***
Я вернулся только под утро, клюя носом за рулем. Гостей Беккера уже не было, а сам он валялся на диване в пьяном и разнузданном виде, пребывая в глубоком сне. Наклонившись, я распахнул рубашку на груди Лео и взглянул на его тело. Все оно было покрыто засосами, царапинами, поцелуями и прочей гадостью. Все во мне всколыхнулось от отвращения к этому мерзкому существу. Некогда моему любимому Лео. Я не знал, как он мог мне изменить… не верил в это… Пребывая в прострации, я стоял без движения несколько минут, обдумывая произошедшее, а затем схватил Беккера за плечи и несколько раз грубо встряхнул его как следует. — Просыпайся!***
- Дьявол.. — мучительно наморщив нос, чертыхнулся Беккер и попытался избавиться от навязчивых прикосновений, отпихиваюсь от прежде любимых рук. Однако в конце концов был вынужден разлепить глаза и сонно взглянуть на меня. Лео был еще сильно пьян и его откровенно пошатывало. Перехватив мои руки за запястья, чтобы я перестал его трясти, Беккер сел на диване и нахмурившись недовольно посмотрел на меня. - Что? Что ты делаешь? — не переставая смотреть на меня пьяным и укоряющим взглядом, блондин прислонил ладонь ко лбу и облокотился плечом на диван. — Боги... Как же мне хреново... — с этими словами парень уткнулся лицом в спинку дивана. — Который час?.. — А что здесь творилось, позволь узнать? Мои глаза горели злостью. Набрав воды из-под крана, я выплеснул всю в лицо Беккеру, не в силах сдерживаться. — Как ты мог? Я стоял напротив Лео, уставившись в светло-голубые глаза, совершенно проигнорировав вопрос о времени на циферблате. Все внутри ревело и колотилось, ожидая выплеснуться и затопить собою все. Тут я выхватил ремень из брюк, замахнулся, и принялся осыпать ударами Лео, бушуя от ненависти. «Негодяй… как он посмел так поступить со мной после всех трогательных обещаний и клятв? Как он мог?» — Вильхельм! Постой! Не надо, Вильхельм! — вскрикнув, умолял юноша, закрывая руками от ударов голову и лицо. Однако я, видимо, уже вошел в раж, и град сыпавшихся на Лео ударов не прекращался ни на секунду. Тогда, с внезапной ненавистью, Беккер перехватил бьющий его ремень и посмотрел прямо в мои глаза, горевшие злостью. Мы оба замерли. Побледневший, блондин выглядел испуганно, грудь его судорожно вздымалась и опадала, однако глаза его вдруг полыхнули яростью и пугающей ненавистью. - Ты, блять, ебнутый? Какого хуя, Вильхельм?! Какого блять хуя?! — Раздраженно проведя ладонью по лицу, стирая с него воду и размазывая тушь, Лео в ожесточении дернул на себя ремень, заставив меня податься к нему. - Что ты нахуй творишь?! — распаляясь еще более, юноша одарил меня звонкой пощечиной. — Приди в себя! - выкрикнул он, сам постепенно теряя самоконтроль и с силой ударив меня еще раз. И еще раз. Сознание Беккера в тот момент помутилось и в глазах его застыло только одно выражение клокочущей и всепоглощающей ярости. — Ты охуевшая блядь! Давай, скажи, что тебя заставили! Я все равно не поверю тебе, валяющемуся в грязи и дерьме здесь! Ты просто шлюха, а я верил тебе, верил! — орал я на любимого. Тут Лео перехватил ремень, и ударил меня самого. Вся кровь закипела в моих жилах, и я, не помня себя от ярости, накинулся на Лео, подмяв его под себя, и принялся лупить по лицу, в живот и солнечное сплетение, нанося резкие и сильные удары. Мои руки сомкнулись на еще тонкой шейке Лео, сильно сдавливая ее, тогда как я сам прижимал юношу коленом к полу. — Как ты мог… Ты обещал мне свою любовь… Разве ты забыл, как нам было хорошо вместе, когда мы были вдвоем? — я выпустил блондина, не в силах причинить существенный вред живому существу. — Как мы гуляли и мечтали, считали звезды, играли в мяч, лазили на чердаке… Ты был другим… Я уткнул лицо в грудь Лео, прижимая его к себе. — Милый… Блондин закашлялся, судорожно вдыхая