О бедном тиране замолвите слово...

- Здравствуй, Джерек, мой самый дорогой друг, - поприветствовал император стоящего перед ним миралуку. Джерек ответил Палпатину сухим поклоном и, не спрашивая разрешения, присел в кресло, глядя на ауру императора. Его всегда впечатляла способность Палпатина оставаться, скажем, в одной поре. Свет, окружающий императора, всегда был красным и не менялся, в отличие от того же Вейдера, эмоции которого то зашкаливали, придавая внутреннему свечению темно-бордовый оттенок, то, напротив, практически отсутствовали, награждая своего хозяина белесой дымкой. Джерек давно хотел изучить этот феномен, только вряд ли Темный Лорд позволил бы ему находиться рядом с собой дольше пары минут. Впрочем, миралука и столько бы не выдержал в компании этого недоджедая и недоситха. - Ваше Величество, я слышал об уничтожении «Звезды Смерти». Надеюсь, среди спасенных нет Вейдера? – прямо спросил он. Джерек не боялся императора. Он понял его сущность еще тогда, когда тот был канцлером. Миралуки видели мир не так, как остальные, и скрывать от них свою принадлежность к какой-то стороне бессмысленно. В то время он не выдал сущность правителя Ордена, так как усмотрел в нем и его правлении попутный ветер в достижении личных целей. А Вейдера он и вовсе презирал. Неожиданно вознесшийся мальчишка, ничего не знающий о природе простых вещей, недоученный и навечно неопытный во многих вопросах – он не станет кем-то большим, чем он был. И в этом его трагедия. - О нет, он выжил, - по лицу императора скользнула улыбка. Джерек был одним из ценнейших джедайских приобретений. Явившись к императору лично, он не предложил ему себя и свой меч – он говорил о сотрудничестве, которое должно было быть выгодно обеим сторонам. Это понравилось Палпатину. Он пообещал быть преданным, пока будут преданы ему. Если бы император был более сентиментальным, то позволил бы себе назвать это «предложением дружбы». В странной форме, немного коряво, но Джерека подобные мелочи не волновали. У него были свои планы, которые император всецело поддерживал. А еще Палпатин надеялся, что когда-нибудь он станет свидетелем их схватки с Вейдером – это было бы красочным зрелищем. Но даже если до этого никогда не дойдет, он будет довольствоваться их перепалками, что приносило немало удовольствия - А ты на редкость эгоистичен, Джерек. Лорд Вейдер, как-никак, не только командующий армией и флотом, но еще и мой ученик, - сказал Палпатин. - Не единственный, как мы оба знаем. Ваше видение «Правила двух» меня уже давно впечатляет. Но, думаю, вы преувеличиваете значимость Вейдера для Империи, - отозвался Джерек. - Давай не будем обсуждать Вейдера без его присутствия, иначе я лишу себя такой маленькой радости, как наблюдение за вашим обменом колкостями, - предложил Палпатин. - Как хотите, - пожал плечами Джерек. Губы императора вновь дрогнули. Не сказал «как пожелаете», а сказал «как хотите» - было что-то обаятельно-честное в этом легком пренебрежении. Джерек вообще был не такой, как все знакомые Палпатину джедаи. Он никогда не носил робу, так как, в отличие от своих собратьев, считал ее неудобной. Указания императора выполнял всегда максимально точно и быстро, а вот отчитываться после этого приходил далеко не сразу. Точнее, не приходил, а являлся по вызову. «Если бы я не выполнил Ваш приказ, то пришел бы с повинной. А докладываться о своих успехах не считаю нужным. Это смахивает на хвастовство, а мне это совершенно не нужно» - объяснил он как-то императору. И Палпатин смирился. Джерека было невозможно перевоспитать, заставить или испугать. Но и устранять его было тоже очень не выгодно. Он был слишком полезен, поэтому на его пренебрежение император закрывал глаза. - Как продвигается обучение тех талантливых молодых людей, которых ты обнаружил не так давно? - Оно продвигается, - последовал лаконичный ответ. – Но вы прекрасно понимаете, что я с большим удовольствием потратил бы время на поиски значимых артефактов, чем просиживал на Праките. - Всему свое время, Джерек. Я тоже заинтересован в поиске реликвий, но времена нынче такие, что нужно забыть о забавах и сосредоточиться на конфликте, - ответил император. Появившаяся голограмма на столе отвлекла Палпатина от Джерека. - Ваше Величество, Вы говорили, что желаете принять личное участие в допросе захваченных повстанцев, - проговорил вызывающий офицер. - Да, разумеется. Мне хочется лично пообщаться с мятежниками, - император отключил связь и повернулся к Джереку. – Не хочешь