О бедном тиране замолвите слово...

Было место в галактике, которое император посещал крепко помедитировав. И дело было не в страхе: Палпатин контролировал его настолько умело, что при желании можно было смело читать лекции в Храме Джедаев. За кредиты, конечно. Каждый визит в собственную лабораторию по производству клонов заставлял Палпатина усомниться в знании человеческого разума. Что-что, а людей он понимал. Еще в годы стажировок на должности младшего помощника сенатора, он легко находил общий язык со всеми. Кто-то желал власти, кто-то состояния. Были индивидуумы, мечтающие о вселенской справедливости и общегалактическом счастье. Таких немного. Всего один. Точнее, одна. И та пала жертвой недопонимания и от руки собственного мужа. Но и разум молоденькой девчушки-сенатора был перед ним, как на ладони, хотя и не находил положительного отклика. И был Крей. Бывший юнлинг, отверженный рыцарями джедаями, нашедший свой путь в генной инженерии и исследованиях. Палпатин не раз признавался, что найдись в галактике если не такой же гений, то хоть в половину столь же смелый в своих изысканиях, то он не задумываясь отправил бы Крея в подарок Вейдеру, рассказав, что костюм, причиняющий немыслимые боли владельцу – результат работы вот этого милейшего человека. Или Джереку. Или лично бы выбросил в черную дыру. Но доктор был полезен и равных ему император не находил. Приходилось стискивать зубы, терпеть выходки от этого недоджедая и платить по все более увеличивающимся счетам, нагло высылаемых напрямую Палпатину. После истории с Вейдером, которого в целях профилактики работы жизнеобеспечения Палпатин прислал к Крею, ученик, наверно, сна лишился, рассуждая, как поймать и убить везучего доктора. Тот бодро и позитивно пообещал Лорду ситхов, что сделает ему клон Амидалы. А если очень повезет и тело окажется грамотно забальзамированным, то еще и из его нерожденного ребенка может что-нибудь полезное получиться. Затем он уточнил, насколько близко Падме знакома с Кеноби и искренне пожелал, чтобы сын или дочь не получились рыжими. Сам же Крей вещал все это, находясь на другом полюсе Бисса, не забывая показывать Вейдеру голограммы будущей работы. Собственно, вместо лаборатории по прибытии доктор обнаружил развалины оной, а счет за это предъявил такой, что можно смело было строить десяток «Звездных разрушителей». Взбешенного Вейдера пришлось срочно отправлять на Коррибан, в личную гробницу. Император издевательски установил там статую ученика в облагороженном человеческом облике. Естественно, усыпальницу ситх разнес в песок. И еще парочку соседних в придачу. Но хоть переключился в своей ненависти снова на Палпатина. Так было привычней и спокойней. И можно было происходящие отнести к крайне неудачной шутке Крея или его желанию умереть от руки второй по величине фигуры в Империи, если бы не один, пугающий даже Палпатина момент: доктор предлагал свою помощь Вейдеру искренне, желая привнести хоть капельку радости в жизнь Темного Лорда. И так же искренне удивлялся, когда свою лабораторию нашел в крайне аварийном состоянии. Палпатин так и не смог растолковать Крею, что его предложение было издевательским, а то, что доктор жив и в добром здравии, результат внимательности императора к колебаниям в настроении ученика. Никакой благодарности не поступило, зато обвинение в смерти гизки, которую держал доктор и от которой не осталось даже поджаренной шкурки, было направлено в верховный галактический суд. Палпатин слышал когда-то, что ситх никогда не сделает себе домашним животным гизку. Он даже попытался представить того же Мола, забавляющимся с этой милейшей зверюшкой. Вышло криво и настроение испортилось надолго. Доктор же любил свою ручную гизку сильнее, чем окружающих. А еще Крей был химически чистым ситхом. Если в Дуку и Вейдере Палпатин иногда ощущал раскаянье или душевные метания, то в душе доктора был настолько густой мрак, что дурно становилось. Сам же Крей изображал обиду, слушая справедливые замечания Палпатина по поводу падения на Темную Сторону. Себя он считал недоученным джедаем, а зверские опыты – не более чем данью науке. К темным искусствам доктор тоже не прибегал, считая, что это – извратит его кристально чистую душу. Только предметы двигал Силой. Иногда защищал разум, когда Палпатин был рядом. И до омерзения напоминал Плэгаса: такой же неамбициозный фанатик, плюющий на перспективы. Компания Джерека после Коррибана Палпатина раздражала. Миралука так стремился разгадать, что именно толкает императора являться в эту лабораторию с личными проверками, что даже не силился это скрыть. Для него, как и для прочих, комплекс представлял собой исследовательский центр, построенный с целью превратить и без того не сильно умных штурмовиков в круглых идиотов. Знал он и про продвинутый медицинский центр на базе лаборатории. Но все эти факторы не столь значительны, чтобы с ревизией туда являлся сам император. И сообразительный, где не просят, Джерек, это понимал. Выискивая бреши в защите Палпатина, он не чурался никакими новыми сведениями. Даже в оперу бегал, лишь бы изучить досконально своего повелителя. Палпатин это поощрял. От Вейдера такого внимания к собственной персоне не дождешься. А казалось бы: ученик. Куда ближе то? - Может, подарить вашему ученому дроидов-уборщиков? – брезгливо заметил Джерек, входя в лабораторию. – Или, попросту, выдать апартаменты под стать его неряшливости где-нибудь на Нар-Шадар? - Его подпольную клинику на Нар-Шадар разнес какой-то магистр джедай несколько десятилетий назад, придав огласке эксперименты, - покачал головой Палпатин, щурясь от ярких ламп, раздражающе перемигивающихся. – И если бы ты, дорогой Джерек, в ходе того задания загубил бы этот самородок, вряд ли бы мы стали такими близкими друзьями, как сейчас. Но практику ты ему там прикрыл навечно, как не жаль. - И я готов делать это снова и снова, Владыка. Антинаучный подход и отсутствие морали – признаки тяжелого душевного заболевания, - отозвался миралука. - Когда тебе предлагали сделать его своим падаваном, ты отказался. К чему теперь все эти рассуждения? Сам не наточил нож, а теперь скулишь, что лезвие тупое. И кто в этом виноват? Недоученный юнлинг с задатками гениального генетика? Или ленивый магистр, не желающий отягощать себя наставничеством? – отрезал Палпатин, с удовольствием рассматривая перекошенное от злости лицо Джерека. – Тем более, у тебя дела здесь. Целевая проверка корпуса инквизиторов или… как ты еще мне пытался наврать, чтобы попасть на Бисс и выявить главную тайну императора? Моментально исчезнувшего миралуку Палпатин искренне мысленно похвалил. Умный Джерек с младых ногтей чувствовал, где неприятно должно запахнуть и тут же скрывался от места событий в противоположной стороне галактики. Потрясающая черта. Но одно дело было предаваться воспоминаниям в присутствии Темного джедая, и совсем другое остаться одному в том месте, где его без смущения и огорчения могли вскрыть, как песчаную крысу. - Приветствую, господин Верховный канцлер. Никому так не радовался, как вам, - услышал Палпатин серый, лишенный всяких эмоций голос. - Приветствую, Крей, - Палпатин машинально отступил от доктора, ощущая зловонное даже для него дыхание Темной Стороны. – Только пора бы запомнить, что перед тобой император, а не канцлер. - Я запомню, - все так же бесстрастно пообещал Крей. Палпатин кивнул, сделав вид, что поверил. Крей не понимал разницы, да и неинтересно ему было вникать в тонкости политического устройства. Он лишь недавно узнал, что Орден Джедаев прекратил свое существование и сделал вывод, что развалил его Кеноби, вошедший в Совет. Отчего у доктора сложилось такое мнение, было непонятно. Но Палпатин, обдумав это заявление, где-то даже согласился. Если бы прославленный джедай занимался бы учеником, а не просиживал тылы в Залах Совета, весь план Палпатина вышел бы насмарку. И пришлось бы плести интриги еще годы. А так взял Оби-Ван, и поднес ему Анакина, перевязав бантиком. Можно было бы к награде за такую милость представить. Ведь честно заслужил. - Вы пришли сдать материал? Очень вовремя. Последний клон оказался нестабилен. Нервная система отказала до погружения в стазис, - поделился Крей. – Я пытался выработать у него иммунитет к спайсу. Видимо, доза была завышенной. - Отведи меня к хранилищу, - приказал император, указывая тростью на двери. - Да, канцлер, - отозвался