We are not alone in the dark with our demons

— Зачем тебе вообще нужен глобус? — Луи пихает Ника ногой в бедро, пока они оба отдыхают на диване в гостиной. — Ты же знаешь, что существуют «Гугл Карты», правда? Ник откидывается на ручку дивана и скорбно возводит глаза к потолку. Луи такой идиот. Он так отличается от Ника во всех смыслах, но у Гримшоу ещё кружится голова от одного из лучших минетов в своей жизни, поэтому он снова прикусывает язык, оставляя свои мысли при себе. — Он мне просто нравится, — пожимает он плечами. — Так я могу подержать в руках целый мир. Ник по-прежнему не шевелится, ещё ослабший после оргазма, и не смотрит на Луи, когда тот начинает шевелиться у него под боком. — О-о-о... Ник, — щебечет Томлинсон. — Я не знал, что ты такой романтик... Гримшоу закатывает глаза, но писклявый тон Луи кого угодно заставит засмеяться. Томлинсон действительно идиот. Но, надо признать, идиот очаровательный. И он единственный, в чьём обществе Нику хочется находиться в данный момент. — Ты смешон, — фыркает Гримшоу, прикладывая все усилия, чтобы не улыбнуться. — А то ты не знал, — Луи тычет пальцем Нику в щёку. — Так чем займёмся до тех пор, пока ты не созреешь для второго раунда? Телек посмотрим? Ник удивлённо приподнимает голову, в то время как Луи находит на полу пульт и с удобством устраивается на другом краю дивана. — Второго раунда, хм? Тот, не глядя на Ника, невозмутимо нажимает на кнопку включения. — Да. У меня большие планы. Решая не задумываться лишний раз о том, что у парня на уме, Ник тоже переводит взгляд на экран и рассеянно наблюдает за тем, как Луи скачет по каналам. Спустя час и серию «Друзей» Луи молча выключает телевизор и поворачивается к Нику. Гримшоу ждёт, что парень скажет что-нибудь, но тот молчит, прижимаясь щекой к спинке дивана и закусив нижнюю губу. — Всё хорошо? — спрашивает Ник, ощущая непреодолимое желание заполнить хоть чем-то странную тишину. Луи усмехается и ползёт к Нику, забираясь к нему на колени. — Я могу сделать хорошо тебе, — вкрадчиво отвечает он. — Если ты захочешь. Ник сдерживается, чтобы не хмыкнуть, и качает головой. — Придурок, — шепчет он, глядя Луи в глаза. Может, Томлинсон и придурок, но его глупые фразочки действуют весьма эффективно, и Ник, начиная возбуждаться от близости парня, кладёт руку на пах Луи. Тот очень удачно одет в спортивные штаны, и их мягкий материал позволяет Нику без труда проследить очертания члена под ними. Томлинсон улыбается в ответ на прикосновение. Он действительно очень привлекательный, особенно сейчас, когда его лицо так близко. Ник помнит, что когда One Direction ещё только появились, он листал какой-то подростковый журнал и говорил Эйми, что Томлинсон нравится ему больше всех. Правда, потом он познакомился с Гарри и его симпатии безвозвратно переменились... — Могу я спросить кое-что? — спрашивает Луи таким ровным голосом, будто не его достоинство сейчас твердеет под пальцами Ника. — Ну конечно. Луи закусывает губу, когда Ник опускает руку ниже, принимаясь ласкать через штаны его яички. — Почему я здесь? В смысле, почему я, а не кто-то из твоих многочисленных друзей? — он слегка поглаживает запястье Ника. — Почему ты мне написал? Не прекращая движений рукой, Гримшоу смотрит в глаза Луи и не знает, как ответить на вопрос. В чём он тут же и признаётся. — Не знаю. Я не знаю, почему я написал тебе. И я совершенно точно не знаю, почему ты пришёл. Выражение лица Томлинсона не меняется, оставаясь спокойным и задумчивым, лишь с малой долей возбуждения. Через пару мгновений он поднимается и встаёт прямо напротив Ника, стаскивая футболку через голову. За ней следуют штаны и боксеры. Как правило, — думает Гримшоу — парням приходится делать что-то, принимать какие-то позы, чтобы казаться сексуальными. Но Луи не делает ничего — он просто стоит, и этого достаточно, чтобы тело Ника окатило горячей волной возбуждения. — Разденься, — просит Луи, и тот, слегка шокированный, торопливо начинает избавляться от собственной одежды, желая узнать, что готовит ему остаток ночи. Его глаза мечутся от лица Томлинсона на его живот и ещё ниже, на член, который парень слегка поглаживает. Этот