Aut vincere, aut mori— или победить, или умереть Ubi culpa est ibi poena subbesse debet — где есть вина, там должна быть и кара
(2409 год, сектор Альсуран) Тьма, утыканная яркими точками звезд, заполнила мир от края и до края. Звезды продвинулись, вызывая иллюзию хаотического падения, но тр'Галан не падал — он лишь завис в мире без верха и низа, в скафандре без реактивного ранца, беспомощный, не в состоянии задержать медленное вращение своего же тела. Вокруг дрейфовал рой обломков, а некоторые выглядели довольно опасными — зубчатые и острые как пилы куски разрушенной оболочки базы. Накатила тошнота, но из-за двух пропущенных приемов пищи не слишком сильная. „Нельзя впадать в панику, нельзя терять силы, нужно включить радиосигнал“. Динамик шлема взорвался какофонией звуков — в основном это был спектр помех, сквозь который прорывались обрывки шифрованных передач. Вращение замедлилось. Хаотический мир понемногу принял твердые очертания. „Кестрель“ находился совсем близко, видимый, неподвижный, но без реактивного ранца недосягаемый. — Тр'Аэн, прием… Ты меня слышишь? — передал Деций на частоте приветствия, но Руви молчал, вместо этого, эфир снова разразился шквалом помех, сам характер которых наводил на мысли и близкой работе лучевого оружия. — Кехсу! Кехсу! Я риов Дециус тр'Галан, галаэ'энриов галаен их'Крехэдххок Мол'Рихан… [SOS! SOS! Капитан адмиральской флотилии Новой Ромуланской Республики Деций тр'Галан (ром.) ] Нуждаюсь в срочной эвакуации. Он продолжал передавать сигнал бедствия и называть свое имя, сначала на ромуланском, потом, не полагаясь на переводчик — на языке Федерации, пока сквозь скопище помех не пробился далекий, адресованный скорее наугад пространство, чем самому Децию, ответ. — Я Аврелий тр'Нокра риов транспорта „Памяти Виринат“ на связи. Всем кораблям альянса в системе Альсуран, срочный вызов… Три госпитальных транспорта атакованы двадцатью кораблями элачи и нуждаются в срочной огневой поддержке. Повторяю… Кехсу! Кехсу! Эскорт полностью уничтожен. У нас значительные повреждения и трижды по пять тысяч раненых на борту. Пришлите подкрепления до того, как эти твари начнут абордаж… Поблизости шел бой, и капитан гибнущей „Памяти Виринат“ не обратил внимание на чужой вызов — он попросту не имел сил искать водного-единственного офицера республики, затерянного в системе Альсуран. «У них там пятнадцать тысяч раненых и … Смерть — не самый худший вариант. Скорее, все эти риханнсу пойдут в инкубаторы элачи. Деций впервые наблюдал бой не через лобовое стекло истребителя и не на приборах мощного корабля. Он не мог как следует оценить последние, судорожные маневры обреченных и видел лишь яркие лезвия лучей. Через короткое время тьму разорвала оранжевая вспышка взрыва, и один из трех госпитальных кораблей превратился в скопище обломков. Голос Аврелия тр'Нокры навсегда умолк. „Они не захотели сдаваться элачи и включили самоликвидацию, — отрешенно подумал капитан „Кирэса“. — Безусловно, я бы предпочел то же самое». Он еще раз крутанулся всем телом, стараясь очутиться лицом к „Кестрелю“. Катер уже не выглядел таким мертвым, по его корпусу пробежала цепочка бортовых огней. — Руви! Ты слышишь? Пожалуйста, если жив и можешь двигаться — подбери меня телепортом. Бесконечно долгие минуты ничего не происходило, потом транспортная установка катера сработала, и Деций шлепнулся на миниатюрную платформу в кабине. Руви сидел к нему спиной, в кресле первого пилота — неподвижный, измученный, ссутулившийся, без шлема, он даже не повернул голову, когда Деций, шатаясь, добрался до пульта управления, стащил шлем, глотнул воздух кабины и рухнул второе сиденье. — Как твои раны? — спросил тр'Галан, как только сумел отдышаться. — Я использовал гипогель и немного продержусь. — Слушаешь эфир? – Йе, — хмуро вяло отозвался агент Тал Шияр. — Тогда ты понимаешь, нас тут никто не станет подбирать, кроме слуг икониан. — Элачи хуже, чем никто, но я не боюсь. Хорошего финала не будет, я знал, на что иду, когда начал операцию с тессерактом. — Как говорил вулканский друг нашего проконсула — интересы большинства важнее. В система Альсуран десять тысяч раненых на двух госпитальных баржах без прикрытия. Один корабль уж взорвался. — Видел. Надеюсь, у двух других капитанов хватит твёрдости сделать то же самое. — Фвад! Ты холоден будто вулканец, тр'Аэн. — Холоден? О, нет.. А просто я помню, что живых