Ник непривычно молчалив на работе на следующий день. Он терпит вопросительные и осуждающие взгляды Мэтта в течение нескольких часов, после чего идёт домой и смотрит в телевизор, который даже не включён. Гримшоу просто пялится в чёрный экран, пока мысли витают где-то очень далеко.
Неизвестно, сколько времени Ник сидит на диване без движения, но в конце концов его рука тянется к тумбочке, на которой лежит телефон.
Эта история должна стать реальностью, — решает он для себя. — Ведь пока держишь её внутри, не рассказывая никому, это больше похоже на сон или фантазию. Нику необходимо поделиться с кем-то, если он по-настоящему хочет двигаться дальше.
Его пальцы быстро скользят по списку контактов, пролистывая один за другим. Ник не уверен, ищет ли он кого-то конкретного, но как только его взгляд падает на одно из имён, Гримшоу понимает, что это единственно верный выбор. Колетт.
— Привет, дорогой! — радостно щебечет подруга. Судя по всему, она в машине, потому что Ник слышит на заднем плане шум двигателя и бормотание радио.
— Привет, — вздыхает он и, откидываясь на спинку дивана, смотрит в потолок.
— Что-то случилось? — настороженно спрашивает Колетт. Она всегда может почувствовать настроение Ника, иногда даже лучше его самого. Наверное, поэтому он и позвонил именно ей.
Ник делает очередной глубокий вдох и закрывает глаза.
— Ты могла бы заскочить ко мне, когда будет время? Сегодня вечером или завтра? Когда-нибудь...
— Что случилось, Грим? — повторяет Колетт взволнованно и требовательно, и Ник зажмуривается сильнее, чувствуя, как жжёт под веками.
Он должен был это предвидеть.
— Просто хочу поговорить, — хрипит он. — Мне нужно рассказать тебе кое-что.
Колетт заявляет, что будет у Ника через десять минут. Гримшоу не ожидал от подруги ничего другого.
Когда Колетт приезжает, она первым делом бросается Нику на шею и, не выпуская его из своих объятий, начинает сыпать упрёками за то, что он исчез и даже не удосужился позвонить. Гримшоу, конечно, чувствует себя из-за этого полным дерьмом, хотя и уверен, что в конечном итоге подруга поймёт его, как и всегда. Это не первый раз, когда Ник и Колетт расставались на такой долгий срок. Они могут не видеться неделями, увлечённые карьерой и повседневными занятиями, а могут практически жить под одной крышей в течение месяца. Так работают их отношения, которые вполне устраивают обоих.
Устроившись на диване с чашками чая, они сидят некоторое время молча, пока Колетт бережно поглаживает Ника по голове.
— Что у тебя произошло? — произносит, наконец, подруга с нотками решимости в голосе.
Ник закусывает нижнюю губу, собираясь с силами и морально готовясь к тому, что сейчас произойдёт. Он боится не столько собственного рассказа, сколько реакции, которая неизбежно за этим последует.
— Есть одна вещь, которую я должен был рассказать тебе уже довольно давно, — начинает он, глядя в свою чашку, и едва не морщится от того, насколько нелепо это звучит. — И ты, возможно, захочешь устроить мне взбучку за то, что я скрывал от тебя это...
— Возможно, — Колетт серьёзно кивает.
— Я кое с кем встречался, — пауза. — И не просто встречался. Это были настоящие отношения, — Гримшоу опасливо косится на подругу, которая смотрит на него с видимым напряжением в лице. Судя по всему, она еле сдерживается, чтобы не перебивать. — Мы были вместе год.
Стерпеть это Колетт уже не может.
— Год?! — взвизгивает она, широко распахнув глаза. — Грим, ты сейчас серьёзно? Ты встречался с кем-то целый грёбаный год и даже не сказал мне?
Она до сих пор его не ударила. Какой приятный сюрприз.
Ник кивает и снова морщится.
— Я скрывал это ото всех.
— Что? Но почему? — Колетт почти кричит на него, ошеломлённая и растерянная, однако Гримшоу не уверен, что знает точный ответ на её вопрос.