воздух и прижимая ладони к тому месту, где еще недавно мои пальцы сдавливали ему горло. Глаза его слезились и грудь сотрясали глухие и злые рыдания. Беккер злился. Чудовищно злился и готов был, быть может, снова кинуться на меня за то, что я был сильнее него, но голова его бессильно откинулась на пол, и он молча закрыл лицо руками, позволяя мне прижать его к себе. — О Боги, Вильхельм... Ну почему ты такой?.. - всхлипнул он, и его дрожащие руки обняли мои плечи, прижимая меня к себе и гладя по волосам. — Я люблю тебя.. Я люблю тебя.. - сдаваясь, шептал он, давясь всхлипами. - Ты меня бесишь.. Я люблю тебя.. — Ну какой? Какой? Лео, ты больше так не будешь, правда? Пообещай мне. Ты должен уметь говорить «нет». Ты должен быть только моим…***
Прошло два месяца. На время Беккер угомонился, но рано или поздно его сладострастная и жадная природа одержала бы верх над разумом и понесла бы легкомысленного юношу во все стороны. На одной вечеринке загадочный человек в черном плаще подошел к Лео и, едва затихла громкая музыка и замерли огни танцплощадки, сказал ему следующие слова: — Вильхельм любит тебя до тех пор, пока ты молод и красив. Едва тебе сравняется двадцать пять, и он быстро найдет тебе замену. Мальчик в постели куда привлекательнее мужчины. Так что берегись, красавец Беккер, не опали крылышки! — произнес он, глядя в распахнутые от удивления глаза Лео. — Придет время, и твоя кожа сморщится, зад отвиснет, тело разбухнет от жира и потеряет всю былую прелесть. Кому ты нужен тогда? Так что советую либо заиметь капитал на безбедную старость как можно быстрее, либо найти того, кто будет любить твою душу, а не стереотипный образ хорошенького ангела. Произнеся эти слова, незнакомец растворился в толпе. Снова гудела музыка, лились коктейли и сверкали огни. Все было предрешено. Беккер вернулся домой под утро пьяный и злой. Ковыряясь ключами в замке, роняя их, чертыхаясь и не попадая в него, он поцарапал лакированную дверь и наконец ввалился внутрь. Ноги слабо держали его, а перед глазами двоилось так, что он едва ли не упал и потому вынужден был прислониться плечом к стене. От него отвратительно пахло сигаретами, алкоголем и чьими-то дешевыми духами. Вдыхая эту какофонию запаха со своих волос, Лео едва ли не стошнило, и подавляя рвотный порыв, блондин прислонил пропахшую табаком ладонь к своим губам. В их спальне было темно, но силуэт лежащего на кровати Вильхельма, как бы не был пьян, юноша угадал бы безошибочно. Ступая нетвердой походкой своими босыми ногами, Леонард подошел к спящему юноше и сев на край кровати, прижался щекой к его животу, тряся за плечо неверной рукой. — Вильхельм.. Вильхельм.. — охрипшим шепотом звал он своего возлюбленного. — Вильхельм?.. Ты любишь меня? Любишь же?.. Любишь?.. — будто в бреду повторял он, уткнувшись лицом в обнаженный торс. Эдельштайн открыл глаза, морщась и уворачиваясь от тошнотворной вони, источаемой его возлюбленным. Он понял, что его благоверный приперся с очередной гулянки, так что его снова придется мыть и укладывать, как маленького, а на следующий день клевать носом от усталости, вызванной прерванным сном. — Люблю, глупенький. А ты все житья мне не даешь, — Вильхельм обнял светловолосого, потрепав по волосам. — Зачем тебе это все, а? Разве плохо без выпивки и сомнительной компании, Лео? Взглянув в помутневшие глаза любимого, Вильхельм понял, что того Лео больше нет. Нет и не будет. Его сожрала эта ненасытная блядюга, эта блондинка с размазанной тушью и ярко-красными губами. Когда, как это произошло? Уже и не вспомнить. Но назад дороги нет. — Люблю. Разве я редко говорю тебе об этом? — Вильхельм подхватил Лео на руки и, как маленького, понес в ванную, давая расслабиться под горячими струями. Этот образ будет вспоминаться ему всякий раз, когда будущий убийца решит подготовить очередную жертву к соитию.***