Луи так отличается от того, другого - громкого, несносного, грубоватого, которого Ник знал как лучшего друга Гарри. Конечно, в этом Луи тоже проскальзывают те черты, но он куда более сложный и непонятный, что вызывает у Ника жгучее желание разгадать его, узнать его настоящего. Как только он полностью раздевается, Луи вновь забирается к нему на колени, и Ник чувствует возбуждение от одного лишь осознания того, что голый Томлинсон сидит на нём верхом. Пальцы Ника покалывает от желания прикоснуться, поэтому, не медля ни секунды, он кладёт ладони на бока младшего парня. — Так что насчёт планов? — интересуется он, поглаживая живот Луи и удивляясь тому, какой он мягкий и тёплый. Везде. — Да, — голос парня слегка с хрипотцой, и Гримшоу это тоже кажется чертовски сексуальным. — Видишь ли, я подумал, что мы, возможно, займёмся сексом?.. Я мог бы оседлать тебя, если хочешь. У Гримшоу уже давно никого не было, и... Чёрт, он хочет этого. Он действительно очень хочет Луи, и вот его руки уже скользят по бёдрам младшего парня, впиваясь пальцами в кожу. — Да, — кивает он. — Да, я хочу. Он не хочет ждать ни секунды, однако для начала им следует подумать о кое-каких предметах, которые Нику нужно принести из спальни. — Надо сходить за смазкой и презервативами, — бормочет он, но не делает никаких попыток отдалиться от Луи. Он не готов выпускать парня из своих объятий даже на пару минут. — Погоди. Я принёс, — Луи тянется к рюкзаку, который валяется на полу рядом с диваном, и Ник не может не улыбаться при мысли о том, что Томлинсон всё продумал. Конечно, он может носить с собой презервативы и смазку постоянно, но это несколько сомнительно. — Так ты действительно просто хотел залезть ко мне в штаны? — усмехается Ник, когда парень вкладывает в его ладонь всё необходимое. — Ага, — тот чуть улыбается. — И взгляни: похоже, скоро я получу то, что хочу. Эти извечные шуточки, от которых Нику порой хочется закатить глаза, тем не менее оказывают на Гримшоу и другой эффект, прямо противоположный. Он осознаёт, что постоянные перепалки словно растапливают лёд в его груди, переполняя чувством, до боли напоминающим... счастье? И это ощущение усиливается, когда Ник вспоминает, как внимательно Луи слушал его рассказ несколько дней назад, как он заботился о нём в ту злополучную среду... — Даже не знаю, что с тобой делать... — вздыхает Ник, пытаясь казаться серьёзным, но тут Луи смазывает собственные пальцы и заводит руку назад. Гримшоу не видно всё, что он делает, но ему вполне достаточно того, что отражается сейчас на лице Луи. Того, как его рот слегка приоткрывается, как сосредоточенно сводятся к переносице брови. Тогда Ник протягивает руку, скользя ладонью по изгибам тела Луи и заставляя младшего парня издать тихий благодарный всхлип. Томлинсон подготавливает себя, в то время как Ник наблюдает за сменой эмоций на его лице, безошибочно угадывая каждое действие, которое Луи с собой проделывает. Ник видит, как он добавляет второй палец. Ник может назвать точный момент, когда тот задевает простату. Чёрт возьми, это выглядит сексуальнее, чем если бы Ник непосредственно наблюдал за процессом. Возможно, даже сексуальнее, чем если бы Ник растягивал Луи сам. Есть что-то до крайности горячее в том, чтобы смотреть, как Томлинсон доставляет себе удовольствие. — Ты такой тихий, — отмечает Луи, встречаясь с Ником взглядом. Его кожа уже покрылась румянцем, а дыхание слегка сбивается. — Просто смотрю, — быстро отвечает Гримшоу, не отвлекаясь от своего зрелища, и Томлинсон смеётся. — Я думал, ты из тех, кто любит болтать на фильмах. — Только не на хороших, — Ник с наслаждением вонзает пальцы в бёдра Луи. — Только не на самых лучших. Улыбка гаснет на губах младшего парня, когда он добавляет третий палец. Его взгляд туманится, и он с явным усилием удерживает глаза открытыми, пока Ник продолжает бесстыдно смотреть за его представлением. Гримшоу в замешательстве. Он не понимает, почему Луи вообще хочет его. Почему он выдерживает зрительный контакт и почему это заводит их обоих, как какой-то затейливый вид прелюдии. Это и есть прелюдия, самая настоящая. И во время «игры в гляделки» Ник