Гарри никогда не настаивал на том, чтобы Ник рассказал друзьям об их отношениях, хотя сам Стайлс поставил в известность и маму, и сестру, и парней из группы. А Ник... ему не хотелось поднимать вокруг их романа шумиху, не хотелось отвечать на море глупых вопросов своих любопытных приятелей... И сейчас, вновь размышляя об этом, Гримшоу понимает, почему.
— Я думаю... — он говорит медленно, пока осознание постепенно приходит к нему. — Я чувствовал, что наш роман обречён. В глубине души я знал, что он закончится, и не видел смысла в том, чтобы рассказывать кому-то. Ведь потом мне пришлось бы говорить всем, что у нас ничего не вышло.
Получается, Ник сознательно начал встречаться со своим лучшим другом, несмотря на понимание, что этому скоро придёт конец...
Чёрт.
Могло ли ему стать ещё хуже? Оказалось, могло.
— Грим, — Колетт кладёт руку Нику на колено, от чего в голове у Гримшоу вспыхивает воспоминание о прощании с Томлинсоном накануне. Прикосновение подруги тоже нежное и успокаивающее, но оно не такое тёплое, как у Луи. — Это глупо.
Она говорит это без осуждения, без издёвки. Сочувственно и немного печально.
— Да, глупо, — просто соглашается Ник.
— Так кто этот парень? И что конкретно произошло?
Гримшоу вновь впивается зубами в нижнюю губу. Кажется, ещё чуть-чуть и пойдёт кровь.
— Это был Гарри.
Вообще-то, Колетт могла бы и догадаться — впрочем, как и все остальные — поэтому она лишь выдаёт короткое: «Ах» и кивает, позволяя Нику продолжать.
— Всё просто... начало разваливаться, понимаешь? Гарри постоянно был на гастролях, а когда он приезжал в город, я сам отдалялся от него, придумывая какие-то планы, просто чтобы показать, что не настолько зависим от него. Это так нелепо, потому что я хотел, постоянно хотел быть с Гарри... — дышать становится всё тяжелее, и Ник закрывает глаза. — Но я продолжал всеми силами доказывать, что у меня есть жизнь кроме него, что я в нём не нуждаюсь...
— О, дорогой, — пальцы Колетт снова начинают перебирать волосы Гримшоу, и это так приятно, что сжимается горло, а в глазах начинает щипать...
Ник ненавидит плакать при других людях. И, хотя с Колетт можно позволить себе подобную слабость, он всё равно сдерживает порыв, не позволяя слезам пролиться.
— Я любил его, — тихо признаётся он. — По-настоящему любил. И я был
счастлив. А потом всё пошло наперекосяк и закончилось... И где-то между этими событиями я почувствовал, что любовь прошла, но мне до сих пор так чертовски больно! Я не понимаю, — он поворачивается к Колетт, хмуря брови. — Боль ведь должна исчезнуть сразу, как только ты понимаешь, что больше не влюблён? Нет любви, нет боли. Разве не так?
Подруга участливо улыбается; в уголках её глаз появляются маленькие морщинки.
— Похоже, всё немного сложнее, дорогой, — она задумчиво склоняет голову набок. — Ты поэтому ушёл тогда из студии на середине шоу?
Ещё один эпизод, к рассказу о котором Нику необходимо внутренне подготовиться. Ещё одна саднящая рана на сердце, которая ещё совсем свежа.
— Да, — он отставляет чашку с недопитым чаем на столик. — Да, это было из-за Гарри. Однако другой человек нашёл меня тогда. И вот тут история становится ещё более запутанной...
Колетт никак это не комментирует, но согласно кивает.
— Он нашёл меня и выслушал. Сказать, что это было неожиданно — ничего не сказать, потому что мы никогда не были в дружеских отношениях раньше. В общем, мы переспали той ночью. И это могло бы остаться единичным случаем, но... не осталось. Нам было хорошо вместе, и наши встречи стали регулярными, — глаза снова горят от непролитых слёз, и лишь осознание того, что это Колетт, а не кто-нибудь другой, спасает от полнейшего унижения. — Он стал много значить для меня, — срывающимся голосом признаётся Ник. — Но я не могу перестать думать о Гарри, и всё так запуталось... — Гримшоу упирается лбом в колени и судорожно всхлипывает. — Он расстался со мной вчера.
