Воздух

Когда Аллен притаскивает в замок черного котенка с белым треугольником на носу, Канда немного теряется. Котенок совсем еще мелкий, несколько недель отроду, слепой и с больными глазами. Он лежит на ладони Уолкера, растопырив и свесив лапы, когда тот рассказывает Комуи, каким образом это существо оказалось у него, и Канда не может отвести взгляда от маленького комочка. Котенок кажется чем-то инородным. Неправильным. В замке никогда не было живности, и даже Джонни не удалось уговорить Смотрителя завести крысу: сколько бы Гил не просил, безумец-Ли был непреклонен. Джонни тогда ходил грустный несколько недель – Канда помнит - не мог есть, нормально разговаривать, будто бы Комуи лишил его не просто животного, а чего-то боле важного. Но потом парнишка вроде отошел, и все обитатели стерли из памяти этот инцидент. Аллен прижимает к себе черный комочек, стоя в очереди за обедом, осторожно гладит его по спинке и болтает с Линали о предстоящей миссии. Канда уже доел свою порцию и собирался покинуть столовую, но внезапное появление Уолкера с котенком помешало этому. И вот теперь Канда пялится. Юу понимает, что это полный провал, но отвести взгляда от крохотного существа на руках Аллена не может. Котенок неподвижен, пищит, и этот звук бьет по вискам отчаянным набатом. Канда глубоко дышит, перед глазами встает пелена туманных видений или, быть может, воспоминаний прошлого. Ему душно, невыносимо, внутренности скручивает, тянет, рвет на части, и Юу ощущает себя настолько глупо – ведь это всего лишь котенок. Маленький, крохотный, беспомощный комок шерсти. И все. У него трясутся руки, когда он берет чашку с чаем; тот расплескивается по столу, отчего сидящие рядом искатели недоуменно смотрят на него. От их взглядов Канде только хуже: кажется, что тени окружают в кольцо, он видит их пронзающие глаза, пустые и больше похожие черные дыры, и это настолько смехотворно, что просто пиздец. Что-то ломается внутри. С грохотом падает наземь, и пыль стоит столбом. Канда кашляет, уходит от надвигающейся пустоты, пряча в нагрудном кармане плаща крохотную, почти увядшую душу. Ее нельзя показывать. Никому и никогда Канда не показывал ее; если быть точным – Юу навечно запрятал ее на захламленную полку в сознании, укрыл нагромождениями из покрытых пеплом кинолент происходящего и надеялся никогда не доставать ее оттуда. Но этот мерзкий – о да, уже мерзкий, противно пищащий комок шерсти Канда ненавидит до скрежета зубов и впившихся в ладони ногтей – кот всего лишь своим видом вытащил ее наружу. Выкорчевал с корнем столетние дубы в подсознании, разрубил их на дрова, и теперь лишь пепел костра украшает пустырь мыслей. Канде хочется его утопить. Он видит это в своей голове так отчетливо, ощущает ладонями, как трепыхается тщедушное тельце, как животное пищит в предсмертной агонии, что не хватает сил терпеть. Ночью, когда замок погружается, наконец, в тишину, Канда идет к своей цели. Заходит в комнату Уолкера неслышно, почти бесшумно закрывая за собой дверь, и замирает на пороге. Раскинувшись насколько возможно на узкой кровати звездой, Уолкер спокойно посапывает. Умиротворенное лицо – детские черты заметнее – кажется Юу почти милым. Он приходит в ужас от подобных мыслей, хватается за ручку двери, бросает мимолетный взгляд на спящего экзорциста и его будто бы гвоздями приковывает к месту. Маленький черный комочек доверчиво прижимается к светлой рубахе. Он быстро дышит – Канда это видит – уткнувшись белой пуговкой носа в лапы. Юу смотрит, закусив губу; внутри обрывается трос с важным грузом, и перед глазами разноцветные блики. Водопадом накатывает чувство легкости, и грудь распирает от эмоций, застрявших в горле тугим комом. Канда бежит, сломя голову, от этих чувств. Захлопывает все двери, закрывает на тяжелые замки, но уже поздно – реальность распадается, идет трещинами зеркало его души, и вакуум поглощает окружающий мир. Как оказывается у себя, Юу не помнит. А через неделю, когда Аллен Уолкер уходит на миссию, котенок перебирается жить в комнату Канды.