пленников элачи используют для вывода личинок. Вероятно, сказались крайняя усталость и принятая доза радиации — Деций едва подавил рефлекторную рвоту. — Я бы лучше умер, — сказал он. — Без сомнения. — Госпитальным кораблям необходимо помочь. — Не с нашими возможностями. — Можно по крайней мере потратить оставшийся боекомплект „Кестреля“. Можно даже протаранить собой их легкий корабль. — Почетная смерть, но бесполезная. — буркнул Руви. — Впрочем, как хочешь, я не в состоянии тебе помешать, а становиться пленником элачи все равно не собираюсь. — Ты говоришь так, будет знаешь выигрышный вариант сражения. — В каком-то смысле… Посмотри в правый иллюминатор. Деций повернул шею. Черное страшное пятно, колоссальный обломок мертвой базы, неподвижно висел в космосе. — Фвад! Эта штука, наверное, бессмертна! — Не очень бессмертна, потому что тут только фрагмент – орудийная батарея и энергоустановка, а еще — резервуар с метреоном. Если он взорвется от случайного попадания, зрелище будет незабываемым. — Вот имя Элементов! — Да, ты меня понял. Можно связаться с командиром флотилии элачи и предложу ему нашу сдачу. — Они не клюнут на такое. Нас только двое, слишком маленький трофей. — Я пообещаю убедить команды госпитальных кораблей тоже сдаться живыми. Разумеется, солгу. Надеюсь, ты не думаешь, будто правила чести распространяются на элачи. — Конечно, я так не думаю. — Мнек! [хорошо (ром.) ]Если мне доверяешь, я сделаю это сам. Плоскоголовые не очень умны, и наверняка попробуют подойти на расстояние телепортации. — И что тогда? — Полный форсаж, насколько хватит мощности "Кестреля", потом выстрел из кормового торпедного аппарата по метреону. Получится хороший взрыв. Возможно, мы сгорим вместе с противником, но госпитальные суда останутся в стороне. — Ты как следует понял передачу капитана тр'Нокры? — Я уже сказал, что все слышал. — Это республиканские корабли. — Да, все вы тут мои враги, но нельзя допустить, чтобы из десяти тысяч риханнсу сделали десять тысяч элачи. Такое уже происходило слишком часто. Лхиу! Больше ни одного. И еще… знаешь, Деций… я бы высадил тебя с катера, но некуда. Вероятно, не следовало подбирать лишнего пассажира на обреченный борт. Мне-то все равно. — Это моя война и мои сограждане с Нового Ромула. — Торопишься умереть за компанию? Ладно, как скажешь. Руви коснулся пульта. Лицо чужого командира возникло на экране почти сразу же — слишком чуждое даже для того, чтобы быть безобразным. Тр'Аэн заговорил, к огромному изумлению Деция агент Тал Шияр не пользовался переводчиком, он сам владел языком элачи. Лингвистическая программа в браслете риова дала сбой — сумбурный поток порожденных ею слов ничего не значил. — Плоскоголовые согласны и двигаются к нам, — сообщил Руви. — Останавливаем катер и даем малый назад, так, чтобы это походило на дрейф. Пускай они почувствуют азарт подойдут поближе. Темное пятно базы медленно надвигалось — даже мертвый объект выглядел грозным, загадочным и древним. Угловатые корабли противника шли за кормой, постепенно охватывая загнанную добычу. Тр'Аэн полностью погрузился в маневрирование, стараясь приблизиться к остову на небольшой скорости и в точно заданной точке. Он бормотал что-то почти беззвучно, и Деций вдруг понял, что это слова старого гимна, посвященные единству и мощи уже утраченной Империи. Ч'Рихан эстх ч'Хавран эст тох ахх сэхх пер Текс Ромулус эстх Ремум эстх мна-мнэ Деридекс. Сквозь боковой иллюминатор тр'Галан видел изъеденную за долгие метеорными потоками, словно мелкой сыпью оболочку базы, мертвые, уже неспособные стрелять циклопические оружия продолжали целиться звезды. Тессеракт исчез вместе с окрестностями транспортного отсека, скорее всего, он распался еще до выхода в сектор Альсуран и стал вспышкой чистой энергии. — Лучше переключи пилотирование на себя, — вдруг хрипло сказал агент Тал Шияр. — В чем дело? — Хочу выстрелить по ним сам. „У него из-за облучения и декомпрессии дрожат руки“, — понял Деций, который хорошо видел измученное состояние Руви. — Йе. Я буду рулить, а ты отправь их в ад. Эфир ненадолго ожил. Капитан второго транспорта, ромуланка с акцентом западных территорий, говорила быстро и сбивчиво, но ее слова тонули в потоке помех. Корабли элачи, на время оставив обреченных в покое, почти окружили крошечный по сравнению с ними „Кестрель“ — черные, зловещего вида корабли, такие же странные, как и их