не только не потерял настрой, но и возбудился ещё больше. Когда парень на его коленях начинает издавать тихие соблазнительные вздохи, Гримшоу заставляет себя сосредоточиться на том, чтобы трясущимися руками надеть презерватив и смазать себя. Луи меж тем вынимает пальцы, и, когда он вытирает их об ручку дивана, Ник делает мысленную заметку накричать на него за это после. Сейчас для этого явно не время. И вдруг Луи замирает, вперившись в Ника пристальным взглядом. Может, он понял, что теряет время, и пойдёт на попятную? Может... Чёрт. Ник правда не понимает, что происходит. — Ты по-прежнему не можешь притворяться, что я — Гарри, — произносит Томлинсон наконец, и в его голосе звенит решимость. Ник смотрит на него во все глаза. Часть его хочет заорать, а часть — прижать Луи к себе и не отпускать, покрывая его тело поцелуями. И ни одна из этих частей не думает сейчас о Гарри. — Господи, я никогда... Я не стал бы, — заикаясь, отвечает он. Луи недоверчиво смотрит ещё пару секунд, после чего всё-таки кивает. — Ладно. Не двигайся, пока я не скажу, — мягко руководит он и, помогая себе рукой, направляет в себя член Ника. — Не делал этого уже довольно давно. Мне потребуется пара минут. Почему Гримшоу не приходило в голову спросить, как Луи чувствует себя в данной ситуации? Ник вообще не интересовался ориентацией Томлинсона и его личной жизнью, но исходя из того, что появлялось в прессе или упоминал Гарри, Луи никогда не состоял в отношениях с другим парнем. Долго раздумывать на эту тему Ник не успевает, потому что Луи впускает в себя головку, сжимая её внутри так сильно, что Гримшоу ругается сквозь зубы. В то время как Ник несдержанно стонет, Луи напротив остаётся очень тихим, стараясь найти удобное положение, слегка поднимаясь и опускаясь. У Ника поджимаются пальцы на ногах, пока он заставляет себя быть терпеливым и оставаться неподвижным. — Всё нормально? — выдавливает он, когда Луи до конца опускается на его член. — Да, хорошо, — не открывая глаз, тот лихорадочно кивает. — Просто... Пока не двигайся. И Ник не собирается, хотя его губы уже искусаны до крови, а теснота и жар тела Луи просто умопомрачительные. Ник знает, что он не будет двигаться, пока Луи не позволит. Он ждёт, терпит, и, наконец, Луи начинает двигаться. Это едва заметный толчок бёдрами навстречу, но Ник не мог бы дать ему другое определение, кроме как «порочный». — Блять, — выдыхает Гримшоу и впивается пальцами сильнее в нежную кожу, хотя не похоже, чтобы Луи жаловался. Вместо этого он снова приподнимается, позволяя члену почти выскользнуть из себя, прежде чем снова насадиться до упора. Это просто потрясающе. — Вау, — выдыхает Луи, придерживаясь заданного неторопливого ритма и изредка совершая круговые движения, от которых глаза Ника начинают закатываться. — Боже... Погоди, — он удерживает Луи на месте и делает несколько глубоких вдохов. Которые едва ли ему помогают — только не когда он каждой клеточкой ощущает обжигающую тесноту тела Томлинсона. — Мысли? Чувства? — спрашивает Луи после небольшой паузы. Ник умудряется выдавить из себя улыбку, хотя его сердце вот-вот пробьёт грудную клетку, а яйца готовы лопнуть. — Чувствую, что вот-вот кончу, — признаётся он, скользя пальцами по сокращающимся мышцам живота и бёдер Луи и понимая, какой парень всё-таки сильный, несмотря на миниатюрность. — И я думаю, что это будет очень неправильно. Тот усмехается и наклоняется вперёд, так, что его член оказывается зажат между их телами. — Да. Не кончай пока, — шепчет он, касаясь губами уха Ника, и возобновляет движения. И хотя Ник не уверен, что готов к этому, он не собирается его останавливать. — Позволь мне поднять тебе настроение, — продолжает мурлыкать Томлинсон. Ник стонет неприлично громко, когда Луи увеличивает темп, уткнувшись ему в шею, но тут же ловит себя на мысли, что не это поднимает ему настроение. Приход Луи поднял ему настроение. Луи, оскорбляющий дизайн его квартиры, поднял ему настроение. Секс — только дополнение ко всему этому. Прекрасная, но всё-таки не главная часть. Тем не менее Гримшоу оставляет эти мысли при себе, не желая быть неправильно понятым. Разумеется, он хочет