***
— Мам, смотри! Мы тут такое придумали! Васса застыла на пороге залы — правая стена, с окнами под потолком, была расписана яркими граффити. Вал и Клодиа, с повязанными на лице банданами, как раз заканчивали последний элемент рисунка. Большой паук, прибитый большим тапочком. Глаза пауку сделали большими, выразительными и в кучку. В облачке, вылетавшем из жвал паука, хулиганы написали «Большим паукам — большие тапочки!». Резкий запах краски и почему-то ванили заполнил все помещение, заставляя легкие съеживаться, а глаза — слезиться. — Это… это… — Скажи — здорово! Я придумала, а Вал сделал эскизы по моим подсказкам! — Клодиа подпрыгнула. — А на той стене мы сейчас нарисуем вот это! Она подскочила к матери, протягивая листок бумаги — на нем схематично, но очень похоже, были изображены все, кто был в Убежище. Васса узнала и Мастера, и ворчливую Милану, и близнецов. А вот и она с Клодией. И еще… — А это зачем?! — Ну, он же из наших. Значит, и он тоже должен быть здесь! Клодиа побежала помогать заканчивать рисунок, а Васса застыла, разглядывая рисунок. Найт был нарисован между ней и Клодией. Обнимая их руками, он улыбался, чуть скашивая глаза на нее. На Вассу. Холодок пробежал между лопаток — смотреть на ненавистное лицо рядом с собой. Да еще и Вал постарался — изобразил его на эскизе так реалистично. Художник уловил все незначительные детали — и ямочку на щеке от улыбки, и родинку под бровью. И даже длинные ресницы. Васса поспешно отложила эскиз и скрестила руки на груди, борясь с нервным ознобом. Непрошенные воспоминания о тех неделях в лаборатории Арахны нахлынули, накрывая с головой. Надо расслабиться, быстро. Потому что эти воспоминания иссушают душу, истончают защитную оболочку, так долго создаваемую ею. Она вернулась в свою комнату, отыскала на дне рюкзака плеер и пошла в тренировочный зал.***
Мастер остался сидеть на прежнем месте, отрешившись от мира. Он сейчас чувствовал каждого, кто находился под крышей Убежища. Вот радужная аура Клодии — она еще маленькая, и ее цвета еще не определены, но уже сейчас Мастер может точно сказать, что преобладать будет перламутр. А вот Вал, с его желто-медовыми сполохами. Шутник, головная боль всех, с кем он знаком — и первоклассный специалист слежки и укрывательства. Милана — розовое с серебром. Первая модница, первая капризуля. И незаменимый сонар. Тавифа — изумрудная зелень и золото. Его девочка, первая, кого он привел под эти своды. Ей уже больше сорока лет, и она нянчит каждого, кто хоть на пять минут попадает сюда. Ее избегает только Вал, который в полной мере прочувствовал тяжесть ее руки. Ну, а с другой стороны, Тавифа отучила его совать пальцы в общий котел. А уж шуточки Вала Тавифа переносит со спокойствием Полного Пантеона. А вот и близнецы, Базз и Кира. Их ауры так схожи — и такие разные. И они всегда вместе, где бы не находились брат с сестрой. У каждого всегда с собой есть частичка другого. Это, кстати, сподвигло в свое время Мастера на работу, которую отметили в Конклаве. Это было небольшое рассуждение о родственных аурах, всего на сорок страниц. И еще около десяти аур, каждая — индивидуальная, своего цвета, своего ощущения… Аура Вассы была для него сейчас самой яркой, но оно и неудивительно. Ведь эта женщина буквально вторглась в их жизнь, переполошив всех — в хорошем смысле переполошив. Ее сила чувствовалась на большом расстоянии, а ее глубокая синяя аура с серебристыми вкраплениями обволакивала и давала покой. И понятно, почему Отто настойчиво рекомендовал ее Конклаву на звание Мастера. Эта женщина способна повести за собой многих. И буквально кожей он чувствовал новую ауру — Йена Найта. И