обладатели. — Враг на расстоянии телепортации, — коротко сказал тр'Аэн. — Я отключаю связь. В самый последний момент, за долю секунды до того, как экран потух, а нем успело мелькнуть лицо чужого капитана. Элачи не успел ничего сказать, возможно, даже не слишком удивился. — Энергию на щиты. Они прощупывают нас и пытаются выдернуть лучом… Перегруженная энергоустановка „Кестреля“ тихо звенела. „Малейшая неосторожность, и мы взорвемся сами по себе, даже без метреона“. — Пора, Руви… — Маневрируй… еще чуть-чуть подожди, даэхлен. Сердце тр'Галана бешено колотилось, дыхание сделалось частым. Корявый корпус-остов находился совсем рядом с катером, отделенный от него лишь небольшим промежутком вакуума. — Теперь разворот на месте и форсаж. Деций действовал так быстро, что корпус „Кестреля“ содрогнулся. В тот миг чужой луч потерял цель, а катер стремительно сорвался с места, метя проскочить через небольшую брешь в строю вражеских судов. Деций не следил за оружием судна, предоставив это тр'Аэну, он сосредоточился на маневрировании, уклоняясь от огня чужих кораблей, куда более мощных, но зато менее вертких, чем катер. Один из выстрелов задел крыло птицы, еще один — почти затронул иллюминатор кабины. Ненужная в бою искусственная гравитация отключилась — в этом мире без верха и низа, тр'Галан ориентировался по лучам чужих пушек. … Первого совершенного Руви выстрела, он не заметил, но, повернув голову, заметил коричневые клубы метреона, вытекающие в невесомость из пробитых цистерн. Эти клубы быстро заполняли пространство, окружая хищные силуэты вражеских кораблей — Полный форсаж. Ускорение вдавило Деция в кресло. Очередное судно элачи мелькнуло совсем рядом — опасность представлял уже не его огонь, а в основном прямое механическое столкновение. Враг понял это и предпринял разворот для тарана, но по угловой скорости слишком отставал от юркого „Кестреля“. Все враги оставались теперь за кормой. Впереди чернело утыканное холодными звездами небо. — За Ромул, — произнес Руви в момент выстрела. — За Ромул и Виринат, — в тот же самый миг повторил тр'Галан. Плазменная торпеда, обогнув по дуге повисшего „на хвосте“ преследователя, ударила в облако метреона. В вакууме не бывает ни ударной волны, ни звука, зато вспышка получилась такой силы, что с нею не справились светофильтры „Кестреля“. Кабину разогрело так, от жар опалил кожу, раскаленный воздух ворвался в легкие, и Деций едва справился с мучительным кашлем. — Йихэ! [готово! (ром.) ] Мы сделали это. Руви молчал. Он уронил голову на грудь, повис на ремнях кресла и не подавал признаков жизни. Судя по показаниям последнего уцелевшего сенсора, два корабля элачи до сих пор преследовали „Кестрель“. Эти жалкие остатки флотилии не могли повредить госпитальным кораблям, но легко расстреляли бы легкий катер, и Деций гнал судно вперед, выжимая их поврежденного двигателя все, что можно. …Чувства исчезли, остались лишь рефлексы. Он не испытывал ни радости, страха, ни сожаления, ни даже гордости за то, что сделал, только пустоту. „Так безжизненно и так странно … не к этому ли призывает учение Сурака? ..“. Мысль мелькнула и исчезла. Деций знал, что Руви умер, и что сам он тоже увидит Ворта Вор, но машинально продолжал уворачиваться от выстрелов, которые, впрочем, сделались гораздо реже… Один из кораблей элачи внезапно замедлил ход, потом развернулся ушел в варп, на месте второго в тот же миг расцвел багровый цветок взрыва. — Во имя Элементов… Это часть флотилии Мол'Рихана… „Птицы“ Республики, сверкая новой обшивкой, одна за другой выходили из варпа. Деций разглядел шесть рейдеров, а потом сбился со счета. Он снова чувствовал и жил, вдыхал горячий воздух кабины. Горела опаленная кожа лица. Передатчик сломался, треснувший по диагонали экран оставался тусклым и слепым, но голосовой приемник все еще сработал на частоте приветствия. — Джолан тру. На связи центурион Боксма тр'Ютера, командир абордажной группы крейсера „Клинок Рихана“, — голос без изображения звучал невероятно отчетливо. — „Кестрель“, ваша система „свой-чужой“ неисправна. Назовите себя, иначе высадим абордажную группу… — Риов тр'Галан, галае'энриов галаен их'Крехэдххок Мол'Рихан… — пробормотал Деций, хотя и знал, что его не услышат… Он отстегнул ремни и осторожно встал. Гравитация вернулась. Ноги едва держали увеличенный скафандром вес. Обмякший в кресле Руви внезапно зашевелился и открыл глаза. Он был