Эпизоды из жизни

Алисе сквозь сон показалось, что за стеной заплакали. Показалось, конечно же, показалось. Звукоизоляция в фиксианских домах была великолепная. Но девушка всё равно встала, нащупала, не открывая глаз, на полу длинную футболку, натянула её, путаясь в рукавах и горловине, и, спотыкаясь, вышла из комнаты. Может, и не плачут. Но маму точно зовут. …На все вопросы Алисы, почему «соседи» так трепетно относятся к Третьему капитану, те только щурились и загадочно улыбались. И туманно отвечали, что, дескать, почти утратили надежду, а Норн её вернул обратно. Ким даже предположил, а не были ли их «соседи» в немыслимо древние времена теми самыми Странниками, следы и загадки которых до сих пор находят по всему Млечному Пути? «Соседи» не говорили ни да, ни нет, но по приглашению Содружества в гости лететь согласились. И вокруг Норна так и вились. Алиса даже ревновала слегка, хоть и понимала, что это вершина глупости – мужа-фиксианца ревновать к кому бы то ни было. Третий над ней посмеивался необидно. А однажды одна из местных зоологов, с которыми Алиса общалась на тему «что бы привезти папе в КосмоЗоо», спросила, моргая туманно-золотистыми глазами: умеют ли в Млечном Пути совмещать расы. Алиса резко побледнела и уточнила – неужели тут умеют? Можно было предположить, конечно, что куда более древняя галактическая цивилизация намного раньше столкнулась с проблемой межрасовых браков. И пути их решения давно продумали. Только Алиса так накрепко запретила себе думать про общих детей, что даже поверила не сразу… Раннее-раннее утро едва разгорелось. Фикс медленно поворачивался к своему солнышку другим боком, и в отведенной под детскую комнате было совсем сумеречно. Тэтта спала, растопырив ручки, и сладко причмокивала. Кир таращился на вошедшую маму сердитыми фиолетовыми глазищами. - Ну? – Алиса с трудом подавила зевок. – И что нам надо? Покушать или подгузник поменять? Мальчик сморщился. Маму вызвали – пусть дальше мама сама разбирается. Алиса с тоской подумала, как же ей не хватает Наты, уж она-то всегда могла с полувзгляда понять, что у ребенка не так. На обратную дорогу механики «Синей чайки» и «Алисы» поменялись местами – в экспедиции всего-то было три женщины, и только Ната имела опыт вынянчивания детей без отрыва от профессиональной деятельности. Очаровательная Мариночка Янсон (черноволосая в папу и кареглазая в маму) выросла у родителей в инженерной лаборатории и всем игрушкам предпочитала отвертки и модели кораблей. Нет, любящий папа честно пытался дарить ей кукол, но модельки обходили их на сто очков. Норн, посмеиваясь, иногда задавался вопросом, что в качестве игрушек предпочтут их с Алисой дети. Пока что дети предпочитали есть, спать и погремушки. В соседней Галактике очень бережно подбирали гены для совмещения, чтобы не внести непоправимо-искажающих мутаций ни в один народ. Но фиксианочка Тэтта как родную переносила земную гравитацию и могла похвастаться белокурыми локонами. Кир, человек, обладал полноценным шестым чувством, и смотрел на мир фиолетовыми глазами немыслимого для людей цвета и разреза. Родители смотрели на них обоих, как на главное чудо Вселенной. * * * Когда Алиса нога за ногу добрела до кухни, солнце уже успело взойти и светило низкими косыми лучами между плашек опущенных жалюзи. Норн как-то называл их по-фиксиански, но Алиса забыла слово. Сам Третий уже возился около кухонного автомата. Мотнул головой в сторону стола: садись, не маячь. Алиса и села, пододвинув к столу табуретку, опершись о столешницу руками и положив на ладони голову. Перед ней тут же оказалась кружка горячего какао. Почему-то именно какао она обожала, хотя шоколадные конфеты с детства не любила. Норн держал для жены стратегический запас ценного продукта сначала на корабле, а теперь ещё и в доме на Фиксе. - Спасибо, - чуть слышно поблагодарила девушка, – хотя, может, стоило уже кофе в сумках поискать, - добавила со смешком, блаженно вдыхая горячий пар. - Вот ещё, - Норн обошел стол, опустился рядом с ней на колени, обнял за талию, прижался к плечу щекой: - Пей и иди досыпать. - Так ведь… - Отнесу. Алиса хмыкнула и спорить перестала. Норн такой – возьмет и отнесет. - Всё равно мне это не нравится, - пробормотала она, когда какао осталось на самом донышке. Капитан тихо вздохнул и всё же исполнил угрозу – поднял Алису прямо со стула и понёс в комнату, не обращая внимания на слабые попытки брыкаться. На родном Фиксе он мог себе такое позволить. - Мне тоже, но это нужно всем, - по пути утешал он. – Поэтому мы именно тут. «Соседи» виновато разводили руками: они бы и технологией совмещения рас поделились, но для жителей Млечного Пути половина этой технологии за пределами возможностей и даже понимания. Им до такого ещё развиваться и развиваться. Сказать, что врачи и генетики не огорчились – значит нагло соврать. Но решили, что в качестве подарков и галактия хватит, а до остального сами додумаются, и неплохо бы для начала на результат соседских технологий поближе посмотреть. Алиса в ответ вскинулась и заявила, что её дети – не подопытные кролики. Убеждать её в том, что никто ничего такого не имел в виду, пришлось долго. И то она согласилась показать близнецов исключительно фиксианским врачам – с эмпатами можно быть уверенной, что детей никто не обидит и не напугает. - Всё будет в порядке, - уговаривал капитан Алису, укачивая её в руках. – Всех детей врачи осматривают, просто посмотрят на наших немного пристальнее, ничего страшного. А потом увезем их на Землю, к твоим родителям. Они точно никого в обиду не дадут. Так? Алиса кивала: так, конечно же, так. Трепетная нежность, с которой Норн на неё смотрел, до сих пор заставляла сердце замирать. Рядом с ним любая беда казалась ничтожно малой, поправимой. …Капитан погладил задремавшую жену по белокурым волосам, поправил простыню на её плечах и тихо-тихо вышел из комнаты – прибрать на кухне кружку и подумать, не надо ли ему самому что-то бодрящее выпить. Раз уж всё равно встал. Солнце не успело подняться высоко, и помещение по-прежнему было расчерчено резкими косыми лучами. Пахло какао, этот чужой на Фиксе запах давно стал для Норна привычным и уютным. Уют, тепло… Норн оперся руками о столешницу, наклонился над ней и тихо засмеялся, прикусывая губу. Этот дом после смерти родителей и сестры был слишком холодным. Здесь жила память, одна только память, и капитан очень старался не оставаться в доме один. С друзьями – куда ни шло, но в одиночестве Третий сам себе казался ещё одним призраком. Сейчас тепло вернулось. Не прежнее, иное, но вернулось. В этом доме снова живет любовь. Этот дом снова стал его домом. Ему теперь тоже есть, куда возвращаться.