ром.)].       – Зря.       – Зря? Наш проконсул пытается сблизиться с остатками фаэссу. Д'Тан если и не адепт Сурака, то уважает вулканские принципы и не любит лишнее кровопролитие. Войну этим прекратить нельзя, но, чем казнить шпиона из Тал Шияр, проконсул лучше подкинет его союзникам.       – Ловко, нечего сказать! Мы отдаем пленника вместо нормального дознания, а вопросов накопилось немало. Сестра Тована пропала без вести на ч'Виринат, тело моей матери так и не нашли.       – Деций, успокойся...       Сатра осторожно коснулась рукава кителя, и ощущение от этого походило на слабый удар током.       – Успокойся, – продолжила она, отведя в сторону пальцы. – Возможно, легаре ничего про это не знает.       – Возможно.       Галан встал и, допив на ходу стакан, оставил его на барной стойке. Под самым потолком, подобно зеленому огню, сиял республиканский герб – бессмертная птица с крошечной планетой под защитой раскинутых крыльев. «Так много уже сделано, так много еще предстоит...».       Он вернулся к турболифту и спустился на два яруса ниже – на внутреннюю палубу линкора. Сюда почти не приходили риханнсу из команды, а тьму разгоняли редкие желтоватые лампы. Бронированная дверь, реагируя на сигнал с браслета, с шипением отворилась. Открывшееся помещении выглядело как двухъярусный зал с пультом управления вверху и множеством изолированных ячеек внизу. Все камеры, кроме одной, пустовали. Руви тр'Аэн не спал, он сидел на полке, сгорбившись и привалившись плечом к стене так, чтобы не задевать едва заживший бок. Оперативник Тал Шияр до сих пор не избавился от повязки, но накинул поверх расстегнутую гражданскую куртку, вроде тех, которые носят рабочие Мол'Рихана.       – Джолан тру, хевам эких [здравствуй, прихвостень людей], – сказал он, обращаясь к неожиданно появившемуся капитану «Алф'индора».       Деций не ответил, с неприязнью рассматривая чужое лицо. С момента гибели Ромула и раскола некогда мощной Империи прошло не так уж много времени, но образ жизни уже наложил на обоих риханнсу заметный отпечаток разницы. Сторонников Селы отличала обязательная треугольная челка и гордое высокомерие, которое не покинуло Аэна даже сейчас.       – Куда летим, риов? – спросил оперативник после долгой паузы.       – Сектор Кассаэ, система Айала, их'фаэх тагор ллоанн'нар.       – Понятно, значит, в секретную тюрьму федералов... Я сразу сказал, что ты их прихвостень, – равнодушно произнес тр'Аэн, укладываясь обратно на полку. – Впрочем, все вы зря стараетесь – я ничего не скажу.       – Возможно, тебе просто нечего сказать.       – Может быть, но для тебя я сделаю исключение.       – Расскажешь, как расстреляли мою семью?       – Объясню, каким образом нас всех, и тебя тоже, лишили планеты. Сторонники Д'Тана не любят про это слушать.       – При чем тут проконсул Нового Ромула?       – Проконсул, возможно, и ни при чем, но вот любимые им фаэссу...       – Лхиу! [достаточно (ром.)]. Хватит лгать. Хобус взорвался из-за преступных экспериментов полковника Хакеева, об этом знают все.       – О, да... Тебя, наверное, убеждали, что риханнсу своим высокомерием убили сами себя.       – Молчи.       – Так мне говорить или молчать? Ты бы уж определился. Можешь зажимать уши, но Ромул был разрушен вулканским Сенатом – фаэссу отказались переработать декалитий в красную материю. Что им миллиарды сгоревших на ч'Рихане? Да этим последователям Сурака на такое плевать. Главное, чтобы запах горелого мяса до них не долетал и не мешал медитации.       Аэн жестко усмехнулся, довольный, что задел республиканского капитана. К привычно подавленной печали Деция и впрямь прибавилась толика горечи.       – С добычей декалития не справились наши собственные сенаторы. Они знали и были предупреждены, но дело увязло в склоках.       – Вот как? Наши прежние дэйху, что бы они ни натворили, сейчас мертвы, но ни один фаэссу тогда не умер.       – Неро уничтожил их собственную планету...       – Неро? То, что он сделал, случилось сто пятьдесят лет назад. Кто такой Неро? Кто-нибудь его видел? Он не из нашего настоящего, веруул [тупица (ром.)].       