Судьба Драконова (бывший "Расчёт по-драконьему")

      ๖ۣۣۜК замку Сефирус и Элайя добрались к закату. Эльфийка заинтересованно озиралась по сторонам: до сих пор она особо не задумывалась о том, где ей предстоит дальше жить. Замок, который упоминал Сефирус, был для неё чем-то абстрактным, теперь же она увлечённо рассматривала его в очертания в лучах заходящего солнца. Он оказался небольшим, крупной кладки серого камня, местами покрытого затейливой резьбой, с двумя башнями, одна из которых заканчивалась открытой площадкой, а вторая увенчивалась шпилеобразным куполом. Замок окружали поля, по-весеннему обнажившиеся от снега, а чуть поодаль росла рощица, которая привлекла к себе внимание Элайи ничуть не меньше, чем замок. Она даже приостановила лошадь, чуть развернула её и проехалась по направлению к посадке и остановилась, задумчиво рассматривая. Рощица явно насаженная, здесь в северном климате такие деревья обычно не растут, да и сама рассадка была очень... эльфийской. Люди сажали деревья по линиям, эльфы - как бы хаотично, но всё равно прослеживался некий узор. Кто-то из её сородичей приложил к этой рощице руку?       Сефирус догнал её и терпеливо ждал рядом, не торопя и не подгоняя. Здесь, в своих владениях, он чувствовал себя уверенно и спокойно. Даже если они не въедут в замковые ворота с наступлением темноты, ничего страшного не случится. Элайя дождалась, когда последний луч солнца скользнёт в воздухе, и тронула поводья.       Во внутреннем дворе замка их вышли встречать, казалось, абсолютно все слуги. Мужчины принимали поводья, кто-то помог эльфийке спуститься с лошади. Сефирус крепкими объятиями поприветствовал пожилого худощавого мужчину с седыми волосами. Какие-то женщины радостно ахали, хлопали в ладоши и что-то лепетали про роскошный мех на плаще эльфийки. Элайя растерянно оглядывалась среди незнакомых лиц, по которым видела, что её-то здесь знают. Но сама вспомнить никого не могла.       Сефирус нарочито громко обращался к каждому слуге по имени, раздавая указания. Так эльфийка узнала, например, что ей полагается камеристка Жани - молодая чуть полноватая женщина с округлившимся животом - она ждала уже третьего ребёнка. А Нивана - старенькая кухарка - распоряжалась об ужине для господ.       - Hir, скажите, - обратилась к Сефирусу Элайя, когда они наконец остались в обеденном зале, и слегка замялась: - я должна... должна оставаться с вами на ночь?       - Hirin, у вас есть собственные покои, где вы можете оставаться тогда, когда пожелаете нужным, - ответил хозяин замка. - Однако завтра я хотел бы получить вас в своё полное распоряжение, чтобы разобраться с вашей памятью.       При слугах и в общих помещениях Элайя держалась строго, полностью следуя этикету. Сефирус же тоже больше походил на знатного феодала, чем на чародея-авантюриста. И - эльфийка даже не сразу обратила внимание - все свои драконьи признаки он скрыл. Ни дать ни взять - обычный Тёмный эльф из знатного семейства.       Элайя чувствовала усталость после продолжительного пути, с неохотой доедала ужин, а потом позвала Жани с просьбой проводить её "к себе". Для эльфийки это "к себе" было достаточно расплывчатым, но Жани, уже предупреждённая хозяином, невозмутимо проводила госпожу в её покои, которые ничуть не изменились с последнего пребывания в них хозяйки.       - Останься, пожалуйста, - тихо попросила Элайя, когда они оказались в комнате. Они присели на край кровати: - Мне так неловко, но я совершенно не помню вас...       - Ничего, госпожа, я знаю, - с доброй улыбкой ответила Жани, чуть поглаживая живот. - Но я уверена, господин найдёт способ вернуть вам память. Он великий чародей!       - Да уж, - рассеянно кивнула Элайя, - Жани, я бы хотела попросить тебя... Расскажи, как я жила здесь в замке? Чем занималась? Какие отношения у нас были с Сеф... с вашим господином?       - Прошу меня простить, госпожа, но господин строго настрого запретил нам рассказывать о вашем прошлом.       - Почему? - Элайя подняла на камеристку полные недоумения глаза.       - Он не объяснял нам причины, но просил не рассказывать, - уклончиво ответила женщина.       - Но ведь мы можем ему не говорить, что ты рассказала мне...       - Ооо нет, госпожа, - Жани не слишком учтиво перебила эльфийку, но та не обратила на это внимание. - Господин всегда знает, что с нами происходит. Он видит наши мысли, и нарушение его распоряжения от него точно не укроется. Прошу вас, не принуждайте меня гневить его...       - О, прости, Жани, я не знала, - Элайя была удивлена и даже напугана. Ей страшно было представлять Сефируса в гневе, но ещё страшнее было от слов, что он видит мысли своих людей. Может быть и её тоже?       Отправив служанку и оставшись одна, она долго не могла заснуть, всё ворочилась, пытаясь представить свою жизнь в стенах замка. Несколько раз за ночь вставала, открывала шкаф и комод, рассматривала вещи, которые судя по всему должны были принадлежать ей. Нарядов и украшений было много - видимо хозяин замка не скупился на супругу. Элайя очень надеялась найти какие-то записи или даже дневник, на крайний случай - незаконченную вышивку или гобелен, но ничего не было. Только одежда и украшения. Может быть остальные следы её пребывания в замке запрятаны по другим комнатам? Перед рассветом она заснула, и во сне видела родной дом, объятый огнём...       Утро было серым, как пепел пожарища, и мрачным, как послевкусие от страшного сна. Элайя долго не хотела вставать. Одна из служанок принесла завтрак, оставила его на столике, но девушка даже не шевельнулась. Она лежала на спине и смотрела на узорчатый полог балдахина - дорогая ткань была украшена гобеленовой вышивкой с золотыми нитями. Из узоров, если расфокусировать взгляд, складывались целые картинки и сюжеты. Занятая их рассматриванием, Элайя не сразу заметила, что не одна в комнате.       - Вставать не думаешь? - раздался голос дракона. Элайя закрыла глаза, пролежала так несколько секунд, пока не услышала стук каблуков по каменному полу и снова голос Сефируса: - Я знаю, что не спишь.       Он подошёл прямо к кровати и не церемонясь уселся глубже, чем позволяли приличия.       - Завтрак стынет.       Элайя промолчала.       - Ну хорошо, не хочешь, не ешь, - перина промялась, принимая на себя вес ещё одного тела. Элайя опустила глаза - мужчина забрался на кровать прямо как был - в сапогах. Сефирус сместился ближе к ней: - Подвинься что ли?       Элайя повернулась на бок, а затем на живот, уткнувшись носом в подушку, пахнущую травами, освобождая часть кровати.       - Зря от завтрака отказываешься, Нивана старалась, - дракон говорил, делая паузы, в которые успевал что-то откусить и пережевать. - Пирог особо удался...       Элайя слышала иронию в голосе и запах печёных яблок в воздухе.       - Если встанешь, получишь подарок, - продолжал Сефирус наигранно будничным тоном. Эльфийка глубоко вздохнула, втягивая тонким носом аромат трав из подушки, и наконец повернулась к нему.       И тут же была готова отвернуться, спрятаться вновь: мужчина на её кровати лежал в откровенно распахнутой на груди рубахе цвета некрашеного льна, выправленной из узких светло-серых брюк, обтягивающих сильные ноги, обутые в чёрные сапоги с острыми носами.       - В обуви на кровати!... - с укоризной начала эльфийка.       - Ну хоть что-то тебя заинтересовало, - парировал он. - Хотя по мне, пирог Ниваны намного интересней, - продолжил он и откусил очередной кусок того самого пирога. - Поторопилась бы, а то ничего не останется.       Эльфийка протянула руку через его грудь к подносу, где ждал ещё один кусок, но Сеферус перехватил ладонь.       - Нееет, melli, сперва основное блюдо. Моя кухарка переживает, что я морил тебя голодом. Нельзя так расстраивать старую женщину, - он подал девушке чашку с ещё горячей кашей.       Элайя вздохнула, но чашку взяла.       - Сапоги-то сними...те, - буркнула она с набитым ртом.       - Да как скажешь, - усмехнулся Сефирус, и усевшись стянул сапоги и короткие шоссы.       - А что за подарок? - Элайя вернула опустевшую чашку и теперь ждала сразу и кусок пирога и подарок.       Сефирус встал, и шлёпая босыми ногами по каменному полу, прошёлся к двери, открыл её и коротко свистнул. Из коридора за дверью раздались странные цокающие звуки, и через несколько секунд в проёме показалась мохнатая голова серо-жемчужного цвета.       - Ты когда-то назвала его Хумарилом, - Сефирус приоткрыл дверь сильнее, позволяя огромному псу войти в покои. - Я усыпил его, когда ты... когда ты пропала. Он из хорошего помёта - проживёт ещё долго - но ждать тебя ему было трудно.       Пёс, едва оказавшись в комнате, с радостным лаем бросился к хозяйке. О пироге Элайся забыла. Она довольно принимала ласку жемчужного волкодава, позволяя облизывать лицо, закидывать лапы на плечи, прыгать по кровать.       - Не балуй его, melli, - с некоторой жёсткостью в голосе сказал Сефирус, - Большие собаки любят крепкую руку. После обеда я жду тебя в своей лаборатории, попробуем выяснить, что там с памятью.       Элайя испуганно взглянула на него. С одной стороны, она была рада, что воспоминания могут вернуться к ней, что она больше не будет ощущать этих болезненных провалов и мучительных вспышек воспоминаний. Но она совсем не рассчитывала, что это может случиться так скоро. Она хотела бы оттянуть этот момент, немного пообвыкнуться в замке и среди его обитателей, прежде чем лавина знаний обрушится на неё. Но виду у чародея был решительный, он собирался разобраться с этим как можно быстрее. Ну или по крайней мере уже приступить...       Элайя постаралась не думать о том, что ей предстоит. Она играла с Хумарилом, носилась по всему замку, по переходам и галереям, где уже вытащили слюдяные окна и запустили свежий весенний воздух. К обеду распогодилось, и Элайя совсем было отвлеклась, только внимательный взгляд Сефируса, который не упускал её из виду, не давал совсем забыть о его планах.       Ближе к вечеру чародей повёл её в башню, где и располагалась его лаборатория. Это была та самая, покрытая куполом башня. Пока эльфийка рассматривала многочисленные полочки и стойки с колбами, реактивами и ингредиентами, Сефирус что-то варил на небольшой жаровне. Наконец он перелил отвал в чашу и подал её Элайе.       - Что это? - недоверчиво принюхиваясь просила она.       - Сонное зелье.       - А зачем? - зелье пахло травами, но эльфийка чувствовала, что кроме трав там ещё намешана сильная магия.       - Мне нужно, чтобы ты уснула. Тогда я смогу проникнуть в твоё сознание и попытаться узнать, что случилось с твоей памятью. Возможно - и вернуть её.       - Это не больно? - Элайя сделала первый глоток. Зелье одновременно жгло и холодило, но в целом было сносным на вкус.       - Больно. Ещё одна причина, по которой мне нужно, чтобы ты уснула.       Элайя вздрогнула, но продолжила пить из чаши.       - Что со мной должно случиться? - спросила она, отдавая пустую чашу Сефирусу.       - Ничего особенного, начнёшь постепенно засыпать, - он убрал посуду и опустился в единственное кресло.       - А потом? - она оглядывалась по сторонам в поисках места, чтобы сесть самой. Но кроме широкого стола с кожаными ремнями по периметру в лаборатории горизонтальных поверхностей, пригодных для сидения не было.       - Потом я положу тебя на этот стол, пристегну ремни, - на этих словах эльфийка вздрогнула, - и приступлю к задуманному.       - А это обязательно? - она облокотилась на стол, стоя напротив сидящего чародея.       - Да, - он поманил её рукой к себе, - Тело может начать реагировать на боль - чтобы ты не дёрнулась слишком сильно и не навредила себе... ну и мне тоже.       Эльфийка несмело подошла к Сефирусу, он поймал её руку и потянул на себя, усаживая на колени. Так они и просидели, пока голова Элайи не начала безвольно падать ему на грудь. Он переложил её на стол и позвал Грега. И начал своё чародейство, как тогда - почти десять лет назад.       Он видел события недавнего времени. Они крутились рядом, некоторые чаще, другие - реже, одно - так и вовсе загнанное в самый дальний угол эльфийской памяти. Вспоминать такое больно и страшно. Он какое-то время поколебался - а не извлечь ли вообще из неё этот эпизод? Но решил оставить всё, как есть. Ночам в гномьих пещерах уделялось особое место. Их Элайя вспоминала, когда чувствовала себя неловко или стыдилась чего-то. Да, после такого можно было уже и не стыдиться. Но это всё было не то. Совсем не то.       Место, с которого начиналось забвение, он нашёл довольно быстро - ведь с возвращения не прошло и года. И само это место было весьма заметным. Здесь начинались клубы зелёного тумана. Сефирус окунул в него руку - тягучий и плотный, он не хотел пропускать ни чужака, ни хозяйку памяти. Но рука наткнулась на что-то. Сефирус потянул на себя - серебристый шнур. Что ж, уже не плохо - значит фокус подействовал. Но возвращать так каждый эпизод, отыскивая его место и якоря-зацепки к нему, было бы слишком долго и трудозатратно. Должен был быть способ проще и быстрее.       Сефирус шагнул в туман. Его облепила зелёная пелена, двигаться сквозь неё было очень трудно. Увидев небольшой просвет, он смело шагнул к нему - провёл рукой, разгоняя туман. Кружащиеся в танце пары, эльфийские музыканты, жёны соседских бондов, атакующие новобрачную своими бестактными вопросами... Прекрасно. Теперь Элайя точно вспомнит, что свадьба была, и не будет пугаться его словно дикий зверёк. Он вернулся в туман. Ещё несколько шагов и... Твёрдая поверхность изумрудно-зелёного цвета, подобная той, из которой был сделан кристалл в кулоне Элайи. Сефирус ощупывал стену, шёл вдоль неё в одну сторону, затем в другую - она не заканчивалась, не прерывалась. Плотный зелёный кристалл с неострыми гранями. И чародей как никто знал, что это за кристалл. Попытка ударит тоже не принесла результатов. Сефирусу хотелось взвыть. Он ещё недолго побродил в тумане, возвращаясь к стене, и прервал контакт.       Тихий Грег уже стоял рядом с чашей горячего вина. Сефирус выпил залпом, даже не ощутив толком вкус. Бросил взгляд на лежащую Элайю. Эльфийку явно очень сильно дёргало - она лежала в какой-то неестественной позе, ремни, удерживающие её руки и ноги, натянулись, перекрутились. Он подошёл к окну, опёрся на подоконник и поднял голову к небу. "Зачем ты это делаешь? Для чего все эти мучения? Не довольно ли расплат?" Но небо осталось безмолвным.       - Унеси... в её спальню, - хрипло прошептал Сефирус Грегу, кивая в сторону лежащей на столе эльфийки.