Крей. Наблюдая за изящным, чрезвычайно приятным, для незнающих, доктором, Палпатин еще раз убедился в том, что у Великой Силы было чувство юмора. Только вселенская шутка могла поместить чудовище в тело на редкость привлекательного, пусть и уже немолодого человека. Голос ученого звучал напевно, мягко. Улыбка искрила добродушием, а живая мимика обманчиво намекала, что перед императором стоит если ни радетель за всю галактику, то уж точно меценат, занимающийся благотворительностью самых абсурдных организаций. Палпатин же видел плотоядный взгляд ученого при виде нового материала. Хотелось съежиться, закрыться и отойти подальше. И попросить Великую Силу, чтобы она попридержала Вейдера или ему подобных от уничтожения планет в тот момент, когда Палпатин коротал время с Креем. Ибо очередное возмущение в Силе заставит императора ослабить контроль и вдумываться в происходящее, а ученый с добрый улыбколй вскроет его тело прямо в коридоре. Без затей. - Скажи мне, мой добрый друг, как поживают выжившие альдераанцы, которых я направил на профилактику и акклиматизацию в твои заботливые руки? Все здоровы? Не нуждаются ли в чем? - поинтересовался Палпатин. В воздухе буквально запахло непониманием. Даже нити Великой Силы перебирать было не нужно, чтобы кожей ощутить волны недоумения, исходящие от Крея. Палпатин остановился, посмотрел в глаза ученому и стал терпеливо ждать ответа. - Их нужно было просто осмотреть? А я счел их присланным материалом, - спокойно отозвался ученый, скромно шаркнув ножкой и, наконец, подняв взгляд на императора. Палпатина передернуло от зверского блеска в глазах Крея, на лице которого вновь играла робкая улыбка. - И что ты сделал с ними? - стараясь не повышать голос, вновь спросил император. - Приблизил к величию. Не все выжили, конечно... Но тут, в этой лаборатории, виноватых не ищите, мой канцлер. И не злитесь на меня. На Вейдера злитесь. Его старания оставили этих людей без дома. Страшное бессердечие, доложу я вам, - искренне возмутился Крей. - Сопровождающий их инквизитор должен был изложить волю императора, - сдерженно подсказал Палпатин. - Где он? - Хорошие новости для вас, мой канцлер. Он выжил... Простите, - Крей подошел к одному из своих устройств связи. - Слился с Силой буквально несколько минут назад. Ассистентка доложила. Видимо, облучение не пошло на пользу. Жаль. Пережил ядовитые испарения едкой болотной жижи с Дагоба, но умер от смоделированной утечки реактора. Не повезло. Палпатин перебирал в голове джедайские техники. Как там учили? Нет эмоций, есть покой? Не помогало. Глубокий вдох и два коротких выдоха? Совершенно не работает. А вот если тростью заломить по позвоночнику свихнувшемуся ученому? Полегче от одной только мысли. - Зачем же вы их прислали ко мне, если не для помощи в усовершенствовании ваших собственных клонов? - продолжал искренне удивляться Крей. - Мы же здесь не дроиды-медики, чтобы нищих и потерянных обслуживать? Палпатин продолжал сверлить ученого взглядом. Злиться в этом исследовательском центре было легче, чем на Коррибане, когда собирались призраки Силы давно отошедших ситхов и пытались научить нынешнего императора уму разуму. Даже советы покойных неудачников так настроение и аппетит не портили, как абсолютно честное непонимание Крея. И как объяснить психопату, что у альдераанцев не осталось ничего и, поэтому, отправленные в резиденцию императора, они должны быть осмотрены не в дорогущих частых клиниках безразличными дроидами, а личным врачом владыки? Стараясь отвлечь себя от немыслимого желания одним махом отрубить ноги ученому, Палпатин принялся осматривать бакто-камеры с клонами. Хотя, если вдуматься: зачем Крею ноги? Руки и голова, а остальное к чему? Сделает себе импланты или новые отрастит. Тоже ведь вызов науке. Он же во время стажировки на Камино регулярно вызовы всему научному сообществу делал, от чего местные ученые выли в голос, не умея того. А теперь сам потерпит. А Палпатин будет стоять над ним и недоумевать: почему же ученый орет от боли? При этом искренне улыбаясь и желая помочь, ничего не делая. Возле одной из бакто-камер, Палпатин замер, прикидывая: обманывают его собственные глаза или нет. В