Запутавшийся в переплетении будущего и прошлого Деций задохнулся от гнева и едва перевел дыхание.       – Напомнить тебе наше настоящее? Я был на ч'Виринат, когда планету атаковали с орбиты. Стояла ночь в канун праздника урожая. На площади начинался фейерверк, может, поэтому колонисты не сразу заметили вспышки в небе. Когда заметили – было уже поздно, большую часть поселений разбомбили дотла. Нашему поселку «повезло» чуть больше – туда высадился десант – в таких же, как у тебя, мундирах Тал Шияр. Они убивали всех подряд, безоружных в первую очередь, тела бросали где придется, на площади мертвых накопилось не меньше сотни.       – Как же ты выжил, несчастный? – спросил Аэн с заметной иронией, но Деций игнорировал это замаскированное оскорбление – он уже исчерпал запасы ярости.       – Улетел оттуда на Т'Варо с теми, кого успел забрать.       – То есть, с активными вооруженными мятежниками, еретиками и дружками Д'Тана. С теми, кто отказался подчиняться законной власти.       – Этой полукровке Селе? Она даже не настоящая риханнха.       – А вы все – настоящие? Почему вы слушаете хевам, кливам, фаэссу, кого угодно и берете их подачки? Разве Великие Братья не обещали риханнсу звезды? Или у вас совсем нет чести?       – Что ты знаешь о чести? Ты убивал других риханнсу и ничего не понимаешь в мнхеи сахэ [в чести, в смысле жизни (ром.)]. Из-за таких, как ты, погиб риов Темер.       – Знаю, как погиб Темер – прикрыл собой клингонских дипломатов на Хитомере. Одним ромуланцем стало меньше и одним клингоном осталось больше. Кливам того стоили?       – А ты хотел бы войны? Добить всех, кто выжил после взрыва на Хобусе?       – Лучше умереть, как умру я, чем жить так, как живешь ты. Хочешь, добавлю еще кое-что интересное? Когда Хакеева казнили, а нашу базу разгромили, ллоанн'нар втайне обсуждали возможность удара по вам, по собственным союзникам в этой войне, и Д'Тану пришлось выбирать – или полный геноцид, или альянс с Федерацией и воссоединение с эмоционально неполноценными фаэссу, и он выбрал второе...       – Ты лжешь и пересказываешь сплетни!       – Не лгу. Они вам не верят и боятся вас. Ты злишься, риов, потому что покинул правильный путь ромуланца и попытался стать таким же, как хевам. Я даже не призываю тебя исправиться, по мне так мятежники заслуживают только смерти.       – Ну, хватит... Не будь ты легаре, я бы убил тебя на месте.       Деций развернулся, и отправился к выходу, забыв о первоначальной цели своего появления в корабельной тюрьме. Тяжелая дверь с лязгом закрылась. Свет внутри гауптвахты погас, узник остался в темноте.       – Как прошла беседа? – поинтересовалась Сатра, откладывая планшет.       – Никак. Мы обменялись упреками, оскорблениями, и у него получилось лучше. Жаль, что собственного пленника нельзя вызывать на дуэль – я бы ему шею свернул. Теперь понятно, отчего С'Тайр с такой охотой сплавил Руви тр'Аэна федералам.       – Не надо слушать Тал Шияр, они мастера промывки мозгов.       – Ты права, Сатра, но это ненадолго. Еще сутки, и мы от него избавимся...       – Риов тр'Галан, вас вызывает мостик, – раздался по внутренней связи встревоженный голос Тована.       – Ситуация? – коротко спросил Деций, доставая коммуникатор и переключаясь на закрытый канал.       – Экстренный выход из варпа. Десять клингонских кораблей на хвосте. Их флагман пока на связь не выходит.       – Фвад! Кливам Здесь, в бета-секторе?       – Ничего странного, риов, мы как раз на границе нейтральной зоны...       Огромный корабль чуть дрогнул, начиная маневр, Деций перешел на бег, стремительно сокращая расстояние до мостика под монотонный вой сирены.       – Отправь вызов на канал приветствия, – уже занимая свое капитанское кресло, приказал он младшему офицеру связи.       – Дайе!       Огромная поверхность экрана дрогнула и сложилась в искаженную помехами картину – изрезанное шрамами буро лицо, ребристый высокий лоб и посеревшие, зачесанные назад волосы пожилого клингона.       – Привет тебе, остроухий! – голосом автоматического переводчика прохрипел клингон. – У тебя на борту осталось кое-что мое, и вот это кое-что я хочу получить прямо сейчас в любом виде. Или опускай щиты и принимай абордажную команду, или сражайся и умри. Меня больше устраивает второе.       – Чего он хочет, я не могу разобрать, риов.       – Пытается захватить нас живыми. Для чего – уже не важно... Боевая тревога! Энергию на щиты. Хья-айф-хна! [открыть огонь из дизрапторов (ром.)]       «Алф'индор» медленно и грозно разворачивался в пустоте. Относительно маломаневренный в сравнении с легкими «птицами» клингонов, он обладал прочной броней и внушительной огневой мощью. Первый выстрелы противника пришлись в силовые щиты, но не пробили их, отраженная энергия полыхнула пронзительно-алым и густо-фиолетовым. Ответный залп носовых дизрапторов пришелся в пустоту, но пушки, обладая широки сектором обстрела, автоматически перенацелились, стараясь поймать верткого врага.       – Нас обходят с тыла.       – Йе, вижу. Энергию на задний щит. Дополнительную энергию на двигатели.       «Алф'индор»       выполнил, повернувшись к противникам боком – это позволяло задействовать почти все орудия. Шесть клингонских кораблей из десяти превратились в алые сгустки огня или рассеялись мелкими обломками, но слишком плотный огонь почти исчерпал энергию орудийных батарей.       – Риов, аррай Эйл на связи... активная попытка абордажа на средней палубе.       – Возьми резерв десантников, займись отражением атаки.       Линкор снова заметно тряхнуло.       – Прямое попадание, левый щит уничтожен, – сдержанно доложил Тован. – Кажется, кливам готовы променять свои жизни на наши.       – Обмен слишком неравноценный, я на него не пойду. Задействовать все резервы энергии. Обстреливать противника по готовности.       Уцелевшие «птицы» уже перегруппировались для атаки. Они шли строем, явно не собираясь отступать, огромный корпус «Алф'индора» почти непрерывно вибрировал под градом ударов.       – Торпедное попадание в нижнюю палубу. Частичная разгерметизация. Удар силовым полем, щиты на половинной мощности.       – Прекратить пушечный огонь. Подцепите лучом их флагман, как только щиты противника ослабеют – торпедный залп.       – Дайе, реккхаи!       – Если их дизрапторы попали в гауптвахту, свой живой груз мы уже не довезем, – добавил Тован без особого злорадства, но и без сочувствия.       Правильное лицо старшего помощника чуть позеленело от напряжения.       Через минуту торпедный залп завершившего маневр «Алф'индора» ударил по короткой цепочке клингонских кораблей, превращая их в чистую плазму, и Деций тр'Галан позволил себе чуть расслабиться.       – Что там с абордажной атакой, Эйл?       – Атака отбита, но у нас потери и раненые, – голос десантника звучал хрипло.       – Пленные есть?       – Никого. Все кливам дрались до последнего, даже когда поняли, что их кораблей больше нет.       – Жди, Эйл, я иду к тебе. Тован, прими командование.              … Через считанные секунды Деций появился из зеленоватой вспышки телепортации и на миг замер, ошеломленный. Подошвы сапог липли к палубе мокрой от зеленой крови риханнсу и розовой крови кливам. Оба цвета уже наполовину смешались в неопределенно-коричневую жижу. Мертвых и раненых членов экипажа успели забрать в лазарет, но обожженные клингоны с застывшими гримасами ярости на лицах лежали там, где их настигла смерть.       – Мы их обыскали и осмотрели, на регулярный флот не похоже, скорее, просто рейдеры. От некоторых тел ничего не осталось, – словно бы извиняясь добавил Эйл. – Великий Брат! Когда они взялись за свои клинки, я впервые понял, что такое настоящая резня.       – Грабить боевой линкор – странный у них выбор.       – Очень странный, реккхаи, но кливам недалеко ушли от зверей.       – Вообще-то, они наши союзники, точнее союзники наших союзников-террха в том, что касается войны в дельта-секторе.       – Йе! В дельта-секторе они союзники, зато в бета-секторе мародеры.       Деций усмехнулся, оценив довольно изящный юмор лейтенанта.       – Организуй уборку палубы, используй не занятых на боевом дежурстве. Нужно поскорей убрать отсюда кровь.       – Дайе!       Эйл прижал к груди стиснутый кулак, и Деций ответил помощнику тем же жестом, а потом снял с пояса коммуникатор.       – Дайсеми'мэник [старший медицинский офицер (ром.)]?       – Йе, реккхаи, Хивен на связи.       – Сколько у нас раненых?       – Двадцать восемь геха [десантников (ром.)], пять техников из торпедного отсека.       – Сколько безвозвратных потерь?       – Одиннадцать геха будут приготовлены к погребению, еще двое в лазарете могут не дожить до утра.       «Во имя Элементов! Почти десятая часть моего экипажа. И все ради доставки союзникам шпиона, которого проще расстрелять на месте».       К варп-ядру на инженерную палубу тр'Галан спустился лично. Капитана встретил старший техник Д'Векс, уже пожилой, гладко выбритый риханнсу с траурной татуировкой на лбу.       – Доложите статус, энаррайн [старший центурион (ром.)].       – Множественные мелкие пробоины на оружейной палубе. Поверхностные повреждения корпуса, выбита внешняя часть сканера, повреждения питания дефлекторов. Самое скверное – последствия перегрузки варп-ядра. Корабль не выдержит еще один бой. Для восстановления понадобится космический док и около пяти суток – это при условии посменной работы без перерыва.       – Трое суток, энаррайн.       – Хорошо, трое суток, но где взять док?       – Нигде, разве что заменить ремонтом на грунте. В системе одна обитаемая планета. К сожалению, не ромуланская.       – Чья?       – Формально закреплена за ллоанн'нар, на деле там кооперативы крестьян-террха в поселках и маленький город, в котором обитает разный сброд из террха, катиан, орионских женщин и их полукровок в разных сочетаниях.       – У колонистов нет мастерских.       – Зато есть грунт, способный выдержать посадку корабля класса Д'Деридекс, с остальным справитесь сами. Займись подготовкой, Хивен.

***

(Полчаса спустя)       – Мэр колонии дал свое согласие. Начинаем маневр.       – Не может быть! Террхасу не стали возражать?       – Нет, не стали, потому что боятся клингонских пиратов, но посадка боевого корабля на планету – случай редкий. Предупреди команду, Тован, чтобы держались с колонистами тактично – республике не нужны лишние конфликты с Федерацией.       – Тактично – это как, риов?       – Про людей следует говорить приличное «террхасу», а не пренебрежительное «хевам», шутки насчет коротких ушей и других, связанных с этим предметов, лучше оставьте для нашей кают-компании. Едва ли в поселке живут фаэссу, но если отыщутся – никаких драк и дискуссий о Хобусе. Офицеры обязаны воздерживаться от скоропалительных романов и в особенности – от принудительных браков. Проносить контрабанду на борт нельзя, давать аборигенам, особенно их женщинам, кхех'ирхо [ромуланский эль (ром.)] – тоже.       – Дайе! Пойду, разочарую парней в их ожиданиях, даэхлен.       – Лучше разочаровать их сейчас, чем позже выслушивать упреки от проконсула на ч'Мол'Рихане...              Километровая туша корабля медленно вошла в верхние слои атмосферы и продолжила спуск на скорости, которая ограничивала перегрев. Двигатели еще слушались, но Деций не ощущал прежней легкости в управлении. Через долгое время чуть накрененный корабль ткнулся днищем в грунт, эта почти мягкая посадка стоила риову крайнего напряжения сил.       Загремел металл, застонала земля. Поднялись и осели клубы пыли. Рампа грузовой палубы медленно коснулась грунта.       – Выходим, – приказал тр'Галан.       Он первым прошагал по рампе, остановился, привыкая к несколько более слабой, чем на корабле, гравитации, глотнул воздуха, насыщенного запахом земли с чуть заметным привкусом озона. Тован держался рядом, плечом к плечу, внимательно изучая разглядывая редкую толпу встречающих с пожилым террха во главе. Человек гордо выпрямился и заговорил:       – Джолан тру, риовус Дециус тр'Галанус... Я – Чарли Фэрасет, мэр поселкуса, который в лицах граждан федерации исполненных свободы планетусов собрался для приветствования членов альянсования, который создан для ответствования тем, кто вершит агрессивные действования...       