жив, дышал и находился в сознании, но встать не пытался. Деций достал последнюю дозу гипогеля и ввел в шею тр'Аэна. — Мы их прикончили? — спросил агент, как только окончательно пришел в себя. — Двое сбежали, остальные сделались пылью. — Мнек [хорошо (ром.) ] — К нам вот-вот заявится группа десантников. – Чья? — Республиканцы из эскадры энриова Керерека. — Понятно. Найди бутылку с водой. Я хочу пить. Деций отошел в сторону и попытался отыскать воду среди раскиданных вещей, вывалившихся из искореженных ниш. Свою ошибку он осознал слишком поздно. Агент Тал Шияр действовал очень быстро. Его нож легко вышел из ножен на бедре. Риов „Кирэса“ ожидал клинка в лицо, но вместо этого тр'Аэн расстегнул свой собственный скафандр. — Руви, стой! Прыжком сократив расстояние Деций вцепился в руку агента, стараясь не дать ему ударить себя под нижний край ребер [там находится сердце ромуланцев (прим. автора) ]. — Отдай мне нож! — Не… отдам. Дай мне… умереть. Это ххоасл… Я ухожу… по правилам. Деций попытался отнять нож, но не мог выкрутить ставшее словно бы стальным запястье Тр'Аэна, и только снова порезал пальцы. Руви, несмотря собственные раны, боролся отчаянно, и, вероятно, добился бы своего, но в этот миг горячий воздух полыхнул зеленым огнем телепортации. Солдаты в тяжелой, красно-серой броне „дельта“-образца материализовались в тесноте кабины и замерли, не сразу осознав происходящее. — Темлегаре! [сдавайтесь! (ром.) ] — закричал центурион. Деций не отреагировал, но отпустил запястье Руви, и через миг его самого грубо швырнули в сторону. Драка между абордажной группой и раненым Руви оказалась хоть и жесткой, но короткой и неравной. Нож отлетел в сторону, а на сбитого на пол агента Тал Шияр посыпался град ударов. — Лхиу! [хватит (ром.) ] — закричал капитан „Кирэса“, но на его попытку вмешаться никто не обращал внимания. Попытка встать между десантниками и тр'Аэном привела лишь к тому, что Деция сбили с ног и обезвредили болевым приемом. — Лхиу! Я риов тр'Галан! Центурион тр'Ютера, оставить! Прочтите мой идентификатор! Деций прокричал это не единожды. В конце концов то ли разница в званиях помогла, или нервный срыв Боксмы уже прошел, но драка утихла сама собой. Застрекотал трикодер. Крупная фигура в броне приблизилась. Протянутая рука в перчатке помогла встать. — Шаой кон, риов, — раздался хриплый голос. — Плохо же вы встречаете капитана Республики, центурион — тумаками и пинками. — Нам очень стыдно, реккхаи, но на то есть причины — путаница в приказах. Судя по по ориентировкам контрразведки, вас взяли в плен агенты Тал Шияр. Сутки назад „Клинку Рихана“ поручили спасательную операцию. В штабе мне и сказали — найти и освободить любой ценой. — Очень странно. Операция ради одного офицера? — Я сам удивился, но, говорят, было личное распоряжение проконсула. Мы вас искали почти наугад, пока не приняли сигнал бедствия от госпитальных кораблей. — Корабли спасены, прихвостни икониан больше не проблема, кроме двух сбежавших рейдеров. Передайте все это капитану „Клинка“ и попросите его от моего имени помочь раненым. – Айе, реккхаи! Еще раз юсаэ за инцидент. Мои ребята не сразу сориентировались, кого бить, — Боксма махнул рукой с торону Руви. — Этот парень в розыске, он нужен Мол'Рихану живым, иначе за нож в руке я бы его пристрелил. — Тр'Аэн ранен и не опасен, к тому же это он придумал способ уничтожить элачи. — Офицер Тал Шияр? Очень странно. Как правило все они предатели и прихвостни икониан. Деций промолчал, а Боксма, отойдя немного в сторону, вытащил коммуникатор и обменялся со своим капитаном набором коротких фраз. — Все устроилось наилучшим образом, — сообщил он, вернувшись к тр'Галану. — „Клинок Рихана“ задание выполнил и идет на соединение с союзной эскадрой квадранта. „Кестрель“ слишком поврежден, его придется бросить. Вы, я и мои ребята переходим на наш челнок и летим автономно. Будет немного тесно, но чувствуйте себя как дома. Наши связисты поговорили с „Кирэсом“, он уже движется к точке рандеву, чтобы забрать своего капитана. — Как поступим с пленником? — Поедет с нами. Парню нужны госпиталь и йетхал [хирургия (ром.) ]. …Перепачканный собственной кровью Руви оставался в сознании. Он лежал навзничь и смотрел мимо Деция, в сторону республиканцев, причем так, будто эти крепкие высокие солдаты сплошь состояли из прозрачного стекла. Боксма плечами раздвинул своих десантников и шагнул к агенту Тал Шияр. — Эрей'риов тр'Аэн, именем Республики вы арестованы и предстанете на пред судом в Мол'Рихане.***
