***
Васса видит все как будто с высоты. Вот фургон, и она сама под крышей. Вот Закария, сидит на переднем сиденье, довольный, как крыса. Вот Ищейки, держат под прицелом плотный кокон, из которого торчит две пары ног. Ее. И Йена. Если сделать небольшое усилие, можно воспарить над фургоном. Посмотреть на улицу. На людей, так беззаботно гуляющих и жующих. На голубей, деловито перелетающих с одного хлебного места на другое. На радостных детей, играющих на площадках. Фургон повернул и в конце улицы показалось здание лаборатории Арахны. Васса смотрела совершенно равнодушно. Обычное здание, окутанное оранжевой паутиной страха и боли. Ее везут туда. Она вряд ли оттуда выберется. Хорошо, что Клодиа сейчас далеко. Ее нет в городе — Васса это чувствует. Ее девочка сейчас летит на маленьком самолетике. Они уже пересекли границы, и через полчаса сядут на небольшом аэродроме в землях Кривого Рога. Жаль только, что она не попрощается с ней. Не скажет напоследок, как она любит свою маленькую девочку. Жаль… Фургон въехал в ворота, которые закрылись совершенно бесшумно — как сомкнулись жвалы огромного паука…***
Техники бесцеремонно вытащили кокон из фургона, закинули на грузовую тележку. Вслед за Закарией они покатили тележку к грузовому лифту. Закария зашел первым, дождался, пока закатят груз, жестом руки отослал техников. Нажал на кнопку минус пятого этажа — его личная лаборатория. Когда двери разошлись, его уже ждали его люди. Стащили пленников с тележки, оставив ее в кабине. Этот этаж был предпоследним в здании. Ниже были технические комнаты с генераторами и системой очистки воды и воздуха. И еще ниже была подземная река, впадающая в быструю речку, текущую мимо города. Очень удобно — ни одно тело еще не было найдено: в реке обитали хищные донгли, обожающие мясо. Техники притащили кокон в большую, ярко освещенную комнату. Посреди комнаты стояло два хирургических стола, три столика на колесиках, несколько шкафов с зеркальными дверцами и электроустановка в углу. По знаку Закарии, техники начали распутывать кокон. Два техника, выпутав Вассу, тут же перенесли ее на стол, надежно зафиксировав толстыми кожаными ремнями. Йена привязали ко второму. Закария лично приподнял и развернул столы так, чтобы пленники смотрели друг на друга. Один укол стимулятора — через пару минут Васса открывает глаза.***
— Очнулась, пташка. Очень хорошо. С трудом повернув голову, Васса видит Закарию. Ученый сидит в кресле и ухмыляется, покручивая в руках медицинский пистолет. — Давно не виделись, Селеньи. — Еще б дольше не виделись. — Васса отворачивается и прикрывает глаза. — А вы хорошо придумали со своим Убежищем. Аплодирую. — Закария изобразил хлопок в ладоши. — Просто отлично. Васса молчит, рассматривая из-под ресниц Йена. Ему стимулятор не ввели и мужчина безвольно обвис на ремнях, склонив голову. Очень бледный, засохшая струйка крови из уха прячется под воротником. — Очень хочется пообщаться с остальными твоими… собратьями. Да вот — беда! Не знаю, как с ними связаться. Но надеюсь, что ты подскажешь. Закария поднимается с кресла, подходит к пленнице, останавливаясь напротив. — Не молчи, Селеньи. Ты все равно заговоришь, только тебе будет очень больно. Что такое боль по сравнению с тем, что ей уже пришлось пережить? Она только усмехается. — Я так понимаю, по-хорошему ты говорить не будешь, так? — Закария коротко кивает и один из техников подкатывает столик, на котором стоит небольшая жаровня. Угли красно и зло полыхают, а на них лежит широкий нож, начавший потихоньку краснеть. — Я бы не хотел тебя уродовать. Все-таки, женщина — весьма привлекательная — и все такое. Но придется. Если ты будешь и дальше выпендриваться и молчать. Васса улыбается, по-прежнему не смотря на ученого. — Ладно. Ты сама виновата. Закария поворачивается к Йену и вгоняет ему в шею иглу медицинского пистолета. Легкое