У мести нежные руки

Узумаки Наруто – тот, другой Узумаки Наруто, за два года из хулигана ставший Председателем Дисциплинарного Совета, свой давний принцип «не отступать» превратил едва ли не в фетиш. Он сидел перед компьютером всю ночь, выпил море кофе (не считая бутербродов), выкурил две пачки сигарет ... даже не слышал, как вернулся отец. Отец ... Пожалуй ... Намикадзе Минато – это было то, что всегда его примиряло с миром взрослых. Его отец, никогда не навязывавший ему своё мнение и совет дававший только тогда, когда Наруто его спрашивал. И то не всегда … Минато слишком сильно любил своего своенравного, неугомонного отпрыска и считал, что сын должен уметь сам справляться с трудностями. Наруто поднял от всё ещё мерцающего экрана взлохмаченную белобрысую голову, прошептал: – Отец ... Минато обнаружился в своей комнате, свежий, бодрый, абсолютно не похожий на отца шестнадцатилетнего подростка, подтянутый, молодой, с задорным блеском в таких же синих, как и у Наруто, глазах. Стоя посреди пушистого ковра с ромбовидным рисунком, он завязывал галстук, одновременно и то и дело отвлекаясь, чтобы поспешно отхлебнуть из чашки чая. Он, как всегда, привык жить полной жизнью и делать сто дел одновременно. Увидел Наруто, улыбнулся, подмигнул. Наруто помедлил секунду: – Пааап ... И, если что также не изменилось, то вот это. Едва Наруто попросил: – Можно мне поговорить с тобой? Намикадзе сразу перестал спешить. Разговор с сыном важнее. Даже если ты – Глава компании … *** … Когда тебя мучает какая-то нерешённая проблема, как правило, приходит бессонница. Но, когда ты всё же засыпаешь, то тебя словно отрезает от нее, накрывая тёмным, мутным покрывалом, заставляя забыться хотя бы на такой иллюзорный миг, как благословенный сон. А потом, когда ты просыпаешься, ты отчётливо понимаешь, что краткосрочная передышка закончена. Так и Саске. Проснувшись утром, первое, что пришло ему в голову, ещё тяжелую после беспокойного сна, это тот разговор с братом … «Я хочу познакомиться с твоим парнем». Итачи сказал так? Саске запомнил каждое слово брата, каждое. Наверное, при других обстоятельствах он был бы рад. Итачи не против? Не возражает? Кажется, нии-сан так и сказал? Так? Но как же ему, Саске, отнестись ко всей этой ситуации?! Какая чушь, глупая, несправедливая, какая ... безжалостная чушь!!! Лао поскрёбся в дверь, заставив Саске задрожать в ознобе: – Итачи-сан велел напомнить, что сегодня выходная суббота. И что он решил провести её с Вами. Саске в изнеможении откинулся на подушки. Никогда ещё он не чувствовал себя столь усталым и столь измученным. Даже когда его ... Он задрожал ещё сильнее, чувствуя, как по коже побежали мурашки. Страшные, невозможно-пошлые картины, замелькали одна за другой, и ему вдруг захотелось прижать к ушам руки, зажмуриться и захотелось закричать ... Снова закричать ... как он кричал в первые ночи после ... – Саске? Итачи встал в дверях. Единственный человек, ради которого он ещё жив. – Знаешь, что я думаю? Саске покачал головой, мгновенно успокаиваясь и улыбаясь Итачи, чтобы тот ни о чем не догадался. Он итак с ним намучился. Тогда … И Саске совершенно не ожидал, что Итачи скажет: – Я вот тут подумал ... Ты пока полежи в постели, отото ... У тебя такой измученный вид! А потом … Я позвонил этому Узумаки, отото. И пригласил Наруто-куна к нам. Ты рад? Аники выжидательно смотрел на Саске. Саске сначала сжал края одеяла, тщательно натянул их, разглаживая несуществующую складку, и покорно подтвердил: – Да, аники. Это очень круто! … Шаги брата, удаляющиеся от комнаты. До того напряжённый, Саске облегчённо вздохнул, с радостью убеждаясь, что воздух возвращается в лёгкие, и расслабленно откинулся на подушки. В конце концов, если попытаться принять жизнь во всех её проявлениях, как сказал один мудрый человек, надо и в плохом попытаться увидеть зёрнышко хорошего. Что хорошего в решении Итачи?! Ну, хотя бы то, что, используя имидж «слегка прихворавшего», можно поваляться в постели подольше. Попробовать, наконец, разобраться со своими запутавшимися мыслями. Саске снова бессознательно сжал края одеяла в комок. И едва не вскрикнул, когда до него дошло, о чём он подумал сразу же, как только брат ушёл, а тишина приняла его мятущуюся душу в свои обманчивые объятия. Что он бы предпочёл сейчас снова очутиться в том проклятом подвале! – Блять! Саске изо всех сил зажмурился, сжав одеяло так сильно, что комок превратился в два. Это его ничуть не обеспокоило. А вот голос ... – … тобой всё в порядке? Открыв глаза, Саске не сразу понял, что это не иллюзия. Что на самом деле Узумаки Наруто наклоняется