How are you, Ангел?

Я совсем уж плохой композитор. И горжусь лишь одной работой: «Я люблю тебя» – в этом крике Ни единой фальшивой ноты. (с) Эль Твит

Знаешь, я часто думаю о том, что когда-нибудь выйду из дома, прогуляюсь по любимым улицам, встречу тебя, улыбнусь, спрошу про «как дела» и стану самой счастливой из всех. Ты расскажешь немного про погоду, немного про мужа и воскресный обед с его родителями. В глазах твоих блеснёт знакомый мне огонёк, и я продолжу верить, что всё у тебя идеально. Провожу тебя до угла дома, там отпущу твою руку и снова начну думать о том, что уже завтра выйду из дома, прогуляюсь по любимым улицам... Но я понимаю – встретить тебя могу лишь в мыслях, которые всё ещё остались в брошенном мною городе. И я никогда не скажу тебе, что многие годы люблю тебя. Что болею тобой и не хочу лечиться. И ещё, знаешь, я постоянно пишу про тебя. Делаю заметки на салфетках, на ладонях, всегда держу в памяти каждое слово о тебе. Мне невыносимо больно биться над строками и знать, что ты их никогда не увидишь. Не прочтёшь про то, о чём я хочу кричать, о чём могу молчать. Не найдёшь себя в каждом слове, в каждом восклицательном знаке и каждом многоточии, которыми я грешу. Наверное, тебе бы понравилось то, насколько много тебя в моих строках. Честно, ты – моё вдохновение. И если когда-нибудь я всё же решусь написать книгу, то спрячу тебя во всех эпитетах, которые только смогу придумать. Подарю тебе все метафоры и сравнения. Жаль, что я не пишу стихов. Тогда бы я могла ещё и срифмовать твоё имя со всем, о чём мечтаю. А пока – по карманам раскиданы мятые обрывки бумаг. И на каждом неизменно о твоих зелёных глазах и терпком запахе корицы, отпечатавшемся в моём сознании лёгким «спасибо за всё». Я вспоминаю о тебе постоянно: дома, на улице, перед сном. И мне так приятно, что хотя бы в памяти ты, несмотря ни на что, рядом со мной. Мне важно знать, что даже сквозь расстояние я могу повторить в мыслях черты твоего лица, твой голос, твои прикосновения. Это болезненно. Но по-другому я уже разучилась жить. Мне всегда интересно, во сколько и с кем ты просыпаешься, о чём думаешь по пути на работу, как долго сидишь над бумагами. Иногда я представляю, что снова предельно близко к тебе. Что имею возможность проходить мимо, вдыхая любимый аромат духов, и по одному только взмаху руки догадываться, какое у тебя настроение. Я так хочу, чтобы ты постоянно улыбалась. Когда-нибудь кто-то так же, как и я, влюбится в твою улыбку до потери пульса и уже никогда больше без неё не сможет. Он будет пытаться понять тебя лучше, и только я буду знать о тебе всё то, что ты никому не рассказываешь. Я буду всё так же тонуть в твоих глазах, но уже сквозь монитор компьютера, на котором неизменно опять – твоё лучшее фото. Я лгу самой себе. Лгу, что у меня всё хорошо, что меня устраивает моя новая жизнь. Что однажды я лишь придумала любовь к тебе. Не веришь? Вот и я не верю... Мне хочется снова быть с тобой. Хочется знать, что я тебе необходима так же, как ты – мне. Но у нас всё по Бродскому – «как жаль», «моё существование», «не стало», «для тебя». Будто я не знаю ни других поэтов, ни других стихотворений, а ты чаще всего читаешь прозу. Которой с тобой делятся все, кроме меня. Ведь я могу тебе предложить только «я тебя люблю» и огромное послесловие, где вывернута душа наизнанку. Я могу предложить нервные признания под очередным наброском о тебе и рифму, похожую на карамель или капель. Весеннюю капель, о которой в конце мая обычно не говорят. А я бесконечно вспоминаю осень. Хмурую, холодную осень, в которой так неожиданно всегда появляешься ты, напевая про инициалы, ключицы и сливочное мороженое. Иногда мне кажется, что я забываю про тебя. А потом наступает ночь, и меня снова накрывает. Знаешь, тебя невозможно просто взять и выбросить из головы. Если однажды придумают новую панацею, я смогу избавиться от мыслей о тебе навсегда... А потом когда-нибудь выйду из дома, прогуляюсь по любимым улицам, встречу тебя... Тогда-то ты и будешь только моей. Только со мной. А пока – до новых встреч в моих нервных признаниях, о которых тебе никогда не напишут и не расскажут. Потому что книги таких неудачниц, как я, не печатают же...