она была не радужной, как у всех новичков. Она сразу обрела жемчужно серый цвет, плотный, почти осязаемый. Очень сильный человек. И будет очень сильным магом — почти таким же, как Селеньи. Шорох вывел его из раздумий. — Добрый день, Йен Найт. — Мастер медленно встает и поворачивается к пленнику. — У тебя, судя по всему, накопилась масса вопросов. Я готов на них ответить. Ученый молчит, рассматривая собеседника. Потом откашливается. — Я бы хотел для начала попросить хотя бы ослабить ремни. Очень некомфортно. Мастер усмехается в усы, откидывает простынь и расстегивает ремни. Помогает мужчине сесть. — Извини, но это была мера предосторожности. Для твоей же безопасности. — Да? А вот это тоже для моей безопасности? — Найт поднимает руку, на которой застегнут наручник. Длинная тонкая цепочка закреплена в стальной скобе на стене. — А это для нашей безопасности. — Мастер отошел к столу, прислонился к нему и скрестил руки на груди. — Не маленький, должен понимать. — И что теперь? Будете пытать? — ученый исподлобья посмотрел на собеседника. — Не меряй всех по себе, Йен. Мы не пытаем беззащитных. — Но пытаете! — Иногда приходится. И делаем мы это — уж поверь — без особой радости. Но мы отвлеклись. У меня, к сожалению, не так много времени, поэтому давай не тянуть. Спрашивай. — Что со мной происходит? Что вы со мной сделали? — Мы ничего не делали. А вот ты — сделал. Ты прошел инициацию, разбудив в себе Силу мага. И, судя по всему, ты это сделал, когда встретил Вассу. — Нет! Она приперла меня к стене, приставила пистолет к голове! Я сделал это по принуждению! — Ну, если так, то почему ты не включил аварийный код? Найт замер с раскрытым ртом. — Я… Я забыл… Я испугался… Она так неожиданно… — А о техниках ты ее предупредил тоже от неожиданности? — Она бы убила меня! — Вот тебе и тема для размышлений, мистер Найт. Ответь потом сам на вопрос «Почему». Еще? — Как… — Йен осекся и протер глаза, потом посмотрел на свои руки, поворачивая их то так, то сяк. Мастер понимал, что с ним — зрение играло с ним в игры, наделяя предметы странным свечением. Это было нормально — для только что «проснувшегося» мага. Но, когда тебе уже под сорок, все переживается гораздо глубже. И болезненнее. — Как ты стал магом? Очень просто. Твоя мать, скорее всего, была им. И очень сильным, раз она столько лет продержалась возле твоего отца. — Мой отец ненавидит магов. Всю жизнь он их преследует! Он бы заметил! — А он, скорее всего, и заметил. Когда ты должен был появиться на свет. Видишь ли, женщины по своей натуре гораздо сильнее мужчин. Но во время родов, женщина слишком много сил отдает появляющемуся на свет существу и на время теряет контроль. Судя по тому, что я слышал в свое время, твой отец присутствовал на родах. И, прости, уничтожил твою мать. А тебя воспитал так, чтобы не дать тебе ни малейшего шанса на инициацию. Но шутки Пантеона иногда весьма своеобразны… — Уничтожил… маму?! Нет! Лжешь!!! Найт рванулся к спокойному Мастеру, но цепь не дала ему даже встать. Ученый зашипел от боли в вывернутой руке, злобно смотря на собеседника. — Мой отец любил маму! Ты лжешь! — Йен, мне жаль. Просто сопоставь факты официального заявления и те ответы, которые ты получал в детстве. Ты сам поймешь. А сейчас, прости, я на какое-то время оставлю тебя. Через час будет обед, тебе принесут поесть. А я вернусь вечером. Мастер вышел, заперев за собой дверь. А Йен так и сидел в неудобной позе, пытаясь осмыслить все, что услышал. Ему почти восемь лет. И завтра он пойдет в первый раз в колледж. Элитный колледж для сотрудников Арахны. Он очень волнуется и не может заснуть. Не помогает даже горячее молоко