Вильхельм С той самой минуты, как шестнадцатилетний Лео сел за парту, он стал звездой школы и мечтой едва ли ни всех подростков обоего пола. Юношу засыпали любовными записками, носили за ним рюкзак, дрались за место рядом с ним, наперебой приглашали в кино, в гости, на вечеринки. Поначалу Беккер смущенно отказывался, не привыкший к такому обилию внимания. Он помнил, что я устроил его сюда не для того, чтобы Лео привлекал ненужное внимание, а ради получения им образования. Но обладая от природы мягким и слабым характером, юноша просто не мог отказать таким красивым и учтивым молодым людям, что его окружали. Слишком уж он привык безоговорочно подчиняться мне. Взрослеющему мальчишке хотелось видеть и знать все больше. Гуляя по яркому, сверкающему тысячей огней ночному Берлину со своими новыми приятелями, Леонард все чаще любовался собой в витринах магазинов, и не верил, что это прекрасное, дорого и со вкусом одетое существо с тонкими ногами, аккуратно нарисованными черными бровями и алыми губками - это он, вчерашний слуга. Тем временем Курт, один из самых популярных парней школы, мажор и известный картежник, поспорил со своим приятелем Гансом на ящик мартини, что первым соблазнит моего Лео. Нужно было только остаться вдвоем и напоить до беспамятства эту чужую игрушку. Курт чувствовал, что Беккера тянет к нему, но едва они оставались вдвоем, тот спохватывался, что дома его ждет парень. — Неужели он любит своего таинственного спонсора? — спрашивал мажор своего приятеля. … Ближе к трем часам ночи мой телефон разразился истошной трелью. Вскочив, я зажмурился от слишком яркого для сонных глаз экрана, и взял трубку, опираясь на подушку. — Алло? — Вилли… Забери меня отсюда… мне нечем расплатиться… - Раздался пьяный срывающийся голос того существа, за которое я готов был отдать жизнь в пятнадцать, и ненавидел теперь. — Беккер, мать твою! Нашел время! Где ты? Назови адрес! В трубку полилось неясное бормотание, затем раздался совершенно чужой голос: — Твой парень в баре «хромая лошадь». Будь добр, забери это чучело и расплатись за него. И, мой тебе совет, пошли его в задницу, когда оклемается! — Что с Лео? Кто вы? — Я вскочил с постели. Незнакомец сообщил местонахождение заведения, и я, едва одевшись, кинулся на его поиски. Ввалившись в полуподвальное помещение, я зашелся кашлем от кальянного дыма, наполняющего комнату. Прижав к лицу влажную салфетку, я прошел сквозь дымовую завесу и опустился на корточки возле полуодетого светловолосого юноши, разметавшегося на кожаном диване. — Вилли… мне так плохо… Я умру? — Лео приоткрыл глаза, подернутые какой-то пеленой. Его белый костюм был безнадежно испорчен рвотой, вином и спермой. В глазах застыли слезы. — Что ты здесь делал, придурок? — Мои нервы отказывались выдерживать происходящее. — Угостишь меня - узнаешь, — раздался голос сзади. Ко мне приблизился высокий смуглый парень с дредами, в яркой одежде. В руке он держал телефон. — Покажу тебе кино с твоей блондиночкой! Пребывая в ступоре, я вынул из бумажника пару купюр и протянул этому барыге. Тот включил видео. — Вилли… не надо, не смотри, я умоляю! — послышался слабый голос Лео. — Закрой рот, дома поговорим! — Меня затошнило с новой силой. — Сука! Ты пехаешься в сортире с пятью унтерменшами и еще смеешь мне звонить! — Я не хотел… — разревелся предатель. — Это вышло случайно. — Случайно? Случайно, мать твою! А ты? Ты тоже спал с моим парнем? Да я вам всем морды набью, если еще раз на него хоть посмотрите, твари! Я не шучу! — Сначала расплатитесь, а потом делайте что хотите. Вне нашего заведения, — подошел бармен. — Сколько? — Трясущимися руками я отсчитал чуть больше указанного, после чего взвалил ноющее тело себе на спину и поплелся к машине. — Вилли… — Пакеты в бардачке. Выблюй