На лице Тована появилось гримаса изумления.       – Что несет этот террха?       – Он всего лишь пытается соответствовать случаю, а чушь несет автоматический переводчик.. Подробности проси у Сатры.       Деций вежливо кивнул Фэрасету, показывая, что слушает официальную речь, но острым слухом успел уловить другой разговор, явно не предназначенный для ромуланских ушей.       Короткими фразами на языке федерации перебрасывались двое – невысокий загорелый светловолосый человек и его спутник с лицом, прикрытым капюшоном.       – Конечно, мы избавились от клингонских бандитов в системе и сохранили свое имущество, зато на планете высадились пятьсот безумных ромуланцев. Лучше бы нам помогали ребята из Звездного флота.       – Эскадра Тувока слишком далеко, – бесстрастно отозвался мужчина под капюшоном.       – Фэрасету не следовало пускать сюда солдат с Нового Ромула. Летели бы дальше.       – Боюсь, у нас уже не было выбора, Тири. Это наши союзники, которые подчинены Д'Тану.       – Для меня это просто ромуланцы, который врут как дышат и берут себе все, до чего дотянутся. Они пошли на союз с Землей только потому, что после Хобуса оказались в полной жопе.       Деций отвернулся, стараясь не показывать, что знает язык ллоанн'нар, и к тому же подслушивает, но Тири и его спутник уже растворились в толпе. Мэр тем временем продолжил нескладную речь и наконец закончил таким ее таким же неразборчивым пассажем, а потом вытер вспотевшую на жаре, как у бывает у людей, лысину.       – Джалан тру, лххаи Фэрасет, – тр'Галан говорил громко и отчетливо, надеясь хотя бы так помочь автоматическому переводчику. – Мы рады видеть союзников, но к сожалению, задержимся в гостях лишь на время ремонта корабля, то есть, на три дня.       Жиденькая толпа с облегчением вздохнула и начала быстро таять.       – Хочу задать кое-какие вопросы, лххаи Фэрасет, – обратился Деций к задержавшемуся мэру. – Крейсер для ремонта придется разгрузить, таковы правила безопасности флота. В моем экипаже пятьсот риханнсу, их необходимо разместить на ночлег.       – Э-э-э... боюсь что на открытственном территориуме, капитан. в поселке всего двадцать переполненных домусов, хотя для старших офицерусов мы согласны выделить один, самый хороший.       – У нас более тридцати раненых.       – Тогда целых три домуса, сэр. Один – мой собственный. Вы сможете также оценить съедобную продукцию колонии.       – Благодарю за содействие, но у нас одиннадцать убитых бою, их следует похоронить.       – Что, прямо здесь и сейчас?       – Да. Откладывать нельзя, а космическое погребение невозможно.       – Как вам будет угодно, капитан. Занимайте любой участок возле леса.       Мэр еще раз вытер лысину платком и исчез.       Деций какое-о время наблюдал, как с «Aлф'индора» телепортировали раненых – шеренга автоматических носилок с прикрепленными к ним реанимационными системами, одинаково бурые от потери крови лица, сомкнутые веки. «Мать, сохрани... надеюсь, до утра новых смертей не будет».       Поздним вечером жара спала, пыль окончательно улеглась. Пятьсот риханнсу экипажа разместились на ровном участке пустошей, между рекой и крошечным поселком. Пахло настоящей, а не реплицированной едой. В кострах жгли сухостой, трещали угли, струйки искр поднимались в потемневший небосвод. Все это напоминало провинциальный Виринат, но мягко и красиво, без боли. Галан охотно заночевал бы снаружи, но староста пригласил командира риханнсу в дом, и правила требовали спать под крышей. Хивен остался в другом доме ранеными, но даже без него в крошечную комнату набилось четверо старших офицеров линкора – сам Деций, старший помощник Тован, Сатра и командир десантников Эйл Н'Ларет.       Пятым был Руви Аэн, который сидел в стороне прямо на полу, опустив голову и уронив руки в наручниках на колени. Агент Тал Шияр равнодушно рассматривал некую несуществующую точку на деревянном покрытии пола и, казалось, не слушал разговоры республиканцев.       – Тебя кормили? – спросил капитан «Алф'индора».       – Не помню.       – Значит, нет. Я отдам распоряжение, твою вечернюю порцию принесут.       – Зря тратишь время, я не стану сотрудничать.       – Рха? [Да неужели?(иронически, ром.)]. Все возможные признания уже запоздали, оперативная цена им теперь – битый осколок дилития.       – Это все потому, что ваш майор С'Тайр не умел спрашивать, – Руви говорил с явной насмешкой. – В Тал Шияр другие методы.       «Он специально задирает меня, хочет толкнуть нас на ра'хой [месть (ром.)], – понял Деций, чувствуя, как на дне души шевелится придавленная долгом, но еще не остывшая ненависть. Все мои офицеры потеряли или кланы, или друзей, чтобы сорваться, им немного надо».       – Хваленые методы Хакеева не помогли, легаре ты, а не я, а ты, – произнес он вслух и, поправив дизраптор на поясе, поспешно выбрался из дома под открытое небо.       На опушке по-прежнему полыхали костры. Тр'Галан присел возле на корточки, протянул к огню руки, пережидая шальной приступ злости. Третье веко рефлекторно дрогнуло, прикрывая от случайной искры левый глаз.              … Та давняя операция эскадры в бета-квадранте сразу пошла не по плану. В системе, покрывая рябью экраны сканеров, бушевал магнитный шторм и крейсер Тал Шияр появился из облака пыли в самый последний миг – темно-зеленая туша, окруженная едва заметным сиянием исчезающей маскировки. После короткого боя обломки «боевых птиц» заполнили пространство между пылевым облаком и поясом астероидов. Деций сначала командовал сражением на мостике, потом, когда тактический экран Т'Варо «Эфрохин» разлетелся вдребезги, отбивал абордажную атаку в залитых кровью коридорах.       … Он не запомнил, когда потерял сознание, но запомнил, как очнулся – запертым в узкую ячейку, форма которой позволяла стоять, но не давала возможности ни сесть, ни упасть. Сквозь полупрозрачную дверцу он видел гротескные силуэты, которые поначалу принял за рабочих-элачи, но кокон внезапно открылся и риов рухнул на решетчатый настил вниз лицом.       В конце концов «кокон» оказался не коконом, а лишь боксом-карцером, «элачи» обернулись риханнсу, одетыми в сине-серые облегающие мундиры Тал Шияр. Деция заставили встать, а потом грубо загнали в камеру с голыми стенами и единственным металлическим столом. Фигура полковника Хакеева выплыла из мутного мрака, созданного, видимо, последствиями удара по голове...       Все, что случилось дальше, спуталось в неопределенный клубок боли – душевной и физической. Деций цеплялся за остатки исчезающего «я», беззвучно повторяя имена матери, брата, сестры, товарищей с «Эфрохин». Иногда он слышал чужие крики и стоны , иногда свои собственные, терял сознание и приходил в себя, то лежа на металлическом столе, то стоя зажатым в тесном боксе...       ...Тр'Галана спасла редкая удача в лице эрей'риова Химека, оперативника Тал Диан [республиканской разведки], который работал на крейсере под прикрытием. На пятые сутки, когда Хакеев, утомившись допросами, переключился на исследования технологий боргов, Химек открыл боксы с тремя пленными республиканцами, которые еще могли держаться на ногах.       До челнока Деций добрался сам, с удивлением замечая, что идет босиком, оставляя на решетчатом настиле буро-зеленые следы крови. Челнок стартовал на автопилоте, и успел уйти от погони, которой помешал все тот же магнитный шторм...       ... Из сотни риханнсу, служивших вместе на «Эфрохин», освободиться сумели трое, а выжили Деций и лейтенант Тэллий. Третий беглец, новичок, имя которого тр'Галан не успел запомнить, потерял сознание и умер в первый же час на челноке. Тэллий продолжал жить, но ментальные раны оказались опаснее физических – экс-лейтенант замкнулся, соображал с трудом и кое-как выполнял самые простые работы на ч'Мол'Рихане. Ослабевшего интеллекта несчастного не хватало даже на попытку почетного самоубийства.       «Мнхеи сахэ лейтенанта, сама суть его, уничтожены навсегда. Тал Шияр должен ответить за это, – думал Галан, разглядывай пылающий костер. – Мои личные страдания значения не имеют, но ри'нанов [мать (ром.)], Дита, динам [брат(ром.)], Тэллий, и мой первый экипаж с «Эфрохин»... То, что с ними сделали, невозможно простить».        