с равнинным медом. Йен тихонько выбирается из своей спальни и крадется в гостиную, где сидит его отец. — Почему ты не спишь? — строгий голос отца всегда вводит его в трепет, но сегодня ему так волнительно, что он отваживается залезть к отцу на колени и прижаться к нему. — Папа, мне страшно немного. Поговори немножко со мной. И я честно-честно засну! Закария смягчается, жесткая рука проводит по растрепанным волосам сына. — Дурачок, нашел, чего бояться! Это всего лишь обучение, это так интересно — каждый день узнавать что-то новое! Я тебе даже немного завидую. — Я боюсь того, что там слишком много других ребят. А вдруг я не смогу с ними подружиться? Закария напрягся и отстранил сына. — Тебе не надо с ними дружить. Все эти дети — всего лишь средство достижения твоих целей. Ты должен помнить об этом. Никакой дружбы. Никаких привязанностей — ты слышишь, сын? Для убедительности Закария как следует встряхнул сына. — Для верности я пошлю с тобой твоего гувернера, Сьюта. Ты будешь только с ним. Если я просто заподозрю, что у тебя появился друг, ты будешь очень строго наказан. Ты понял меня? Йен испуганно закивал, вцепившись в руки отца. И все десять лет обучения Йен провел в одиночестве, под строгим присмотром Сьюта. Другие дети гоняли мяч, или делали смешные постановки, или устраивали по ночам вылазки в школьную столовую… Но только не Йен… На кухне царили веселье и разгром. Клодиа с Кирой и Валом жарили банановые блинчики, а Васса и Базз подкалывали их, сидя за столом, очищая яркие плоды гелея — отличный гарнир к блинчикам, в меру сладкий и терпкий. Тавифа, судя по всему, вместе с Миланой отправилась в магазин, а остальные разбрелись по комнатам. — А вы так нас не спалите? — Мастер с улыбкой потрепал Клодию по растрепанным волосам. — Нет, Мастер Галл! Мы уже почти закончили! Смотрите, какая гора получилась! — девочка с гордостью приподнимает крышку большой кастрюли, демонстрируя содержимое. Кастрюля полностью заполнена золотистыми душистыми блинчиками, с прожаренными краешками, хрустящими даже на вид. — Это просто божественно! — Мастер, прикрыв глаза, с удовольствием втягивает носом запах. — Обожаю банановые блинчики! Клодиа обрадовано заскакала вокруг Мастера, вереща и смеясь. Васса поднялась, с трудом поднимая тяжелое блюдо с очищенными плодами. А Базз сосредоточенно оттирал поверхность стола от клейкого сока гелея. И в это время на пороге появился Голан, очень бледный. — Ребята, включите телевизор. Там… Там… Мастер быстро схватил пульт и нажал кнопку. На экране логотип первого канала Геополиса, с бегущей красной строкой: «Внимание! В городе введен режим чрезвычайной ситуации. Прослушайте обращение Властителя Джона Доу… Внимание! В городе введен ре…» Картинка сменяется трансляцией из резиденции Властителя. Большое темное помещение. Камеры выхватывают из тьмы две высоких фигуры — Властителя с его извечной маской беспристрастного мима. И доктора Закарию Найта. — Сограждане. — голос Властителя — как у робота. Бездушный и металлический. — Террористическая группировка захватила сына нашего всеми уважаемого доктора… — Ага. Всеми уважаемого… Дайте только добраться до этого уважаемого! — сердито бормочет Вал и все шикают на него. — Мы обращаемся к лидеру группировки и предлагаем встретиться. На восьмом километре третьего шоссе. Мы предлагаем обмен — жизнь сына доктора на жизни трех ваших соплеменников. И плюс к этому — миллион кредиток, наличными. Вам не причинят вреда. Завтра вас будут ждать в час по полудню. Повторяю — мы не причиним вам зла. Только верните отцу его сына. Трансляция прерывается, и на экране снова — логотип канала с бегущей красной строкой.