(На борту челнока, три часа спустя) Челнок и впрямь оказался очень перегруженным, и кресле на всех не хватало. Закованный в наручники, перевязанный и накачанный лекарствами Руви сидел вместе с солдатами на полу. Заметив приближение Деция, он перевел на него потухший взгляд. — Зачем ты так со мной? — Юсаэ, я пытался тебя защитить, но не смог… — Ты не понял, дело вовсе не в побоях. Ты помешал моей смерти. Я уже приготовил беспроигрышный сценарий — сам бы ушел в Ворта Вор, а тебе оставил бы жизнь и знания о тессеракте… Ты мог использовать их с честью, на пользу риханнсу…, а вместо этого все испортил и поступил со мной как последний хевам [человек в оскорбительном смысле (ром.) ]. — Послушай, Руви… мне очень жаль, но ты должен жить — Я ничего тебе не должен! — Юсаэ. Мне очень жаль. — Жалеть поздно, теперь уже не исправить. Куда меня отправят — снова на объект „сорок — двадцать восемь“? — Нет, сначала к арбитрам на ч'Мол'Рихане. — Ясно — чтобы устроить судебный фарс. Я уже обвинен и осужден, разве ты этого не понимаешь? — Нет. Тебе дадут адвоката, будет шанс оправдаться. — Веруул [дурак (ром.) ] ты, Деций, настоящий веруул, хотя и очень порядочный. Ладно, я уже почти не злюсь, но принеси мне хотя бы воды. Тр'Галан ушел, вернулся с бутылкой воды, помог Руви напиться и перебрался в другой конец челнока. Здесь находился центурион Боксма, который коротал время за чисткой дизраптора, аккуратно раскладывая детали на куске брезента. — Шаой бин, центурион. — Шаой кон, реккхаи. В эфире только и разговоров, что о вашей блестящей операции в системе Альсуран. Жаль, конечно, но завтра мы расстанемся — „Кирэс“ уже на подходе. — Не хотите вместе с челноком погостить у нас на борту? — Хочу, но не получится — приказано идти к Мол'Рихану на максимальной скорости. Не беспокойтесь, легаре [пленника (ром.) ] я довезу и прослежу, чтобы его не трогали, и чтобы он не навредил себе сам. — Хэнн'йо, но почему такая спешка? Есть новости из столицы? Это можно обсудить? Центурион помедлил в нерешительности, а потом жестом выразил согласие. — Я проверял ваш уровень допуска, он выше моего, так что можно изъясняться прямо. Проконсула пытались убить. — Кто? — Говорят, майор С'Тайр из контрразведки, и ему почти удалось. Вулканцы из ноимн сеха хви заранее предупредили Д'Тана и лишь поэтому затея сорвалась. Я сам был тогда в карауле и видел, как майор ни с того, ни с чего схватился за дизраптор. Потом, уже подстреленный, он отрыгнул ментального паразита — это такой хитрый червь, который выползает у умирающих изо рта… Что с вами такое, риов? Вам плохо? — Ничего, просто эмоции. — Понимаю, паразиты отвратительны, но вам беспокоиться не о чем. Весь персонал штаба после этого проверили трикодерами. Меня и моих парней тоже. Деций замолчал, он вспоминал гордое лицо С'Тайра, его педантичную аккуратность в делах и безусловную преданность Мол'Рихану. „Турек был прав, нас предали и ударили исподтишка. Ментальный паразит — самое худшее, что может случиться с разумным существом. Он отнимает все, но в первую очередь — душу“. — Джолан тру, центурион. Спасибо за беседу. Сейчас мне нужен отдых. … Путешествие до точки встречи длилось сутки, и в тесном пространстве челнока сгрудились пятнадцать десантников, пленник и сам тр'Галан. Ночью, в бедном кислородом воздухе Децию привиделась лейтенант Делоне. Девушка не уходила, но и не становилась ближе, а ее облик оставался незавершенным, словно быстро нарисованный художником силуэт. „Без портрета М'Ари я запомню только душевную суть, но постепенно забуду лицо“. Эта мысль вызывала горечь. Встреча с „Кирэсом“ состоялась в полдень по корабельному времени. Деций отсалютовал экипажу, прижав кулак к груди, а потом шел вдоль строя ликующих офицеров, окруженный почти осязаемый атмосферой уважения и любви. Он улыбался и отвечал на приветствия, искал глазами знакомые лица и находил их, но под краем ребер – там, где должно колотится сердце, ощущал ледяной холод. За дни без капитана Тован Хев заметно осунулся и даже постарел. Глаза Сатры блестели, словно в них стояли невыплаканные слезы. „Мы были уверены, что потеряли вас, риов“, — коротко сказал Эйлус. История о тессеракте и госпитальных кораблях, вероятно, рассказанная десантниками Боксмы, уже обрастала фантастическими подробностями. Любопытных находилось много, но Деций в основном отмалчивался и пару часов провел с Эриксеном за бутылкой саурианского бренди.***
