научиться жить

— Я ничего нового не вижу, — сказала Тамара, повернувшись к духам. — Не переживай, а лучше отдохни, — сказал Пончи. — Да, и зови нас, если что, — добавил Кончи. — А пока, мы тоже пойдём отдохнем. — Хорошо, отдыхайте, — проговорила она.       Духи исчезли. — Надо попробовать ещё, — сама себе сказала девушка. — Ты снова хочешь свалиться от усталости? — сзади раздался до боли знакомый голос. — Ты должна передохнуть. — Хао, я не устала, — взглянув на обладателя голоса и сразу отвернувшись, проговорила Тамара.       Парень присел неподалёку. Глядя в небо, он подставлял своё лицо под солнечные лучи, щурясь и наслаждаясь их теплом.       Тамара смотрела на него, пока тот не обращал на неё внимания. Она чувствовала неловкость и страх рядом с ним, и в то же время была счастлива, что он рядом. Он был для неё словно идолом: желанным, любимым и запретным, недоступным. — В прошлый раз ты тоже так говорила, — сказал шаман, не переставая «купаться» в тепле солнечных объятий.       Девушка испуганно вздрогнула, не ожидая сказанных шаманом слов. Перевела взгляд в сторону от своего личного божества. — Ты будешь отдыхать? — спросил Хао, открывая глаза и поворачивая голову в сторону мико.       Тамара кивнула головой, продолжая боком сидеть к Асакуре и смотреть куда-то перед собой. — Тебе неприятно моё присутствие? — заметив напряжение девушки, спросил он. — Тогда я уйду.       Хао встал с бетонной плиты. — Нет, нет, — испуганно сказала она, поднимая на него взгляд. — Хао, не уходи.       Она задержала его, ухватившись за накидку. И снова эти непонятные мысли и чувства словно войну устроили в душе мико. — «Я не хочу, чтобы ты уходил, но я боюсь, когда ты рядом. Сама не могу понять своего страха. Будь моим, только моим… я боюсь сказать это в слух. Поэтому ты никогда не узнаешь о моих чувствах. Просто пойми ты, без слов, что ты мне нужен. Я не перестану бояться, но ты просто пойми…» — Тамара опустилась голову, не выпуская ткань из рук.       Некоторое время шаман просто смотрел на девушку сверху, затем присел рядом с ней на корточки и сказал. — Я останусь, но ты кое-что сделаешь. — Что? — не поднимая головы, спросила она. — Поцелуй меня. — По-по-поцеловать? — заикаясь, удивленно спросила мико, испуганно глядя на шамана.       Тамара подумала, что Хао решил так пошутить. Но он серьёзно смотрел той в глаза и ждал её действий. У неё начиналась паника: ведь как она может целовать Асакуру? Она ведь не умеет.       Шаман кивнул головой. Мико сглотнула, ощутив, что у неё вдруг пересохло в горле, подалась вперёд и коснулась губами щеки парня. Отстраниться девушка не успела. Хао обхватил её лицо руками, на которых уже не было перчаток, наклонил голову вбок, прикрывая глаза, и припал своими губами к её губам. Почувствовав прохладные губы шамана, сердце девушки замерло на секунду и ускорило свой ритм. Дыхание её участилось, пальцы рук, что все ещё сжимали накидку шамана, разжались. Напряжение, сковывающее тело, отступило, она расслабилась. Хао нежно прикусывал нижнюю губу девушки, углубляя поцелуй, лаская языком её язык и губы. Жар распространялся по телу, губы их горели словно в огне. Горячие руки шамана скользнули с лица мико по шее и плечам. Он обхватил её предплечья, притягивая к себе ближе. Слегка отстранившись, тяжело дыша, Хао прошептал в губы Тамары, глядя в её затуманенные страстью глаза. — Я хочу тебя, Тамара, — девушка вздрогнула, немного придя в себя. — Но я не стану тебя принуждать, — заметив испуг, продолжил он. — Обещаю, если не хочешь, я не прикоснусь к тебе.       Девушка опустила глаза в задумчивости, потом поднялся на шамана взгляд и, обхватив его за шею, прошептала: — Мне страшно, Хао. — «Мне страшно… быть желанной сейчас и отвергнутой после, но я не хочу тебя отталкивать. Пусть для тебя мой страх видится в физическом смысле, а о духовном ты никогда не узнаешь». — Доверься мне, Тамара, — он уже узнал обо всех её страхах. — Да, — прошептала она, опускаясь на бетонные плиты.       Холод бетона ударил в спину, выбивая воздух из лёгких. Хао навис над ней, опаляя шею горячим дыханием. Контраст холода и жара затуманил разум. Шаман целовал шею девушки, опускаясь всё ниже. Несильно прикусил ключицу, с плеч спуская лямки топа. Мико учащенно дышала, задерживая дыхание при каждом касании его тёплых губ к её кожи. Нежные горячие руки скользили по талии до бедра. Грудь девушки вздымалась под её глубокими вдохами. Медленно избавляя девушку от одежды, Хао в порыве страсти сжал её грудь руками, вызывая сдавленный стон Тамары. Прокладывая путь поцелуями от яремной впадины, шаман пальцами пересчитывал ребра мико. Он опускался ниже, лаская губами её живот, заставляя выгибаться в спине. Она чувствовала его обжигающее дыхание на коже и плита под ней уже была горячее, чем под дневным солнцем. Страсть окутывала их обоих. Абсолютно обнаженные, они слились в одно целое. Проникая, Хао подавил её стон поцелуем. Когда боль отразилась на лице девушки, Хао прошептал. — Прошу, потерпи.       Мико смотрела на шамана невидящим взглядом. Боль отступила, уступая месту наслаждению. Она запрокинула голову, открывая шею. Хао не задумываясь коснулся её губами, ведя языком вверх, прикусывая мочку уха девушки. Он уперся руками по обе стороны от девушки, делая медленно размеренные движения бедрам, доводя её до экстаза. Она сдавленно стонала, водя руками по груди парня, пальцами задевая шрам. Последнее движение шамана и волна оргазма разлилась по телу. Девушка сжала пальцы на спине Хао. Он выгнулся в спине, выдыхая сквозь зубы.

***

      Они лежали под палящим дневным солнцем. Голова девушки покоилась на плече шамана, который нежно обнимал возлюбленную. Пальцы руки Тамары гладили шрам, недавно заживший, который уже не болел, но напоминал о многих совершенных ошибках. — И что теперь? — нарушила молчание мико.       Хао вздохнул, глядя в голубое безоблачное небо. — А теперь, ты научишь меня жить, — ответил он, встретившись с ней взглядом.       Тамара промолчала, обдумывая слова шамана и пытаясь понять, что же он под этим имел ввиду. — Нам надо возвращаться, — сказал Хао, привлекая внимание мико к себе. — Йомей-сама, наверное, ждёт.       Хао поднялся, помог встать с плит Тамаре, и они направились к дому.