над ним, опираясь о края постели руками, и что-то спрашивает. И Саске невольно засмотрелся на его загорелые руки. Он и там отмечал, когда Наруто раздевался или приходил в короткой безрукавке ... Что он очень накачан ... Наверное, следит за своим телом ... Конечно, когда доминируешь ... «Ками-сама.. что я несу?!». – Итачи-сан сказал, что ты немного приболел. – А ... как ты очутился здесь? – выдавил из себя Саске. Начиная позорно дрожать, ненавидя себя за это и радуясь, что укрыт самым что ни на есть толстым одеялом. Впервые порадовавшись на то, что ему всегда холодно. Всегда. Тем временем, Наруто тоже всматривался в Саске. Если то, о чём он догадался, о чём читал всю ночь подряд, и о чём разговаривал с отцом, не вдаваясь, впрочем, в подробности, верно ... У них с Саске всё же есть шанс. И он будет идиотом, если упустит этот самый шанс! А он, Узумаки Наруто, себя идиотом не считал. Даже если тот, тот Саске двухгодичной давности, так думал ... Хотя теперь всё это неважно. А важно пробиться к этому Саске. Просто потому, что этот Учиха Саске всё ещё сидит в том подвале. Наруто так и не смог забыть оттенок мольбы, когда Саске попросил его ... «Разреши мне уйти?». – Саскее … Он нарочно растягивает имя Учихи, чтобы добиться хоть каких-либо других эмоций. Не страха. Не лёгкой злобы, граничащей с затравленностью. Не безнадёжной, лютой, тоски. Просто другие эмоции. Он так и не понял, почему Саске ассоциирует его, его, Узумаки Наруто, с тем. Может только догадываться. Но он хочет перетянуть Саске на свою сторону. Туда, где светит солнце. Где ветер треплет непослушные волосы. Где кипит жизнь ... во всех её проявлениях ... и даже несправедливостями, но, чёрт её побери, такая насыщенная событиями, важными или не очень, просто Жизнь! И он научит Саске ценить эту самую жизнь! Даже если ему придётся принять правила игры Саске. Его правила. Вот так! *** А Саске смотрел куда угодно, только не на Наруто. Наруто терпеливо ждал, прекрасно понимая, что, рано или поздно, но Учихе ничего не останется, как всё-таки решиться взглянуть ему в глаза. Поэтому он терпеливо ждал своего часа. Спешить ему, по правде говоря, было некуда, паренёк, полусидящий на подушках, бесконечно дорог, поэтому Наруто запасся колоссальным терпением. И дождался. Вариантов исхода Саске написано было много, но половина не подходила попросту потому, что послать Узумаки нахер он не мог. Поэтому Саске, когда молчать стало просто невмоготу, поднял на посетителя умоляющий взгляд: – Тебе скучно со мной? – с надеждой спросил он. Узумаки отрицательно покачал головой: – Я ведь здесь по приглашению твоего аники, Саске, – мягко сообщил он, наклоняясь, чтобы поправить скомканное одеяло, – он раздобыл через сайт школы мой телефон и позвонил. – Ззачем? – снова спросил Саске, заранее зная ответ. – Как твоего парня, Саске, – также мягко ответил Наруто, отыскивая спрятанные под одеялом руки Учихи и начиная их массировать. Саске был готов ко всему ... и всё равно побелел. Ему показалось – на короткую ужасную секунду показалось, что Итачи в сговоре с Наруто. Он в ужасе уставился на блондина. Сердце забилось с такой ужасающей силой, колотясь о рёбра, что ему стало казаться, что сейчас он сдохнет … «Хм, – цинично прорвалось сквозь панические волны накатывающей паники, – что ж, тогда просто-напросто всё будет кончено!». Наруто чуть прижал Саске к постели. Вздохнул. Пристально посмотрел в залитые испугом черные глаза … Час назад. Разговор с Итачи. – Наруто-кун ... Наруто всматривался в сидящего перед ним молодого мужчину с усталыми глазами, так похожего на Саске. И так непохожего. И напряжённо размышлял. Что, если ... – Вы понимаете, что, если я вызвал Вас к себе в офис, это значит ... – Значит, Итачи-сан не гомофоб?! Наруто решил наплевать на приличия, выпалил на одном дыхании. Потом всё-таки смутился и даже поклонился, чтобы сгладить резкость восклицания. Всё-таки это был не кто-нибудь, а старший брат теме ... Итачи усмехнулся. Сам не зная, но Наруто значительно упростил себе задачу знакомства с родственником Учихи Саске. Итачи почему-то сразу почувствовал к этому, на первый взгляд сдержанному, пареньку доверие. Даже то, что он прочитал в его характеристике, сыграло меньшую роль. Наверное, дело было в том, что там были сухие слова, облечённые в стандартный печатный текст. Здесь же – живой человек во плоти, с яркой внешностью, столь необычной для среднестатистического японца и вполне понятной реакцией на свою ориентацию. «И ориентацию брата,– мысленно поправил себя Итачи, внезапно испытывая дикую потребность закурить. А ведь он поклялся себе