(2409 год, планета Новый Ромул) В на второй день после прибытия в столицу тр'Галан один ушел в долину реки Атлаи. В ущелье, омывая камни, монотонно шумела вода. Звенели комары, детеныши нанов шевелились в заводях, ветер шевелил прибрежные травы. Эта мирная картина не растопила лед до конца, но вызывала почти приятное оцепенение. Сидя на камне Деций следил, как плывут по небу облака сиреневого цвета. Тень от арки моста ползла по воде, неспешным движением отмеряя неинтересное больше время. Покой оказался нарушенным ближе к вечеру, когда в круг одиночества Деция вторгся знакомый силуэт. — Могу поклясться Матерью и Элементами, что ты, даэхлен, пропустил один прием пищи и вот-вот пропустишь второй, — сказала Сира, усаживаясь рядом. — На тебе лица нет, что особенно странно для того, кто сделался всеобщим любимцем и героем. – Я? Героем? Да ты мне льстишь. Все, что я натворил — это куча ошибок. — Мне кажется, другие лучше знают, но, может, ты все же поделишься своей печалью? — Как ты настойчива, Сира! — Я всегда была такой. „А почему нет? Что я теряю, сказав ей правду?“. Тр'Галан прикрыл глаза подставляя лицо предвечернему свету двух солнц. — Буду краток. Я потерял возлюбленную, потому что она была террха, и покинул в беде друга, потому что он — офицер Тал Шияр. Откровенность Деция Сиру, кажется, не смутила. — Твоя возлюбленная, наверное, была прекрасна, не то, что я, — сказала она с интересом. — Что касается друга — это не тот ли Руви тр'Аэн, который будто ференги торговался со мною за катер в обмен на твою жизнь? — Он самый. — Меня до сих пор тянет его убить, но тебе, конечно, виднее, кого брать в друзья. — Он спас меня от смерти и спас тысячи наших раненых в секторе Альсуран. — Надо же! Теперь сидит в гэхл [в тюрьме (ром.)] и ждет, когда его накажут? — Йе. — Плохая благодарность. Сходи к Д'Тану и попроси его вмешаться. Проконсул хороший парень, даже, говорят, чересчур хороший, и, если он даже Гая Силана простил, то, конечно, вернет тебе друга. Ты даже можешь забрать этого парня на „Кирэс“. Вы будете вместе пить, драться с иконианами и грубить ллоанн'анр, если, конечно, твой так называемый „даэхлен“ через день не сбежит назад, под крыло своей сраной Империи на Раторе. Деций, не выдержав, рассмеялся. — Если бы все решалось так просто… Впрочем, хэнн'йо, Сира. Ты очень добра… — Ну-ну… не преувеличивай. Я снисходительна только к тебе, а одного типа недавно побила прямо на главном складе штаба. — Побила? Он что — приставал к тебе среди всех этих ящиков?! — Шутишь! На такое ему смелости бы не хватило. Этот веруул всего лишь подделал накладные и обокрал Республику… Диалог с озорной Сирой лишь слегка развеял тоску. Деций провел ночь в безликой гостевой комнате командного центра, утром переоделся в относительно новый мундир и записался на прием к Д'Тану. Ждать пришлось сутки. Как и в прошлый раз проконсул встретил капитана в простом офисе, обставленном пластиковыми стульями и обширными консолями. — Шаой кон, экхив. — Джолан тру, риов, садитесь, и, давайте, без иерархии и формальностей. В чем причина вашего визита? — Когда-то я был связным лххаи Турека и ноимн саха хви… – Да, помню, вы предупреждали меня о возможном покушении, и оно в конце концов оказались правы. Я выжил и никогда не забуду вашей службы. Что касается других последствий… к сожалению, майора С'Тайра спасти не удалось — червь разрушил его мозг. — Жаль, С'Тайр не заслужил такой участи. — Такой участи не заслуживает никто. — С борта „Кирэса“ я отправлял вам рапорт о событиях, связанных тессерактом. – Да, я этот рапорт прочитал и теперь знаю все. Тессеракт странная вещь — сила и слабость одновременно. Он нам не достался, возможно, это и к лучшему, потому что игры со временем — опасные игры. В любом случае, сбор информации и спасение беженцев очень достойный поступок. После составления ежегодных списков вас наградят и вероятно, присвоят звание галаэ риова. Д'Тан встал, тем самым вынудив Деция тоже подняться с кресла, и церемонно поклонился. — Благодарю вас от имени Республики. — Служу Мол'Рихану, — сказал Деций поклонился в ответ. – Да, операция прошла прекрасно, — продолжил Д'Тан, возвращаясь в кресло, но, полагаю, у вас остались незавершенные частные дела? – Да, в рапорте я упоминал