сопроводить меня в залы допросов? Очень не хочется отпускать тебя так быстро. - С каких пор император стал заниматься допросами? – с издевкой спросил Джерек, шагая рядом. - Повстанцы бросили вызов не только Империи, но и мне лично, как ее создателю и правителю. Мне интересны мысли людей, которые решились на это. Я изучаю, вхожу в их сознание и по-другому понимаю действия Альянса. Если я хочу сохранить Империю, то моя обязанность быть в курсе и принимать участие, - отозвался Палпатин, пропуская колкость мимо ушей. *** Седрисс прохаживался вокруг повстанца, с презрением рассматривая готового разрыдаться молодого человека. Он очень жалел, что в пыточном зале нет зеркал и возможности насладиться своим обликом. Темная рубашка, ладно облегающая его тренированное тело, была испачкана кровью и местами порвана, но Седрисс был уверен, что это придавало ему необыкновенный шарм. Вид крови вообще действовал на него возбуждающе, хотя его товарищи находили в этом что-то неправильное, даже извращенное. Седриссу было на это наплевать. Никакая самая раскованная танцовщица не могла его возбудить так, как свежая горячая кровь на руках. Он и пытки предпочитал проводить без машин – только руками. Этого было достаточно, как правило. - Я всего лишь хочу присоединиться к Империи, - пролепетал юноша, осторожно ощупывающий новообретенный синяк под глазом. – Вы должны мне поверить. - Ну, предположим, я тебе поверил, - отозвался Седрисс. – Но на тебе не написано, что ты не шпион Альянса. Так что это лишь меры предосторожности. Тебе оказана большая честь лично лицезреть императора Палпатина, а значит, чем слабее ты будешь, тем больше уверенности в безопасности правителя. - А честного слова мало? – спросил юноша, с тоской вспоминая доверчивый, радушно принимающий всех Альянс. – К тому же разведка у повстанцев не так уж хорошо работает. Седрисс рассмеялся. Улыбка стерла зверское выражение с его лица, и Саркли с удивлением обнаружил, что человек, который мучил его несколько часов, ненамного старше его самого. - За честное слово много не купишь, - отсмеявшись, сказал Седрисс. – А вот насчет разведки ты прав. Раз ты попался, значит, ничему тебя не научили. Да и контрразведка императора работает куда как лучше, чем у вас - детишек. Саркли был готов согласиться с Седриссом, но обратил внимание, что тот закрыл глаза и словно отстранился от него. - Он прибыл, - радостно возвестил Седрисс. Саркли перевел взгляд на дверь, в проходе которой появился Палпатин. Следом за ним шагал странный человек, прячущий глаза за узкой кожаной повязкой. Раньше юноша не видел подобного. Император пристально вгляделся в глаза юноши, которого уже несколько часов мучил Седрисс. Палпатин поддерживал пытки по многим причинам: это и прекрасный способ выведать запрятанные в глубинах сознания тайны, и «выбивание» признания, и подавление воли, и страх перед имперскими директориями. Но сейчас причина была в другом – император будет выглядеть добрячком в сравнении с кровожадным Седриссом, а, соответственно, этот мальчик, будет охотнее рассказывать о себе именно Палпатину. Тут тебя и образ справедливого правителя, и показательное выступление работы дознавателей. То, что Саркли решил присоединиться к Империи, он знал задолго до пыток, но императору захотелось и наказать мальчишку за повстанческий авантюризм. - Седрисс, ну зачем же вы испортили такое милейшее молодое лицо? – обратился он к поклонившемуся мужчине. Не дожидаясь ответа, он присел на корточки возле юнца. Тот вздрогнул, глядя в желтые глаза императора, но не отвернулся. - Назовите свое имя, молодой человек, - попросил Палпатин. - Саркли, Ваше Величество. Бывший пилот «Красной эскадрильи» - отозвался он, попытавшись встать. Император остановил его попытку. - Не стоит так резко подниматься. Прошу извинить меня за то, что вам пришлось пережить. Но, надеюсь, вы понимаете, что виновато в этом непростое время, наступившее сейчас. Я должен перестраховываться, чтобы не жертвовать своими людьми, - император посмотрел на ухмыляющегося Седрисса. – Вот и приходится отставить сантименты и вспомнить о некоторой жесткости. Саркли кивнул, принимая извинения. - Итак, что послужило причиной вашего ухода из Альянса? – спросил император. Саркли опасливо покосился на Джерека и Седрисса. - С этими людьми можете быть так же откровенны, как и со мной, - сказал Палпатин, следя за взглядом юноши. Тот вздохнул. - Повстанцы. Они не замечали меня. Долгой и успешной службы им было мало, чтобы сделать