Луи, он получает сумасшедшее удовольствие в постели с ним. Но не это является целью их общения. Ник выныривает из своих мыслей, когда Луи начинает трахать себя действительно сильно, высоко постанывая ему в ухо. — Потрогай, — просит он в перерывах между вздохами и всхлипами, и Ник послушно обхватывает рукой горячую длину. — Эй... Поцелуй меня, — говорит он, и губы Луи тут же накрывают его, увлекая в глубокий, яростный поцелуй. Возможно, Нику и хочется перехватить инициативу и, подмяв Луи под себя, до исступления втрахивать младшего парня в обивку дивана, но желание оставить всё как есть, позволяя Луи двигаться так, как нравится ему самому, всё-таки пересиливает. Вскоре Томлинсон начинает терять ритм, его движения становятся более резкими и сбивчивыми, а из полуоткрытых губ вырывается просьба: «Немного быстрее...». Гримшоу слушается незамедлительно, принимаясь двигать рукой в более быстром темпе и заставляя Луи разорвать поцелуй. Чувствуя приближение оргазма, младший парень жмурится, от чего у его глаз появляются морщинки, и лихорадочно хватается за плечи Ника. Гримшоу чувствует, что долго не протянет, особенно когда ощущает на животе горячие струи и тёплое частое дыхание на своей груди. Когда тело Луи безвольно повисает на нём, Нику достаточно лишь пары движений внутрь разморённого тела, чтобы кончить, целуя парня на своих коленях во влажное плечо. Гримшоу не знает, сколько времени они сидят в объятиях друг друга — несколько секунд? Минут? — но он осторожно выходит, завязывает презерватив и отбрасывает его в сторону, решая разобраться с ним, когда к нему вернётся способность нормально передвигаться. А она вернётся, видимо, после того, как Луи сможет самостоятельно с него слезть. — Ты как? — спрашивает Томлинсон. Судя по голосу, он совершенно обессилел. Ник не знает, что на это ответить. Они трахались уже дважды. После первого раза в отеле он был уверен, что это больше не повторится, но то, что случилось сегодня, совершенно сбивает его с толку. Ник не знает, кто они теперь друг другу. — Хорошо. Он обнимает Луи за плечи и слегка притягивает к себе, желая проверить, будет ли со стороны Томлинсона сопротивление. Сопротивления нет, его тело расслабленное и податливое, когда Ник прижимает его крепче. — А ты? Ты сам в порядке? Луи смеётся, утыкаясь носом в изгиб шеи Ника. — Прекрасно. Может, задница немного поболит завтра. Рука Ника инстинктивно скользит в упомянутое место, слегка поглаживая раздражённую кожу и заставляя Луи снова захихикать. — Как давно ты делал это последний раз? — Что? — сонно отзывается тот. — Трахался в задницу? Теперь черёд Ника хихикать над прямотой Луи. Честное слово, это одна из самых замечательных черт Томлинсона. — Именно. Луи задумчиво мычит. — Месяца четыре назад? Может, пять. Что-то в этом роде. Ответ немного успокаивает Ника — по крайней мере, речь не идёт о нескольких годах. Он снова опускает ладони на задницу Луи, слегка сжимая аппетитные половинки, и оба снова погружаются в комфортное молчание. Впрочем, через пару минут Томлинсон спрашивает: — Ты не против, если я посплю здесь? Ужасно устал. Ник тоже устал. Игнорировать свои проблемы вообще довольно тяжкий труд, не говоря уже о бурном энергозатратном сексе. — Да, конечно. Если ты слезешь, мы можем даже пойти в постель, вместо того, чтобы отрубаться на диване. Утрированно громко вздыхая, Луи поднимается на ноги и следует за Ником в спальню, где оба забираются на кровать, голышом, как были. — Ты хочешь об этом поговорить? — уточняет Луи между зевками. — Ну... Поделиться своими чувствами? Типа того? Ник грустно улыбается. Несмотря на потрясающий секс, едва ли он заставит Гримшоу забыть всё, что произошло в недалёком прошлом. Не заставит забыть Гарри, тоску по нему, пустоту, которая осталась в сердце. — Не-а, — отвечает он наконец. — Всё и так хорошо. Может, и не совсем хорошо, но Ник не намерен больше концентрироваться на этом. То, что происходит с ним сейчас — лучшее, на что он мог надеяться. Луи молчит, его дыхание становится всё более размеренным; и вскоре он уже спокойно посапывает в подушку, найдя перед этим руку Ника и переплетая под одеялом их пальцы.