Alone in a world with millions of souls Walking in circles Trapped in our dreams unhealthy, unclean Walking in circles, now Do not disturb, scream in silence Everyone's sleeping (с) Dead By Sunrise – Walking In The Circles
- Вон там, - Дэрил указывает направление и прикладывает палец к губам. «Тишина». Аллен кивает, покрепче обхватывает рукоять ножа и выдвигается. Жара все еще стоит. Уже три гребанные недели адского пекла, без спасительной влаги в близлежащих водоемах. Их группа продолжает надеяться на положительный исход, но Аллен не уверен. Не в этой жизни. Он облизывает губы - они тут же высыхают - и это немного приводит в чувство. Без воды человек долго не протянет. Уолкер где-то читал, что около десяти дней - и то, если не применять никакого физического труда. Но у них другая ситуация, и научные знания вряд ли тут помогут. Не сегодня. Позади хрустит ветка, и Аллен замирает, зажмуриваясь. Пот стекает по лицу, он стремительно оборачивается: зеленая молния стрелы едва касается виска, впиваясь в цель. Аллен шепчет одними губами «спасибо» и двигается дальше. Впереди еще около ста ходячих.*
«Тишина» рвет плоть огромными кусками, отчего кровь хлещет Аллену в лицо, и ужас в серых глазах застывает вечностью. Растекается крохотным ручьем в огромный океан, полный мертвых душ, черствых, черных, растаявших будто бы сахарная вата. Аллен смотрит, как «Тишина» убивает: скрюченные пальцы с желтыми обрубками ногтей впиваются в плоть, и жертва лишь хрипит, корчась в агонии; раздирает на части, утробно урча, словно довольный кот, наевшись вдоволь после недельной голодовки – с хлюпаньем, чавканьем и мерзкими звуками сытости. Уолкер не может забыть эти наполненные дикой скорбью и мольбой о спасении карие глаза с медовыми крапинками возле зрачка. Умоляющие глаза. Они, словно омут, затягивают, и эта липкая материя повсюду: Аллен дышит, но в легкие не поступает кислород – лишь черная жидкость; Аллен сжимает крепче нож, забившись в самый темный угол заброшенного склада, зажмурившись, и молит рухнувшие небеса о чем-то вечном, когда-то бывшим неприкосновенным – о спасении. Уолкер кусает губы в кровь, убивает в себе паникующего трехлетнего ребенка, едва не воя от отчаяния – на глазах сожрали еще одного члена группы. Они все здесь подохнут, как мухи от дихлофоса.*
Аллену кажется, что он сдох. Как дворовая шавка, от голода. Мертвяки скребут стекло, шипят и издают еще какие-то противные звуки, ломая себе конечности, как солому – в одно мгновение, как сорвать лист с дерева. Аллен хочет верить, что им надоест. Но пока твари чуют его «свежий» аромат, ему не выбраться. Уолкеру крышка – стекло уже пошло трещинами, и это лишь вопрос времени, когда Ходячие доберутся до него. Он хочет есть, пить, справить нужду, его одежда пропитана зловонием разлагающихся тел и собственным потом, а, может, еще и рвотой, и это ахуеть как кажется ему смешным. Юноша хочет верить, что Дэрилу и остальным удалось уйти. Хоть когда-нибудь круг должен был замкнуться на нем – не всем же везет в этом мире. И когда ему кажется, что уже все – стекло разбито вдребезги – головы ходячих трупов летят в стороны, и ошметки плоти и мозгов попадают Уолкеру на лицо, тогда действительно происходит невъебенное чудо. У Чуда длинные волосы, катана за плечами и озлобленный взгляд на мир сапфировых глаз, которые при солнечном свете, Аллен просто уверен, похожи на васильки. Тогда Аллен может закрыть глаза и убедиться, что «Тишина» прекратила вести свои дикие хороводы.