— Но почему? — Колетт возмущена. — Он оставил тебя, зная, как тебе плохо? Да как он мог?
— Нет, всё не так, — Ник торопливо мотает головой. — Он сделал это для моего же блага. Сказал, что моё сердце должно сперва зажить. Раны на нём должны затянуться прежде, чем я начну новые отношения. Но я...
Ник замолкает, когда понимание накрывает его, заставляя горло снова сжаться, словно из лёгких вышибли весь воздух. Прошло около полугода, прежде чем он понял, что влюбился в Гарри. А отношения с Томлинсоном продолжались всего каких-то четыре недели, и Ник уже... Неужели он правда...
— Ты что, Грим? — когда подруга ободряюще сжимает его плечо, Ник зажмуривается, чувствуя, как солёные капли вытекают из-под ресниц и бегут по щекам.
— Мне плохо без него, — запинаясь, говорит он. — Месяц назад он был последним человеком, в котором я нуждался, но сейчас... ещё и дня не прошло с нашего расставания, а я уже по нему тоскую.
И тут же успокаивающие руки Колетт прижимают Ника к себе, поглаживая по спине.
— Милый, ты со всем справишься, — шепчет она. — Я останусь у тебя, и ты будешь говорить до тех пор, пока не устанешь, потом мы посмотрим телевизор, закажем вредной еды, и всё будет хорошо. Слышишь?
Она берёт лицо Ника в свои ладони, поворачивая так, чтобы он смотрел ей в глаза.
— Никогда больше не держи в себе такие вещи, хорошо?
Гримшоу кивает, соглашаясь. Он не был готов сказать людям раньше, но сейчас время пришло. Он это чувствует.
Колетт, как и обещала, остаётся на ночь, и Ник рассказывает ей всё — начиная от первого поцелуя с Гарри, до встречи с Луи прошлым вечером.
Ник отвечает на все вопросы подруги и честно пытается поверить её обещанию, что когда-нибудь всё наладится. Он, чёрт возьми, очень на это надеется.
***
Только теперь, когда Луи больше нет рядом, Ник понимает, как близки они стали за тот короткий месяц. Он не только начал влюбляться в парня. Томлинсон действительно стал его лучшим другом, поэтому сейчас Ник чувствует себя до безумия одиноким.
В течение всей следующей недели Гримшоу откровенно лентяйничает, проводя вечера на диване перед телевизором с бокалом вина в руке и воспоминаниями, которые всё так же таращатся на него со стен.
Однако в выходные желание выйти из дома наконец пересиливает все остальные, даже если это будет стоить ему очередного вечера притворства, натужных улыбок и фальшивого смеха. Смена обстановки, несомненно, должна пойти ему на пользу.
Музыка грохочет вокруг и, опрокинув в себя три крепких коктейля, Ник, наконец, набирается смелости, чтобы рассказать обо всём Эйми. Конечно, тёмное помещение клуба, где приходится орать, чтобы тебя услышали, не лучшее место для подобных откровений, но бурлящий в крови алкоголь решает всё за Гримшоу.
— Я встречался с Гарри, — кричит он девушке в ухо, пока Йен занят разговором с барменом.
— Что-о? — её возглас почти переходит на ультразвук, когда она резко поворачивается, глядя на Ника огромными глазами. — Ты что делал?
Ник кивает, чувствуя себя до ужаса храбрым. Конечно, виной всему то, что в настоящий момент налито в его стакан. Гримшоу делает ещё глоток чего бы там ни было.
— Мы встречались год, вообще-то. Любили друг друга и всё такое, — то, что ему приходится кричать, делает ситуацию ещё более абсурдной, но при этом Ник ощущает, как легко становится на душе с каждым высказанным вслух словом. Он словно становится свободным.