не курить больше никогда. Когда прочел в этих сухих медицинских отчетах, среди прочего, что о тело отото тушили окурки, – но ...». А и, правда. Было это «но». Итачи просто-напросто боялся, что ориентация брата – это следствие того, что с ним было ... там. Но также он и помнил слова одного из врачей, кому он доверил лечить Саске. Что, каким бы необратимым ни стал Саске, его надо принять раз и навсегда. И тогда есть надежда, что он вернётся в нормальную жизнь. И если ... если в этой нормальной жизни он будет интересоваться парнями … это слишком маленькая плата за то, что он снова с ним. – Наруто-кун, – Итачи вынырнул из мыслей и тоже учтиво поклонился: – Я хотел бы поблагодарить Вас за то участие, что Вы приняли в моем отото. Наруто поморгал глазами. Участие? – То, что Вы взяли его ... как бы это сказать ... – Итачи щёлкнул в воздухе пальцами, и Наруто внезапно со щемящей силой понял, что окончательно попался. В плен к Учихам. Вернее, к младшему Учихе. У того тоже такие аристократически тонкие, изящные пальцы ... И, если бы он не был ... тем, кем был ... он бы все равно выбрал Учиху Саске. – Под свою опеку,– наконец подобрал слова Итачи. Теперь страшно захотелось курить Наруто. Он терпеть не мог, когда его хвалили. Но следующие слова Учихи-старшего компенсировали всё, а последующее дало ответ на многие вопросы. – Он месяц, как вернулся к нормальной жизни ... И не далее, как вчера ... Знаете, о чём он попросил меня? – Нет,– искренне ответил Наруто. Итачи подошёл к массивному письменному столу, отодвинул верхний ящик: – Некоторые люди работают даже ночами. Для брата я готов был перевернуть вверх дном город ... Во всяком случае, это я мог для него сделать. – Оправа? – Саске захотел снять свои черные очки, – пояснил Итачи, – вот почему я понял, что не могу не доверять вам. Тому, ради которого мой брат захотел снять эти самые чёрные очки. *** – Скажи, Саске, ты голоден? Только тут Саске увидел, что в руках у Наруто невесть, когда, и невесть откуда, бумажный стакан с попкорном. Неожиданно Саске, несмотря на то, что он был всё ещё напряжён, разобрал смех: – Вот уж не думал, что больных принято угощать попкорном! – А на что это похоже тогда? – продолжал провоцировать Узумаки. Насторожённый Саске неожиданно расслабился. Стал беззаботным подростком. Призадумался ненадолго, хмуря красиво очерченные брови, не подозревая, как притягательно хорош в эту минуту ... Быстро взглянул: – Так, как будто мы в кинотеатре? – Ну и … – не отступал Наруто. Саске неожиданно испытал жадность. Жадность человека, потерявшего много чего хорошего, но вот таким волшебным образом получившего милостивую возможность всё вернуть ... Попробовать ещё раз. То, чего лишился ... Забыв о том, кто перед ним ... вернее, одну из ипостасей того, кто сидел перед ним, а, вспомнив только то, что не успел, Саске вдруг рассмеялся и сказал: – Сеанс ... любой сеанс, на который принято пускать подростков, последний ряд, последние места. И этот попкорн ... – Заманчиво, правда? – Но это значит ... Саске терялся в догадках. В голове, из которой только что ушло всё плохое, забрезжило воспоминание ... О чём-то ином. О том, о чём он попробовал забыть, элементарно устав от этой бесполезной борьбы, в которой он, похоже, проигрывал по всем фронтам. Волшебство таяло на глазах, и Наруто это понял. И решил действовать, пока момент не упущен. Пересев поближе к Саске, не выпуская стакан с попкорном, Наруто молниеносно отодвинул его за спину, наклонился и поцеловал Саске, одним точным движением найдя его губы и захватив их в сладкий плен поцелуя, с привкусом сладкого попкорна. Запоминая каждую драгоценную минуту своего триумфа. То, как шокировано распахнулись глаза брюнета, застигнутого врасплох; как он замер, чуть подавшись назад, попытавшись отодвинуться и покорно затихнув, когда Наруто, отбросивший ненужный уже бумажный стакан, сыгравший свою роль, крепко пригвоздил Учиху к постели; и, главное, как он начал отвечать на поцелуй. Радость победы немного портил привкус горечи ... Из того же разговора с Учихой Итачи. Часом раньше. Решение Узумаки. – Наруто! – окликнул парня Итачи, когда тот уже пошел на выход. Наруто обернулся. Он сразу понял, что Итачи окликнул его не просто так. Исходя из своих «ночных бдений», Наруто многое пересмотрел в своей жизни. На многое посмотрел другими глазами. Но сейчас он даже и не знал, хочет ли он узнать то, что, видимо, хочет сказать ему напоследок Итачи. Но ведь он итак уже знает многое, не так ли? Многое, связанное с Саске ... Наруто подошел поближе. В руках у Итачи была эта фотография. Которая и решила всё.