офицера Империи, который сотрудничал со мной в поисках тессеракта. — Руви тр'Аэн. Знаю. — Где он сейчас? — Был в госпитале, но вчера выписан и переведен в закрытую зону центра. — То есть, в тюрьму контрразведки. — Да. —Он что-нибудь сказал на допросе? — Только то, что уже есть в вашем рапорте, риов тр'Галан. Как ни печально, этот офицер — враг, которого придётся судить за шпионаж, диверсии и убийство. — Тр'Аэн действительно участвовал в акциях Тал Шияр, но он пытался остановить заражение ментальными паразитами и противостоять иконианам. — Возможно, но не все его поступки имели благородные мотивы. К тому же он фактически уничтожил артефакт, который мог заинтересовать наших ученых. — Это не преступление. – Да, но, возможно, это ошибка. — Проконсул… – Что? – Тр'Аэн не любит республику и все же спас тысячи наших раненых от элачи. – Поступок, достойный уважения, но вы думали, в чем истинная причина? Его организация, Тал Шияр, при помощи тех же элачи убила риханнсу на ч'Виринат. Возможно, тр'Аэном двигало чувство вины. – Это говорит скорее в его пользу. — Пожалуй, вы правы, но все же стоит доверять арбитрам. В своих решениях они свободны, в конце концов, я не монарх, а лишь проконсул республики, а не тиран вроде Селы тр'Волскайр. — Значит, Руви тр'Аэна могут казнить? — Я же сказал — арбитры свободны…. Фвад! Конечно, его не казнят, такое решение противоречит мнхеи сахэ. — То есть, снова отдадут ллоанн'нар? — Вам-то что до этого, риов тр'Галан? — устало спросил проконсул, ссутулившись в простом пластиковом кресле. — Идеи мести вас больше не привлекают? Ладно, с точки зрения идеалов крех'дххох [республики (ром.) ] такая перемена эмоций похвальна, но что вы предлагаете делать? Руви тр'Аэн, конечно, поступил как герой, но он даже не перебежчик. Это убежденный офицер Империи. Адмиралы опасаются, что он может оказаться частью комбинации Тал Шияр, даже если сам об этом не знает. Мы уже ошиблись один раз в деле Гая Силана, и не должны повторять своих промахов. Я очень уважаю ваши заслуги, риов Деций, и лишь поэтому согласился на такой трудный разговор. — Спасибо, что согласились поговрить. Все это слишком сложно для меня. — Вы огорчены? — Да. Мне жаль. То, что происходит, не согласуется с моим мнхеи сахэ. Один Руви тр'Аэн… на миллионы наших сограждан… Мы можем проявить к нему хоть немного экхес [милосердия (ром.) ]? Почему не можем? Потому что ллоан'мрахел этого не хотят? Потому что они играют в свои игры с императрицей Селой и не против разделения ромуланского народа? — Риов Деций… вы честны со мной, но вы переходите черту… Знаю, кое-кто подозревает меня лично в слепом следовании интересам Ллоан'мрахел [Федерации (ром.) ], но это не так. И клингоны, и люди — наши единственные союзники, они готовы помогать Республике, поэтому требуют деликатного обращения. — А вы, проконсул? Чего добиваетесь вы? — Восстановления великого единого ромуланского государства — коротко ответил Д'Тан, и пораженный Деций задержал дыхание, рассматривая круглое лицо и ясные глаза правителя. — Это большая цель, реккхаи. — Йе. — Террхасу опасаются увидеть нас слишком сильными. — Террхасу будут недовольны, но им придется смириться, когда это случится. Теперь вы понимаете? — Дайе. — Надвигается большая война с основными силами икониан, и сведения тр'Аэна подтверждают это. В сложный момент я не хочу конфронтации внутри Альянса, не хочу, чтобы Мол'Рихан потерял союзников, поэтому вынужден избегать слова „империя“ и время от времени выдавать агентов Тал Шияр Звездному Флоту людей. Поймите, риов, от тр'Аэна отказались не мы — его бросили на произвол судьбы дипломаты Селы. — Реккхаи Д'Тан… – Что? — проконсул замер, ожидая реплики капитана. — Мы не такие, как правители Ратора. Не такие, как Хакеев. Великая цель иногда требует жертв, но нельзя превращать жертву в предательство. На миг показалось, что терпеливый собеседник капитана вот-вот взорвется, но Д'Тан сддержался и Деций заметил, до чего проконсул устал — сеть тонких морщинок покрывала круглое добродушное лицо, темные волосы на висках уже поблекли до пепельного цвета. — Элементами, клянусь… вы так упрямы, Деций тр'Галан… Я ведь еще не сказал „нет“. — Значит, „да“? Вы сумеете ему помочь? — Не так быстро, как вам хочется, и так не просто. У Руви тр'Аэна много врагов. Сторонников Селы устроила бы его ликвидация, а посольство людей иногда вмешивается не в свои