— Николас-ёбаный-Гримшоу, — не стесняется в выражениях Эйми. — Это такая шутка, да?
— Ага. Ужасно смешно, разве нет? — Ник даже пытается улыбнуться, но с треском проваливается. — Просто грёбаная шутка...
Взгляд девушки смягчается и становится всё серьёзнее, когда она смотрит Нику в глаза. Гримшоу только пожимает плечами, предоставляя Эйми возможность самой решить, серьёзно он говорит или нет.
— Что произошло? — её голос едва слышно за тяжёлыми басами.
Ставя стакан на стойку, Ник чувствует, как кружится голова.
— На хер развалилось. Что же ещё? — он уже не кричит в этот раз, не слишком заботясь о том, услышит ли его Эйми. — А потом я случайно влюбился в его лучшего друга, но это тоже развалилось.
Поднимая голову, он встречается с совершенно ошарашенным взглядом девушки. Её можно понять. Всё это действительно неожиданно, для самого Ника в том числе.
— Просто грёбаная шутка, — бормочет он себе под нос и залпом допивает остатки коктейля.
***
Ник не замечает конкретный момент, когда наступает облегчение, потому что это происходит постепенно. Сначала он пытается пережить расставание с Гарри и залечивает раны на сердце, как назвал бы это Луи. Ник действительно очень старается, только ничего не выходит. Нет вообще никакого прогресса. Больше всего на свете Нику хочется позвонить Луи и сказать, что он готов к новым отношениям, но это было бы ложью. На самом деле он топчется на одном месте, и всё в его жизни остаётся по-прежнему.
Поэтому Гримшоу бросает какие-либо попытки что-то изменить и концентрируется на тех сферах своей жизни, с которыми всё ещё не слишком паршиво.
Он снова начинает проводить время с друзьями, сосредотачивается на работе, придумывая новые фишки для своего шоу, читает журналы со сплетнями про знаменитостей и даже немного радуется, когда натыкается на истории, ещё более печальные, чем его собственная. Ник часто прокручивает их в голове перед тем, как заснуть. Эта Тейлор Свифт, например. Ей пора прекратить доверять людям своё сердце... — думает он, и на память вдруг приходит грустная сказка, которую рассказал ему Луи, пока Ник водил пальцем по чернильным контурам сердца под нежной кожей...
Самое ужасное — это такие вот моменты, когда воспоминания застают врасплох. Боль от разлуки с Гарри — ноющая, раздражающая, слегка притупившаяся со временем. Но с Луи всё иначе. Ник скучает по нему каждый день. Скучает по его телу, голосу, по горячим губам, по горячему душу, который они принимали вместе. Нику не хватает шуточных битв за пульт от телевизора и едких комментариев Томлинсона по поводу квартиры Ника, волос Ника, роста... чего угодно. И по всему этому Гримшоу тоскует невыносимо, безнадёжно, остро.
Это не похоже на тоску по лучшему другу. Не похоже даже на то, как он скучал по Гарри. Это почти... удушающее чувство — думать о времени, проведённом с Луи, а затем напоминать себе, что ничего из этого, возможно, уже не повторится.
Варясь в подобных ощущениях день за днём, Ник не сразу замечает, как мало-помалу он начинает исцеляться. Постепенно исчезают грусть, сожаление, разочарование. Воспоминания о Гарри больше не смотрят на него со стен, напоминая о себе. Да, Ник всё ещё может представить их, если захочет, но они больше не могут заставить Гримшоу видеть лишь себя.
Опасаясь, что облегчение — лишь временное явление, Ник ждёт ещё неделю. Ждёт ещё одну — просто чтобы удостовериться. Но рецидива не происходит, напротив, с каждым днём Нику всё лучше, и это одно из самых восхитительных чувств, которые он когда-либо испытывал. Облегчение, словно он совершил невозможное.
Ник влюбился, затем его сердце было разбито, но он пережил это и смог вновь подняться. Он справился с тем, чего больше всего боялся в этой грёбаной взрослой жизни.