Деций вдруг вспомнил проконсула Д'Тана, его мягкие, доброжелательные манеры, неподдельный энтузиазм и ясные глаза. «Проконсул хочет вернуть всех к истокам, вместо мертвых братьев-риханнсу подарить нам кузенов-вулканцев. Подарить или навязать... Одно слово меняет лишь оттенки. В любом случае, их контроль над сахэ и философия Сурака не для меня».       Он подобрал прочную ветку и пошевелил ею угли.       – Риов! С тобой хотят поговорить!       Деций отложил ветку и обернулся на зов появившейся на пороге Сатры.       – В чем дело?       – Какой-то ллоанн'нар просит о встрече. Не знаю, откуда он взялся, но на граждан колонии не похож.       – Сейчас иду...       Странный террха ждал Деция не в тесноте переполненного дома, и не у ярких костров, а там где свет огня плавно переходил в темноту ночи. Светлые волосы, небритое лицо, короткий шрам поперек низкой, как у всех людей брови. Незнакомец заговорил по-ромулански легко и просто, в его словах не ощущалось заметного акцента, лишь некоторое непонимание этикета ромуланской речи.       – Меня зовут Тони Эриксен.       – Понятно. Я – Деций тр'Галан, риов галаен их'Крех'дххох Мол'Рихан [капитан флота новой ромуланской республики (ром.)], и могу уделить вам лишь несколько минут.       – Больше и не понадобится, риов, – заверил террха с чисто земной бесцеремонностью, – Дело в том, что я хочу улететь отсюда на вашем корабле.       Галан с некоторым удивлением уставился на покрытое красным загаром лицо чужака.       – Мне непонятны ваши мотивы, и мы не нанимаем людей.       – Проблема в том, что я... не совсем человек.       – Вы полукровка?       – Черт! Нет, капитан, я был генетически модифицирован своим отцом без согласия на то властей Федерации Планет. Случай редкий, но не исключительный, и подобное строго запрещено законом.       – То есть, людям запрещено стремиться к улучшению потомства? Очень странно, не знал. Вас улучшили физически?       – В основном интеллектуально, риов. Я ученый-аугмент, но не могу свободно заниматься исследованиями, не рискуя обнаружить свое... отличие. В последнее время произошли события, которые сделали это отличие... слишком заметным.       – Аугментация наказуема?       – Наказуема изоляцией, я не собираюсь нарываться на тюрьму, поэтому предлагаю свои услуги вам.        – Согласитесь лххаи Эриксен, ваша история выглядит очень странно. Репутация ромуланцев в глазах людей оставляет желать лучшего, поэтому...       – У меня нет выбора, – Эриксен криво усмехнулся. – Я отлично понимаю, что вы прямо сейчас скорее всего приняли меня за шпиона. Не сомневаюсь – вам не нужен на корабле враг или бесполезный балласт. Но я не шпион, не враг и не балласт, готов пройти любые проверки и работать у вас, если на ромуланской территории избавлюсь от досадных ограничений закона.       – Вот как... В любом случае, о предоставлении убежища вам придется просить проконсула Д'Тана.       – Не сомневаюсь, но на Новый Ромул еще нужно попасть, и я готов отработать свой проезд тем, что умею делать.       – А что же вы умеете?       – Улучшать интерфейсы, риов.       – Объясните.       – У вас пятьсот челнов экипажа, теперь уже меньше, на корабле, который рассчитан на тысячи ваших соплеменников. Это терпимо, но... не сомневаюсь, создает некоторые проблемы. В теории, управлять кораблем любого размера можно малыми силами, если изменить систему ввода информации и использовать интеллект главного компьютера.       – Любопытно, только зачем?       – Затем, что живые смертны, а на войне возможны разные ситуации, риов. Я жду ответа. Вам подходит такая сделка?       – Да, – после короткой паузы ответил Галан. – Подходит, но Республика не хочет обострять отношения с Федерацией, поэтому вы должны появиться на борту «Алф'индора», не привлекая внимания. Через три дня. Джолан тру, лххаи арахтих.       … Время перевалило за полночь. Три багровые луны зависли в черном небе. Распрощавшись с Эриксеном, Деций так и не вернулся в переполненный дом. Он отыскал уединенное место и попытался спать, расстелив на земле пластиковую циновку. Сон принес с собой часто повторяющийся кошмар, слишком неопределенный, чтобы запомнить его в деталях, но достаточно ясный, чтобы интерпретировать его как испытание и угрозу.       Проснулся Галан уже под утро, в тот смутный час, когда легчайший туман поднимается с поймы реки. Костры догорели, Угли остыли. Закутанный в плащ с капюшоном человек сидел чуть поодаль прямо на земле.       – Шаой дан, риов тр'Галан. Мы с вами уже встречались.       – Виделись мельком вчера вечером на церемонии, но не более того.       – Юсаэ. Я пришел, чтобы извиниться перед вами, риов.       – За что?       – За моего собеседника Тири, который был невежлив по незнанию       – Вот как... Значит, вы догадались, что я понимаю язык ллоанн'нар?       – Не догадался, просто ощутил ваши эмоции.       Капюшон сполз с головы незнакомца, открывая бледно-оливковое правильное, очень спокойное лицо, темные миндалевидные глаза, ровную челку и острые уши.       – Вулканец, – констатировал Деций и непроизвольно поморщился.       – Меня зовут Турек, звание и статус, полагаю, сейчас значения не имеют.       – Вот как? Готово поклясться и поставить латину – вулканец на федеральной службе или что-то в этом роде. В истории что-то не вяжется. Обычно для телепатии нужен тактильный контакт.       – Нужен, но не всегда. Я исключение даже среди сыновей Фаэ, и для поверхностной телепатии прикосновение мне не требуется.       Тр'Галан кивнул и сел так, чтобы видеть руки собеседника.       – Едва ли вы явились так рано и неожиданно только ради извинений.       – Логично. Я пришел, чтобы передать сообщение от Франклина Дрейка.        – Кто это? Странное имя.       – Возьмите чип. Когда энергоустановки «Алф'индора» заработают, используйте, и сообщение активируется.       – Безопасность систем корабля слишком важна в бою, да и не в бою тоже. Чего ради мы должны доверять фаэссу и использовать чужие чипы?       – Доверчивость в таких делах не логична, но проверить мою честность можно единственным возможным сейчас способом...       – Фвад! Мелдинг с вулканцем – такая неприятная штука.       – Вы не пробовали.       – Конечно, не пробовал, но сама идея отвратительна... Впрочем, не воображайте, что я боюсь.       – Многие боятся.       – В последнее время у меня было много неприятностей, так что в этом плане ничего не изменится. Если иначе нельзя – начинайте, но предупреждаю – малейшая нечестная ментальная манипуляция, и вы, лххаи Турек, умрете. Телепатия бессильна против дизрапторов риханнсу.       – Хорошо.       Вулканец не дрогнул, не изменился в лице, в идеально правильных чертах не проглядывали никакие эмоции. Деций с трудом подавил желание отстраниться, когда палец Турека коснулся его щеки.       – Разум к разуму, – прошептал фаэссу на своем языке.       Спустя мгновение мир исчез. Зрение померкло. Картина раннего утра сменилась совсем другой иллюзией. Она была не столько предметной, сколько абстрактной но, бесспорно, раскрывала мысли и мотивы странного фаэссу. Контакт происходил безболезненно, но все равно наводил на мысли о содранной коже. Галан на миг задохнулся, а потом восстановил дыхание, стараясь запомнить факты, детали, лица, имена...       Он открыл глаза и заново ощутил мир – свежесть тумана, молчание пустошей, слабый жар почти угасших костров, близкое присутствие сотен живых существ. Турек уже убрал руку и терпеливо ждал, пока капитан «Алф'индора» заговорит.       – Ваши полномочия подтверждены, – Деций кивнул, – подтверждены и не только. Что вы сделали еще?       – Забрал часть вашей боли.       – Зря. Это мои давние эмоции. Я не просил вас вмешиваться.       – Юсаэ еще раз. У вас душевная рана, но она исцелится.       – Йе, извинения приняты, а теперь уходите. Постарайтесь держаться подальше от моего экипажа – несмотря на альянс, унификацию и другие идеи проконсула, у нас по привычке не любят фаэссу.       – Постараюсь. Живите долго и процветайте, риов тр'Галан.       – Шаой дан, лххаи Турек.       Капитан, все еще сомневаясь, проводил взглядом закутанную в плащ фигуру.