дела, потому что в душе террха до сих пор опасаются риханнсу. И все же… я не допущу, чтобы спаситель тысяч ромуланцев страдал из-за своих действий. Субкоммандера не выдадут ни Федерации, ни Ратору, но и мы не можем демонстративно оправдать его. Юсаэ, риов, но интересы большинства важнее. — Во имя Великого Брата! Сделайте хоть что-нибудь. Лучше суд Мол'Рихана, чем медленная смерть на объекте „сорок-двадцать восемь“ или в следствие в Тал Шияр. – Йе, все верно. Поэтому мы оставим вашего друга здесь и обоснуем это… чем-нибудь. Ссылка на его заслуги не подойдет, потому мы обоснуем задержание тр'Аэна его преступлениями против нашей Республики. — Изобретательно… — Другого варианта нет. — Опасаюсь, что в тесной клетке он покончит с собой. — Значит, клетка будет не тесной. О том, что на самом деле совершил Руви тр'Аэн, узнают все. Ваш друг выживет, о нем позаботятся. Если захотите, сможете его навещать. Это все, что я в состоянии сделать, по крайней мере, пока ситуация не переменится. Вы меня понимаете? — Йе. — Не отчаивайтесь, это еще не конец. — Хэнн'йо, проконсул. — Не за что. Замечательно, что вы умеете хранить секреты. Джолан тру, капитан, и да поможет вам Великий Брат.***
(Новый Ромул, три недели спустя) — Ах ты, прихвостень хевам… — протянул Руви, подошел к силовому полю и встал перед Децием лицом к лицу, отделенный от него лишь этой бесконечно тонкой незримой преградой. — Зачем явился, прихвостень? — Хотел узнать, как ты. — В порядке. Ваша слабая, никчемная республика не умеет правильно карать врагов. — Ты еще в состоянии шутить. – Нет, не в состоянии, и это почти не ирония. Суд оказался еще более скучным фарсом, чем я думал. Меня выслушали, вежливо осудили и отправили под замок „на неопределенный срок“. Эта удобная просторная камера — тоже пытка, только наоборот. Во имя Элементов! Лучше бы ты убил меня, Деций тр'Галан. — Не надо. Это не навсегда. Через год я буду настаивать на пересмотре дела. — Арбитры оставят решение в силе. — Тогда еще через год я снова подам запрос, и буду так делать сколько угодно раз, пока тебя не выпустят. — Рхэ? [Да неужели? (иронически, ром.) ]. Будешь подавать прошение десятки раз? Брось, приятель, не порти себе карьеру глупостью. К тому же я никогда, слышишь, никогда не приму то, что вы сделали с идеей великого Рихана. — Не будь таким эмем [самоуверенным (ром.) ]. Никогда — это слишком долго. К тому же, согласен ты или нет, эта планета теперь твой дом. — Великолепно! Дом, в который меня затащили под прицелом дизрапторов. — Жалеешь, что не убил себя? — Уже не жалею. Мысли о смерти были слабостью. — Жалеешь, что не убил нас всех? — Нет, не жалею, потому что те, другие, еще хуже. Все вы тут мятежники против законной власти, но, по крайней мере, хотя бы риханнсу. Теперь, после суда, я вижу, до чего риханнсу — у вас совершенно нет логики… — Йе. Нету. — ...и все же надейся, свои взгляды я менять не собираюсь, — Руви скривился и едва заметно вздохнул. — Не хочешь — не надо, я и не просил. Принести тебе что-нибудь? Еду? Вещи? — Не нужно, меня теперь содержит эта ваша так называемая свободная республика. — Тебе очень плохо? — Нет, мне очень хорошо. — Это ирония? — Немного. — Тогда джолан тру, эрей'риов, надеюсь, скоро увидимся. — Больше не приходи, — бросил тр'Аэн уже вслед, после долгой паузы. — Если все-таки заявишься, пожалуйста, не раньше, чем через месяц. Дай мне время хотя бы разобраться с самим собой… и не беспокойся — голову о стену я не разобью. Деций не ответил — он уже вышел под бледно-перламутровое, прозрачное небо ч'Мол'Рихана. „Меня от судьбы Руви или даже от худшей судьбы отделял всего лишь шаг… если бы клан не перебрался на Виринат, сестра и мать погибли бы на ч'Рихане, и тогда… “ Тр'Галан опустил голову, ощущая невидимый жар на коже, но мягкий ветер принес прохладу с реки и отогнал иллюзию гибнущего Ромула. Капитан „Кирэса“ вздохнул, разжал непроизвольно стиснутые кулаки, вдохнул запах мокрого камня и свежей травы, ощутил близость моря за грядою скал. Главное из двух солнц солнце нового мира медленно опускалось за пик Вастарам. Подвесной мост чуть дрожал над пропастью. „Республика и Империя — две потерявшие друг друга половины — думал Деций, наблюдая как среди сиреневых облаков тает оставленная челноком струя выхлопа. — Все мы, дети погибшего ч'Рихана, одинаково ранены утратой и, пока не вернем тех, других, мы не станем счастливы“.