меня кем-то большим, чем я был. Скайуокер ходит в героях, хотя в истребителе-то побывал один раз, а я… - он вновь посмотрел на императора. – А я хочу большего. Это я уничтожил AT-ST, пока Люк помогал эвакуироваться Додоне. Но этого никто не заметил. Император постарался не улыбнуться. Обиженный, недооцененный мальчишка. Возможно, он и обладал определенными талантами, но образ капризного сопляка затмевал их. Императору больше нравились наглые, самоуверенные. Но и такие, как Саркли, были нужны: немного трусливые, немного капризные, малость амбициозные, а при правильном к ним отношении - верные до погребального костра. - Значит, повстанцы не обращают внимания на молодых и амбициозных? – поинтересовался император. – В Империи у людей целеустремленных и талантливых огромный простор для роста. Наука, искусство, военное дело – все, что пожелаете, одним словом. - Я за этим и пришел. Жаль, что понял я это поздно, - отозвался Саркли. – Знаете, почему повстанцы проиграют? - И почему же? – заинтересовался Палпатин. - Потому что слишком много людей хотят жить так, как жили до Альянса. А романтические мечты о свободе покидают разум, стоит только получить ранение или на долгое время остаться без пайка, - проникновенно, будто старому другу прошептал Саркли. - Хм, - император с большим интересом посмотрел на юнца. – Мне определенно нравится этот молодой человек, - Палпатин повернулся к Седриссу. – Распорядись, чтобы Вейдер лично занялся этим милейшим юношей. Император направился в кабинет. - Могу ли я высказать свое мнение, Ваше Величество? – спросил Джерек, не проронивший ни слова в пыточном зале. Император кивнул. - Предатель всегда останется предателем. Он предал Империю, затем Альянс и снова прибежал к вам. Не слишком ли рискованно набирать добровольцев из мятежников и бунтарей? - А ты не предал джедаев, когда явился ко мне? – задал встречный вопрос Палпатин. - Я предал Орден всего лишь, - поправил императора миралука. – Себе я остался верен. Ваша же доброта так же нелепа, как и неуместна в данном случае. - Не забывай о том, с кем разговариваешь, - строго поправил Палпатин Джерека. – Я не столь наивен. Я прекрасно вижу тех, кто окружает меня. Более того, я тайно поддерживаю и преступные синдикаты, вроде «Черного солнца» и прибегаю к услугам наемников довольно часто. Но это не значит, что я доверяю им. Если можно сделать что-то не вмешивая в дела армию и флот, почему нет? Чтобы прослыть правильным? У правильных правителей нет сторонников, только слепые обожатели. Мне это не нужно. Империя должна быть отлично работающей машиной, а не Академией хороших манер. И пусть повстанцы называют это жестокостью. Я вижу в этом только разумное правление. Джерек кивнул. Спорить с императором, настроения которого менялись, как погода весной, было бессмысленно и опасно. *** Дарт Вейдер безуспешно пытался почувствовать присутствие Скайуокера в Силе. Странно, но он никак не ощущал его, словно и не было пилота с такой известной, заставляющей сжиматься сердце, фамилией. Попытавшись настроиться на Палпатина, Темный Лорд тут же почувствовал волну ненависти. Палпатин умело строил из себя справедливого и мудрого правителя, готового выслушать, пожалеть, простить, но Вейдер прекрасно знал, что это просто умело надетая маска, скрывающая истинное обличие бесконечно лгущего, жестоко издевающегося над подданными деспота. Но только узкий круг людей знал, каков на самом деле император. И почувствовать в Силе его было очень легко. Он уже давно не скрывал своего присутствия, которое напоминало дыру, бездну, из которой валил раздражающе–темный, удушливый смрад. Неожиданно, Вейдер ощутил и другое присутствие, рядом с учителем. Оно было не таким неприятным, как образ Палпатина в Силе, но раздражало Темного Лорда посильнее, чем сам император. Знакомый запах темного джедая, казалось, въедался в ноздри и разрывал легкие. Вейдер открыл глаза. Пожалуй, был на свете человек, которого Вейдер ненавидел сильнее, чем императора и даже себя. Точнее, не человека, а миралуку. Джерек. Он всегда называл Вейдера «вечным падаваном» и если бы не Палпатин, умело дергающий за ниточки их обоих, то Темный Лорд давно бы поставил на место Джерека. А лучше бы положил… - Лорд Вейдер. Следов повстанцев пока не обнаружено. Кроме тех захваченных групп, которые были направлены на Корусант, никого, - доложился подошедший офицер. Вейдер кивнул. Теперь повстанцы затаятся на время, готовя следующий удар. Старая, как Галактика, тактика: сгруппировались, ударили по врагу и разбежались. Никаких постоянных боев. Это было больше похоже на терроризм, чем на войну за свободу. - Продолжайте искать. Чем быстрее мы их обнаружим, тем скорее положим конец этому нелепому бунту. Он отвернулся к панорамному окну и вновь попытался настроиться на Скайуокера. *** - Видимо, такова моя участь – проводить старость то на излишне влажном Явине, то морозить кости на этом ситховом Хоте, - поежившись от холода, пожаловался Додона. – А мог бы коротать старость в одном из имперских санаториев. Мон Мотма, лично прибывшая на Хот, промолчала. Зато один кореллианец, присутствующий на этом неформальном собрании, скрывать свои мысли не собирался. - Можете отправиться прямо сейчас. Император лично будет втирать специи в зад всем прибывшим на Корусант повстанцам, - отозвался Хан Соло. Мотма не смогла скрыть улыбку. Пожалуй, это был самый гуманный вариант развития событий. Хотя, Палпатин наверняка заготовил им судьбу поинтересней. Лея шикнула на товарища и так же, как и Додона, зябко закуталась в куртку. База только начинала функционировать и многое оборудование еще было не установлено. Тепловые генераторы хоть и работали на полную мощность, но обогреть полностью замёрзшие и продуваемые помещения не могли. «Это временно. Нужно потерпеть» - убеждала себя Органа, стараясь не застучать зубами. Додона улыбнулся Соло. Тот тоже криво ухмыльнулся. Конфликт был исчерпан в зародыше. Да и самому Яну больше нравилось общаться с такими, как Хан. Он не был политиком и аккуратный подбор слов был ему чужд. То ли дело подбодрить солдат перед боем. Да ни один сладкоголосый сенатор не подберет те слова, которые люди хотят услышать. - Император разослал сообщение всем бывшим сенаторам с просьбой явиться к нему для переговоров. Он обмолвился, что желает видеть лишь тех, кто имеет отношение к Альянсу. Обещает помилование и посты на службе Империи, - Мотма взглянула на Лею. – Это ловушка. Очевидно же, что он просто хочет выманить нас и обезглавить Альянс. - А, может, нет? – с надеждой спросила Лея. – На «Звезде Смерти» он говорил мне, что хочет вести мирные переговоры. Может, ему самому осточертела эта война? Мон Мотма посмотрела на бывшую принцессу. Изумительная наивность и слепая вера в добрые намерения императора после уничтожение Альдераана ее поражали. А вот готовность договариваться напомнила ей склонность к дипломатии одного знакомого - безвременно погибшего сенатора. - А я бы тоже отправился, - заявил один из бывших сенаторов. – Палпатин не настолько слеп, чтобы не обращать внимания на то, как его армию уничтожают потихоньку. Разумеется, он хочет остаться императором, а для этого будет использовать все методы. И дипломатию в том числе. Я явлюсь к нему. - И я, - послышался неровный хор голосов. Мотма с тоской посмотрела на друзей. Ее охватывала паника при мысли, что она предстанет перед Палпатином лично. *** - Ваше Величество, прибыло несколько мятежников. Требуют аудиенции, - доложил Сейт, заходя в кабинет Палпатина. Император спокойно рассматривал горячий шоколад, любезно принесенный ему в кабинет. Казалось, кружка с исходящим от нее паром и приятным запахом, волновала его больше, чем заявление Пестажа. В отличие от высокомерных бывших сенаторов и гордых офицеров, он не воротил нос от этого напитка. Напротив, он предпочитал именно его самым дорогим бренди, свозимых к нему со всей Галактики. - Ваше Величество, - вновь заговорил Сейт, стараясь привлечь внимание императора. - Ну и прибыли. Ну и молодцы. Знаете, где находятся пыточные залы? Вот и доставьте их туда, - последовал ответ. Пестаж удивился. Не то, что бы он был против, но уж слишком Палпатин много вложил в просьбу о прибытии к нему. Было непонятно, отчего он так легко отправляет повстанцев на верную смерть вместо того, чтобы поговорить, узнать секреты. - Ты не понимаешь моих действий, верно? Позволь объясню. Те, кто явились после Явина - мыслящие личности, осознавшие вину перед Империей. Они будут уважены и титулами, и званиями. Но. Те, кто пришел после моей нижайшей просьбы - обыкновенные лжецы. Зачем мне вскармливать детенышей вампы и волноваться, не набросится ли повзрослевшее чадо на меня? Они хотят разговаривать? Во времена имперского сената было сказано мало? Мне начинает надоедать этот бунт, Сейт. Возможно, прибыли не лучшие представители повстанцев, но они полноценные предатели. Все до одного. А с предателями без сантиментов. Поручи это дело Седриссу. Сейт поклонился и вышел из кабинета.