***
На двери и правда ее имя, вырезано на небольшой дощечке и аккуратно привинчено. Такое ощущение, что они давно ее уже ждут. Хотя, судя по тому, что она слышала о Мастере Галле, то он вполне мог и предвидеть. Или Мастер Отто предупредил. После того боя в парке, она в панике связалась с Мастером Отто. Сквозь ее панику и ужас наставник так и не сумел прорваться. И помощь она тогда отвергла, просто оборвав связь и спрятавшись. Очень умно, конечно. Но на тот момент ей казалось, что так лучше. Что так она больше никого не подставит под удар. И следующие две недели она скиталась по заброшенным домам, выискивая информацию в ВС про лабораторию Арахны. Тогда же и появилась мысль о том, что надо взорвать Хранилище. Очень умно! Был бы рядом Мастер Отто, она бы сейчас у него поплясала. Ну, после того, как он бы ее задушил в объятиях. Васса потерла слезящиеся от волнения и усталости глаза, и оглядела свое жилище. Широкая кровать, тумбочка, трюмо, небольшой платяной шкаф. Напротив кровати дверь в ванную. Под довольно высоким потолком — небольшое окно с закрытыми жалюзями. Ее рюкзак уже лежит на кровати, а рядом — несколько упаковок с новым бельем и кое-какой одеждой. Можно расслабиться и выдохнуть. Можно принять душ, надеть новые бриджи и футболку, и забраться под упоительно пахнущее новым бельем одеяло. Можно закрыть глаза и позволить сну унести себя в даль, наполненную энергией. Но сначала — проведать Клодию. На двери девочки — тоже табличка. Васса приоткрывает дверь, тихонько заглядывает. Девочка спит, разметавшись по кровати, свесив одну ногу вниз. Сердце щемит — она чуть ее не потеряла. Васса тихонько подсаживается на кровать, приглаживая спутанные волосы дочери. Потом поправляет подушку, укладывает ногу на кровать и накрывает сбившимся одеялом. Девочка улыбается во сне, что-то неразборчиво бормочет и сворачивается клубочком. На секундочку прилечь рядом, почувствовать тепло детского тела, привычно считать ауру, вдохнуть особый запах — запах ее ребенка. Васса и сама не заметила, как заснула, обнимая прижавшуюся к ней Клодию. И сквозь сон чувствовала, как чьи-то руки поднимают ее и несут. Но проснуться не смогла, и это покачивание в ритм шагов призвало сон о детстве и океане. Это было за месяц до гибели родителей. Отцу дали отпуск и он отвез всю семью на берег Мирового Океана. В царство клана Кита. Маленькая Васса тогда набрала целый пакет ракушек и камушков, и отец ругался, когда обнаружил всю эту тяжесть на дне чемодана. А мама звонко смеялась и мягко уговаривала отца оставить сокровища дочери в покое. Только во сне Васса отчетливо видит лица родителей. Голубые глаза матери и серые — отца. Мягкие каштановые волосы матери и блестящую лысину отца. Тонкие руки матери и сильные клешни отца. Но наяву она помнит только глаза. Все остальное память разрешает увидеть только здесь, во сне. Вот они втроем со смехом влетают в теплую соленую воду, брызгаясь и подтапливая друг друга на мелководье. А потом мама берет папу за руку и, улыбнувшись дочери, оба они начинают уходить все дальше и дальше. Вот вода уже доходит до пояса. До плеч. До шеи. Васса кричит и плачет, а родителей скрывает набежавшая волна. Васса кричит снова — и просыпается.***
За окном тусклый рассвет. Васса спросонья не нащупывает дочери и в панике вскакивает. Она в своей комнате, видимо, все-таки не приснилось, что ее перенесли. Критически оглядев себя, Васса решает принять ванну и переодеться. Можно и в домашнее — вряд ли она сегодня куда-нибудь тронется. Наполнив ванну горячей водой и насыпав ароматной соли, которую она нашла в шкафчике, она погружается в воду до ноздрей, и начинает читать про себя мантру энергии. Всего лишь пятнадцать минут — и вот уже из рук пропадает свинцовая тяжесть, и в голове исчезает туман. Васса выпрыгивает из ванны, быстро вытирается и одевается. В пакете оказались темные домашние бриджи с дурацким бантиками, которые Васса тут же ободрала, темная легкая футболка с длинным рукавом и мягкие кроссовки. То, что надо для тренировок и просто для дома. За дверью еще тихо, все спят. Есть время немного