в один, а второй, будь добр, надень себе на голову, чтобы я тебя больше не видел, — В моем голосе звенела сталь. Нервы были напряжены до того предела, что я, всегда терпеливый и аккуратный, несколько раз не вылетел в кювет. Лео тошнило, он ревел и размазывал по лицу остатки макияжа. — Ты убогий. Ты и твоя конченая мамаша! — Грубо толкнул я Беккера в теплую ванну, прибрав за ним. — Мой свою бесстыдную рожу! — Вилли… — Заткни пасть! Сука! Так бы и прибил! — Я схватил Лео за волосы, погружая под воду, заставляя согнуться и забить руками и ногами, пуская пузыри. — Шлюха конченая! Мразь! Кусок дерьмища! — Вытащив, я прижал полотенце к его носу и начал мыть волосы. — Вилли… Про… прости меня… Спаси меня… спаси… Мне так стыдно… — От кого? — Полив из душа, я вытащил его, завернул в полотенце и понес наверх, в спальню. — От себя… Не оставляй меня одного, умоляю… Мне страшно… Я погибну без тебя… Мой милый, мой добрый Вилли… — Приподнявшись на постели, Лео зарылся носом в мои волосы и обнял, обдавая перегаром. — Почему я такой слабый… Почему ты такой сильный? Кто угодно уже давно бы бросил меня, но не ты… Помнишь, как ты спас меня и принес домой, когда мы были маленькими? Так вот, ты несешь меня до сих пор… И будешь нести, пока я не умру… Но и после того, я буду ступать за тобой тенью. Я буду идти там, где ты идешь… Я буду обнимать тебя из темноты. Ты говорил мне, тогда, давно, что хочешь быть со мной всегда… Я буду. Буду, потому что я был диким, был сам по себе, а ты приручил меня… - Лео, если надо, я вызову скорую… — Тсс… замолчи. — Тонкий палец упирается в мои губы, а укуренные глаза смотрят на меня из темноты. — Это наша ночь. Ты помнишь ноябрь девяносто девятого? Ровно пять лет… — Ты мне всю жизнь будешь тыкать этим ноябрем, а? - Да. Каждый раз, когда твоя глупая блондинка накосячит, она будет утешать свою совесть и повторять, что ты сам во всем виноват. Ведь мы в ответе за тех, кого приручили, мой маленький принц… Черномазенький мой… Едва это теплое, живое существо оказалось на мне, я понял, что бессилен перед ним. Ведь это был мой Лео. Я не мог оттолкнуть или ударить его в тот момент, когда он пьяными и неловкими движениями начал раздевать меня, лаская и опуская голову все ниже. Тогда я понял, что настоящий слабак здесь — это я. — Ты меня хочешь? После всего, что я сделал? — Лео поднял голову, слизывая сперму с губ. — А ты? — Как же ты любишь отвечать вопросом на вопрос… У меня все там адски болит. Но ничего… нет безвыходных ситуаций. Отшвырнув в сторону полотенце, Лео прижался ко мне, утыкаясь влажным носом в шею, и накрыл одеялом нас обоих. — Я тебя люблю… — Он принялся тереться своими бедрами о мой пах. Сначала совсем слабо, затем все сильнее. - Там, пока ты ехал, мне приснилось… Что я скоро умру. В следующем году. Это ведь неправда? - Пфф, скорее уж меня в могилу сведешь, нечисть. А мне еда снилась. Мне она вообще только снится, потому что мой парень блядует в клубах, вместо того, чтобы жарить мясо. — Это было в последний раз. Я исправлюсь, обещаю… — Легкий поцелуй в нос. — Я люблю тебя. Никогда не забывай. — Странная любовь… Молчание, поскрипывание кровати. Сначала кончил Лео, затем я. Несколько минут мы просто лежали, затем он задергался, с тревогой посмотрев на меня. — Помоги мне! Помоги! - Как? — Сердце болит… Мне мало, мало! Принеси вибратор! — Да что с тобой сегодня? — Неужели ты не понял, что мне подсыпали какую-то дурь? Помоги! Послушавшись, я принес смазку и вибратор. Лео кончил несколько раз и все равно требовал еще. Испугавшись, что у него попросту не выдержит сердце, я дал ему успокоительного и снотворного. Вымыв инструмент, я вернулся и увидел, что Лео спит. Его лицо приняло наконец спокойное и безмятежное выражение. Обняв его, я тоже заснул, но простить до конца так и не смог.