бесконечно длинных рядах хранилищ собственных клонов внезапно нашелся совсем непохожий на прочих клонов человек. Да и не человек вовсе. Забрак. С характерными ситхскими татуировками. Помнится, подбирая эскизы будущих нательных рисунков, он советовал ученику не усердствовать, отдавая дань старым традициям. Ну или хотя бы лицо поберечь. Чтобы джедаи не так быстро определили ситха в случайно забредшем не туда забраке. Но тот фанатично верил, что если изукрасить тело до безобразия, прибавится личного могущества. Что тут можно было сказать? Впасть в унылые лекции, доводя до зевоты самого себя? Или прямым текстом заявить, что татуировки - детский протест, а ситх ведет себя, как бунтующий подросток? А успокаивал бы Мола кто после этого? Сам Палпатин? Увольте и разжалуйте. На детские слезы забрака он итак насмотрелся вдоволь. А неблагодарный Плэгас, лично посоветовавший взять младенца на воспитание, участия в подобном не принимал. А услышав писк Мола, закрывался в лаборатории. Ходили слухи, что у Палпатина нет семьи, потому что он не способен иметь детей. Император никогда этого не оспаривал. После Мола не то что детей, внуков не захочешь. И этот самый клон Мола, с тщательно скопированными татуировками, невинно плавал перед глазами Палпатина, напоминая о временах молодости. Ситх бы ее побрал! - Мой вам подарок. От чистого сердца, - Крей, поравнявшись с Палпатином, гордо рассматривал свое творение. - С Вейдером у вас вечно проблемы. Джерек в будущие ученики не годится, и я решил подстраховаться. Над его сознанием еще не работал, поэтому, если не желаете истинного Мола, могу сделать его джедаем. С ними у вас контакт лучше всегда был, верно? И снова тошнотворная улыбка, от которой у Палпатина рука тянулась к световому мечу. А ведь он давно хотел хотя бы в лабораторию его с собой брать. Вот на такие случаи. И если не Крея калечить, то его очередную гизку. А впрочем, зачем меч? Не хочет вести себя Крей, как подобает поданному империи, пусть ломается в каждый визит императора. Пока не додумается встречать на посадочной площадке, низко склонившись перед владыкой. - Этот клон утилизировать. Сегодня же, - Палпатин тоже постарался как можно добрее улыбнуться. - И питомца своего туда же... В утиль. - Графа в утиль? - искренне испугался Крей. - Как назвал? Графом? - Палпатин улыбнулся еще шире, с удовольствием ощущая чистый по-детски страх. - Знал я одного Графа. Интересный был экземпляр... И умер от руки того, от кого точно не ожидал... А почему бы не повторить историю? В этом же есть своя прелесть. Отрубишь голову. Белый, как снег, Крей глядел так жалко, что по голове захотелось погладить. Удивительный человек: людей вскрывает с таким лицом, с каким моффы к обеду преступают, а здесь переволновался из-за гизки. Ладно бы гончую завел или, там, ранкора. Император бы это понял. Но безмозглое создание, жующее от голода провода... Нет, Палпатин не хотел этого понимать. Почему все, кого он брал под опеку, рано или поздно превращались в такое постыдное зрелище? Один изрисовался, как ребенок; второй чаще бороду расчесывал, чем делами занимался. Про третьего говорить и не хотелось. А этот доктор вообще весь инквизиторский корпус по жестокости переплюнул. Вот из-за таких граждан репутация императора и скатилась в тираническую. Хоть лично с докладом к повстанцам поезжай, объясняйся и извиняйся за обласканных самим же собой идиотов. Пора было прекращать либерализм. И начинать с себя. Или с будущих себя. Главное, чтобы Крей клонов не испортил. Юнлинг он или недо джедай, а мстителен как порядочный ситх. Жаль, что заменить садиста не кем. Пока. - А вообще, неси ее сюда, - в безумных глазах Крея Палпатин усмотрел слезы. - Говоришь, с джедаями у меня лучше контакт? Вот сейчас твою теорию на тебе и проверим. Водоворот ненависти от Крея заставил Палпатина, наконец-то, расслабиться. Может, его действия и не будут достойной памятью почившим здесь в муках альдераанцев, но Вейдеру пересказ событий точно придется по душе. А то ученик со своими поисками сына скоро пойдет по пути полнейшего раскаинья. А император не собирался становиться поклонником переродившегося Ревана. И, уж тем более, учителем оного.