осмотреться. Она выходит из комнаты, идет в сторону общего зала. Там сейчас пусто, только на столе стоит несколько грязных чашек и две пустые пепельницы. На диване валяется коробка с «Монополией» и под ней виднеется пульт от телевизора. На кухне царит идеальный порядок, все прямо блестит. Васса немного оробела, вспомнив некую Нору, которая готовила идеальное рагу. Но есть хотелось так, что даже слегка кружилась голова. Не считая вчерашнего дрянного чая в той забегаловке, она за последние полтора суток ничего и не ела. В одном из шкафчиков она с восторгом нашла упаковку с какао, а в холодильнике — арахисовое масло и небольшие булочки для сэндвичей. Быстро сварив себе ароматный напиток, и намазав хлеб тягучей пастой, она устроилась в углу, включив маленький телевизор, стоящий на столе. Под бодрый бубнеж утренней ведущей она с жадностью накинулась на еду, даже тихонько застонав от удовольствия. Она уже почти доела булку, когда ухо выловило слово «Лаборатория». Васса насторожилась и чуть прибавила звук. — …лению руководителя Лаборатории Арахны, доктора Закарии Найта, полностью сгорело хранилище с важной информацией. В числе пропавших без вести также числится сын доктора — Йен Найт. Картинка меняется и Васса невольно отшатывается — экран полностью заполняет лицо Закарии. — Я прошу связаться со мной похитителей моего сына. Я готов принять любые ваши условия, только — прошу — верните мне сына… живым… Любой, кто не знал бы доктора так, как знала Васса, мог бы поклясться, что, как только камера была выключена, этот старый человек расплакался, ссутулился… Но нет. Закария Найт был сделан из титана. Даже сквозь призму искаженного сигнала Васса видела горящий злобный огонек в его зрачках. — А мы переходим к новостям из области культуры. Сегодня в пар… Васса выключила телевизор и отложила в сторону хлеб. Аппетит вдруг пропал, даже слегка затошнило. До нее только сейчас стала доходить все случившееся. Она выкрала из Лаборатории, вместе с дочерью, Йена Найта. Который оказался неинициированным магом. Который сейчас, скорее всего, лежит без чувств под присмотром Мастера и смотрит забавные и ужасающие картинки, которое подкидывает ему вырвавшаяся на волю сила. Обалдеть! Васса заметила пачку сигарет, вытянула одну и рассеянно прищелкнула пальцами, выбивая язычок пламени, прикурила и взмахом руки протащила одну из пепельниц из гостиной. Затягиваясь, она задумчиво пускала дымные колечки под потолок, отрешившись от всего. Потом решительно потушила сигарету и направилась в комнату, где держали Йена.***
Мастера в комнате не было. Йен лежал, вытянувшись, на кровати. Глаза закрыты, руки вытянуты вдоль туловища. И несколько крепких ремней перехватывают лоб, грудь, бедра и лодыжки ученого, жестко фиксируя тело. Васса присмотрелась — да, она вчера не ошиблась. Слабая, почти незаметная — но аура мага. Тогда, получается, он… он захотел помочь? Искренне, хоть и неосознанно? Ведь без этого желания, без этого эмоционального сдвига процесс инициации не запустился бы. Мысли путались, было трудно сосредоточиться — сказывались длительное напряжение и усталость. — Что ты здесь делаешь, дитя мое? — Негромкий голос Мастера за спиной заставил женщину подпрыгнуть. — Я не ваше дитя! — Она огрызнулась скорее от растерянности, чем от желания нахамить. Мастер только улыбнулся уголком губ, обошел Вассу и сел на стул возле кровати. Почесал нос, расправил полы длинной жилетки. И поднял на нее глаза — ярко-голубые, затягивающие. — У тебя есть вопросы. Ты можешь их задать. Васса открыла рот, потом закрыла. Потом издала неопределенное восклицание. И схватилась за голову. — У меня вопросов столько, что я даже не знаю, с какого начать! — Нет. Вопрос у тебя один. А все остальные просто вытекают из него. Сосредоточься — и задай вопрос. — Мастер не отрывал от нее взгляда. Завораживающая и затягивающая чернота зрачков. Васса застыла, потом закрыла глаза и сосредоточилась на своем «стержне». Голова стала пустая, как коробка из-под торта. А потом, постепенно нарастая — как гул садящегося самолета — возник вопрос. — Что мне теперь делать?