шипение — и глаза Йена распахиваются. Он вытягивается, вскрикивает, бьется в ремнях. Затихает. — Ну, здравствуй, мой неожиданно воскресший сынок. — Закария смотрит в лицо сыну. — Чудесно воскреснувший… и снова без вести пропавший. Донгли хорошо умеют хранить тайны, уж поверь. Йена передергивает, а Васса смотрит ему прямо в глаза, чуть прищурившись. — Не хотел я до такого доводить. Но придется. Вы оба наверняка знаете, куда направились выродки вашего племени. Скажете — умрете быстро. Не скажете — умирать будете очень долго и мучительно, это я обещаю. Тишина. — Что ж. Выбор вы свой сделали. Закария берет ампулу, меняет дозатор в пистолете. — Начнем с этого. После укола Васса чувствует, как по телу начинает распространяться резкое жжение. Начинает кружиться голова, а во рту появляется привкус серы. После второго укола появляется боль и усиливается жжение. Она прикусывает губу, чтобы не выдать своей боли. Но после третьего укола уже нет сил — Васса начинает кричать и извиваться. Напротив так же кричит Йен, пытаясь высвободится. Закария стоит у стены, с усмешкой наблюдая за мучениями пленников. Четвертый укол выворачивает наизнанку, заставляя уже не кричать — хрипеть. — Это все закончится, как только вы скажете, где искать остальных. — Закария снова стоит рядом, в руке ампула с ярко-красной жидкостью. — Один укол — и все закончится. Ну же! Васса сжимает челюсти, зажмуривается. Молчать. Йен хрипит, закусывая до крови губу. Закария подвигает ближе столик с жаровней. Взмахом руки приказывает техникам отойти. Достает из кармана перочинный нож и поворачивается к Йену. — Дамы вперед или нет? — Смотрит с усмешкой в искаженное лицо сына. — Правильно, сынок. Дамы всегда — вперед. В несколько движений срезает с Вассы рубашку и футболку. Берет раскаленный нож и прижимает к плечу женщины. — Где ваши люди? Васса захлебывается криком, дергается. — Где. Ваши. Люди?! — Закария проводит лезвием по ее груди. — Я жду! Вассе кажется, что она оглохнет от собственного крика. — Отец, не надо!! — Йен умоляюще смотрит на отца. — Ага. Значит, ты мне скажешь? — Йен, не смей!! — Васса с яростью смотрит на собрата. — Нет! — Отец… — Неужели ты думаешь, что кровное родство меня остановит? — Закария дергает за ворот рубашки сына. Пуговицы отлетают с легким шорохом, а садист прижимает плашмя нож к груди сына. Йен вскрикивает, запрокидывая голову. — Отец!! — Где. Ваши. Люди? — Закария снова повторяет свой вопрос, смотря в затуманенные болью глаза сына. — Я все равно их всех найду — и уничтожу! Васса закрывает глаза. Не выбраться — стучит в голове. А раз так, то можно и ва-банк пойти. Она проговаривает мантру Силы — и чувствует покалывания в кончиках пальцев. Сейчас она на пределе, должно получиться вполне убийственно. Когда Закария поворачивается к ней, чтобы продолжить, она открывает глаза, полыхающие расплавленным золотом — и посылает два файербола прямо в ненавистное лицо. Закария резко отпрядывает, взмахивает рукой, отбивая огонь от себя. Скидывает загоревшийся халат, затаптывает огонь. — Силы, значит, у тебя остались. Это хорошо. Значит, у меня еще есть надежда узнать то, что мне нужно. Страх — выдать своих. Страх — не выдержать пытку. Страх… Голос сорван — она уже не может кричать. Сквозь слезы она видит обмякнувшее тело Йена. — Слабак! — Закария с презрением пинает стол, на котором привязан его сын. — Так ничему и не научился, сопляк зеленый! И снова — раскаленный металл и уколы. Уж каким дерьмом ее накачивают, Васса не знает. Но она больше не слышит своей Силы, не может воззвать к своему телу. Васса теряет сознание — и ее обливают холодной водой. И снова — металл. Уколы. Удары тока. И только один вопрос. — Где. Ваши. Люди. Высокая фигура в черной мантии с капюшоном. Маска бесстрастного мема. Глухой голос — без эмоций, без интонаций. — Доктор Найт. Думаю, дальше ими займусь я. Темнота…